— Ну что ж, хорошо, — пробормотал Гархольд, поморщившись. Почему-то слышать слезные излияния лесника о том, какими хорошими людьми были его биологические родители, было неприятно и как-то...зябко. Хотя парилка в хижине была знатная. — Хагрид, давайте хоть окно откроем?
— Извини, Гарри, но это, ээээ, никак нельзя, — мигом протрезвев, ответил Хагрид, все еще вытирая слезы грязном платком. Гархольд поймал его тревожный взгляд, устремленный на пламя в камине, едва видимое из-за ширмы, и тоже посмотрел туда.
— Хагрид — а это еще что?!— вскрикнул Уизли уже давно нагло заглянувший за нее.
"Иногда",— подумал Зеленоглазый.— "Очень выгодно иметь рядом бесцеремонного гриффиндорца, способного походя сделать то, что тебе не позволяет воспитание".
Но он уже и так знал, что это, так что ничуть не удивился, когда за отодвинутой рыжим ширмой оказался именно то, что они искали. В самом жарком месте камина, среди алых углей, под прокопченным до синевы котелком, лежало огромное черное яйцо, слегка поблескивая металлическими искрами.
— Э-э... — протянул Хагрид, нервно ковыряясь в бороде, но не выглядя как тот, кого поймали на незаконном выращивании дракона, что грозит заключением в министерской тюрьме на срок до трех лет. — Это... Это, знаешь ли...
— Где ты его достал, Хагрид? — спросил Рон, наклоняясь над огнем, чтобы получше рассмотреть яйцо. — Небось, недешево обошлось.
Голос мальчика звучал слегка завистливо, а на само яйцо гриффиндорец смотрел откровенно оценивающе. Гоблин даже одобрительно хмыкнул — у данного представителя алого факультета было, по крайней мере, одно положительное качество — жажда наживы, вполне сравнимая с гоблинской.
— А вот и нет. Я, это, я его выиграл, — гордо сказал Хагрид. — Намедни ночью. Пошел я, значит, в деревню, пропустить пару кружечек на сон грядущий, и сели мы играть в карты с одним там... Сдается мне, этот малый был прям-таки рад от него избавиться. Дурак он, правда, Гарри, малыш?
— А когда оно вылупится, что вы с ним делать будете? — спросил Зеленоглазый, проигнорировав обращение полуграмотного великана. Сейчас он намеривался выяснить, нельзя ли выменять обожаемое яйцо у лесника, так что обижать его не стоит — идти на конфликт с этим огромным существом — причем разумным и находящимся под крылышком практически всемогущего директора— было бы величайшей глупостью со стороны осторожного Зеленоглазого. В конце концов, всегда можно будет тихонечко стащить дракончика и поселить его где-нибудь в подземельях, показанных ему Драко, до зимних каникул.
— А я тут книжки разные читаю, не просто так, — сказал Хагрид, вытягивая из-под подушки толстенный том. Гархольд сомневался, что это поможет полуграмотному леснику.— В библиотеке взял, во как.
Судя по гордости, прозвучавшей в голосе Хранителя Ключей, это для него было истинным героизмом.
— "Разведение драконов — приятное с полезным". Она, конечно, устарела чуток, ясно дело, но там про все прописано. Яйцо, значит, в огне держать надо — потому что мамаша, она на них жаром пыхает, вот, а когда вылупится, поить его коньяком пополам с куриной кровью, через кажные полчаса. А здесь — здесь про то, как разные яйца различать. У меня тут, вишь ты, норвежский гребнеспин. Они редкостные, эти вот, вот так-то.
Он сиял ярче солнца, весьма довольный собой и своим интеллектом. Гархольд только вздохнул — он был таким же любителем драконов, как Хагрид, и уже отлично понял, что выманить яйцо у такого, пусть не очень умного, но бесконечно преданного своим привязанностям полувеликана, будет, как отобрать конфету у ребенка — легко-то легко, но ору не оберёшься...
— Хагрид, у тебя дом сделан из дерева, — сказал он, все еще надеясь воззвать к мифологической практичности лесника.
Но Хагрид его уже не слышал. Он весело напевал, перемешивая кочергой дрова и ласково воркуя над яйцом. Гархольд заскрипел зубами — похоже, ему все-таки придется совершить кражу.
* * *
Большой Зал
* * *
Северус Снейп, несмотря на свою репутацию вездесущего Ужаса подземелий, никогда не любилактивно вмешиваться в школьные дела. В конце концов, за практически каждым мало-мальски серьезным происшествием виднелась неизменно приторная улыбочка директора, а вставать поперек его дороги зельевар откровенно опасался. Все что он мог — это предостерегать своих змеек (и парочку симпатичных ему учеников других факультетов) от того, что бы ввязываться в эти сложные комбинации.
Поэтому и сейчас, заметив, как от лесника пахнет едва заметным ароматом драконьей пыли, отпадающей от вызревавшего яйца, и, как настороженно и расчетливо смотрит на Хагрида юный мальчишка Поттер, он тоже не стал вмешиваться. В Коридор не лезет — и то хорошо. Хоть чем-то от папаши отличается...Тот бы непременно залез, куда не просят.
Зельевар, как бы ни скрывал этого ото всех, с нетерпением ожидал того дня, когда в Хогвартс придет сын Лили и Джеймса — такой же лохматый как его папаша, так же постоянно нарушающий правила... а полоумный директор будет ему в этом потворствовать...Так что появление Поттера-младшего в виде изысканного мальчишки-аристократа было абсолютно невероятным. Он и дальше продолжал вести себя на удивление достойно, как и полагалось истинному рэйвенкловцу. Это не могло не удивлять преподавателя...
А еще у него были Ее глаза.
И это выбивало вечно спокойного Снейпа из колеи.
Было бы на много легче, если бы он был похож на отца — тогда бы Северус, верный клятве, мог просто спасать это недоразумение от бед. Следуя плану Дамблдора, он бы взращивал в нем характер и ненависть к Слизерину, а теперь...Теперь он не мог даже просто смотреть на хрупкую фигурку без дрожи.
Иногда, когда свет из открытых окон галерей скрывал фигуру мальчишки, оставляя лишь силуэт, он терялся в воспоминаниях, словно наяву видя фигуру магглорожденной соседской девочки, лечившей его раны после столкновений с Мародерами, с которой он учил зелья и впервые искренне засмеялся...
— И как,— пробормотал декан Слизерина, смотря на мирно беседующих Поттера и Малфоя.— Как я смогу отправить тебя на смерть?
* * *
Стол Слизерина
* * *
— Итак, Гархольд,— протянул Малфой, отодвигаясь в сторону, что бы освободить место приятелю.— Что же ты задумал?
Гоблин вскинул бровь, удивляясь откровенному вопросу обычно скрытного и тактичного слизеринца. Тот лишь криво усмехнулся, указывая на небольшую фигурку горностая, стоящую между их тарелками.
— Отец прислал,— довольно хмыкнул Малфой, горделиво выпячивая тонкий нос.— Нас не услышат. Зеленоглазый довольно кивнул. Малфой все-таки умел думать. Время шло, Гархольд все чаще заглядывал в хижину лесника, что бы поглядеть на трескавшееся яйцо. Тот только радовался помощнику — у Хагрида было немало дел, так что увлеченный парень, с восхищением слушающий его рассказы о разных "милых" тварях, населяющих Запретный Лес, был совсем не лишним. Часто там же оказывался и Уизли, почему-то решивший, что просто обязан подружиться с героем.
Гархольд его не разочаровывал — кто знает, насколько мстительным может стать это рыжее недоразумение, если его сразу же обломать. Как только Гархольд перепрячет Норберта — так назвал ещё не вылупившегося дракончика полувеликан — он сможет быстро указать Рональду его место. Ибо его приставания по поводу и без не только раздражают Зеленоглазого, но и слегка напрягают его многочисленных знакомых. Ни Драко, ни Энтони не могли понять почему мальчик позволяет рыжему таскаться за собой — ведь он был явно не человеком того круга с которым прежде общался гоблин.
— С чего ты это взял, Драко?— после случая с троллем, мальчики стали обращаться к друг к другу по именам. Это заметили и приняли к сведению все — союз Поттер-Малфой стал крепче, а значит, ребята, потенциально, в будущем — опаснее.
— Ну, посмотрим,— продолжил слизеринец, отрезая ножом кусочек индейки.— Ты постоянно пропадаешь неизвестно где, водишься с предателем крови — хоть тебя от этого соседства едва не тошнит — это видно всем. Да еще и в раздумьях...Ты что-то задумал! Это очевидно и последнему хаффлпаффцу!
Гархольд покосился на блестящее острие кинжала, который Малфой придвинул почти к самой переносице гоблина. Зеленоглазый поморщился и, отведя пальцем острие, указал движением плеча на стол барсуков.
Там как раз хихикали над очередным букетиком, собранным Сьюзан. Полненькая блондинка-первокурсница моментально стала любимицей факультета.
— Ну, ладно,— опустил свое "оружие" Драко,— Может и не хаффлпаффцу, но все здравомыслящие люди уж точно все поняли!
— Драко,— устало пробормотал Гархольд.— Я не уверен, что тебе надо в это лезть... Малфой хмыкнул.
— Поттер,— презрительно протянул он.— Я все равно туда влезу, так что если не хочешь что бы я все испортил, скажи все заранее!
— Похвальное спокойствие и невозмутимость,— пафосно заявил гоблин, хитро посматривая на соседа.— Достойное рода Малфоев!
— Любопытство — наш порок,— пожал плечами Драко, не отрицая того, что намерен нагло влезть в дела Зеленоглазого. А гоблин был уже не так уверен, что не хочет этого сам. В конце концов, он всегда сможет прекратить это общение, если Малфой станет слишком уж навязчив.
На стол перед Зеленоглазым опустилась Хедвиг, нагло стащив кусок индейки с тарелки Драко, буквально лишившегося слов от такой наглости. Затем она протянула лапку гоблину, смотря на него непередаваемым взглядом высшего существа, с любопытством изучающего новую форму жизни.
На грубой бумаге было нацарапано одно только слово — "Вылупляется".
Малфой смотрел на него в ожидании, предоставляя гоблину самому решать, давать ли слизеринцу дополнительные карты в этой игре или оставить все на этом уровне. Уизли, подумалось гоблину, уже давно бы заглянул в письмо...
— Все-таки хорошо, что я общаюсь со слизеринцами и рэйвенкловцами,— пробормотал Зеленоглазый, вручая ему письмо от великана.
* * *
Хижина лесника
* * *
Драко старался даже не смотреть в сторону Уизли, идущего слева от гоблина. Когда, на выходе из Хогвартса, они столкнулись с рыжим, Гархольд просто заявил, что если они будут ругаться, то смотреть на дракона он будет в гордом одиночестве.
— А про одного маленького, просто крошечного, грязного и мерзкого лесника ты случайно забыл,— поморщившись, протянул Малфой.
— Не смей так говорить о Хагриде! Он наш друг!— вспылил Рональд, оборачиваясь к гоблину.— Не так ли, Гарри?
Гархольд ушел от ответа, указав на приближающуюся хижину.
Хагрид встречал их у дверей, раскрасневшийся и взволнованный.
— Уже почти вылез,— восхищенно заявил он, опуская руку на плечо рэйвенкловца.
Он быстро втолкнул их внутрь, даже не заметив, что количество посетителей увеличилось на одну единицу.
Яйцо лежало на столе, покрытое глубокими трещинами, из-под которых уже виднелось что-то живое. Внутри что-то шевелилось, и оттуда раздавалось странное щелканье. Там теплилась жизнь.
Они пододвинули к столу табуретки и смотрели, затаив дыхание. Даже Малфой был очарован красотой пробуждающегося дракона — настолько, что не глядя сел на крайне грязный стул в хижине "низшего существа".
"Наверное, он потом выбросит эту мантию"— хихикнул про себя Гархольд, краем глаза следя, как на одеянии слизеринца появляются подозрительные масляные разводы.
Внезапно раздался громкий скрип, и яйцо распалось надвое. Дракончик вывалился из него на стол, неуклюже перебирая лапками и крыльями. Красивым его назвать было сложно; даже Гархольд, просто обожающий всякую драконобразную живность, был слегка разочарован — он больше всего напомнил помятый черный зонтик. Кожистые крылья, покрытые шипами, казались слишком большими для тощего костлявого тельца цвета вороненой стали. У него была длинная мордочка с широко посаженными ноздрями, крохотные выпуклости на голове, там, где должны были вырасти рожки, и оранжево-желтые, навыкате, глаза.
Но, несмотря на все это, для гоблина он был прекрасен — он не раз видел взрослых норвежцев, так что вполне понимал, каким красавцем вырастет этот малыш.
Дракончик чихнул; из ноздрей при этом вылетело несколько искр.
— Ну что за прелесть! — промурлыкал Хагрид. Он потянулся, чтобы погладить дракончика по голове. Тот ловко обернулся и щелкнул острыми зубками, намереваясь цапнуть его за руку.
— Ах ты радость моя, мамочку признал! — умилился Хагрид. На такие нежности даже Гархольд поморщился, что уж говорить о Малфое, чьи брови уже давно грозились слиться с белоснежной шевелюрой.
Тот протянул вперед руку, прикоснулся к покрытому слизью тельцу и, слегка толкнув его пальцем, передернул плечами:
— Ну и мерзость!
— Так,— грозно прогрохотал Хагрид, только сейчас заметив слизеринца.— А эта глиста что здесь делает-то?!
Он даже приподнялся, явно намериваясь вытащить его на улицу.
— Успокойтесь, Хагрид!— прокричал гоблин, пока тот, скорый на расправу, не натворил бед — как себе, так и для Гархольда. Малфои были не только на диво любопытны, но и чудовищно мстительны. Как рассказывал Драко, у их рода была целая книга, в которой записывались все обидчики высокородного семейства. И гоблин не хотел, что бы лесник по неразумности туда попал — ну, по крайней мере, до того, как отдаст ему дракончика. — Это я его пригласил! Он никому не расскажет! Но полувеликану этого было мало — он явно был против того, что бы в его хижине присутствовал слизеринец и не намерен был слушать никаких объяснений мальчика. Драко же в ужасе вжался в спинку стула, явно жалея, что напросился на этот визит — "неграмотные чудовища" почему-то не испытывали пиетета при упоминании имени Малфоев.
Рыжий же не вмешивался — он явно получал удовольствие от того, как был унижен Серебряный Принц, не упускавший ни одной возможности посмеяться над ним во время занятий.
— Мой отец этого так не оставит,— пискнул Малфой, протягивая руки к кинжалу, висевшему на поясе. Судя по тому, как замерли его глаза, мальчишка явно собирался драться — а это совсем не входило в планы Зеленоглазого, ибо явно привлекло бы внимание к леснику, и кража дракона стала бы абсолютно невозможной.
Но ему не пришлось вмешиваться — все решил малыш-дракончик, облизав скрученные от напряжения пальцы слизеринца и ласково ткнувшийся в его руку, выпустив пару искр, опаливших покрытые гелем пряди волос Драко. Тот вскрикнул и погасил их, прижав к ним рукав своего уже абсолютно испорченного костюма.
— Ты ему понравился,— недовольно пробурчал лесник, отступая от Драко и измеряя его подобревшим взглядом.— Может и в вашей гнилой породе, что-то хорошее уродилось...
Малфой поморщился, но, оправдывая мнение Гархольда о своем уме, превышающем фамильную спесь, промолчал.
— Хагрид, — сказал он, стараясь отвлечь всех участников конфликта, — скажи, пожалуйста, насколько быстро они растут, эти норвежские гребнеспины?
Хагрид открыл было рот, но вдруг остановился и сильно побледнел, потом вскочил и подбежал к окну.
— В чем дело?— спросил Рон, выглядывая из-под руки великана.
— Кто-то сквозь щелку в занавеске подглядывал...
