Партизаны столетней войны

— Десантник, так десантник, — устал спорить я, махнув рукой. — Но я тебя предупредил. Если что, то тут же последуют санкции. И они тебе не понравятся.

Вот так у нас появился еще один член отряда. Без документов, между прочим. Только усы, лапы и хвост. Мишка его посадил на вьюк ближайшей лошади. И кот там нормально так устроился. С комфортом. Еще и умудрялся дрыхнуть в дороге. Вообще-то, еще совсем недавно кошки в Европе были дорогой экзотикой. Раньше то их место домашних любимцев занимали хорьки, ласки и горностаи. Их, в основном, держали у себя дома феодалы. Но потом крестоносцы привезли из Крестовых походов вместе с другими военными трофеями еще и кошек. Которые лет сто назад здесь во Франции стоили бешенных денег. И купить их могли только богатые люди. В основном, это были аристократы. Простым людям было не до таких излишеств. Они вели борьбу за выживание. Жизнь средневекового простолюдина тяжела и опасна. Крестьянам и простым горожанам не было дела до дорогущих кошек. Это были игрушки для феодальной элиты. Однако, с тех пор во Франции многое изменилось. В 1358 году в этой стране вспыхнуло крупнейшее антифеодальное восстание французских крестьян после начала Столетней войны. Восставшие, доведенные до отчаяния огромными поборами и произволом феодалов начали нападать на дворян и громить их замки. Ох, сколько же, кровищи тогда с обеих сторон пролилось? Вот тогда элитные кошаки из разоренных крестьянами замков и поместий феодалов и попали на улицу. И стали выживать, прибившись к людям из простого сословия. Постепенно они размножились и стали не такой уж редкостью в городах и деревнях средневековой Франции. Так кошки стали частью европейской цивилизации, уйдя из феодальных дворцов в народ. И вот сейчас один из представителей некогда элитных домашних любимцев приблудился к нашему отряду. И он об этом ни разу потом не пожалел. Мишка Десантника баловал со страшной силой, а тот признавал в нем своего хозяина. С другими то нашими бойцами он себе не позволял лишних вольностей. А Гризли прощал все. И везде за ним таскался. Прямо, как собака.

Глава 12.

О пользе импровизации.

Местность вокруг как будто вымерла. Мы уже, не скрываясь, продвигались по главному тракту, ведущему прямиком к замку Лаваль. Мне и всем моим людям хотелось, наконец, подраться с англичанами. После всего, что мы видели в разоренной деревне, злость требовала выхода. Возможно, это и выглядело не совсем профессионально. Однако, мне было плевать. Эмоции взяли верх над разумом. Да, и если подумать, то рисковали мы не очень сильно. Издалека мы вполне сойдем за англичан. Многие наши стрелки носили на одежде красные, английские кресты. А шотландцы все имели небольшие кавалерийские щиты-экю треугольной формы все с теми же красными крестами на белом фоне. В общем, на французов мы сейчас были совсем не похожи. Доспехи обе стороны этого конфликта носили одинаковые. Поэтому, по ним было невозможно определить национальность воина. Вот англичане узнавали своих по красным крестам на одежде и снаряжении. А французы чаще всего использовали белые или желтые королевские лилии на синем фоне. Хотя, тут же все еще средневековье бушует. И каждый феодал старался выставить свой герб на всеобщее обозрение вместе с общими знаками различия.

Так вот! Мы сейчас выглядим как отряд английских воинов. Эдакие фуражиры в поисках поживы. Если появится на горизонте большая английская армия, то мы просто уйдем в лес. Тем более, что он здесь рядом. Вон шумит по обочинам дороги. Хотя я заметил, что в графстве Лаваль дикий лес начинает уступать место цивилизации. Тут явно больше чем в Мэне дорог, просек, распаханных полей и пастбищ для скота. Здесь местность более освоена. Ги де Лаваль тоже подтвердил мои догадки, заявив, что в здешних местах живет гораздо больше народу чем в соседнем графстве. Правда, сейчас мы никого не встречали по пути своего следования. Ни тебе торговых караванов, ни одиноких путников, ни групп паломников или бродячих монахов. Ни-че-го!!! Ни одного живого человека мы так и не увидели за несколько часов. И это на главном тракте графства. Неужели, англичане здесь всех людей перебили? Да, не! Бред! Это даже им не под силу. Скорее всего, люди попрятались от отрядов английских фуражиров, что резвились, потроша французских крестьян. Наверняка, ведь эти гады убивали всех, кто им попадался по дороге. Мы, кстати, несколько трупов вдоль дороги уже видели. Людей убили и раздели. И бросили на обочине. Мой счет к англичанам рос с каждой такой находкой. Твари, мля!

К нашему большому удивлению, мы не встретили пока ни одного конного патруля противника или заставы. Может быть из-за того, что англичане относительно недавно вторглись в графство Лаваль и еще не успели взять под контроль всю его территорию? Но скорее всего, это особенности средневековой войны. Это в будущем на оккупированной территории армия всегда устанавливает блокпосты, военные базы и патрулирует местность. Здесь же ничего такого никто не делает. Обычно, для захвата того или иного графства берут под контроль крупные населенные пункты и замки феодалов. Для тотального контроля над местностью сил не хватает. Здесь все же армии не такие большие. Это вам не воинские контингенты в будущем по сотне тысяч человек. В средневековой Европе все гораздо скромнее. Даже королевские армии здесь насчитывают не более нескольких тысяч бойцов. Армия более десяти тысяч — это уже очень круто. Но, скорее всего, для захвата графства Лаваль англичане смогли выделить не более пяти тысяч. Если не меньше.

Сообщение от нашего конного дозора о появлении противника я встретил с радостью. Шотландец, ехавший в полукилометре впереди нашего отряда, поспешно прискакал и сообщил, что нам навстречу по дороге двигается отряд англичан. Не очень большой. Человек тридцать. Это вызвало оживление среди наших бойцов. Причем, страха я в их лицах не увидел. Всем им так же как и мне хотелось схлестнуться с англичанами. К сожалению, времени на установку пушки и монок у нас не было. Враг был слишком близко. Километрах в двух. Сейчас они нас не видят из-за леса, шумящего вдоль дороги. Но стоит англичанам выйти из-за поворота и они нас засекут. Быстро составляю план битвы, отправляя всех наших лучников в засаду в придорожные кусты. Мы же с Гризли и шотландцами остаемся верхом. Для этого боя мы решили не спешиваться. Стоим посреди дороги, горяча коней. Шотландцы вытащили свои щиты с красными английскими крестами. В правой руке у каждого из них булава или одноручный боевой молот. Такое оружие лучше всего подходит для пробития доспехов. Гризли вооружится кавалерийским полаксом. Эдаким гибридом укороченной алебарды и боевого молота. Страшное оружие, которым можно как колоть, так и бить. У меня же из оружия люцернский молот. Уменьшенный (одноручный) аналог полакса с бойком, имеющим не гладкую ударную часть, а состоящую из четырех коротких шипов. Такое строение ударной части молотка позволяет легко пробивать даже самые крепкие доспехи. Правда, и удар здесь нужен не слабый. Но меня Бог силой не обидел. Вмажу так, что у вражины все зубы повылетают через уши. Я к этому оружию уже привык. Самое то для борьбы с бронированными противниками. Мечи тут уже не прокатывают. Здесь не кино, где рыцари, закованные в полный миланский доспех, легко и быстро шинкуют друг друга одноручными мечами. Ответственно заявляю, что одноручный меч или полуторный бастард тяжелый рыцарский доспех пятнадцатого века не пробьют. Здесь нужна алебарда, булава или боевой молот. Оружие тяжелое и не такое удобное как меч. Зато достаточно бронебойное. Машинально для проверки баланса пару раз взмахиваю своим оружием.

Левая рука у меня тоже прикрыта кавалерийским экю. Правда, на нем не красный английский крест на белом фоне. А мой герб. Да, да, ребята и девчата! Теперь у нас с Гризли есть свой родовой герб. Когда мы регистрировались в Ле-Мане как чужеземные дворяне, то нам пришлось предъявить свой герб в местную геральдическую палату. Мы с Мишкой посовещались и выбрали. Помните голову белого медведя в голубом десантном берете, скалящегося с моей футболки? Вот она теперь и красуется на моем гербе. На черном фоне белая медвежья голова, оскаленная в свирепом реве. С лихо заломленным голубым беретом российских десантников на макушке. А внизу надпись: "Не буди во мне зверя, он и так не высыпается!" Между прочим, надпись на русском языке. Французские герольды тогда мудрить не стали с переводом, а скопировали ее один в один. Правда, они бухтели, что данный герб не совсем подходит под стилистику европейской геральдики. Мой то медведь был нарисован очень реалистично. А здесь гербы более стилизованные и схематичные. Тут все изображения плоские и простые. Чисто, контуры, закрашенные однотонной краской. Без оттенков и полутонов. Как на детских раскрасках. А мой топтыгин выглядел живым. Тут так никто дворянские гербы не рисует. Но в конце концов мы договорились, что все будет нарисовано как есть. Без стилизации под европейские гербы. Мы же все таки иностранцы из далекой и загадочной Руси. А там свои правила геральдики. На этом и сошлись. И вот сейчас на моем черном щите красуется реалистичная голова белого медведя в голубом берете и светится белым надпись на русском языке.

Противник появился неожиданно. Хотя мы его и ожидали. Вот из-за поворота дороги выезжают первые всадники. Впереди едет рыцарь в шикарных латах на темно-коричневом дестриэ. Вообще-то, здесь в Западной Европе существуют четыре породы лошадей. Самая мелкая и низкорослая порода называлась пони. Только не надо путать их с теми забавными карликовыми лошадками, что мы все видели в двадцать первом веке в городах. Это на таких маленьких кониках родители любят катать детей за небольшую денежку. Нет, здешние пони были не такими миниатюрными. Они вполне подходили для сельского хозяйства и гражданских перевозок. Просто, самых худосочных и мелких лошадей тут в средневековой Франции люди привыкли называть пони. Для боевых действий пони подходили слабо. Их, в основном, использовали крестьяне и простые горожане для своих нужд. Следующая по размеру и силе, порода лошадей называлась ронсен. Ронсены были крупнее пони и вполне могли везти на своей спине всадников в легких доспехах. Вот те же английские лучники в целях мобильности передвигались на ронсенах. Эта лошадь была относительно дешевой, в сравнении со следующими породами. А вот курсье были лошадьми, идеально приспособленными для средневековой войны. Больше, сильнее и быстрее чем ронсены и пони. Они вполне могли нести на себе в бой всадника в полном рыцарском доспехе. А последней самой большой и сильной породой лошадей были знаменитые дестриэ. Эти верховые животные с толстыми ногами и мощными, мускулистыми шеями и телами были настоящими тяжеловозами. Они были самыми дорогими и популярными среди военных людей. Большие, сильные и выносливые дестриэ могли таскать на себе очень большой вес. Рыцарь в тяжелых латах плюс конская броня. Но были у них и свои недостатки. Дестриэ оказались не такими скоростными и маневренными как курсье. Поэтому, я для себя выбрал вороного жеребца породы курсье. Мне больше нравится его скорость и маневренность на поле боя. Своего скакуна я обозвал Бандитом за не самый кроткий нрав. Он и меня пытался кусать поначалу, но я ему быстро объяснил, кто в доме хозяин. А вот Мишка выбрал для себя серого дестриэ покойного барона Харпера. И назвал его Бегемотом. А что, похож. Большой, неповоротливый и с массивными ногами этот боевой конь был чем-то похож на африканского бегемота.

Враги, увидев нашу небольшую конную группу, слегка затормозили. Но разглядев красные кресты на щитах наших шотландцев, успокоились и продолжили движение нам навстречу. Они до последнего момента принимали нас за своих. За англичан. Рыцари, ехавшие впереди английского отряда, даже за оружие на держались. Расслабились они здесь, вырезая беззащитных крестьян. Сейчас мы им покажем, как же они заблуждались. Когда отряд противника приблизился метров на тридцать, то мы с Гризли швырнули им под ноги две гранаты с горящими фитилями. Взрыв! Другой! Затем из придорожных кустов по растерявшимся англичанам отработали наши лучники. После чего, я проревел матерный боевой клич и наша конная лава понеслась на врага. Тридцать метров мы проскочили на одном дыхании. Англичане никак не успели отреагировать, когда мы в них въехали. Бандит с ходу сбил одного из англичан, барахтавшихся в пыли, пробежав по нему всеми своими копытами. Этот враг уже не опасен. Конь у меня большой и очень тяжелый. Я отчетливо слышал треск ребер англичанина. Не жилец, однако! Мгновение. И передо мной тот самый рыцарь, возглавлявший вражеский отряд. Его дестриэ испуганно артачится и англичанин пытается его успокоить. Взрыв гранаты явно напугал этого жеребца. Защититься от моего удара рыцарь не успевает. Со всей дури на полном скаку бью его своим молотом. Целюсь в голову. Чувствую солидную отдачу в руке. Попал!!! Противник падает с коня, а я пролетаю мимо. Бандит мчится на всех порах. По инерции проскакиваю метров на двадцать вперед. Наконец, удается затормозить и развернуть своего разогнавшегося скакуна. Пока я там корячился, все было уже закончено. Гризли вместе с шотландцами уже уложили всех англичан на землю. Сама эта конная стычка была очень недолгой. Что все? Оглядываюсь по сторонам. Я думал, что сложнее будет. Хотя, мы же очень неплохо так проредили англичан гранатами и стрелами, прежде чем на них навалились наши всадники. Враги понесли большие потери, были деморализованы и растеряны. И никакого сильно сопротивления не оказывали нашему натиску. Они даже защищались очень слабо и неорганизованно. Не ожидали они от нас такой наглости и прыти. Наша неожиданная атака с ходу все и решила. Здесь так никто не воюет. Тут противники если и встречаются, то сначала высылают вперед парламентеров, которые долго и нужно трындят, договариваясь об условиях предыдущего боя. Потом армии строятся друг напротив друга. И только после этого начинается сражение. Мы же с особым цинизмом похерили все эти правила благородной войны и без разговоров ринулись в бой. После боя я внимательно осмотрел своих бойцов. Потерь среди них нет. Враги ничего не успели сделать в ответ. И это радует. Я считаю, что профессионализм командира наиболее ярко показывается на отсутствии в бою потерь среди его подчиненных. А полководцы, которые достигают победы с большими жертвами со своей стороны, моего уважения не достойны. Чем меньше ты теряешь людей в бою, тем более крутой ты командир. Только так, а не иначе. Все наши люди бодры, веселы и никто из них не стремится осуждать меня за совсем не рыцарское нападение на ничего не подозревающих англичан. Даже Ги де Лаваль светится от счастья и с энтузиазмом носится по полю боя, приканчивая тяжелораненых врагов. Хм! Я то думал, что с ним труднее будет договориться. Все же парень вырос на байках менестрелей о благородных рыцарях. Но, нет! Он полностью согласен с моей позицией. Что англичан за все их зверства нельзя называть благородными людьми. А, значит, и правила рыцарской войны на них не распространяются. Он своими глазами видел, что творят английские оккупанты с мирными селянами. И теперь без всяких колебаний добивает еще живых противников.