Толстый

Чайник, в отличие от бойлера, закипел быстро, заварка в большом стеклянном заварнике окрасилась в тёмно-бурый цвет, после чего Боря разлил по кружкам. Кристина взяла свою и осторожно подула.

— Я так удивилась, когда тебя встретила.

— Почему? По телефону ведь слышала.

— Ну, я когда звонила, не думала, что ты... Что ты сам придёшь.

— А почему позвонила? — Боря с деловым видом нарезал вафельный торт поперёк. — Именно мне.

— Мы всем звонили, там в первые дни свет иногда давали, мы все гаджеты заряженными держали. Всем звонили, чьи номера в контактах записаны. Никто не отвечал. Тебя в последнюю очередь набрала, не верила, что жив. Гудки пошли, но никто не брал. Я и отключилась. Потом смотрю, а там на экране звонок пропущенный. Я сперва обрадовалась, а потом подумала, что ты тоже где-то вот так сидишь. А ты...

— Что? — спросил Боря, пододвигая девушке блюдо с тортом, нарезанным аккуратными брикетами.

— Странно это, — неопределённо ответила она, взяв с тарелки кусочек торта. — Мы привыкли, что наш Боря — тюфяк. Извини. Другие парни активные, весёлые, красивые, водку пьют, драться умеют, девушек соблазнять. Настоящие герои. Так нам тогда казалось.

— А потом внезапно пришла реальность, — без тени злорадства ответил Боря, отхлебнув обжигающего чая.

— Именно, как только всё началось, стало понятно, кто чего стоит. Мы ведь хотели поначалу прорваться из города, тогда зомби были слабые. Двое парней с палками и молотками смогли бы дорогу расчистить.

— Но не захотели?

— Да, сказали, что жить хотят, что не нанимались всех спасать, в итоге мы остались сидеть и ждать помощи. А она всё не приходила, и монстров на улице становилось больше, а еда кончалась, и вода. Единственное, на что их хватило, — это ближайший магазин ограбить, если бы не это, мы бы уже умерли.

— Не стоит их осуждать, — спокойно сказал Боря. — Многие так поступили, их потом спасли, но... не всех.

— А потом, — продолжала Кристина, старательно пережёвывая торт. — Приходишь ты, только уже другой.

— Какой другой? — не понял Боря. — Я всегда одинаковый.

— Это тебе так кажется, а мне со стороны лучше видно, — девушка улыбнулась. — Испытания человека сильно меняют. Вот и тебя изменили.

— Это хорошо?

— Новый Боря мне нравится больше, — она улыбнулась ещё шире снова и осторожно отхлебнула обжигающий чай. — Ты сильно похудел, черты лица стали другими. Раньше был как ребёнок пухлый. А теперь ты мужчина. Защитник.

— И "Бентли" в центре города, — задумчиво проговорил Боря.

— Ты о чём? — не поняла Кристина.

— Недавно с отцом разговор имел, — начал объяснять Боря. — Про девушек и не только.

— И что он тебе сказал?

— Сказал... много чего сказал, в основном про то, что в экстремальных условиях, вроде нынешних, куда большим успехом у девушек будут пользоваться именно защитники, воины, способные убивать врагов. Это важнее, чем быть молодым красивым миллиардером.

— Отец у тебя умный, — заметила девушка, незаметно доев торт целиком, длительные голодовки сказывались. — А он, кстати?..

— Не волнуйся, — Боря махнул рукой в сторону двери. — Папаня у меня, конечно, сильный, но наручник вряд ли оторвёт. И уж точно не сделает это бесшумно. Так значит, я теперь тяну на полноценного защитника?

— Ещё как, — Кристина повернулась и уставилась ему в глаза. — Ты бы видел себя. Открывается дверь, а там ты. Весь в броне, как рыцарь. Весь оружием увешан. А как дрался, от мутантов только клочья в стороны разлетались. А когда ты отца спасать кинулся, я от страха чуть в обморок не упала.

Боря, обжигаясь, отпил из кружки сразу половину, потом кивнул в сторону ванной.

— Думаю, всё уже нагрелось. Могу из одежды посмотреть чего-нибудь, тут есть запас.

Чем-нибудь оказалась безразмерная тёплая рубаха в клеточку, футболка и спортивные штаны. Склад намародёренных вещей находился в соседней квартире, то, что годилось для работы, растаскивали сразу, а всякий неликвид лежал долго.

— Белья нет, — виноватым тоном произнёс Боря, подавая ей полотенце и кусок туалетного мыла.

— Да и фиг с ним, — отмахнулась девушка. — Жди меня.

— Угу, — Боря развернулся и, осторожно прикрыв за собой дверь, вышел из ванной и с задумчивым видом присел за стол.

А через пару минут она его позвала.

— Что-то не так? — спросил он, приоткрыв дверь.

— Не так, — сказала она таким тоном, что становилось ясно, что-то тут действительно что-то крепко не так. — Заходи.

Он вошёл и уставился на неё. Прекраснее никого не видел, девушка, совершенно голая, стояла в струях воды, наполовину выглядывая из-за ширмы. Фигура её, хоть и сильно исхудавшая, по-прежнему оставалась привлекательной.

— Боря, — строго сказала она. — Ты, вроде, умный парень. Только вот главного не понимаешь.

— А что главное? — он по-прежнему стоял в дверях, разинув рот.

— Хорошо, пойдём долгим путём, — она вздохнула, сменила выражение лица и уже другим голосом добавила: — Боря, потри мне спину, а то мне неудобно.

— Хорошо, — он подошёл, взял мочалку и стал размазывать мыло по спине девушки. — Так что там главное?

Тёр он так старательно и такими механическими движениями, что можно было бы убрать Кристину, а рука продолжала бы двигаться.

— Главное, Боря, — назидательно сказала Кристина, — что девушка, за редким исключением, не может сказать парню "давай потрахаемся", это противно её природе, ей надо сделать вид, что её добиваются. Всё ещё не понял? Вот смотри, ситуация у нас простая: я стою здесь, голая, всем тебе обязана и почти влюблена. Что должен сделать ты?

— Что?

— Вломиться сюда, сграбастать меня своими лапами и поиметь в жёсткой форме несколько раз. Ты же у нас герой, тебе всё позволено. А я бы при этом сопротивлялась, визжала, отказывалась, но только для вида, а на деле была бы счастлива. Теперь понятно? Или ты только с мутантами храбрый?

— Понятно, — он отбросил мочалку и полез в ванну.

— Разденься сперва, — она рассмеялась.

Стянув футболку и камуфляжные штаны, Боря шагнул в ванну. В этот момент он почему-то совсем не стеснялся своего тела. Не в теле дело, красота, по крайней мере, мужская, она в другом. Да и с телом не всё было так просто, оно уже не напоминало жирный пельмень, который колышется при ходьбе. Упитанный парень, крепкий, широкий в плечах. Даже черты лица изменились, детская припухлость исчезла, сделав его суровым и решительным.

Сграбастать не получилось, Кристина его остановила, подобрала мочалку и стала намыливать. Правильно, на улице довольно жарко, а беготня в тяжёлых доспехах отлично выгоняет пот. Нательное бельё после такого, высыхая, становится деревянным, а запах от тела такой, что запросто матёрого мутанта отпугнёт. Поэтому следует совместить приятное с ещё более приятным. Нежные женские руки скользили по его телу, вызывая совершенно определённую реакцию, которую Кристина всячески поддерживала, дразня его. А потом тёплая вода закончилась, пришлось смыть остатки мыла под холодной и наперегонки мчаться на диван, где ждало тёплое одеяло.

Единственное, чего сейчас хотел Боря, так это чтобы ночь не кончалась. Продлить минуты блаженства в вечность. Они делали это снова и снова, молодой организм, длительное воздержание и, что греха таить, немалый опыт партнёрши, сделали своё дело. Старались при этом не шуметь, но плохо себя контролировали.

Когда они заснули, уже начинался рассвет, два измождённых тела, прижавшись друг к другу, тихо сопели, накрывшись одеялом до подбородка. Вот только продолжалось это недолго.

— Боря! — раздался из соседней комнаты раздражённый голос отца. Было от чего раздражаться, он ведь этот концерт всю ночь слушал.

— Папа? — Боря выглянул в дверь, потом сообразил, что голый, дотянулся до большого полотенца и прикрылся им. — Ты живой?!!

— Живее всех живых. Я, конечно, рад за тебя, но есть одна проблема, — он указал свободной рукой на наручники. — Мне до ветру надо, а ключи у тебя.

Боря отправился искать ключи, нашёл в кармане брюк, что так и валялись на полу в ванной, отстегнул отца, а когда тот через десять минут покинул санузел, сверкая счастливой улыбкой облегчения, что помимо воли наползала на лицо, сообщил ему:

— Пап, дело есть.

— На тему?

— На важную, очень важную, желательно всех старших позвать, дело интересное.

— Старших тут... Зиновьич и Левинзон. Осипова тоже позову, жди. Да, думаю, больше нет нужды меня пристёгивать.

Когда всё условное руководство анклава собралось у кровати раненого, что лежал теперь без наручников и даже пытался пить кофе той половинкой рта, что была свободной от бинтов, Боря перед приходом гостей успел переодеться. Военную форму он больше не надевал, обходясь джинсами и футболкой, а на босые ноги обул резиновые шлёпанцы.

— Прежде, чем Борис Сергеевич нам поведает о своём гениальном открытии, я тоже хочу сделать небольшое заявление, — сказал Михаил Борисович.

— Валяй, — выдохнул Осипов, присев на низкую табуретку.

Вместо ответа доктор положил на стол странного вида кусочек жёлтого металла, присмотревшись, Боря определил в нём мост. Золотой зуб и две коронки, в которых сохранились обломки настоящих зубов.

— Это чей? — спросил Сергей Иванович.

— Мой, — ответил Левинзон.

— Надо полагать, ты вчера встретил группу агрессивно настроенных антисемитов, которые обвинили тебя в распятии Христа и отсутствии воды в кране? — ехидно спросил Осипов.

— Сарказм не к месту, всё очень серьёзно, — парировал Левинзон.

— Так ты объясни по-русски, — потребовал Павел Зиновьич. — Откуда эта дрянь взялась?

— Объясняю, мост мой, а вот почему он выпал, объяснить сложнее. Его вытолкнуло.

— Чем? — хором спросили они.

Вместо ответа он достал маленький фонарик, протянул его Боре и приказал заглянуть ему в рот.

— Смотри там, где зубов нет.

Боря заглянул. Нашёл место, где не было зубов, на верхней челюсти справа, навёл луч света, после чего слегка оторопел. Перепутать с чем-либо было невозможно, это не старые корни и не обломки зубов. Из десны шестидесятилетнего старика росли три новых зуба.

— Увидел?

— Угу, — Боря кивнул. — А почему так?

— Сынок, если узнать почему и суметь это повторить, можно Нобелевскую премию получить по медицине.

— Так что там? — спросил у Бори отец.

— Зубы новые растут, — ответил он растерянно. — Целых три.

— Эээм, а такое бывает?

— А сами-то как думаете? — хмуро спросил Левинзон.

— И? Что это? — спросил Осипов.

— Может, просто в своё время молочные зубы не выпали. Я слышал, такое бывает. Выпали только сейчас, а на их место... — начал теоретизировать Боря

— Мне шестьдесят два, — укоризненно сказал Левинзон, — чтобы молочные зубы задержались настолько, да сразу три, да рядом, такого точно не бывает. Даже в виде статистической погрешности. Не говоря уже о том, что я, будучи врачом, свои зубы хорошо знаю.

— Так что случилось? — спросили все хором.

— Точно сказать я не могу, — как-то невесело пояснил врач, — но стоит задуматься, а не происходило ли в наших краях в последний месяц чего-то необычного? Какой-нибудь инопланетной заразы не распыляли? Странных мутаций среди населения не наблюдалось? А если да, то к чему ещё можно такое привязать?

— Действительно, у кого ещё дополнительные зубы вырастают, — проворчал Павел Зиновьич. — Так что теперь, тебя связывать нужно?

— Неполадки с зубами начались уже дня четыре как, — ответил Левинзон. — А накопленный мной статистический материал позволяет определить приближающееся обращение часа за четыре, а скорее, даже за шесть. Связать меня вы всегда успеете. Предлагаю вместо этого разбинтовать Сергея нашего Ивановича. Мне очень интересно взглянуть на его рану. Думаю, всем уже понятно, что он не заражён.

— Повязка присохла, — Сергей Иванович недовольно поморщился. — Отрывать придётся.

— Отмочим, торопиться нам некуда, — тоном матёрого палача заявил доктор.

Размотав бинты, они увидели шрам на щеке, из которого торчали нитки. Ещё вчера это была рваная рана, кровотечение из которой никак не хотело останавливаться.

— Что и требовалось доказать, — торжествующим тоном заявил Михаил Борисович. — Рваная рана, нанесённая куском пластика, штопал я её только вчера, сегодня же, с высоты своего опыта заявляю, рана нанесена не меньше недели назад, скорее, даже больше, собственно, можно швы снимать.

Сергей Иванович посмотрел в зеркало, после чего вынужден был согласиться.

— То-то она так зудела ночью.

— Отсюда я делаю вывод, что неизвестная инфекция проникла в нас всех, оказывает влияние на функции организма, но пока (пока) не вызывает окончательных изменений тела и потери разума.

— А были ещё такие раненые? — с сомнением спросил Осипов.

— Геннадий Андреич, сам-то как думаешь? Откуда им взяться? Были недавно двое подстреленных, что с оружием обращались халатно, но я их только наскоро перевязать успел и в Динамо отправить. А те, кого мутанты подрали, для статистики мало подходят.

— А за кордоном об этом знают? — спросил Боря.

— Видимо, да, потому и не начинают эвакуацию. Вместо этого рассказывают про "пассивное заражение".

— Хреново, — резюмировал Осипов.

— Боря, а ты что нам хотел поведать? — спросил Сергей Иванович. — Ведь это же ты экстренное собрание созвал.

— Вчера, когда нас забирали вертолётом, я увидел кое-что. Тогда только я в окно смотрел, другие не видели.

— Ну, — поторопил его Левинзон.

— Там человек был, живой, обычный. Когда твари бросились на броневик, он вместе с ними шагал.

— Может, просто он только что обратился? — с сомнением произнёс отец. — Превратился в зомби, и его подхватила толпа.

— Нет, он не обратился, обращённых я видел, они с самого начала на людей не похожи. А этот мало того, что шёл ровно, так ещё и одет с иголочки, ни пылинки на нём, ни крови пятнышка. Обращённые такими не бывают. А ещё мне показалось, что он им приказы отдаёт. Он жесты какие-то делал, что-то говорил и рукой вот так размахивал.

— Всё чудесатее и чудесатее, — сказал отец, потом обернулся к остальным участникам брифинга и спросил: — Что будем делать?

— Докладывать наверх нужно и побыстрее, — решительно сказал доктор. — В Динамо, а ещё лучше сразу за кордон. А попутно у них попробовать выяснить что-то новое.

Связь получили довольно быстро, на экране ноутбука появился замученный и сильно постаревший Рыбников, который теперь носил камуфляж и кобуру с большим пистолетом. Он некоторое время подождал, пока появится изображение и, присмотревшись к лицам собеседников, спросил:

— Кто-то хотел меня видеть?

— Есть кое-какая информация, — сказал Сергей Иванович. — Нам бы в идеале даже не вам докладывать, а кому-то из-за кордона. Можно это организовать?

— Можно, но сперва всё-таки мне доведите, хоть в общих чертах, думаю, не помешает.

— В общем, так, — начал рассказывать Левинзон. — Во-первых, мы провели наблюдения на живых людях, оказавшихся в зоне заражения. Оказалось, что по неизвестной причине в организмах этих людей ускоряются регенеративные процессы. Заживляются раны, что ещё можно объяснить случайностью, но главное — начинают расти зубы, которых не было. Подозреваю, что и с болезнями всё не так, как раньше. У меня просто мало материала для исследований.