Аннабель

— Держись, милая, — вижу фею, которая выпрямляется и некоторое время стоит, запрокинув голову. Сквозь туман сонливости мне видится, что по подбородку крёстной тянутся две красные дорожки. — Ещё немного...

Фея встряхивает головой, так что чёрные волосы рассыпаются по плечам, а после делает нечто странное: берёт в руки длинный тонкий нож и проводит лезвием по своему запястью. В другое время это поразило бы меня до глубины души, но сейчас я ощущаю только сонливость и безразличие. Последние свои силы трачу на то, чтобы не провалиться в бездну сна. Но этих самых последних сил всё меньше. Вот их не остаётся и веки ползут вниз.

— Пей! — почти кричит фея и что-то влажное касается моих губ. — Пей!

Поначалу я даже не понимаю, что мне говорят: в голове туман и кружащиеся чёрные тени. Однако же жидкость, коснувшаяся губ, уже проникла в рот и это так, словно в меня вливают раскалённый металл. По мере того, как обжигающая жидкость течёт всё дальше — изо рта в горло и глубже, чувствую дикую боль, будто меня сунули в огромный костёр. Сначала — только голову, а после — и всё тело. Пытаюсь кричать, но сначала на это просто не хватает сил, а чуть позже что-то меняется.

Эта жидкость...Она по-прежнему остаётся жидким огнём, но теперь — это тот огонь, которого я жажду всем своим сердцем. Такое ощущение, будто этого момента я ожидала всю свою жизнь. Поднимаюсь и вцепившись обеими руками в сосуд, из которого льётся бесценное сокровище, пью, пью, пью...

Внезапно понимаю, что держу руку феи, а пью из рассечённого запястья. Это вроде бы должно казаться чем-то ужасным, ноя не ощущаю ничего, кроме наслаждения и желания продолжить всё это как можно дольше.

— Достаточно, — крёстная вырывает руку и отступает на пару шагов. Прекрасное лицо феи кажется утомлённым, а улыбка на губах точно поблекла. — Как ты себя чувствуешь, милая Аннабель?

Как? Это трудно передать. Так, словно в кувшин, из которого выбежала вся вода, сумели набрать солнечный свет. И это тёплое сияние постепенно распространяется по всему телу, превращая меня во что-то иное, не то, кем я была раньше. Да и то, если подумать, едва ли кувшин, в котором хранили обычную жидкость, сумел бы удержать свет — для этого потребуется совсем иной сосуд.

Так и я превратилась во что-то иное.

— Прекрасно! Лучше себя никогда не чувствовала.

— Не мудрено, — фея машет рукой, приглашая меня пройти в глубь усыпальницы. — Тебя ожидают такие чудеса, о которых ты даже не мечтала. Но для начала...

Пока она это говорит, я смотрю на свои руки и не могу понять: куда-то делись все синяки, оставленные Матильдой. Да и сама кожа изменилась: стала абсолютно гладкой и почти такой же светлой, ка у моей крёстной. Такое чувство, будто что-то под кожей светится и этот свет проникает наружу. Очень красиво. Касаюсь бока и не ощущаю никакой боли. И тут понимаю ещё одну удивительную вещь: я не дышу! Мне не требуется делать ни вдох, ни выдох и тем не менее я не задыхаюсь. Чудеса!

— Ты готова отправиться на бал? — спрашивает фея и я слышу в её вопросе некий подвох. Тем не менее согласно киваю. — Но ты же не поедешь на королевский бал в таком платье?

О, проклятье! Как я могла забыть о том, что мой самый лучший костюм безнадежно испорчен? Что же делать?

— Возможно, тебе подойдёт это? — фея лукаво улыбается и показывает мне лежащее на гробнице прекрасное белое платье. Оно украшено драгоценными камнями и вполне подошло бы какой-нибудь принцессе. — Примерь.

Фея помогает мне, так что облачение не занимает много времени. Жаль, что я не могу посмотреть на себя в зеркале, но крёстная, оглядев меня со всех сторон, говорит, что я выгляжу, как само совершенство. А после вновь улыбается.

— Так ты готова поехать на бал, милая Аннабель?

— Н-наверное, — видимо я опять что-то упустила из виду. Немудрено, в том состоянии, в котором я сейчас нахожусь.

— В такой-то обуви? — фея указывает на мои, видавшие виды, башмаки. — Как мне кажется, она не очень подходи для королевского бала. Но у меня есть для тебя...

Она наклоняется и поднимает из-за камня пару полупрозрачных туфелек. Мне кажется или они сделаны из стекла? Но как?..

— Это хрусталь, особый хрусталь, который может выдержать любой удар, — говорит фея и ставит чудесную обувь передо мной. — Примерь.

— Но — это же стекло! Как я могу носить обувь из стекла?

— Да, обычный человек не сможет носить хрустальные туфельки, — фея улыбается как-то странно. — Но ты теперь — не обычный человек. — она делает паузу и очень тихо добавляет. — Как я.

Туфельки садятся на ногу так, словно их делали специально для меня. Да что там, я вообще не ощущаю их на своих ногах. Остаются сомнения, будет ли удобно в них ходить и танцевать — ведь я направляюсь на бал не для того, чтобы постоять у стены. Делаю шаг, другой — такое чувство, будто я скольжу по воздуху. И это не только обувь, само тело кажется необычайно ловким и лёгким — я вся, точно ветер.

— Спасибо, спасибо, дорогая крёстная, — обнимаю фею, и она обнимает меня. Сейчас прикосновения наполнены теплом, в них нет ни капли того холода, который я ощущала прежде.

— Зови меня Катрина, — говорит фея и слегка отстраняется. — Как же ты сейчас напоминаешь ту...Впрочем, вернёмся к делу. Как ты считаешь, дорогая Аннабель, ты уже можешь отправляться на бал?

Ну да, мои раны чудесным образом зажили, я одета в платье изумительной красоты и на мне волшебные хрустальные туфельки, каких, я уверена, больше нет ни у кого. В довершение ко всему Катрина протягивает мне сверкающую бриллиантами диадему и помогает надеть её.

— Наверное, да, — чувствую, что в повторяющемся вопросе сохраняется подвох. — Вроде бы всё, что нужно уже есть.

— Неужели такая прекрасная дама отправится на королевский бал пешком? Где ты видела гостей короля, прибывших к нему не в карете? Ну а самой красивой гостье полагается самый красивый экипаж.

— Да, — я растеряна. Положим одежду можно держать в относительно небольшом склепе, но целую карету...Быть может фея произнесёт заклинание, и она появится из воздуха, как это бывает в волшебных сказках? — Но откуда мне её взять?

— По вине злых сил, заточивших меня в этом склепе, — фея вздыхает, — Я не могу выйти наружу. Однако же, это не помешает мне во всём помочь милой Аннабель. Немедленно отправляйся к выходу из кладбища — экипаж уже ждёт тебя.

Не в силах удержаться, я радостно хлопаю в ладоши. Внезапно фея становится серьёзной и привлекая моё внимание, поднимает указательный палец вверх.

— Желаю тебе повеселиться от души, дитя моё, — говорит Катрина. — Но запомни несколько вещей. — Во-первых, как бы тебе не было весело и хорошо, ты должна покинуть дворец до наступления рассвета — не забудь! Во-вторых, на балу будут твои мачеха и её дочери они не узнают тебя, если ты сама не откроешься — не вздумай этого делать. Третье — не разговаривай со своим кучером — он нем и глух. И последнее, если вдруг кто-то поранится до крови, держись от него подальше. В твоём состоянии ты можешь...можешь ощутить дурноту. — она целует меня в лоб. — Удачи тебе!

Я покидаю склеп и выйдя наружу некоторое время стою неподвижно. Что-то изменилось. А точнее, изменилось почти всё. Небо обрело некую глубину, превратившись в бездонный водоём, в глубине которого медленно перемещаются светящиеся рыбы. Ночь стала гораздо светлее, так что я чётко вижу все предметы, которые до этого скрывала тьма и от этого склепа, надгробия, деревья и кусты кажутся ненастоящими, игрушечными.

А самое удивительное, что я слышу тихое бормотание множества голосов. Они перешёптываются, посмеиваются, угрожают и плачут над горькой утратой. Временами мне кажется, что я вижу туманные фигурки, которые перелетают от одного надгробия к другому.

Всё, время вышло, пора отправляться на бал.

На выходе из кладбища действительно стоит карета, запряжённая пятёркой вороных. Прекрасные кони, на каждом — золотистая попона, где вижу изображение знакомого знака: шестилучевая звезда, вписанная в круг. Кони бьют копытами, роют землю и громко ржут, точно требуют немедленно отправляться в путь. Погодите, дайте рассмотреть карету.

Такого красивого экипажа я не видела никогда, даже когда мы с папой были в королевском дворце. Такое ощущение, будто всю карету отделали золотом и драгоценными камнями. На дверях — всё тот же странный знак со звездой, будем считать, что это — мой герб.

Кучер одет в свободный меховой плащ, полностью скрывающий тело, а на голове — шляпа с необычайно широкими полями. Когда я подхожу ближе, кучер шевелится, но голову в мою сторону не поворачивает. Катрина сказала, будто он глухой и немой? Ладно, не станем его трогать.

Стоит мне подойти к экипажу, как дверца сама собой открывается. Ну что же, это волшебный экипаж, так что нечему удивляться.

Поднимаюсь по ступенькам и уже оказавшись внутри кареты, слышу оклик:

— Анни! Анни, дочка!

Папа стоит в воротах кладбища и протягивает мне руку. На лице у папы боль и страдание. Мы смотрим друг другу в глаза. Внезапно кто-то громко и злобно рычит. Дверца кареты захлопывается и экипаж срывается с места.

18.

Не удержав равновесия, падаю на мягкий диванчик, обтянутый золотистой тканью, на которой изображены лилии. На стенке, передо мной покачивается на крючке небольшой масляный светильник. Света он даёт немного, но его вполне достаточно, чтобы я могла видеть убранство кареты. Сажусь на мягком диванчике и осматриваюсь.

Стены экипажа драпированы той же золотистой тканью с лилиями, отчего я кажусь самой себе драгоценностью в золотой шкатулке. Не самое плохое ощущение, надо сказать. На окошках в дверцах кареты — плотные занавески, на полу — мягкий пушистый коврик, а передо мной — небольшой овальный столик. На нём лежит пара белых кружевных перчаток, веер и записка. Беру записку и тотчас узнаю красивый почерк Катрины.

'Милая Аннабель, — пишет крёстная, — Сейчас ты уже на полпути к королевскому дворцу и предполагаю, что все твои мысли занимает грядущий бал. Ещё раз хочу тебе напомнить: ты должна покинуть дворец до наступления рассвета — ЭТО ОЧЕНЬ ВАЖНО! Не пытайся уйти сама, карета будет ждать твоего возвращения и доставит в место, которое послужит, на некоторое время, убежищем. Можешь занимать любую из спален, но помни одно: НЕ ПРИ КАКИХ ОБСТОЯТЕЛЬСТВАХ НЕ ОТКРЫВАЙ СТАВНИ! Прости, за то, что я так настойчива, но это лишь потому, что ты мне не безразлична. И ещё раз желаю тебе от души повеселиться.

Твоя Катрина'

Ну что же, крёстная во всём права: все мысли — о грядущем веселье. Тем не менее, постараюсь не забывать о советах, даже если сейчас они кажется мне абсолютно бессмысленными. Ну вот почему я не могу открывать ставни?

Впрочем, неважно. За занавесками мелькают огни и выглянув наружу, я вижу, что мы подъезжаем к воротам королевского дворца. Внутри всё запирает от предвкушения и страха. Предвкушения бала и страха, что что-то может не получится. Ну вот сейчас стражник грозно заревёт: 'Где твоё приглашение, грязнуля?' а я...

Где моё приглашение?!

С ужасом понимаю, что я забыла его в склепе феи вместе со своим старым грязным платьем. Ужас! Что же мне делать дальше? Снаружи скрипят открывающиеся ворота, и я слышу тяжёлые шаги, который всё ближе и ближе.

— Приглашение? — дверца остаётся закрытой, значит стражник спрашивает у кучера? Но что может понять глухой и немой возница? Раздаётся глухой рык, больше подобающий какому-то зверю. — А, это то самое, особое, о котором нас предупреждали. Жак, Пьер, сопроводите экипаж.

Что такое происходит? Сердце должно колотиться, точно сумасшедшее, но почему-то я не ощущаю его ударов. Вся буря происходит исключительно в моей голове. Но тут тоже странно, меня не бросает в жар, как обычно, я не обливаюсь потом и спустя считанные мгновения после приступа паники, ощущаю себя практически спокойной.

Интересно, это тоже сделала фея?

Экипаж трогается с места и в окне я вижу, что рядом с каретой скачет солдат в красном костюме, расшитом золотыми шнурами. На голове сопровождающего — серебристый шлем с пышным султаном. Солдат вроде бы смотрит прямо, но я вижу, как его голова то и дело поворачивается в мою сторону, а на молодом лице написано неприкрытое любопытство. Особое приглашение? Даже я удивлена, так что говорить про охрану!

Очень скоро экипаж останавливается, и я собираюсь выходить наружу. Протягиваю рук, однако дверь распахивается прежде, чем я успеваю её коснуться. Оказывается, её открыл мой кучер. Он стоит совсем рядом, но даже сейчас я не могу рассмотреть его лица, из-за низко опущенных полей шляпы. Извозчик протягивает руку и что-то в его движениях кажется мне смутно знакомым.

Но все посторонние мысли вылетают у меня из головы, когда я вижу, кто меня встречает.

Карета стоит возле высокой лестницы, которая ведёт ко входу во дворец. Высокие ребристые колонны подпирают треугольный навес, где лепные ангелы трубят в длинные рога. На колоннах ярко пылают большущие светильника, отчего света у портала почти, как днём. Солдаты, своей неподвижностью напоминающие скульптуры, одеты так пышно, что парадное одеяние наших сопровождающих кажется обычной повседневной одеждой.

На их фоне улыбающийся Карл кажется каким-то простолюдином. На принце — облегающая куртка с высоким воротником. Кутка опускается чуть ниже бёдер и единственное украшение на чёрной материи — это какой-то серебристый знак в виде многолучевой звезды, свисающий с шеи Карла. Узике, чёрные же штаны и до блеска начищенные сапоги. На поясе принца висит кинжал в позолоченных ножнах.

Карл делает несколько быстрых шагов и оказывается у моей кареты. Кучер тут же боком уходит в сторону, освобождая место для принца. А тот улыбается ещё шире и протягивает мне руку в белой перчатке. Опираюсь на неё и спускаюсь. Киваю и вижу в глазах принца такое пламя, что им впору освещать самый тёмный мрак. Как же красив мой возлюбленный!

— Честно, — говорит Карл и взяв мою руку в свою, ведёт ко входу во дворец. Как же много тут ступеней! — Я уже начал сомневаться в том, что моя прекрасная незнакомка почтит нас своим присутствием.

— Я ведь обещала, — трудно удержаться от счастливой улыбки. Да и то, сколько времени прошло от того момента, когда я сама не верила в то, что этот момент наступит?

— Ты всегда держишь обещания? — принц легко сжимает мои пальцы, и я сжимаю его, в ответ. — Это прекрасно. Итак, ты выполнила обещание и прибыла на бал, не желаешь ли пообещать назвать своё имя?

— Нет, — я смеюсь. — Называй меня Золушкой, мне нравится, когда ты это произносишь.

— Ну да, — мы входим во дворец, и стражники склоняют свои головы. Ловлю на себе их любопытные взгляды. — Именно так мы тебя и представим распорядителю: прибыла Золушка. Пожалуй, остановимся на прекрасной незнакомке — это добавит интриги в наше торжество. Ну а для меня...

— А для тебя я останусь Золушкой.

Большое помещение со множеством колонн и картинами между ними. Небольшие овальные столики, высокие кресла и неисчислимое множество канделябров. Ещё одна лестница, вдоль которой замерли статуи странных существ с телами людей и головами зверей. Красивые изваяния, но я ощущаю нечто недоброе, таящееся в них. Что именно, сама не могу понять.