Картина, которую она застала, была до омерзения мирная... и тревожащая.
Уставшая, какая-то постаревшая и растолстевшая ведьма. Медный Паук, мирно сооружающий что-то во дворе. Маленькая девочка, доверчиво расспрашивающая о какой-то ерунде. Цирюльница прислушалась к разговору — когда она смогла заглянуть во двор, она смогла и услышать, что там происходит, а до того звуки как будто не вылетали за пределы круга. Но тут её заметили.
Девочка широко раскрыла глаза и попятилась, отступая за спину взрослых. Медный Паук отложил инструменты и выпрямился, нехорошо глядя на цирюльницу. Магда держалась спокойно, но в её глазах застыла тревога.
Это неприятно задело Врени. Когда она была здесь в прошлый раз, она была гостьей — не самой, может быть, желанной, но гостьей, по доброй воле впущенной в дом. А Медный Паук был врагом, коварным и подлым захватчиком, который собирался отобрать у ведьмы самое дорогое.
А сейчас они все смотрят на неё так, как будто она враг, а они если и не друзья, то хотя бы сообщники.
— Здравствуй, Большеногая, — приветствовал её Медный Паук. — С чем пожаловала?
Врени тихонько выдохнула. Не очень хорошая идея — незваной приходить в дом ведьмы и совсем плохая идея — натыкаться на этого сумасшедшего убийцу там, где он не ждал встречи.
— Да вот, шла мимо, думаю, дай заверну, проведаю Магду, — небрежно ответила женщина.
— Я велела тебе убираться вместе с твоим монахом, — нахмурилась ведьма.
— Мы и убрались, — заверила цирюльница. — А потом вернулись.
— Понравилось? — хмыкнул батрак, возвращаясь к работе.
— За лекарством от вампиров пришли, — отозвалась цирюльница, решив, что здесь врать — себе дороже. — В Раноге к нам Липп привязался. Вас вспоминал, кстати.
— Замечательно, — проворчала Магда.
— А я думаю, чем от тебя воняет, — засмеялся Медный Паук.
— Никто не знает, что я сюда пошла, — добавила Врени.
— Вот и хорошо, — зло обрадовался Медный Паук. — Меньше работы.
— Виль! — строго произнесла ведьма.
Батрак рассердился.
— Опять?! — рявкнул он.
— Она никому не скажет, — заверила ведьма, пристально глядя на цирюльницу. Та кивнула, не очень понимая, что они пытаются скрыть.
— Я видела твоего сына, — произнесла Врени. Магда пожала плечами. Она ещё в тот разговор поняла, что цирюльница догадалась, чьим ребёнком был усыновлённый Веймой и Виром мальчик. Знала и промолчала, не желая выдавать эту тайну Вилю. Но тот не дурак и догадался сам.
Виль не дурак.
Сделать с ним что-то будет непросто...
Для него это будет хуже смерти...
Он догадается. Он настороже.
У неё будет только одна попытка.
— Видела — и помалкивай, — проворчал Медный Паук.
— Я кое-что узнала, — проговорила Врени, пристально глядя на убийцу. — Для тебя. Интересно?
Виль покосился на Магду и девочку.
— Идите в дом, — коротко приказал он.
Девочка насупилась.
Магда помедлила, смерила взглядом проклятых, пожала плечами и увела девочку за собой. В глазах у неё что-то мелькнуло. Не то жалость, не то стыд, не то грусть... к кому это относилось, Врени понять не смогла.
— Мааам, а кто это? — донеслось до Врени. Ответа она не услышала. — Мааам, а она хорошая или плохая? А зачем она пришла?
— Верю в Освобождение, брат, — проговорила проклятая.
Батарк усмехнулся и подошёл к забору.
— Жду Освобождение, сестра, — лениво отозвался он.
— Хорошая девочка. Чья она?
— Ослепла, Большеногая? Мамашу не заметила?
— А кто отец?
— В капусте нашли, — пожал плечами батрак. — Нечего тебе тут выспрашивать. А пойдёшь языком трепать — пожалеешь.
Врени пожала плечами.
— Что узнала-то?
Врени назвала имена, которые ей перечислил Липп.
— Ржаной Пень — пустой человек, — пояснила она. — Глиняный Лоб — дурак. Кривой Пёс — болтун. Им сказали, они и подхватили. А вот Земляная Тыква — может, она и знает. Говорят, у неё один из общих старших братьев в любовниках ходит.
Медный Паук ничего не ответил. Он задумчиво поглядывал на Врени и под его взглядом цирюльнице сделалось совсем уж нехорошо.
— Ржавого Ножа знаешь? — спросил проклятый.
Врени поморщилась.
— Та ещё крыса.
— Рассказывай.
— Крыса, — с чувством повторила Врени. — Мелкий и гаденький человечишко. Монахом иногда притворялся, пока его в какой-то деревне не отлупили. Девку соблазнил или похуже чего. Тогда перестал. Говорят, недавно снова начал. Лицо-то ему подправили тогда. Теперь под капюшоном прячет. Сначала не мешало, теперь мешает. Вроде за ум взялся, к посвящению готовится. А кто его старший брат — не знаю.
Медный Паук хмыкнул.
— Бывай тогда, Большеногая. Не ищи меня здесь больше, слышишь? И из деревни поскорее проваливай.
Врени поспешила воспользоваться этим предложением. Стоило ей отойти от забора, как она увидела тропинку, прямую и широкую, которая вела прямо к деревне.
Виль вернулся в дом. Магда помешивала суп, попутно объясняя дочери, как надо кидать в зелье травы, чтобы прочувствовать момент, не поторопиться и не опоздать.
— Когда, говоришь, к тебе силы вернутся, а, Маглей? — спросил батрак.
Магда напряглась, прижала к себе девочку.
— В полнолуние, — ровным голосом ответила она.
— Вот и славно. Тогда-то я от вас и отправлюсь.
Ведьма изумлённо заморгала. Эрна смешно сморщила нос.
— Ты уходишь? — спросила девочка. — А почему?
— Дела есть, — коротко ответил батрак. — Не смотри на меня так, Маглейн, я ещё вернусь, ты и соскучиться не успеешь.
— История вторая. Рыцарский турнир
— Глава первая. Просьба о помощи
Лил дождь. Магда сидела дома с веретеном и терпеливо учила дочь прясть. Девочка капризничала, отвлекалась, нитка рвалась и дело не ладилось. Магда вздыхала. До того, как она пустила в дом этого паршивого батрака, у неё не возникало таких трудностей. Коз надо было кормить, поить, доить, ещё и хлев за ними чистить. Куры тоже требовали внимания. Ещё больше внимания требовала разболтавшаяся от общения с разными добрыми дядями и тётями девочка. Магда начала уставать и раздражаться. Проклятый батрак! Это из-за него появились и козы, и куры и все связанные с ними проблемы. Сначала это почти не мешало: он прекрасно со всем справлялся. А теперь он ушёл. А животные остались.
Магда никогда особенно не умела возиться с животными. Она, положим, могла зашептать их с Веймой козу так, чтобы та не просто оставалась живой, но и постоянно давала молоко, но вампирша выдаивала животное досуха. И возилась с козой тоже Вейма. Она не особенно любила эту работу, но полагала справедливым, в конце концов, это же её еда. На предложение так же выдаивать хотя бы одну из дарёных коз подруга ответила категорическим отказом. Зачем ей, у неё возле замка целое стадо пасётся. Раньше, когда Леон был совсем маленьким, вампирша не стеснялась даже время от времени выдаивать его кормилицу. Мальчика тайком кормила настоящая мать, и надо было как-то обмануть женщину, взятую для отвода глаз. Магде это казалось чем-то сравнимым с людоедством, на что Вейма обычно отвечала, что, во-первых, вампиры и должны есть людей, а во-вторых, кое в каких рецептах используется женское молоко и никого это не смущает. Ведьму смущало другое: вместе с молоком несчастная кормилица теряла и силы, как теряли их доимые вампиршей козы. Но Вейма пожимала плечами. Она вполне освоилась в роли хозяйки замка и считала, что небольшая подать людей не так уж обременит. К тому же кормилице щедро платят. К тому же Магда её лечила. К тому же...
Ведьме было проще махнуть рукой.
Нитка опять порвалась. Эрна заныла, что хочет играть с ёжиком и так обиженно уставилась на мать, как будто та назло ей вызвала дождь.
Магда снова вздохнула.
Одно дело — встать до рассвета, чтобы босиком войти в лес и там в тишине познать ещё одну колдовскую тайну. И совсем другое — брести в хлев и доить этих паскудных коз. Кормить кур. Потом выводить коз и привязывать их за забором, позволяя животным объедать всё вокруг. Она пару раз "случайно" забывала закрепить верёвку, но старательная девочка обнаруживала это прежде, чем козы успевали уйти. Магда подозревала, что Эрна коз немного приворожила. Она вообще как-то очень легко сходилась с животными, но одно дело ладить, а другое дело — уметь всё делать. Виль потихоньку начал её учить, но не довёл дело до конца.
Если не извести этих проклятых коз с курами, жизни тут не будет.
Вейма навела на дом подруги морок, скрывающий сделанные Вилем постройки. Постепенно — очень медленно — морок сходил, так что все изменения можно было бы списать на неких случайных прохожих, расплатившихся с ведьмой работой. Конечно, у них уже давно не принято было привечать чужаков без доклада в замок, но, во-первых, ведьме никто не указ, а во-вторых, Вейма же вроде как в курсе?..
Магда снова вздохнула.
Кто бы знал, что этот паршивец окажется таким полезным?
Мало того, что он делал всю работу, какая была и даже ту, какой не было. Он ещё и знал бы, что делать с разными неприятностями, которые на неё всё время сваливались. Когда в курятник пробрался хорёк и передушил всех цыплят. Визгу было! Когда коза забралась на дерево и её надо было снимать. Когда околел старый пёс и снова было много визгу, а потом пса ещё надо было закапывать. Виль бы справился бы с этим. Он бы закопал животное, цыкнул бы на девочку, а потом придумал, чем её отвлечь. А теперь надо было справляться самой. Пёс, кажется, был первой смертью, которую Эрна вообще увидела... не считая, наверное, цыплят. Но пёс умер сам. Есть вещи, о которых говорить не хочется. Например, о том, что никто не вечен. И что недостаточно дружить со всякими добрыми плохими дядями, чтобы быть в безопасности. И что безопасности вообще не бывает. Ни для кого. И для ведьмы тоже. Особенно для ведьмы. И что жизнь вообще удивительно мало похожа на игру...
Виль бы справился лучше...
Виль бы такого наговорил, что потом за сто лет не расхлебаешь.
Самое паскудное, что, отыскивая лопату, Магда наткнулась в сарае на кусок дерюги, которой там точно делать было нечего. А под дерюгой не было ничего. Совсем. Была яма, в которую мог бы влезть один человек... один крупный человек или два... не очень крупных.
Например, щуплый с виду батрак с маленькой девочкой...
Неприятно заинтересовавшаяся этим открытием, Магда обнаружила в стене сарая выломанную и вставленную обратно доску. Она заинтересовалась ещё больше и нашла несколько мест в заборе, через которые вполне можно пролезть наружу.
О своём открытии она никому не сказала. Пожалуй, даже успокоилась.
На Виля, оказывается, можно было положиться, во всяком случае, есть надежда, что в её доме его не поймают.
Пусть его.
— Эрна, золотко, — позвала она, — смотри, надо распушить концы вот так, а потом...
Эрна насупилась.
— Мааам! А когда ты мне колдовство покажешь?
Магда начала учить прясть дочь ещё до ухода батрака и в первый раз уставшая девочка заныла о том, что она-де ведьма, а не крестьянка, к чему ей возиться с куделью?.. Ведьма была глубоко оскорблена. Кто успел внушить это девочке? Ни в одной уважающей себя семье не приветствовалось безделье девочки. Дочери рыцарей ткали и пряли не меньше, а, пожалуй, даже больше крестьянских дочерей. Им же не надо было отвлекаться на другую работу!
Виль тогда как раз зашёл в дом и, услышав нытьё Эрны, удивился не меньше ведьмы.
- Ах, прости, твоё дюкское высочество, — отвесил он издевательский поклон, — не признали.
Девочка насупилась ещё больше, а батрак вышел, ворча что-то о белоручках, от которой никакой пользы не дождёшься.
И после этого Эрна послушно просидела рядом с матерью до самого вечера.
Магда снова вздохнула.
Быть матерью и учить — это разные вещи. Она была хорошей матерью, но учить дочь становиться ведьмой было не так-то просто. Обычно ведьмы вообще редко этим занимались, отдавая своих детей или в Бурую башню или к наставникам.
Наставник. Или наставница. Если отдать им Эрну, Виль её, может, и не найдёт.
Но кто?
В Бурую башню ход заказан. Там девочку заставят принять проклятие.
Нет, нужно найти ведьму, которая, как старая Верена, живёт на своей земле.
Но все ведьмы связаны с Бурой башней.
Не может быть, чтобы больше никто не порвал с общиной.
Их надо просто найти.
Ведьма выдернула волос из косы и показала его дочери.
— Смотри, солнышко...
Её пальцы ловко впряли волос в нить.
— Что ты видишь?
— Нитку, — насторожено ответила девочка.
Ведьма покрутила пряжу перед носом дочери.
— Обычная нитка, ведь правда? Волос совсем незаметен. Но если ты сделаешь несколько стежков на одежде другого человека, он никогда тебя не забудет.
— Правда, мам?! — вспыхнула от восторга девочка.
— Правда, доченька.
Это было самое простое приворотное средство. Оно не вызывало любовь, только память.
Может, не стоило показывать его девочка так рано...
Эрна выдернула у себя целый пучок волос и принялась крутить веретено. Магда засмеялась и отняла волосы.
— Сначала научись нитку прясть, — непреклонно сказала она. — Сперва простое, потом сложное. А я тебя поучу, что при этом говорить, чтобы сбылось загаданное.
Эрна опять насупилась, но на этот раз спорить не стала. За окном уныло шумел дождь, в очаге потрескивал очаг.
Надо найти наставника. Хоть совета спросить, чему Эрну учить сначала, а чему потом.
Врени стояла, перетаптываясь, за спиной брата Полди.
Перед ними на лёгком изящном кресле сидела хозяйка замка. В прошлый раз она была одета в мужскую одежду и не стеснялась своих коротко стриженных волос, сейчас она была в рыцарском платье цветов своего сюзерена — чёрном с серебристыми полосами. Голову Веймы скрывало тёмное покрывало, поверх которого высился эннен. С эннена свисало тонкое полотно, которое непривычному к роскоши монаху казалось сотканным из паутины. Из чёрной паутины и "добрая госпожа" казалась посланницей тьмы. За креслом стоял одетый в кожаные штаны и куртку мужчина, при взгляде на которого у Врени застывала кровь в жилах. Оборотень. Оборотни хороши на встречах, где все пьют со всеми, хвастаются, как напугали глупых людишек... и многое такое же в этом духе, о чём позже, днём, не всегда хочется и вспоминать. Но тут! Вампир и оборотень, рядом с ними, в комнате, лицом к лицу! Цирюльнице казалось, что она слышит глухое рычание каждый раз, когда переносит вес с ноги на ногу.
— Итак, — проговорила вампирша, когда гости достаточно промучались ожиданием. — Книга. Ты по-прежнему хочешь её продать университету?
— Добрая госпожа...
— Вижу, хочешь. Сколько ты просишь за это сокровище?
— Добрая госпожа, у меня и в мыслях...
— Я наводила справки. Если ты не солгал, за твою книгу можно отдать весь этот замок. Ты хочешь получить замок, монах?
