Мотылёк

— Конечно.

Он затих, а через некоторое время оба спали...

... Хуже, что со следующего дня Эмилю уже не понадобились какие-то причины для истерик. Он вбил себе в голову, что он лишний, что никому не нужен.

Есть не мог, несмотря на успокоительные уколы. Доктор Стейн оказался оптимистом и старался пока не переходить на более сильные лекарства, а Лора с ужасом смотрела на худеющего Эмиля, который остатки сил тратил на плач и истеричные вопли, и, вконец потерянная, уже была готова опустить руки. К себе Эмиль подпускал только доктора Стейна — и то, лишь потому что тот не церемонился со своим беспокойным пациентом, а на раздражительные крики с требованием удалиться вон не реагировал.

Лору Эмиль терпел лишь постольку, поскольку на несколько минут ночью мог заснуть, если только она была рядом и держала его за руку. Он усыхал, превращался в скелет, на который она уже не могла без слёз смотреть... Вскоре сдался и доктор Стейн, предложив её подключить мужа к искусственному питанию...

А оглядев саму Лору, доктор предложил выписать успокаивающие таблетки и для неё. Это после того, как она расплакалась в его присутствии, зажимая себе рот, из которого против её воли рвались слова, словно списанные с дум Эмиля:

— Я устала! Я больше не могу так жить!

Ещё одна ночь. Лора лежала рядом с Эмилем, держала его холодные пальцы, которые теперь не согревались, и думала только о том, что утром должны привезти установку для искусственного питания. Может, тогда станет легче? А ещё она думала, что надо бы сообразить, где бы, на каких работах использовать Эмиля, чтобы он не думал о смерти. Эта мысль появилась недавно, когда она вдруг с тоской вспомнила, как команда Эрика устраивала брейнсторминг. Лора уже просмотрела документы об образовании Эмиля. Выяснилось, что муж закончил университет экономики. Узнать бы ещё, что за факультет. Может, удастся упросить отца найти ему место? Ведь Эмиль мог работать с компьютером вирта — правда, очень медленно. Но ведь можно найти ему применение, чтобы работа была не из требующих слишком большой скорости?

Эмиль знал, что жена не спит, как и он.

Слабо, всё тем же шёпотом он спросил:

— О чём ты думаешь?

— Я думаю о том, как бы упросить отца взять тебя на работу, — честно ответила она. Честно и сердито.

Молчание подсказало степень его ошарашенности.

— Ты... не понимаешь, — наконец сказал он.

— Ничего! Всё я понимаю, — сердито же сказала Лора. — Ты бесишься от безделья. Я посмотрела — у тебя есть экономическое образование. Что конкретно ты изучал в университете? Мне надо знать, прежде чем идти к отцу за помощью.

— Экономическая статистика, — послушно ответил Эмиль. И опомнился. — Ты думаешь, что я смогу?!

— Если у тебя, больного, хватает сил устраивать тут такие истерики — конечно, сможешь, — пренебрежительно сказала Лора. — И вообще, ты должен мне быть очень благодарен. Там, на лайнере, я привела в себя одну женщину, ударив её по лицу. А у неё была та-акая истерика... Тебя же я не бью.

— Ты? Ударила?! Расскажи, — потребовал муж.

Рассказ занял немного времени, зато после него заснули оба — так, как не спали давно. А утром, до привоза установки для искусственного питания, Лору вызвал к себе отец. Он, очень мрачный, вышагивал по кабинету из угла в угол и остановился, лишь когда дочь закрыла за собой дверь и приблизилась к столу.

— Доброго утра, Лора. Думаю, ты не смотришь последних новостей по вирту?

— Нет, не смотрю. А надо? — слабо удивилась Лора.

Отец проницательно взглянул на неё.

— Я не видел тебя три дня. Ты очень похудела и выглядишь больной.

— Воюю с Эмилем, — коротко ответила Лора.

— И как результаты?

— Пока один — один. У нас тупик. Правда, образовался один просвет. Но об этом потом. Что ты хотел мне рассказать?

Лора не хотела перебивать отца или разговаривать с ним в недопустимо жёстком тоне, но внизу ждал Эмиль, и она почти на сто процентов предполагала, что он использует её задержку на этаже отца как новую причину для истерики... Странно, что отец спустил ей эту дерзость.

— Эти ваши и-морги. Их исключили из Содружества. Но есть слухи, что эта раса весьма мстительна. Высокие чины Содружества выяснили также: есть основания предполагать, что главные фигуранты чрезвычайного происшествия на лайнере могут подвергнуться нападению представителей этой расы. Кораблям и-моргов вход в пространство Содружества воспрещён. Но они могут проникнуть к нам и с помощью закупленных ранее кораблей, на чьих маркерах отметка Содружества.

Лора бессильно села в кресло.

— Только не это... — прошептала она.

— Чтобы предотвратить покушение, правительство Содружества под большим секретом обязало частные охранные фирмы предоставить бесплатную охрану для домов, где живут потенциальные жертвы и-моргов. Я так полагаю, что помощь будет не совсем бескорыстной, — размышлял отец. — Скорее всего, хозяевам этих агентств снимут определённые проценты на налоги. В любом случае, та фирма, которая будет здесь охранять вас с Эмилем, довольно известная. И мы с тобой сейчас познакомимся с руководителем одного из отделений этого агентства. Он должен вот-вот появиться.

— Господин Конли, к вам... — предупредительно сказал мажордом, открыв дверь.

Он скрылся в коридоре, а в кабинет спокойно вошёл Эрик.

12.

Лора ошеломлённо вжалась в спинку кресла, желая мгновенно превратиться в плоскую кресельную подушку, лишь бы он не увидел её.

Эрик ещё не взглянул в её сторону, а она уже съёжилась под тяжестью обрушившихся на неё кошмарных воспоминаний о самой себе: три дня не мыта голова, ногти без лака, кожа в кошмарном состоянии, она сама — о ужас! — без косметики и в затрапезном домашнем костюмчике, которого не меняла те же три дня; глаза потускнели и впали от недосыпания, под ними синие мешки, а ещё, а ещё...

Он спокойно шёл к столу её отца, а Лора провожала его затравленными глазами, когда он вдруг легко обернулся к ней с мягкой улыбкой. Она неожиданно ощутила, как по лицу словно теплым ветром повеяло, — и расслабилась. Как будто он с улыбкой сказал, что ему всё равно, как она выглядит.

В кресло перед письменным столом отца Эрик сел так, словно именно он здесь хозяин. Не понимая, о чём они разговаривают вполголоса, а лишь затаив дыхание и присматриваясь к Эрику, Лора стороной замечала странное противоборство отца и его делового гостя. Отец пытался разговаривать с Эриком, как с прислугой или наёмником из какого-нибудь бюро. Эрик же своей снисходительной усмешкой еле заметного превосходства сводил на нет все попытки принизить его.

Насколько поняла из быстрого делового разговора Лора, Эрик сообщил, что на нём и на его команде лежит ответственность в основном за первый этаж дома Конли, где и обитают Лора и её супруг. Все остальные помещения будут находиться под наблюдением камер. Ещё из важной информации, которой счёл возможным поделиться Эрик, оказалась следующая: и-морги сами не будут пытаться влезать в это дело, но, кажется, они заплатили немалые деньги наёмникам из незаконных формирований, которых на планетах Содружества больше, чем достаточно. Кое-кого поймали, но неизвестно, сколько их ещё осталось на свободе.

Отец вздохнул с облегчением: кажется, он больше, чем бандитов, боялся, что охрана будет шастать по всем этажам, то и дело мозоля глаза ему — деловому человеку, который не привык отвлекаться по мелочам. Он представил наконец дочь своему странному гостю и велел Лоре показать "руководителю одного из отделений известного охранного агентства" весь первый этаж — в основном ту его часть, которую занимает молодая пара.

Лора встала на дрожащие ноги и внезапно тонким голосом предложила Эрику — господину Кроу! — последовать за нею.

— Благодарю вас, — склонил голову Эрик и в самом деле пошёл следом за нею, отстав шага на два.

Пока они шли к лестнице, Лора вдруг попыталась вспомнить, с какого времени Эрик говорил ей "ты". Два танца и разговор с ним и его друзьями, которые ко всему прочему оказались ещё и его служащими прошёл под знаком общения двух светских малознакомых людей. Значит, тогда ещё они были на "вы". Вспомнила... И снова пережила мгновенный ужас: и-морг выставил её защитным щитом перед своей группой, когда её предъявляли в качестве заложницы в обмен на Монти. Именно тогда Эрик первым пошёл с нею на контакт, бесшумно, одним движением губ спросив, сильно ли она ранена. Вывели-то её, предварительно измазав в крови... Да, именно тогда он спросил: "Ты сильно ранена?"

Она привычно повернула к лифту, но Эрик успел перехватить её за руку и направить к лестнице.

— Не спеши.

— Господин Кроу... — чопорно начала она, но он перебил легко:

— Эрик, — и улыбнулся ей. — Если ты забыла, Лора, напомню: меня зовут Эрик.

— Мы не в той ситуации, чтобы тыкать друг другу. Ситуация изменилась и очень сильно, — тихо сказала она, опустив глаза. — Хорошо, спустимся по лестнице.

Теперь он шёл не позади, как полагается незнакомому с домом гостю. Лестница широкая. Эрик шёл наравне с нею.

— Мы поговорим ещё, но не хочешь ли ты мне рассказать, в чём изменилась ситуация? — спокойно предложил Эрик.

Как объяснить всё полузнакомому человеку, который вдруг решил, что она с первого взгляда будет обращаться с ним, как с лучшим другом? Очень самоуверен. На такого просто слова — не подействуют. Лора снова опустила глаза. Лучше будет, если он увидит всё своими глазами. И высказала это вслух:

— Слова не могут выразить всего, что происходит. Но ты... Но вы, господин Кроу, умный человек и, заметив всё, сделаете выводы самостоятельно.

Он усмехнулся — кажется, её странной, отстраняющей холодности. И, как ни в чём не бывало, молча принялся спускаться рядом.

Вторая лестница спускала в центральный холл дома и в боковой коридор, ведущий в комнаты молодой пары. Едва Лора повернула к коридору, как внезапно обнаружила целую группу людей, очень знакомых ей. От неожиданности она даже остановилась.

— Лора, привет! — весело сказал Дэниел и, склонившись, поцеловал ей руку.

Остальные рук целовать не стали, а просто окружили и радостно здоровались с нею. Лора изумлённо всматривалась: Сандар, Кристиан, Вероника, Алиса! Все они смотрели на неё с такой радостью, что она в скором времени сама почувствовала себя сияющей от счастья. Ей эти тоже полузнакомые люди очень рады! Она трогала их за пожимающие и даже похлопывающие её руки, не веря, что здесь именно эти люди, с которыми когда-то ощущала себя в безопасности, — и чувствовала себя счастливой — до слёз!

— Всё-всё, — чуть не самодовольно сказал Эрик. — Поздоровались — и хватит. Идём смотреть этаж и комнаты.

Всей толпой они вошли в коридор, и Эрик мановением руки разослал всех по заранее обговоренным местам. Молодёжь ушла: девушки — махая руками Лоре, а молодые люди — посылая воздушные поцелуи. Лора понимала, что они просто и в самом деле рады её видеть. Они ещё не знают, что их ожидает страшное зрелище состояния её мужа... А Эрик взглянул на Лору и предложил:

— Покажи свою комнату.

Он ещё договаривал фразу, когда дверь из спальни распахнулась, выскочил испуганный Рене и замер при виде Лоры:

— Леди? Леди, быстрее!

Но Лора уже услышала заикающийся плач Эмиля и рванула в комнату. Тихо по толстым коврам она добежала до кровати, наклонилась над отчаянно плачущим мужем, обняла его за плечи и торопливо заговорила:

— Эмиль, Эмиль! Я уже здесь, не бойся, милый мой! Не бойся! Я никуда не ушла!

Уговаривая и утешая его, она слегка приподнялась над ним и быстро начала осушать его лицо салфетками, не смея обернуться к Эрику. Но сквозь тревогу, как бы он не обидел мужа, не унизил его, в Лоре начинала пробиваться и чуть не бойцовская решимость: попробуй только сказать что-нибудь уничижительное о моём беспомощном муже! И, высушив лицо Эмиля, она склонилась над ним так, чтобы он своей холодной от слабости щекой почувствовал её тёплую кожу — в последнее время она уже знала, что это прикосновение его успокаивает. Из этого положения — щекой к щеке с мужем — она метнула исподлобья взгляд на Эрика.

Он стоял так, чтобы видеть Эмиля. И глаза были у него — потрясённые. Она понимала его. Видеть, что она обнимает едва ли не скелет...

Но вот его взгляд сдвинулся с лица Эмиля, обрел новое выражение. Более какое-то... жёсткое. На что он смотрит?

— Лора... Мне стало страшно, — прошептал Эмиль, всё ещё всхлипывая и глядя на неё какими-то опустошёнными мокрыми глазами. — Мне показалось, ты ушла навсегда...

— Ничего страшного, мой хороший, — сама боясь выпустить его из объятий, прошептала Лора. — Ничего страшного. Я здесь. И больше никуда не уйду... Сейчас ты успокоишься — и придёшь в себя.

— Куда ты уходила? Так долго...

— Папа вызвал, — объяснила она уже рассеянно.

Она наконец уловила направленность недолгого взгляда Эрика и сообразила, куда он смотрел только что. На матрас — рядом с носилками на кровати Эмиля. На матрас, на подушку и на одеяло. Странно, но её постельные принадлежности, кажется, произвели на него большее впечатление, чем бедолага Эмиль. С чего бы это?

— Эмиль, позволь представить тебе Эрика Кроу — руководителя агентства, которое папа нанял охранять нас.

— А нас надо охранять?

Эмиль сумел поднять отощалые, для постороннего глаза внезапно длинные руки, чтобы положить их на плечи Лоры, почти обнимая их, и никак не хотел опускать их. Он всё вздыхал от долгого плача: ещё со вчерашнего вечера обнаружилось, что муж впадает в панику, стоит ей только ненадолго выйти из комнаты.

— Ситуация дурацкая, — мягко сказала Лора. — Но ничего. Зато теперь будет кому вывозить тебя из дома в кресле. Представляешь, Эмиль, я всё-таки вытребовала у папы кресло! Он согласился. Только нужно разрешение врачей и их рекомендации, какое именно кресло для тебя покупать.

— А где? Где этот Эрик Кроу?

— Здравствуйте, Эмиль. Я здесь. — Эрик чуть оттеснил Лору от кровати и встал так, чтобы Эмилю не надо было напрягаться, рассматривая его.

Лора, которая не сводила глаз с мужа, проверяя, не произведёт ли на него плохого впечатления Эрик, внезапно заметила: искажённое страдальческим плачем лицо Эмиля вдруг очень быстро разгладилось и стало... упрямым?!

Мужчины глядели друг на друга довольно странно. Лора переводила чуть изучающий взгляд с одного на другого и не могла понять их. Они словно оценивали друг друга. И складывалось впечатление, что они знают о взаимном оценивании. Лицо Эрика тоже постепенно преобразилось, стало печальным и задумчивым... А вот Эмиль... Что-то вдруг вспыхнуло в его глазах, а сам он, привычно бледный, сильно побелел.

С недоумением поглядывая на обоих, Лора пыталась разгадать, о чём они думают. Кажется, сообразила, о чём думает Эмиль. Он должен помнить Эрика по событиям на лайнере... Но вот Эрик поднял глаза на неё — и улыбнулся неожиданно официально.

— Леди Лора, покажите мне, пожалуйста, все комнаты, в которых есть окна.

Обрадовавшись его ровному тону, Лора предупредила Эмиля:

— Я сейчас позову Рене. Потерпи ещё минут двадцать без меня, а потом мы завтракаем, и до вечера я от тебя — никуда.