— Кстати, ты ведь не, просто, пришел сюда? — отстранилась Снежная пантера от Лиса. Тот тихо вздохнул то ли от того, что перестал ощущать тепло тела Десятихвостой, то ли от того, что она догадалась об истинной цели его визита.
— Бесхвостый звал нас, — Девятихвостый посмотрел в сторону бесконечного горизонта. Где-то там, вдали, тускло блестело нечто металлическое. — Похоже, пришло время.
— Так чего же мы стоим! — мяукнула Юкинацу и грациозно прыгнула в сторону мерцающей точки. — Кто быстрей? — эти слова она крикнула уже на бегу. Кьюби усмехнулся и кинулся вдогонку...
Бесхвостый лежал в своей долине, окруженной не песчаными барханами, а базальтовыми утесами, отполированными до зеркального блеска. Размеры впадины были потрясающие: десяток километров в длину и вполовину меньше в ширину. Все пространство занимала колоссальная туша Первого, рожденного в Бездне и отринувшего её. Того, кто из Хаоса сумел вылепить этот мир, где начали появляться Звери. Кракен не воспрепятствовал этому, а наоборот начал учить новорожденных Зверей тому, что считал нужным.
Все они, кроме Лиса и Снежной пантеры, собрались возле его головы и ждали, что скажет им старейший из них.
— Опять вы опоздали!— сварливо пробормотал Треххвостый, первый из Зверей, появившихся после создания мира, увидев прибежавшую одновременно пару — Ох, молодежь, молодежь...
— Прекрати осуждать детей, — вступилась за опоздавших Некомата. — Вспомни себя в их годы!
— Да я тогда... — начавшаяся перебранка абсолютно не интересовала молодых, и они тихонько отошли, чтобы не попасть под горячую лапу. Подойдя к лежавшему на песке Пятихвостому, Юкинацу и Унариеру поприветствовали его. Тот лениво приоткрыл глаз, взглянул на них и, широко зевнув, встал на лапы.
— Что происходит, Гоби? — поинтересовалась Десятихвостая у своего старшего брата.
— Понятия не имею, — Зверь снова зевнул. — Первый призвал нас к себе и всё. А уже что будет дальше известно только ему, — Пес приподнял ухо, прислушиваясь к перебранке между старшими Зверями. — Возможно что...
В воздухе неведомого мира прозвучал раскатистый гул — Бесхвостый собирался рассказать собравшимся Зверям, зачем он их призвал...
— Я позвал вас, — над головами притихших хвостатых прошелестел голос Первого, похожий на шелест листьев, потому как узнал, что из Хаоса возникло два мира, — Звери ошеломленно слушали своего предводителя. — Они возникли давно, но только теперь там появились младшие расы. Эти миры связаны одной судьбой, хоть и испытания их будут различны. Один из них светел и чист — туда нужно принести зло. Другой — полон демонов Хаоса и он сам должен бороться с ними. — Первый Зверь умолк, давая слушателям осознать услышанное.
— Но, учитель, — удивленно спросила Куница, — как Хаос мог породить два мира? И почему мы должны нести зло младшим расам?
— Сначала жители миров будут знать друг о друге, и их союз простоит тысячи лет, — не ответив на вопрос, продолжил старейший житель. — Но после прихода существ Бездны, они забудут о своих братьях и пойдут, каждый по своему пути. Спустя шестьсот веков, когда Враг примет новое обличье, они снова соприкоснуться, но смогут ли они помочь друг другу зависит от вас мои ученики, — голос умолк, а Звери пытались понять, почему тот, кто отказался от зла, просит принести его в место, где об этом не знали.
— Юкинацу, подойди сюда девочка, — подозвал Десятихвостую Первый. На слегка дрожащих лапах Снежная пантера приблизилась к Кракену. Её взгляд, в который раз, нашел то место, где когда-то давно были хвосты учителя. Теперь на их месте остались страшные шрамы, оставленные слугами Бездны. Такова была плата за то, что Первый отринул Зло и Ужас. Остановившись возле его огромного глаза, хищница села на задние лапы.
— Ты Охотница, — промолвил колосс, — поэтому ты останешься здесь со мной, — и, предвидев вопрос, успокоил свою ученицу. — Не бойся за Унариеру — вы встретитесь, когда придет время. А пока отправляйся обратно в свою долину...
Глава 11. Другая сторона.
Проснулся я от того, что у меня затекло плечо. Не открывая глаз, протянул руку, чтобы его растереть и... замер. Потому что почувствовал легкое дыхание, касающееся шеи — кто-то тихо посапывал, устроив голову на моём плече. Открываю глаза, поворачиваю голову и начинаю наблюдать за мирно спящей Хинатой. Она чему-то улыбалась во сне, и мне стало жаль её — сейчас эта девушка кажется такой счастливой и беззаботной, но на самом деле...
Я вспомнил прошедший вечер: когда она схватила меня за руку, у меня чуть не сработал рефлекс типа "оторви башку". Остановили меня её глаза полные одиночества и грусти. Про себя я отметил, что страха нет — девушка сумела перебороть его — и решил присесть рядом, что бы составить ей компанию. Поужинав уже приевшейся мне хуже горькой редьки консервированной кашей, мы продолжили сидеть рядом друг с другом. Молча.
Хинату прорвало минут через десять. Сначала она тихонько начала всхлипывать, и, стоило мне только немного повернуться в её сторону, разревелась и забилась в истерике. Надо сказать меня угнетали девичьи рыдания из-за того, что я ни чем не мог ей помочь, как мне казалось. Дав ей пореветь минуты три, я осторожно коснулся её плеча. Хината посмотрела на меня красными от слез глазами и сделала то, чего ваш скромный слуга совсем не ожидал, а точнее кинулась мне на грудь, обильно поливая меня горячими слезами. Я опешил и неосознанно приобнял плачущую девушку рукой, а другой начал осторожно гладить её по голове, бормоча при этом что-то утешающее.
К моему удивлению это помогло, и минут через десять Хината лишь тихонько всхлипывала, прижавшись к нагрудной пластине моей брони, а я все продолжал гладить её по иссиня-черным волосам, удивляясь тому насколько это приятно.
"Бедная девочка, — думал я. — И почему судьба так несправедлива к тем, кто заслуживает счастья? В чем эта бедняжка провинилась перед Создателем? — меня потянуло на философские темы. — Да и не только она. Взять, к примеру, наш мир. Война все равно закончилась бы, и пусть от цивилизации мало что осталось бы, а теперь? Люди вынуждены снова сражаться теперь уже с Врагом, сущности и целей которого не понимают. Хотя, им еще повезло — там есть мы... — я вспомнил о своих братьях по крови, и сердце защемило от тоски. — О, Создатель, дай им сил бороться и защищать. Лишь когда нас много мы можем выстоять, да и то не очень-то и долго, — эта мысль привела меня к размышлениям о моём теперешнем положении. — Братьям там небось хорошо — они вместе, хоть и разбросаны по свету, а я... Сижу у черта на куличиках на другой планете, как зверь в пещере и при этом совсем один. Хотя нет, не совсем один — со мной еще красивая девушка, которая, — я убрал руку и посмотрел на Хинату. Удивленно приподнял брови, — спит у меня на груди, — мои мысли перетекли в другое русло. — Похоже ей нужна поддержка. Что ж мне от этого тяжелей не станет, а она хотя бы сможет привыкнуть к новым правилам игры, — у меня начала затекать спина, и я отклонился назад, чтобы опереться на стены пещеры, придерживая Хинату рукой. Она заворочалась во сне и рывком переместила свою голову мне на плечо. Устроившись, таким образом, она что-то пробормотала, вызвав у меня улыбку. — Хорошо, что я снял наплечники. А то у неё шея точно к утру разболелась бы, — я поймал себя на мысли о том, что эта фактически незнакомая мне девушка стала занимать мои мысли. Сразу вспомнилась та ночь, когда я её латал. Перед глазами возникло её практически обнаженное тело, и мне стоило больших усилий загнать пошлые мысли куда подальше. Пришлось срочно искать новую тему для размышлений. — Если не ошибаюсь, то в этом мире нет оружия как у меня. Значит с Падшими и их свитой придется разбираться мне. Проклятье, не самый хороший вариант. Если только... Можно попробовать зайти в деревню, где живет Хината и заручиться помощью. Но вот только поверят ли мне", — я начал размышлять над тем, как лучше поступить. Взвесив все "за" и "против" и перебрав все возможные стратегии, я пришел к выводу: гнаться за некроморфами придется в любом случае, а девушку лучше будет отправить домой, чтобы она все рассказала своим командирам. Такой вариант хорош во всем, кроме одного — придется учить язык, но это небольшой недостаток. На этой мысли, я устроился поудобней и заснул...
Хината проснулась, но не спешила открывать глаза. Всю ночь ей снился Удон, и от этого настроение девушки было подавленным. Вот он стоит перед ней и слегка улыбается, проходит секунда и на наследницу Хьюга смотрит отвратительное чудовище. Она наносит смертельный удар и видит, что убила генина, а не монстра. Но хвала небесам этот жуткий кошмар закончился и обладательница Бьякугана уютно себя чувствует, удобно устроившись на чем-то теплом, но слегка жестком. Похожем на плечо...
Осознание этого факта заставило девушку поднять голову и широко распахнуть глаза. В результате этого она получила слегка удивленный взгляд нечеловеческих глаз, расположенных в нескольких сантиметрах от неё. Ошарашенная куноичи сначала покраснела, а затем начала медленно бледнеть, чем вызвала удивление свой "подушки". Мысли куноичи крутились возле одного — неужели она...
"Доброе утро", — поприветствовал её спутник. Голос его был удивленный, видимо он находился под впечатлением от увиденной смены цвета лица девушки.
"Э-э-э, доброе", — несколько заторможено ответила Хината и отодвинулась от собеседника. К её ужасу она поняла, что спала практически в обнимку с парнем, что еще больше укрепило её подозрения. Тот же в свою очередь потер плечо, на котором спала наследница клана. Неизвестно, что могло произойти в дальнейшем, если бы в разговор не вступил дух.
"Всем привет", — бодро поприветствовал он сидящих. На его приветствие Баньши лишь поморщился и, пробурчав что-то невнятное, выудил пачку сигарет.
"Уммей-сан, между нами что-то было этой ночью?" — быстро спросила вместо приветствия девушка, не особо задумываясь о смысле фразы. От услышанного брови парня полезли вверх, и он оторопело уставился на Хинату.
"Между тобой и мной?!" — кажется, дух опешил ничуть не меньше.
"Между мной и Баньши!" — раздраженно бросила куноичи. Почему она чувствовала раздражение и злобу понять шиноби не могла. Эффект от вопроса был просто потрясающ — затягивающийся дымом воин подавился и начал кашлять. Его глаза при этом больше напоминали бильярдные шары.
"Э-э-э, Хината, милая, мне кажется, что если бы между вами что-то было, то проснулась бы ты, в чем мать родила, а не полностью одетая, — привел железный аргумент Уммей, предчувствуя беду. — Да и мой хозяин, так сказать, не был бы сейчас в шоке от услышанного, а удивленно спросил бы "А ты что забыла, как тебе понравилось?" или что-то в этом духе", — это успокоило куноичи, и она почувствовала укол стыда за свои подозрения. Она опустила голову и покраснела как спелый помидор.
"А ты такая милая, когда краснеешь, — неожиданно брякнул прокашлявшийся Баньши, чем еще больше загнал девушку в краску. — Хината, чтобы ты там не думала, запомни одно — я никогда не сделаю с девушкой что-либо против её воли. А насчет вчерашнего тоже не паникуй. Тебе было плохо, и была нужна поддержка, — он немного помедлил и продолжил фразу, — или жилетка, чтобы отреветься. Я не ошибаюсь?" — он посмотрел на наследницу Хьюга, которая перестала краснеть.
"Нет, — куноичи опустила голову, чтобы не встречаться взглядом с этими внимательными глазами. — Простите, Баньши-сан, что причиняю вам неудобства. Я такая никчемная", — она почувствовала, что сейчас снова расплачется. Это не укрылось от внимания война.
"Да вот как раз таки нет, — фраза парня заставила девушку посмотреть ему в глаза. Удивительно, но теперь Хината не испытывала страха перед этими нечеловеческими очами, а скорее её терзало любопытство: действительно ли в этих темных омутах ничего не отражается и они пусты или это только первое впечатление. Вертикальные зрачки спутника были немного расширены из-за царившего в пещере полумрака. — Ты не никчемная Хината, просто ты стеснительная и нерешительная. Если ты сможешь окончательно перебороть это, ты станешь гораздо сильнее".
"А страх? Если честно, я до смерти боюсь", — задала вопрос куноичи. В антрацитово-черных глазах парня мелькнул огонек насмешки. Было еще что-то странное, но Хината никак не могла понять, что именно смущает её в этих темных провалах.
"Позволь спросить — почему ты вернулась в деревню после того как убежала? Из-за страха? — и, не дожидаясь ответа, продолжил. — Страх присущ любому разумному существу. Это заложено природой"
"По вам не скажешь, что вы можете испытывать страх, — с сомнением сказала наследница Хьюга. — Мне кажется, что вам вообще не ведомо что это"
Молодой человек усмехнулся, и в полумраке тускло блеснули его клыки. Он вытащил из пачки сигарету и закурил. Чуть сполз по стене пещеры устраиваясь поудобней. Несколько секунд воин молчал, собираясь с мыслями.
"Ошибаешься, — парень сидел с закрытыми глазами, — я знаю, что такое страх и очень хорошо. Знаешь в чем наше с тобой отличие?" — Баньши открыл глаза, и тут Хината поняла, что её смущало — глаза воина неярко светились в полумраке пещеры.
"И в чем?" — пораженно спросила куноичи.
"Я сумел превратить свой страх из слабости в оружие, — усмешка исказила губы молодого человека. — Страх придает мне сил. Страх не за мою жизнь, а за жизнь тех, кто не может себя защитить. Страх за тысячи других людей, которые живут лишь благодаря стараниям солдат, буквально захлебывающихся кровью. Страх за солдат, которые сражаются рядом с моими братьями. Страх за подобных мне. Как видишь, я много чего боюсь, но... Теперь это моё оружие!"
Хината пораженно смотрела на своего спутника. Она просто не могла поверить в услышанное. Воин продолжал слегка улыбаться, наблюдая за ошарашенной куноичи. Казалось, его забавляет удивленное лицо девушки. Внезапно он перестал улыбаться.
"Ты голодна? — на этот вопрос наследница Хьюга отрицательно покачала головой. — Тогда нам нужно идти дальше, пока эти монстры не ушли слишком далеко"...
Зал поражал своими размерами — что-то среднее между крытым стадионом и собором. Колонны, толщиной в несколько метров, исчезали во тьме под потолком. Сотни факелов освещали помещение, а их мертвый синий свет порождал тени, пересекающие залу вдоль и поперек. Холодный сырой ветер блуждал между каменными подпорками, порождая при этом заунывное завывание, похожее на молитву какому-то темному божеству.
Тоби поежился. Он бывал здесь не один раз, но каждый визит чувствовал себя неуютно. Обстановка и размеры зала показывали ему, насколько он незначителен. Повинуясь какому-то шестому чувству, будущий член Акацуки короткими перебежками от колонны к колонне приближался к месту, где свет светильников освещал нечто металлическое. Это была золотая чаша примерно двух метров в диаметре. Замысловатая вязь письмен древнего языка покрывала края сосуда. Тоби посмотрел на символы и уже в который раз заметил, что буквы едва заметно шевелятся, словно насекомые. Он хотел было подойти ближе, но...
