Проводник в будущее

А вот с пулемётчиком прогадал, тот добрался до него раньше. Спасло только то, что мутанту пришлось немного довернуть ствол вправо, прежде чем он начал стрелять.

В какой-то момент они оказались на открытом месте друг напротив друга на расстоянии в пять-шесть метров. Панцирь начал стрелять первым, всаживая остаток магазина в широкий силуэт, но тут ему не повезло, в тело гиганта попала только одна пуля, вырвавшая у него кусок мяса из плеча. Остальное принял в себя пулемёт, ствольная коробка оказалась пробита и стрелять он уже не мог.

Ситуация стала патовой, стрелять они не могли, но гигант совершенно очевидно был сильнее в рукопашной схватке, а Панцирь мог попытаться выхватить пистолет.

Не выхватил. Просто не успел. Гигант, быстро поняв, что к чему, просто и незатейливо метнул от груди ставший бесполезным пулемёт. Без малого пуд горячего железа ударил Панциря в грудь и опрокинул на спину. Он успел выставить руки, что спасло его от перелома рёбер, но законы физики обмануть не получилось, удар был такой силы, что буквально вышиб из него дух.

А подняться он уже не успел, через мгновение на нём сидел своей двухсоткилограммовой тушей пулемётчик, придавив его коленями и руками. Глаза его были ярко-жёлтого цвета, а в раскрытой пасти виднелись вполне себе звериные клыки. В завершение образа он негромко рычал. Рана на его плече кровоточила, но рассчитывать, что он умрёт от потери крови, не приходилось.

— Начальство велело тебя живым брать, — прорычал пулемётчик, обдав его смрадным дыханием, словно недавно ел сырое мясо. — Придётся не убивать. Доставлю в лучшем виде.

Немного помолчав, он добавил:

— Вот только глаз твой на память прихвачу, — огромная рука потянулась к его лицу.

В этот момент он отпустил правую руку Панциря, а через мгновение в ней уже был кинжал. О том, чтобы вогнать клинок между рёбер, не могло быть и речи, форма, разгрузка, да чудовищный мышечный корсет, даже если сможет проколоть, то просто не достанет до жизненно важных органов. Поэтому он просто резанул по внутренней стороне руки, что пыталась выдавить ему глаз.

На руку плеснуло горячим, пулемётчик взревел, кинжал полетел в сторону, а на голову Панциря посыпались удары пудовых кулаков. Один такой удар, попади он точно в цель. Мог расплющить его голову, словно гнилую тыкву. Панцирь, у которого теперь обе руки стали свободны, закрывался предплечьями и старательно уводил голову от столкновения. Получалось не всегда, удары, пусть и вскользь, достигали своей цели, в глазах начинало темнеть, а сознание быстро отключалось.

Наконец, враг его начал слабеть, удары становились всё более редкими и слабыми, через некоторое время огромная туша просто упала на него, придавив к земле и продолжая поливать кровью из плечевой артерии. Последним титаническим усилием он смог вывернуться из-под мёртвого врага и отползти на метр в сторону. Теперь он напоминал мясника, залитый кровью с головы до ног. Голова кружилась, глаза никак не хотели смотреть прямо, а к горлу подкатывала тошнота. Борьба с ней заняла минут пять, после чего он сдался и вывалил на камни свой завтрак.

Стало немного легче. Настолько, что он смог подтянуть к себе автомат, сменить магазин и попытаться встать на ноги. Последнее оказалось самым трудным. Дважды он приземлялся на пятую точку, но в итоге всё же смог удержать себя в вертикальном положении. С трудом определив, в какой стороне находится мост, он заставил себя пойти, переставляя ноги с черепашьей скоростью.

Шёл он долго, периодически падал, лежал несколько минут, потом снова заставлял себя встать. Иногда терял направление, приходилось снова брать компас, изредка он даже оглядывался в поисках погони, но так никого и не разглядел. Они отстали? Хорошо бы, поскольку он сейчас даже от престарелого ёжика не отобьётся, автомат покоился на спине, поскольку держать его в руках было слишком тяжело.

В пути его застала ночь. Какое-то время он ещё шагал вперёд, в мозгу с великим трудом ворочалась мысль о фонаре или ПНВ, но потом он вдруг обнаружил себя лежащим лицом вниз на холодном камне. Прикинув свои способности, он вставать отказался. Мозг, обрадованный передышкой, моментально выключился.

Проснулся он на рассвете, от холода. Тот факт, что организм хоть что-то ещё чувствует, его несказанно обрадовал. Кое-как получилось сесть. Состояние было лучше, чем вчера, но далеко от идеального. Он попытался поесть, но не смог, а потому просто хлебнул из фляги воду. Обратно она не вылилась, что тоже говорило об улучшении состояния.

Последним усилием пристроив на спине автомат и мешок, он заставил себя встать на ноги и снова пойти на юг. Теперь уже недолго, а там, у мостовиков, ему помогут. Не бесплатно, но помогут. У них и доктор есть, вроде бы есть, он слышал, что доктор тот непрофильный, то ли нарколог, то ли проктолог, но людей лечить худо-бедно умеет, пулю из спины уж точно вытащит.

Когда часы показали половину четвёртого, он снова начал слабеть, ноги подламывались, а сознание временами улетало куда-то далеко. Но тут идти стало легче, дорога пошла под уклон. Панцирь осмотрелся, чтобы понять, не свернул ли он вправо, но нет, дорога шла в прежнем направлении, спускаясь на небольшую равнину, а там, у самой кромки горизонта, виднелись знакомые столбы. Дошёл.

Лучшего допинга и не требовалось, организм включил все резервы, чтобы сделать последний рывок, сознание временно отключилось, в организме его работали только ноги и глаза. Постепенно приближался кирпичный блокпост.

— Стоять! — раздалось впереди, он не стал даже поднимать глаза, ничего нового точно не увидит. — Автомат за спину, руки на виду!

Автомат и так был за спиной, руки он вытянул вперёд, словно стараясь нащупать невидимую преграду, так и пошёл, приближаясь к железным воротам.

— Панцирь, ты? — раздался с блокпоста удивлённый возглас, если напрячь память, он мог вспомнить имя того, кому этот голос принадлежит, но напрягать память он не стал, слишком тяжело.

— Я, — ответил он, не узнавая свой голос. — Помогите.

После этого он рухнул на землю, сначала на колени, а потом и вовсе растянулся лицом вниз. Железные ворота распахнулись, из них выбежали двое бойцов в выцветших комках, подхватили его за руки и потащили внутрь. Перед глазами проплыли доты с крупнокалиберными пулемётами, мешки с песком, окопы, позволяющие пересидеть артиллерийский обстрел. Чуть дальше стояли стодвадцатимиллиметровые миномёты, а потом начинались хозяйственные постройки.

— Бляааа, — протянул начальник блокпоста, звали его Леонид, а за глаза называли Седой, он и был седым, несмотря на относительно молодой возраст. — Не думал, что дойдёшь. Мы радиоперехват делали, слышали, как тебя гоняют. Я предложил старшему группу выслать, да он не позволил, сказал, что это, возможно, провокация для облегчения атаки на мост. А ты, выходит, выжил.

— Он в крови весь, — напомнил кто-то, стоявший позади. — Его бы в лазарет.

— Была бы это всё его кровь, он бы давно помер, — резонно заметил Седой. — А в лазарет далековато, сейчас тут помощь окажем. Раздеться сможешь?

Он не смог, только с помощью двух солдат у него получилось снять камуфляж, ставший твёрдым от крови, потом на него вылили ведро воды, а чуть позже занялись раной. Обошлись без доктора, пуля, прилетевшая рикошетом, вошла в мясо, а саму лопатку пробить не смогла, так и засела внутри, развернувшись поперёк. Навыками военно-полевой медицины тут обладали почти все, а потому, просто сунули ему в рот сложенный вчетверо ремень, а потом, слегка надрезав рану ножом, выдернули пулю пинцетом, после чего рану обожгла едкая жидкость, а в воздухе повис сильный запах самогона.

Через некоторое время он пришёл в себя и смог разговаривать, поведав вкратце о своих злоключениях (но благоразумно умолчав о цели похода) он попросил:

— Мне бы с вашим старшим повидаться, поговорить кое о чём.

— Он кого попало не принимает, — Седой поморщился. — Я сейчас позвоню, выясню, тебя немного в порядок приведём, а там, глядишь, и на приём пойдёшь.

Панцирь развязал вещмешок.

— Вот это вам, за проход, — он протянул свёрток, в котором лежала необычайная по нынешним временам ценность — патроны большого калибра, двадцать штук двенадцать и семь, и ещё двадцать четырнадцать и пять, тяжёлый груз, который он пёр на себе всю дорогу, чтобы не прибыть на мост с пустыми руками.

— Тебя бы мы и бесплатно пропустили, — сказал Седой, всё же передавая патроны помощнику. — Считай, что головами бандюков рассчитался. Раздевайся уже до конца, форму твою сейчас простирнут, а ты пока отлежись. Есть хочешь?

Прислушавшись к своим ощущениям, он слабо кивнул, отчего голова взорвалась болью изнутри. Раздевшись догола, он направился в небольшую кабинку, на которой было написано "Душ", холодный душ в не самое тёплое время года — удовольствие сомнительное, но ему, как ни странно, пошло на пользу, кусок древнего хозяйственного мыла тоже пришёлся как нельзя кстати. Выудив из вещмешка опасную бритву, он даже выскоблил щёки, порезавшись при этом всего два раза. Подхватив приготовленные для него кальсоны, он вышел наружу, где двое бойцов придирчиво осматривали патроны.

— Панцирь, я не понял, — воскликнул один из них, молодой чернявый паренёк. — Это как так получилось?

Он многозначительно постучал ногтем по донцу большой гильзы, а встретив непонимающий взгляд Панциря, пояснил:

— Тридцать пятый год, это шутка? Или производят где-то?

— Производят, — ответил он. — Об этом я и хотел с вашим старшим поговорить. Ведите уже.

Повели его уже затемно, почти затемно, различить контуры моста было ещё можно. Множество стальных тросов, кабелей, цепей, арматура, доски и проволока. Каждый трос и каждая цепь крепилась к отдельному столбу, вбитому в отдельном месте в камень, в идеале, тут можно было и танк провести, если, конечно, найдётся танк шириной в полтора метра. Панцирь знал, что на мосту есть заряды взрывчатки, способные его разрушить, а ещё туда вмонтированы осколочные мины, которые в одно мгновение сметут любых захватчиков, желающих незаконно переправиться, не повредив при этом сам мост. Потенциальные враги это тоже отлично знали, поэтому мост до сих пор не подвергся серьёзной атаке извне, а даже если и захватят блокпост на той стороне, гаубичная батарея и миномёты быстро сравняют его с землёй.

Начальник подразделения мостовиков принял его у себя в кабинете, на третьем этаже большого кирпичного здания. Построено оно было уже после, а чуть южнее, если смотреть в окно, виднелись руины домов с окраины Екатеринбурга, огромный город просто провалился сквозь землю, как и несколько других.

Начальника звали Родион Николаевич, фамилию его Панцирь не помнил, но это и не требовалось, можно было обращаться просто товарищ полковник. Тот, в самом деле, был полковником, о чём говорили погоны на новом военном мундире, идеально подогнанном под его внушительную фигуру. Это был мужчина в возрасте, хорошо за пятьдесят, коротко постриженные волосы были белыми, как снег, а лицо не выражало никаких эмоций.

— Присаживайтесь, — холодно сказал он, указывая на кресло, а сам остался стоять, глядя в тёмное окно, свет в кабинете был тусклый, от маленькой лампочки, закрытой торшером из плотной ткани.

Панцирь хотел рухнуть в кресло, но не стал, вместо этого пододвинул себе небольшую табуретку, форма на нём ещё не до конца высохла, не хотелось оставлять пятен на тканевой обивке кресла.

— Мне доложили о вас, — продолжал полковник. — У вас есть патроны и лекарства, причём, совершенно новые, а не произведённые до Катастрофы. Это так?

— Совершенно верно, — Панцирь кивнул. — Я пришёл из тех мест, где всё это производят.

— Башня?

— Именно так, вы ведь ловили радиопередачи? Всё это оказалось правдой, есть законная власть, есть значительные ресурсы, наконец, есть средство от этой заразы, позволяющее человечеству полноценно размножаться (тут он немного покривил душой). Они отправили меня с заданием, нужно привести одного человека с той стороны. А попутно дали письмо для вас.

Панцирь вынул из вещевого мешка бумажный конверт, для надёжности запаянный в пластик, и протянул его полковнику, тот спокойно взял, вскрыл с помощью перочинного ножа и некоторое время внимательно читал текст. Закончив читать, он бросил листок на стол и присел на своё кресло, погрузившись в раздумья. Минут через десять он поднял глаза и пристально посмотрел на Панциря.

— Что им конкретно нужно от нас? В письме не указано.

Панцирь, откровенно говоря, ничего не знал о содержании этого письма.

— То же, что и от остальных, подчинение и сотрудничество. Их владения растут с каждым днём, включая в себя всё новые поселения. Большинство присоединяются добровольно, люди пока не успели окончательно одичать, а потому рады наведению порядка. К тому же они получают технику, горючее, боеприпасы и медицину. Женщинам помогают родить. У человечества появился небольшой шанс на будущее.

— Вопрос: а где они были все эти годы?

— Если бы они вышли на поверхность раньше, но тоже вымерли бы от инфекции, а сейчас есть возможность бороться с ней. А скоро на поверхность выйдут и дети, родившиеся в чистых зонах, вообще не затронутых инфекцией. И каждый из них — высококлассный специалист. За ними будущее, можете мне поверить, я это видел. Их проблема пока только в людях, но за пару поколений они это решат.

— А как они поступают с теми, кто не хочет присоединяться?

— Принуждают, — спокойно сказал Панцирь. — Но принуждают мягко, по возможности никого не убивая. Им нужен генетический материал, слишком мало людей, есть угроза вымирания в будущем от недостатка разнообразия генов. Поэтому даже последних отморозков берут в плен, чтобы использовать на племя.

— Допустим, мы согласны, — сказал полковник таким тоном, что становилось ясно, он пока ни с чем не согласен. — Как выглядит это присоединение?

— Сюда прибудут послы, обговорят условия, разработают программу сотрудничества, снабдят вас всем необходимым для работы и поручат какое-то дело. Если есть женщины и дети, то их предложат отправить в Башню, женщин для продолжения рода, детей для медицинской помощи и обучения. От вас, как я думаю, потребуют в первую очередь обеспечения бесперебойной работы моста, возможно, предложат его перестроить для пропуска машин, техника и материалы у них найдутся. Как и горючее. А уже через вас начнётся полноценная связь с поселенцами в Сибири. В идеале, восстановят железную дорогу, что уже с успехом начали делать, думаю, очень скоро можно ждать гостей.

— Очень скоро — это когда?

Панцирь прикинул возможности Башни.

— Через полгода, вряд ли раньше.

— Вот тогда и поговорим, — полковник облегчённо откинулся в кресле. — А пока, в качестве жеста доброй воли, мы можем пропускать людей и грузы из Башни бесплатно, попутно попробуем снова связаться по радио и поговорить уже подробно. Рассказываете вы интересно, но недоверие никуда не делось. Законных властей уже объявлялось много, и каждая оказывалась пшиком.

— Я понимаю вас, товарищ полковник, — не стал спорить Панцирь, он и сам шёл на запад с такими же мыслями. — Никто никого не торопит, у меня своё задание, но я готов рассказать вам всё, что знаю сам.