Самый Лучший Ветер - 2, первые 13 глав

Мужики тоже не все гуляли, как и несколько женщин. На причале отдельно от всех сидела пожарная, другого слова не подберу, бригада, и на дальнем конце села тож, плюс неустанно бдила и тёрлась около нашей 'Ласточки' аэродромная команда из нескольких молодых битюгов. Люди там не расслаблялись, оружие наготове было у каждого, они совсем немного поели из принесённого им праздничного угощения, и теперь втихомолку сидели, поглядывая на танцующих, на тихую тёмную реку и на окрестности. Немного волновались чему-то лишь аэродромные, но там была Лара, так что я не стал обращать на них внимание.

Ещё я удивился здоровенному, звероватому на вид мужику, который уж слишком как-то часто мелькал в моем поле зрения. Он втихомолку бродил между гуляющих и следил за порядком, так как здоровья у него хватило бы на пятерых и, хотя никто его не боялся, но стучать копытами и жизнерадостно ржать в его присутствии старались потише. Но как-то выходило странно, он уходил на моих глазах к реке, и тут же появлялся со стороны аэродрома.

Я невольно состроил себе удивленную рожу и повернулся к собеседникам. Встретился глазами с загадочно улыбающимся Семёнычем, с таким же Александром и понял, что они чего-то от меня ждут.

— Близнецы, что ли? — выдал я единственно пришедшую мне на ум версию.

— Непьющие близнецы! — воздел палец вверх поп, а староста подтвердил: — Не мужики, а золото! Батя их вот сильно пил, из-за этого и сгорел, а они нет, насмотрелись на него.

— Это дело! — по-настоящему одобрил их я. Видит бог, я не любил совсем непьющих людей, особенно не просыхавших до этого. У всех у них в мозгах было какое-то не очень приятное завихрение, ну или может это просто мне нормальные не попадались, но, тем не менее, отталкивающие странности в общении были у всех. Единственное исключение — вот такие, настрадавшиеся в детстве от зелёного змия товарищи. И, хотя алкаш-родитель в восьми случаях из десяти означал алкаша-сына, но бывало и наоборот.

— Ладно, — вдруг поднялся из-за стола поп и непритворно зевнул. — Хорошо с вами, мужики, бесов тешить, но пора и честь знать. Да и танцуют, смотрю, не в полную силу, все ждут, пока я уйду. И песен похабных не поют, непорядок. Даже девки не визжат, тьфу ты, господи.

— Приличия знают, — заулыбался Семёныч. — Но оставайся, если хочешь, никто, отец Савва, тебя не гонит.

— Нет, — с видимым сожалением отказался поп. — Через полчаса они эти песни уже при мне затянут, и что тогда прикажешь делать? Бежать сломя голову или рты им затыкать? В любом случае посрамление сана получится. Так что нафиг, нафиг.

На этой странноватой ноте отец Савва распрощался с нами, аппетитно выпил на ход ноги и пошел по направлению к выделявшейся даже сейчас, в темноте, церквушке рядом с пристанью.

Я тишком проследил за ним и немного напрягся из-за того, что увидел в истинном зрении, как отец Савва, картинно покачиваясь, изгоняет из себя хмель во все свои невеликие силы, не подавая виду.

— Не желаешь пройтись чутка? — вдруг спросил меня Александр и, в ответ на мой недоумённый взгляд, объяснился. — Тяжеловато чего-то, объелся. А так я и сплясать могу, новую-то спину проверить же надо! Пойдём!

Он вытащил меня из-за стола, и компанию нам составили еще пара мужиков помоложе. Семеныч и остальные лишь отмахнулись от моих извинений, пересели поплотней и подтянули к себе бутылки с самогоном.

— Своя атмосфера, — ухмыльнулся Александр, быстрым шагом потягивая меня к танцующим. — Лет через десять и я таким буду, а пока шалишь!

Он вытянул из круга стоявших вокруг плясунов какую-то девушку, изогнулся в спине назад, а потом вправо и влево, предвкушая свободу движений и отсутствие боли, заулыбался во весь рот и радостно поскакал танцевать. Сопровождающие нас мужики от него не отстали, и я остался без сопровождающих.

Уходить сразу не стал, а пригляделся получше. Сельчане танцевали какой-то свой сложный быстрый танец, разбившись в две шеренги попарно. Синхронно крутились туда-сюда, перехватывая друг друга под локотки, мужики иногда подпрыгивали и били каблуками друг о друга, издавая при этом залихватские выкрики. Было весело и шумно, звонко пела скрипка, гитары не отставали, чётко и часто бил барабан, и лишь некоторый диссонанс вносил Антоха, который в самом центре круга изображал последнее веяние столичной моды — танец механического человека.

Выходило у него довольно ловко и зрелищно, я даже засмотрелся, да и не я один. Несколько пацанов откровенно копировали его движения, не рискуя выходить к нему и держась пока в тени. Ну, это ненадолго, хмыкнул я, не решаясь сам выйти в круг, чтобы никого не сбивать с ритма.

— Белый танец! — задорная мелодия вдруг кончилась и на передний план вытащили граммофон, а музыканты отправились выпить, закусить и перевести дух. — Дамы приглашают кавалеров!

Заиграла красивая медленная странная мелодия, и я даже икнул от удивления — передо мной на потрёпанном здоровенном новосделанном гномами аппарате лежала самая настоящая пластинка Древних! Арчи тоже подскочил с места как собака при виде кошки, такое пропустить было нельзя, но это завтра, все завтра, а сейчас и меня, и его, и Антоху потащили в круг танцевать.

Арчи повезло больше всех, у него была своя компания и своя очередь, все было чинно и благопристойно, в отличие от нас. Я невольно стал опасаться за сохранность своей и Антохиной морды лица в случае беспричинной ревности, а потом плюнул на это дело. По опыту я знал, что в таких деревнях существует целая система, кто с кем дружит, кто с кем танцует, и нарушать ее было чревато и, прямо скажем, вредно для здоровья залётного кавалера.

Но я-то теперь почти маг, да и направленной на меня злости я не ощущал, поэтому расслабился, лишь сделав себе зарубку на память насчет Антохи, он-то не маг.

— У вас тут лежачих не бьют? — на всякий случай поинтересовался я у своей томной напарницы по танцу.

— Чегой-то вдруг? — вся томность с нее слетела, и передо мной осталась обычная смешливая и симпатичная девушка, и так стало намного лучше, на мой взгляд. Потом она оглянулась на Антоху, который просто млел от оказанного ему внимания, и засмеялась. — Не переживай, у нас за ним даже и проследят в случае чего. Слушай, а ты видал, как он ловко плясал-то? Как будто весь железный и не гнётся! У вас сейчас все так танцуют? А как вдвоём танцевать, неудобно же?

— Не все, — успокоил я ее. — Только те, у кого получается, и то недолго.

— Это хорошо, — успокоилась она, хотя и не сильно тревожилась по этому поводу. — Красиво, конечно, но странно до ужаса. У нас отродясь никто в одиночку не танцевал.

Я лишь пожал плечами, как говорится, мне бы твои проблемы. Медленный танец кончился, и я со всеми приличиями попрощался с ней, пообещав далеко не убегать и рассказать про волшебную эльфийку. Поискал глазами Арчи, и решил для большей конспирации пробиться сначала к нему, потом легче будет свалить под магическим прикрытием.

Маг и сам понял, что я от него чего-то хочу, и без колебаний влез своими мыслями мне в голову.

— Говори, чего хотел? — даже так было понятно, что Арчи здорово под хмельком и ему очень весело.

— Уйти мне надо, — я не без некоторых опасений пробрался к нему зашептал суть проблемы на ухо. — Без палева. Прикроешь?

— Глаза тебе не набьют? — он захохотал в голос, вспомнив мою боевую раскраску после посещения Торгового Острова. — Что-то ты сегодня слишком быстр и смертелен, герой-любовник. Ты хоть имя ее знаешь?

— Да нет, — уже рассердился я, но постарался не обращать внимание на его подколки. Мне не хотелось взбудоражить Арчи и тащить его с собой. — Попу местному пообщаться приспичило. Но только со мной, понял? Ты не лезь, дело зело тайное.

— Ого! — не изменился в лице Арчи. — Ну, если так... А сам чего не спросишь? Дамы, покажите кавалеру, где тут у вас по важным государственным нуждам ходят. А то он ваших здоровенных собак очень стесняется.

Никто надо мной потешаться не стал, лишь сочувственно объяснили, куда идти, посокрушавшись насчет и правда безделикатности своих собак к заезжим кавалерам. Для них без штанов кого чужого оставить — легче лёгкого.

— Ну да, — весело подтвердил я, отправляясь по указанному адресу. — Собаки, они такие!

— В тени иди! — снова ворвался в моё сознание Арчи, подчеркнуто отворачиваясь от меня. — Так мне легче будет! И маякуй в случае чего, не тяни ты резину, как обычно!

Я с деловым видом припустил вдоль забора, стараясь держаться тени. Мир начал потихоньку подергиваться какой-то нежной дымкой, и новые люди на моем пути уже не проявляли ко мне интереса. Для верности я помахал рукой перед лицом одного мужика, но тот совсем не обратил на меня внимания.

Вот так, в стелс-режиме, я и зашагал быстрым шагом по направлению к церкви, причём даже суетящиеся домовые смотрели через меня, как сквозь пустое место, тем не менее умудряясь ловко обруливать в своем заполошном мельтешении.

Уже находясь в тридцати шагах от цели, я вдруг вспомнил о бдительности, да и пора бы уже. Выгнал из себя остатки хмеля, проверил револьвер на боку и оба убойных амулета в нарукавных карманах, и на всякий случай перетащил один из них в карман штанов. В руки брать постеснялся, не производил отец Савва впечатление опасного или страдающего избытком здоровья человека, да и не тянуло ничем таким злобным из его обители. Усталость вот была, терпеливое ожидание было, ещё тянуло какой-то досадой и на этом всё.

Я уже на ступенях крыльца дал успокоительную отмашку следящему за мной Арчи, чтобы лишнего не волновался, проверил, нет ли кого в кустах и за забором, и тихонько потянул на себя чуть приоткрытую дверь. В глубине обители кто-то встрепенулся, а я чего-то все тянул и не входил.

— Да заходи уже! — торопливо зашептал отец Савва. — Не стой столбом!

Я пожал плечами, нервно усмехнулся про себя и всё-таки вошёл, засунув одну руку в карман штанов.

— Приветствую тебя, святой отец! — со всем вежеством полупоклонился я ему, не став, однако, просить благословения. По делу ведь звал.

Поп схватил меня за рукав и буквально втащил в низкую уютную комнатку, где на столе уже стояли два стакана с блюдцами, вареньем и пряниками.

— Присаживайся, отрок, — отец Савва указал мне на один из стульев за столом и вышел, чтобы закрыть дверь на улицу. Замками не щёлкал, не принято здесь было такое, но крючок на разбухшую дверь накинул, хоть и было видно, что с усилием.

— Наливай себе чаю, да поговорим, — справившись с упрямым крючком, поп с облегчением уселся рядом со мной. — За чаем и беседа легче идет, правильно?

Я лишь кивнул ему в ответ и неторопливо занялся своим стаканом, давая попу время собраться с мыслями, ведь торопить в таких случаях — последнее дело.

— Ты не думай, — наконец разродился словами отец Савва, когда я уже вылакал полстакана чая и невозмутимо съел половину пряников. — Ничего опасного сейчас в селе для вас нет, и даже наоборот.

— Это заметно, — поддержал я все никак не начинающийся разговор. — Не слепой. Давай к делу, святой отец. Не ровён час, хватятся меня. У тебя искать не будут, конечно, но все село на уши поставить смогут, а нам этого не надо, верно?

— Ох, верно, ох, как верно, — заохал поп и признался. — Просто стыдновато немного мне. Не за себя, а за своих.

— Загадками говорить изволите, жги давай, — не стал входить в его положение я и отца Савву наконец прорвало.

— Ты же знаешь, что все наши княжества, это, по сути, большие деревни? — зашел он издалека, начиная говорить очевидные вещи. — А потому не токмо что пресветлая Лаириэн весьма известна в наших кругах, но даже и вы? А уж после Новониколаевска особо?

Он дождался моего неопределённого пожимания плечами, хотя я про себя всерьёз удивился такой осведомленности заштатного попа в глухом таёжном селе.

— Так вот, места наши глухие, — как бы отвечая на мой невысказанный вопрос, продолжил он. — Но ведь это последнее село на пути в местожительство пресветлой Лаириэн, понятно тебе? И вот, не дают мне покою, все теребят насчет нее. На месте ли она, да куда пошла, да в какой компании и прочее. Всё им вынь да положь! Амулетами следящими, бесовскими, прямо скажем, снабдили, ежедневных отчётов требуют. Вот, камень маг-связи выдали, видишь?

Я оторопело обернулся и посмотрел на указанный здоровенный камень в экранирующем рунном футляре.

— А в последний раз за день до вас сюда два монаха-таинника приволоклись, — продолжал изливать мне душу отец Савва. — Про дирижабль ваш предупреждали и еще шпионских подлых амулетов мне выдали. А благодати в них ни на грош, лишь магия бесовская, не церковная. Про вас поведали, кто такие и какими подвигами славны, да призвали бдить неустанно.

— Так это ты что же, святой отец, супротив начальства попёр? — до меня начал немного доходить масштаб проблемы.

— Между мной и богом нет начальства! — отрезал отец Савва, немного уязвлённый моим ёрничаньем. — А в этих монахах святости не было ни капли, как есть два бандита в рясах! И морды такие же, уголовные! Вот охотники за нечистью и инквизиторы, они не такие, понимаешь, а это что-то новое совсем!

Я откинулся на спинку стула и смог лишь ошеломлённо вздохнуть, и отец Савва принялся добивать меня дальше. Оказывается, в последнее время у них в церкви возникло одно молодое и крайне радикальное течение. Кто его возглавляет, ему неизвестно, но под крылом этого настырного человека начали собираться те, кто не очень доволен существующим положением дел. Те, кто хотел бы взять под контроль магов или хотя бы поприжать их, одновременно усиливая влияние церкви на народ. И вот то событие в Новониколаевске, когда нашли управу на магов с помощью ошейника и мыслили себе как-то оборониться от Лары, это была лишь первая ласточка. Акция не удалась, и слава богу, но надежды на нее, оказывается, возлагали большие.

Начать должны были в Новониколаевске, потом в Белорецком княжестве, а потом и во всех остальных. Княжества были разрознены, это да, но церковь-то была единой! Да и вряд ли бы князья упустили случай избавиться от диктата магов, припомнил я откровения Лары, ведь человеческую суть ничем не изменишь, особенно княжескую, с детства отравленную ядом власти.

— Погоди, — я выставил вперед руку, прерывая отца Савву. — Лару разбужу, ей такое надо знать.

— Надо-то надо, конечно, — вздохнул поп. — Для нее и говорил. Но только, может, не сегодня? Может, завтра с утра? Дай человеку отдохнуть, а так раззадоришь только, спать не сможет. Да и сделать вы сейчас ничего не сделаете, праздник же идёт, да и лететь темно вам будет, если вдруг сорвётесь. Или непотребного наворотите, с хмельных-то глаз. Остынь, чадо.

— Ладно, — подумал и признал правоту отца Саввы я. — Не горит. А тебе, значит, это не по нраву? Твой интерес какой, чего-то в толк не возьму никак.

— А не верю я, — поп не стал отнекиваться и наводить тень на плетень, — что грязным полотенцем можно посуду начисто вытереть. Это я про пастырей и паству сейчас сказал, понимаешь меня, чадушко? Если кто-то во власть заигрался, то пусть лучше о душе своей подумает, даже и иерарх, перед богом все равны! У нас индульгенций нету, и про цель оправдывает средства пусть мне и не заикаются, прокляну! Сам прокляну, во все свои невеликие силы, и на остров одинокий уйду, не хочу себе такого подлого служения!