Боксер, Пашка, я и космический отщепенец

И все так и было до тех пор, пока папочка не наклонился ко мне и не прошептал на ухо страшную тайну о том, что зять не дал ему вложить в произошедшее ни рубля. Я подавилась яблоком.

— Только тс-с, — приложил он палец к губам, — я же обещал молчать.

Я ошарашенно оглядела всю толпу, которую накормил целиком, вместо уговоренной половины, мой муж и как-то пригорюнилась. Если я переживу все стрессы этого дня, то я — герой. За такое государственные награды давать надо. Ветеран свадебной церемонии третьей степени. Пережила два бракосочетания — второй степени, три — первой, дальше уже звезда положена.

— О чем думаешь, микаи? — ласково шепнул на ухо Сишати.

— Когда папа выпьет, он всегда говорит правду, даже если о ней не просишь. Ты об этом не знал.

Капитан нахмурился, затем улыбнулся, обнял и пересадил к себе на колени. Тамада что-то радостно заорала в микрофон, оповещая всех о творящихся за столом новобрачных бесчинствах. Ей бы в газете "Жизнь" работать. Где только мама ее откопала?

— Я люблю тебя, — он осторожно заправил выбившийся из прически локон мне за ухо. — Ты ведь давно моя жена, я воспитан на своих традициях, а мои традиции велят заботиться о тебе, и если честно...

— Что? — я нетерпеливо поерзала на его коленях, всматриваясь в зеленые искорки в ночных глазах, сообразив, что он неуверен стоит ли продолжать.

— Наши традиции более разумны и спокойны.

— Согласна, — счастливо улыбнулась я. — Только не все, не обольщайся.

— Микаи, — он в очередной раз коснулся моих губ, и я утонула в этом нежном, восхитительном поцелуе. Какая разница, что все смотрят? Какая разница, что кто-то закричал в микрофон "Миша, не бей Вову!"? Какая разница, что в зале стало неприлично шумно, а за нашим столом громыхнуло и проскрежетало? И, наверное, нас бы не отвлек даже равномерный чавкающий звук, раздающийся совсем близко, если бы сынка не вклинился между нами и не попросил спасти тортик. Оказалось, что дядя Миша, мамочкин брат, действительно бьет дядю Вову, мамочкиного школьного ухажера, с которым они остались большими друзьями. На сторону Миши встали, как минимум, четверо с папочкиной стороны, потому что Вова как-никак соперник, пусть и бывший, а на Вовину сторону встали две женщины и четверо мужчин со стороны мамы. Численное превосходство попытались устранить и не раз, что в итоге привело к общественной перебранке и частичному мордобою, воспользовавшись коим, бойкая молодежь кто постарше пошла покурить, кто помладше пошла пить родительский алкоголь, и только Дольф решил в одиночку сожрать трехъярусный тортик. Комнатный собак, красуясь уже изрядно потрепанной и перемазанной кетчупом фатой, скромно стоял у нас на столе и вкушал лакомство. Собственно его чавканье мы и слышали.

Уже после переполненного событиями дня, когда Сишати бережно опустил мое обессиленное и сонное туловище в кровать, смутно припомнила элегантного мужчину в дорогом костюме, определенно не относящегося к нашей дружной, изрядно опьяневшей компании, стоящего рядом с барменом за стойкой и молчаливо наблюдающего за ходом празднества. Я бы, наверное, поразмышляла о нем дольше пары секунд, если бы не ощутила ласковые руки мужа, осторожно снимающие с меня платье, чулки и белье. Все таки Луня права, я чертовски везучая женщина.

Утро встретило прошедшую крещение свадьбой невесту головной болью, ритмичными проседаниями кровати, громовым лаем и непрерывными криками Пашки: "Мамка, папка". Приоткрыла веки и поняла причину проседания кровати. Цветик сигал с правой половины матраса на левую, умудряясь при этом перепрыгивать через нас с Сишати, спящих в обнимку ровно по центру. Поправка, почти спящих. Мой капитан глаз не открывал, но улыбка его неоднозначно давала понять, что поведение кактусенка нисколько не возмущает сурового сиросэкай, скорее наоборот. Более того, мужа не смущал Дольф равномерно прыгающий за мелким хозяином след в след. Еще бы слюни так не разбрызгивал, подлец.

Я со стоном перевернулась на спину, сменив неудобную позу. Правая рука, лежащая в данный момент над моей головой, совершенно потеряла чувствительность, пришлось перекладывать ее левой и разминать.

— Ну? Как ощущение в новом качестве? — склонилось надо мной лицо Илоночки. За ней в поле зрения попал Кагараши, Ника и родители. У них сходка что ли? Заняться нечем, кроме как торчать с утречка в спальне молодоженов?

— В каком качестве? — как-то совсем не женственно просипела я.

— Водички? — с надеждой спросила мама.

— Водочки? — в тон ей поддакнула Илона.

— А нам теперь каждое утро надо собираться в их спальне? — спросил Кагараши.

— Чувак, ты в пещере родился? — поразилась Ника, перключая пристальное внимание на инопланетянина.

— Нет. На исследовательской станции.

— Оно и видно, — пробормотала сестренка.

— Так в каком качестве? — прокашлявшись, повторила я вопрос.

— Жены, конечно! — удивилась моей недогадливости подруга.

— При знакомстве положено узнавать место рождения? Где ты родился, Вероника?

— У-у, бл...

— Все вон! — неожиданно грозно гаркнул мой капитан, прерывая готовые вырваться из девчонки неправильные слова. Хороший муж, правильный. Полюбить его хотя бы за вот такое стоило. Посетителей как ветром сдуло, а мы занялись невообразимо приятным... Обнялись и заснули. Боженька, благослови сон и мужчину, который точно понимает, что именно нужно возлюбленной с утра после бурной свадьбы.

Вторая побудка состоялась уже после обеда, общими усилиями мамочки и нарашеки, пробравшейся в комнату, но это уже к делу не относится. Факт остается фактом, свадьба вышла непонятной, шумной, убойной и, как выразился Сишати, познавательной. Что ж, антрополог женился на туземке. Известно и повсеместно. Интересно, если бы я ходила с голой грудью и носила юбку из пальмовых листьев, тоже бы приглянулась? Отвлеклась.

К вечеру мы сумели-таки выползти из комнаты. Точнее, это я сумела, муж-то сотворил подвиг гораздо раньше моего, чем окончательно покорил тещу. Обеспеченный, любящий, образованный, непьющий, интеллигентный, ответственный — все мамочкины мечты сбылись. Единственный минус — инопланетное происхождение, но она вскоре свыклась с сим фактом, доверив мне по секрету, что это что-то вроде как за иностранца пойти. Ну, да... почти.

Резво ковыляя, я добралась до ванны, распахнула дверь, и осознала, что сюрпризы еще не закончились, а жизнь только-только начала набирать обороты. На моих глазах сестренка целовала Кагараши. И нет, не в щечку. Ника последний раз мальчика в щечку целовала в младшей группе детсада и то принудительно, мальчик вырывался, с тех пор много воды утекло, Ника повзрослела, поумнела и неприятности приносила теперь по крупному. Знала, я знала, что счастливые глаза тети Аллы, оставляющей доченьку под присмотром любимого дяди, добра не сулят.

— Ника! — взвизгнула я, забежав в комнату и оторвав за шиворот ходячую неприятность от инопланетянина.

— Да, ладно. Я тут выяснила, что парень ни разу не целовался. Без того странный, еще и целоваться не умеет. Решила научить. Зачем так нервничать? — она улыбнулась и обратилась к Кагараши. — Пока, — до невозможного довольная собой выпорхнула в коридор. Я двинула себя по лбу. Сишати меня убьет.

— Я не говорил, что не умею, я сказал, что она не такая красивая, как наши девушки, и поэтому не может мне нравиться, — возмущенно зашипел на меня молодой медик.

Ко мне как-то сходу вернулся дар речи.

— Да?

— Да. Она — обычная землянка, к тому же не очень умная и не очень вежливая.

Та-ак. Надеюсь, ты этого ей не говорил?

— Ты так подумал? — осторожно с надеждой спросила я.

— Так подумал, — кивнул Кагараши. У меня от сердца отлегло. — А потом сказал вслух.

Сердце провалилось в пятки. Ёкарный бабай! Теперь одно из двух, нерадивый сиросэкай: либо девочка превратит твою жизнь в ад, либо докажет тебе, что круче всех твоих женщин вместе взятых, и зная Нику, можно с уверенностью утверждать, что начатое она в любом случае доведет до конца. Вот кто просил дразнить землянку, дубина инопланетная? Похоже, мужики и впрямь кругом одинаковы, а Сишати даже на своей планете — исключение. Я вытолкала врача из ванной, велев ему бежать к капитану сознаваться в содеянном, сама же забралась под душ смывать напряжение и сон.

21. Туземец туземцу — друг, товарищ и корм

Мой дом — моя крепость.

Ну, не совсем уже моя, за последнее время в ней поселилась разношерстная компания иноземно-земных созданий, но да ладно. Не суть важно.

Я пережила свадебный пир, добралась таки до своей квартирки и никто не испортит хорошее настроение: ни Кагараши, растянувший свои не в меру длинные ноги на диване перед телевизором, ни Дольф, от нефиг заняться порвавший в клочья свой спальный теплый ватничек, сшитый мной любовно вручную, ни Пашка с Машкой, разучивающие новые слова, ни даже сосед сверху, решивший воскресным вечером посверлить. Причем, судя по звукам, сверлилось все, что попадалось под руку: стены, пол, потолок. Люк что ли мне решил бесплатный проделать?..

Достала из холодильника кусочек свадебного тортика, налила чай, выключила свет и расположилась поудобнее на маленькой тахте возле окна. Вечерний город, полный огней, — завораживающая картина, а в сопровождении всякой вкусняшки и вовсе, и пусть весь мир катится в тартарары, впрочем как обычно в моей жизни.

— Несмотря на все творящиеся здесь ужасы, я люблю твою планету.

Мне не нужно было оборачиваться, чтобы узнать этот голос, я уже знала, что Сишати стоит за моей спиной. Я его не слышала, скорее почувствовала. Последнее время нервные окончания во всем теле словно сходили с ума, стоило ему оказаться в радиусе нескольких метров от меня. Его улыбка завораживала, а голос заставлял сердце замирать. Теперь сомнений в том, что Наташик влюбилась, не было никаких, вкупе ни сожалений, ни расстройств, ни страхов.

— Не ты один.

— Я не о землянах, Микаи, — мягко произнес капитан. Он опустился рядом, обнял и положил подбородок мне на макушку.

— Знаю. Свой среди чужих, чужой среди своих. Даже на родине ты исключение из правил, верно?

— Замечательно сформулировала.

— Это не я. Фильм так называется, — я помолчала немного, затем спросила. — Скучаешь по ним? У тебя кроме отца еще семья есть?

— Вся моя семья здесь. Ты и Паша.

Я улыбнулась.

— Пашка бы сейчас возмутился...

— Знаю. Дольф и Маша. При нем и их назову.

— Ну, Дольф понятно, он трус и подлиза, ищет где потеплее, хозяев сменит — глазом не моргнет. А Маша?

— Маша? — по голосу догадалась, что муж улыбнулся, наверное, даже рассмеялся. — Наташ, ты не верно воспринимаешь нарашеку. Она — друг, товарищ. В вашем словаре просто нет нужного понятия для древесных. Они независимы и увлечены разными вещами. Маша авантюристка, путешественница, она любит корабли и звезды, новые места, планеты. Она дружит с тем, кто ей нравится, но, если устанет или ей просто надоест, уйдет.

Смысл сказанного дошел до сознания со скрипом.

— То есть... Она — не зверь? В смысле, она совсем что ли разумная?

— Нет. Не так, как ты понимаешь. Разумная, но иначе... А мне?

Не сразу сообразила, что Сишати последним возгласом подразумевает торт. Вот так сходу переключился, подлец. Жена ж так не умеет. Отломила кусочек и не глядя сунула ему, ложку не брала, так что пусть как есть обходится, что называется: "Хочешь? Сам себе накопай." Однако землянка вновь ошиблась, капитан с удовольствием съел, еще и пальцы мне облизал. Я вздохнула.

— Жадная? — со смехом спросил он.

— Моя вкусняшка.

— А ты — моя.

Покраснела в мгновение — это точно, хорошо темно в комнате. Сыну семь лет, а у меня уши горят, Лунтик бы оценила.

— Так что там с Машей? — решила сменить тему.

— Эта нарашека пришла сама, она хотела летать.

— Короче, она точно знала для чего используется здоровенная треугольная хреновина?

— Да, — на этот раз в голосе капитана слышался с трудом сдерживаемый смех. Я скрыла ответную радость. Да, исследователь мой, ты — в своей области знаток, и им останешься, я помогу. Для начала не расскажу, что в курсе как зовется эта треугольная хреновина. Знания нужно применять вовремя и по делу. Для тебя буду милой женой-туземкой, а там посмотрим.

— Ты говорил, она меня любит.

— Любит, как друга, но если найдет пару — уйдет за ним.

Ух, ты. Прямо жена декабриста. Это мы от древесных инопланетных кошек повадками, значит, не отличаемся. Любопытно. И тут меня осенило. Боженька, выходит, когда к ней Дольф приставал — это что-то вроде того случая прошлым летом с озабоченной чихуахуа и моей ногой! Девушка, хозяйка, тогда минуты три отдирала свихнувшуюся лупоглазую шмакадявку, а Пашка еще недели три угорал над этой историей. Только Дольф — не шмакадявка. Все равно если бы ко мне конь приставал. Правильно ему Маша по роже настучала, жаль маловато.

— О чем думаешь?

— О Маше.

Звонок в дверь прервал диалог. Сишати поцеловал меня в висок и быстро поднялся. Минуту спустя в коридоре послышались приглушенные голоса, затем все стихло. Каким чутьем я догадалась что что-то не так — не знаю. Толком не смогла бы даже объяснить как услышала звуки сквозь шум дрели. Не раздумывая выбежала следом за мужем, но в дверях резко остановилась.

Прямо у моих ног лежало оружие. В смысле самое настоящее, я даже по фильмам знала, что тот здоровый набалдашник зовется глушителем. У Пашки таких игрушек нет. (Хиппи я, конечно, бывшая, но дать в руки сыну оружие не позволю, пусть и ненастоящее.) У открытой входной двери на полу хрипел мужчина. На нем же сверху восседал мой капитан на пару с миловидным незнакомцем. Точнее почти незнакомцем. Я его видела уже. Позавчера, к концу пьянки, он мне привидился у барной стойки.

Полузнакомец и Сишати с удивлением рассматривали друг друга, а подоспевший Кагараши молча и деловито закрывал входную дверь.

— Вы кто? А это кто? — озвучил наше с ним общее недоумение цветик, появившись из зала вместе с Машей, и хрюкнул от неожиданности, когда я силком заволокла его за спину.

Мой капитан что-то прошипел врачу. Кагараши среагировал в мгновение... Я с ужасом смотрела на своих мужчин. Боже! Оказывается, в моем доме все это время находилось таки оружие, к тому же инопланетное. Спрашивается, как поняла и с чего взяла? Так все элементарно. Судя по тому, как ловко молодой сиросэкай выхватил из-за голенища своего сапога небольшую, совершенно гладкую белую фиговину и недвусмысленно приставил ее к шее полузнакомца, фиговина была инопланетным оружием, а судя по непроницаемому выражению лиц моего мужа и медика, поражающий эффект с вероятностью девяносто девять и девять десятых процента был смертельным.

— Круто! — благоговейно прошептал ребенок из-за моей спины. Я непроизвольно сильнее сжала Пашкину ладошку, заставив его ойкнуть и замолчать.

— Кх-хто ты? — Кагараши вновь вернулся к своему акценту, что придало его вопросу более угрожающий оттенок, а может дело в самом тоне, давно обратила внимание на эту их особенность чуть изменять тембр в зависимости от собеседника и темы.