К вечеру Рольф начал спотыкаться: и устал, и глаза плохо видели в подступающей тьме — здесь ведь место мало того сильно замусоренное, так ещё почти безлюдное, фонарей для редких "гуляющих" у реки городские власти как-то не удосужились поставить. Разве что с самой реки, бывало, сияют огни с деловито проходящих по воде редких кораблей... А тратить магические силы на разглядывание пока не хотелось. Плохо видел, естественно, мелочь. Зато прекрасно видел предметы покрупней. Однажды, не желая обращать на себя внимание, загодя и далеко обошёл небольшой шалаш из подручных материалов. Кажется, здесь живут нищие...

Потом была настоящая пустыня, и даже присутствие громадного города на заднем плане не впечатляло... И вот тогда-то произошла необычная встреча.

В вечерних сумерках он заметил: навстречу довольно быстро приближаются тёмные, почти чёрные тени. Небольшие, ниже человека. На всякий случай, чтобы быть свободней в движениях, Рольф расстегнул пальто и крепче взялся за посох, благо острая боль превратилась в едва ноющую. И отошёл с пути этих теней. Сначала он расслышал беспорядочный топот по гальке, а потом редкое и тихое взвизгивание, а то и поскуливание. Тени то подбегали к воде, скучиваясь возле неё, словно пытались что-то рассмотреть, то продолжали бежать дальше, параллельно реке.

Бродячие собаки. Целая свора... Кажется, посох он подобрал не зря.

Свора вдруг встала на месте. Он разглядел повернувшиеся к нему морды и чуть качнул посохом — предупреждающе. Хотя этим бродягам его посох... Внезапный скулёж при виде угрозы его тем не менее озадачил, потому что ни одна из собак не двинулась с места — ни бежать далее, ни броситься на одинокого человека. А потом одна из псин быстро кинулась к воде — и резко вернулась рявкнуть на Рольфа.

Он перешёл на магическое зрение и сам бегом приблизился к реке. Свора теперь следовала на небольшом расстоянии за ним, словно признав вожаком.

Вдоль берега медленно плыла какая-то чудовищная рыбина. Именно её преследовали бродячие псы, не решаясь залезть в ледяную воду. Неужели они сообразили, что человек с таким оружием может им помочь? Вообще-то, они должны остерегаться его, но... Рольф быстро усмехнулся: сбросим всё на Событие.

И занялся рыбалкой.

Рыбина была чудовищной не только из-за размеров. Она была бочонком диаметром в метр с небольшим. Только магическое зрение позволило заметить, что прозрачнейшие плавники у неё всё-таки есть. Теперь Рольф не сомневался. Мало ли что хотят псы, но он тоже не прочь перекусить хоть чем-то, особенно во всех смыслах плывущим в руки. Пальто теперь только мешало, и он, сунув ножны с финкой в пояс джинсов, нетерпеливо сбросил верхнюю одежду прямо на прибрежную гальку.

Засучив рукава джемпера, Рольф быстро шёл рядом со своей потенциальной добычей, стараясь определиться, как ударить её металлическим прутом, чтобы оглушить с одного удара. Он не знал, что это за рыба, можно ли её есть, — полагался в последнем на псов: раз преследуют, возможно, им уже удавалось полакомиться таким. Сообразил лишь, что такая тяжёлая может очень даже здорово сопротивляться. Правда, шагов через десять он заметил, что добыча немного вялая. Не оттого ли её заметили собаки и принялись за охоту?

Метнув взгляд вперёд, он сообразил, что рыбина плывёт по течению, а значит, и он сам возвращается в портовый район. А ещё впереди он заметил выдающийся в реку берег и понял, что сейчас рыбина либо уйдёт в место поглубже, либо проплывёт на мелководье. И он побежал на речную косу, чтобы уже оттуда приглядеться и быть уверенным, что добыча мимо не пройдёт. Про себя молился стихиям воды и богам реки, чтобы помогли ему, голодному, а не ради забавы пошедшему на ловлю рыбины.

Добыча и в самом деле слабо попыталась отвернуть от мелководья. Рольфу даже показалось, что он слышит, как шуршит её тело о песок и камни под водой. Но Рольф ещё услышал жалобное повизгивание за спиной — и (он чуть не расхохотался) бурчание собственного желудка, которому "сверху" передали, что его скоро накормят. Это-то вкупе и заставило шамана рвануть прямо в воду на три шага и ударить импровизированной острогой, как это делали на Островном Ожерелье, в округлый рыбий бок чуть со стороны, не напрямую. К его изумлению, посох вошёл в плоть легко, хотя и дёрнулся на пути пару раз — наверное, задел костяк. Уже схватившись обеими руками за посох, Рольф с трудом налёг на него, чтобы рыбье тело не соскользнуло с остроги, чтобы застряло в нём — наконечник-то тоже при деле! Вскоре он свирепо торжествовал: осталось лишь выволочь добычу!

Всего лишь — свысока ухмыльнулся он... Для последнего пришлось войти в воду с другого бока застывшей рыбы — промокнув по бедро, — и пожалеть, что нельзя её доставить на берег перекатом: посох теперь мешал. Зато с другой стороны Рольф разглядел, почему рыбина плыла так тяжело: она оставляла за собой постепенно уменьшающийся кровавый след не только из раны, нанесённой шаманом, но и из другой — глубокой резаной раны. Рольф даже вздохнул с облегчением: оказывается, он просто добил её... А уж разглядев рану, он сначала пробил добычу насквозь, а потом выдрал свой посох со стороны наконечника и руками покатил тело на берег. Стороной промелькнула странная мысль, что эта охота стала каким-то неведомым порогом, который он сумел перешагнуть — и стать другим.

На самый берег огромную добычу вкатить, естественно, сил не хватило. Здесь он ещё начал опасаться, как бы голодная свора не накинулась на рыбину, да и на него самого. Но собаки уселись чуть дальше от берега и поблёскивающими глазами, изредка нетерпеливо поскуливая, следили, что он будет делать дальше.

Хвост добычи оказался маленьким, но достаточно твёрдым и плоским, чтобы снова попробовать использовать посох. И Рольф примитивно прибил рыбину хвостом к берегу.

Прислушавшись, понял, что добыча мертва. Ощущая странное чувство торжества (и опять вспоминая презрительное Горана: "Дикарь!"), он рассмеялся вслух от удовольствия: охота удалась! Подаренным ножом шаман быстро распластал рыбу на куски нежнейшего мяса — собаки уже вскочили, и первые пласты он быстро порезал на полосы и раскидал их по берегу. Псы мчались к предложенному ужину чуть не по одному, подхватывая на бегу рыбьи полосы и сразу уносясь в стороны.

Как только свора занялась делом, Рольф отрезал мясо для себя и огляделся. Вскоре он собрал достаточно хвороста и мусора, поддающегося огню, чтобы запалить небольшой костёр. Напитанная водой начинка костра сначала разгоралась неохотно, но Рольф время от времени добавлял огня с ладоней, подсушивая, и заставил-таки запылать чёрные, в основном трухлявые ветки. Поглядывая на собак, он разложил под топливо рыбье мясо, а потом снова отошёл к рыбе, пластая её на части и оставляя "угощение" для бродяг. Усевшись у костра, придвинув к нему снятые мокрые джинсы и ноги для обсушки, он с удовольствием принялся было за горячий ужин. Теперь он не боялся псов: рыбы хватит, чтобы обожраться ею и гораздо большей своре.

Поэтому не вздрогнул, когда прямо возле уха услышал хриплое частое дыхание. Оглянулся не спеша — и хмыкнул: косматая псина, похожая на громадного горбатого волка, стояла рядом, чуть не склонившись над человеком и держа в зубах его недавно сброшенное где-то пальто.

— Спасибо, — насмешливо сказал Рольф и осторожно принял из зубов зверя одежду. — Хочешь? — предложил он зверю уже остывший кусок запечённой в углях рыбы.

Тот стоял и смотрел. Подошёл такой же косматый и громадный. Тоже стал смотреть на кусок. Рольф пожал плечами и, разломив кусок на две части, положил на речную гальку. Отвернулся. Ничего не боялся: появилось впечатление, что он один из них — из зверей. Появилось и утонуло в поплёскивании речных волн. Снова вцепился в кусок, только-только взятый с углей — горячий, сочный, терпко пахнущий подпечённым мясом, и снова впился в него с жадностью. Горячий сок потёк по пальцам, которые он торопливо облизывал, стараясь не упустить ни одной капли. Насыщения пока не чувствовал: за спиной голодных часов больше. Заслышав позади чавканье, обернулся увидеть, как оба косматых пса пожирают разделённое между ними мясо.

Где-то через полчаса Рольф твёрдо уверился, что именно ради этих двух псов его и заставили идти вдоль реки. Закончив с ужином, один косматый улёгся за спиной человека. Рольф некоторое время посомневался, приглядываясь к объясняющим линиям в поле собаки, а потом осторожно лёг на его спину головой. Второй тут же опустился рядом, под рукой, и человек оказался словно в низком кресле. Теперь холодно было только спине. Повозившись, шаман подсунул под себя драповое пальто, усмехаясь мысли, что скоро одёжка, недавно шикарная, станет точно соответствовать статусу того района, где завтра ему придётся побывать. Теперь можно было и соснуть.

Сытый, от сытости вялый и ленивый, Рольф закрыл глаза — и впервые подумал, что во сне, который будут сторожить два зверя, он хотел бы увидеть Кети.

Рольф не впервые был с женщиной. Любопытные и энергичные женщины Островного Ожерелья, подзуживаемые Скальным Ключом, не сдавались перед силой молодого шамана, которая не давала им колдовски соблазнить его. То и дело то одна, то другая приходили к нему, используя весь свой арсенал обольщений. Но Рольф получал лишь чисто мужское удовольствие. Ни одна островитянка так и не смогла приворожить его. После ночи с Кети он понял, что изменился. Изменился так, что чувствовал себя другим — жёстче, крепче. Если раньше он ощущал себя лишь повзрослевшим мальчиком, который благожелательно и с любопытством глядит на мир, то теперь он смотрел на мир как на охотничьи угодья... Теперь он смутно приблизился в своих предположениях к пониманию, что значит старинное выражение "моя вторая половинка". Кети — его вторая половина. Как только он соединился с нею, он стал целым. Он внутренне понимал, что с нею наверняка происходит то же самое. Вряд ли она чувствует себя только девушкой, которая физиологически стала женщиной. Они идеальная пара. И только сейчас он серьёзно воспринял слова старого шамана: "Свою невесту ты увидишь лишь через шестнадцать лет. И узнаешь её. А она тебя. И тогда будет ещё одна сказка о мужчине и женщине".

Сказка началась — Рольф это тоже понял. Он заснул быстро и крепко, погрузив пальцы одной руки в густую шерсть лежащего рядом пса, пальцами другой мягко касаясь "древка" копья-посоха. В его сне играла на гитаре девушка, и он слышал её далёкий голос...

... Проснулся ещё до рассвета, когда серые тучи отбрасывали приглушённый свет города на речной берег, но рассмотреть хоть что-то было трудно.

Свора псов спала чуть дальше от него — и ни одна псина не позволила себе подойти к спящему человеку, охраняемому двумя громадинами. Шаман поднялся и, умывшись у реки (морщась в душе: вода — чувствительно грязная из-за производственных отходов), вернулся к рыбине. Куски, хранившиеся в углях, тоже оказались нетронутыми. Он сунул их в пластиковую коробку, найденную, пока искал мусор для растопки. Потом подошёл к рыбине. Вознёс благодарность всем богам, что помогали ему, и закончил с потрошением добычи. Мясо и годные для еды потроха оставил собакам, которые тут же принялись за ранний завтрак, а сам пригляделся к рыбьему остову. Голову он поздно вечером не удосужился разглядеть. Сегодня — увидел. Плоская, не привычно вытянутая, рыбья морда напоминала человеческое лицо, толстогубое и мертвоглазое. Без особого труда шаман втащил скелет на берег, поставил головой кверху, сломав позвонки, затем обложил его остатками топлива для костра и поджёг поминальным огнём. Сам уселся в "лотос" напротив, чтобы дымом от остова тянуло на него, и некоторое время молился, отбивая, похлопывая ладонями, ритм и монотонно обращаясь ко всем богам, которые принимали душу рыбы.

Когда он встал, скелет рыбины мягко обвевался дымом, плохо видимым в том же тёмно-сером свете. Шаман встал, бросил взгляд на посох, который был и острогой, убрал его под рыбину и нагнулся за пальто. Когда разогнулся, рядом, по бокам, стояли два пса. Рольф мельком вспомнил Ависа — и пошёл вперёд, к портовым улицам, которые даже в ранний утренний час жили энергичной жизнью. Снова вспомнив о посохе, приутишил вздох: взял бы, но на улицах мегаполиса такой посох мог бы выглядеть очень странно.

Довольно и того, что он возвращается с псами. В самом городе это не прошло бы. Полиция остановила бы немедленно и заставила бы либо вернуться в трущобы, откуда явились эти бездомные псины, либо сама бы вызвала нужные службы, чтобы избавить город от этих чудовищ.

Рольф шагал спокойно. Он ещё не знал, куда идёт, но отчётливо понимал, что становится приманкой для Горана. Эрик зря думает, что Горана поймают его люди. Горан спрятался так, что его не найдёшь. Но Горан сам придёт за Рольфом. Рольф — приманка повкусней Кети. Рольф — это боль. Идеальная. Так помнит Горан. А Горан из тех садистов, кто не пропустит удовольствия добавить боли человеку, который уже страдает.

Трое поднялись к первому дому приречной улицы, обогнули его. У торца Рольф встал и оглянулся. Свора бродячих псов, следовавшая чуть далее, остановилась и затем медленно пропала в утренних сумерках. Два пса рядом не шевельнулись, дожидаясь хозяина. И шаман пошёл дальше.

Эта улица ему незнакома. Кажется, она чуть ниже той, на которой размещается дом с бистро Сары. Но в бистро он не собирался возвращаться. Он искал жильё другого типа. Раскрыв все чувства навстречу городу, который не только рос с каждым шагом ему навстречу, но и расширялся, он настроился на улавливание магических потоков. По информации, которую время от времени получали на Островном Ожерелье из внешнего мира, он знал, что во многих городах есть кварталы, в которых живут довольно сильные маги: шаманы, ведьмы, колдуны, гадалки, астрологи. Именно на волну магии, окружающей эти кварталы, он и настроился.

Псы шли чуть поодаль, где-то на шаг позади. Но Рольф знал, что они готовы в любой момент рвануть на помощь ему... Здесь, где каждый второй фонарь сломан, он легко шёл по пешеходным дорожкам, сунув руки в карманы. Встречным он казался замёрзшим гулякой, возвращающимся из своих таинственных походов по злачным местам. На деле — правой рукой он сжимал в кармане нож с пока закрытым клинком.

Он сам, словно собака, кивнул, когда волна магии мягко коснулась его чувств. Встав на месте, Рольф некоторое время анализировал эту волну и вскинул брови, когда учуял в ней нечто знакомое. Еле слышная нота, которой он однажды коснулся, заставила его идти к человеку, оставлявшему магический след в пространстве.

Предутренняя темнота была уже прозрачной, и он решился идти дальше по следу, который протянулся в пространстве рвано и прерывисто. А потом инстинкты подтолкнули его, на всякий случай приготовив нож, бежать — и псы помчались следом, по бокам. Улочка была какая-то неровная, быстро перешедшая в извилистый лабиринт небольших переулков; в некоторых приходилось переходить на магическое зрение, потому что "коридоры" были настолько узки, что даже сумеречный свет сюда не поступал. Но Рольф бега не сбавлял: он-то видел.