— Да-а! Вот это да! — Люцифер обходил статую Талика вокруг, любуясь зрелищем. — Вы позволите? — Обратился он к Нальдо. — Я немного подвину Вашего подопечного.
— Не ронять! Пусть так и стоит! — Ответил эльф. Судя по звуку за спиной, ушастый наливал себе "сто грамм за сбитый".
Люций аккуратно развернул Талика к стойке и пошел убирать бутылки, которые перекрывали обзор. Талик старательно пучил глаза, помня о том, что обещал коварный эльф: посмотреть за какое время у него пройдет ступор, и как он рухнет.
Писатель Золотов стоял посреди трактира, в котором даже мухи не летали, не говоря уже о наличии хоть чего-нибудь, что могло его толкнуть. Сопровождающие уселись за стол и ждали результата. Силь всхлипывал где-то рядом с ними, а Люций копался с бутылками. Как только он счел пространство достаточным, то гордо, как художник, отступил в сторону от зеркала, давая Талику полюбоваться на результат.
Результат впечатлил так, что глаза сами заморгали часто-часто. В зеркале отражался он... но кто он теперь, Талик затруднялся определить. Волчьи бакенбарды исчезли, даже волосы на висках куда-то подевались. Осыпались, наверное, пока вращался. Зато на голове появился диковинный ирокез иссиня-черных волос, которые топорщились вокруг рогов и свисали ниже плеч длинными локонами. Демонический гребень из этой шевелюры торчал лишь верхними шипами. Судя по ирокезу, он стал слегка индейцем, благо ошейник в "египетском стиле" в сочетании с напрочь облысевшей грудью придавал ему некоторое сходство с Чингачгуком и Виниту одновременно. Однако, судя по рогам, классически расположенным и загнутым вверх, в роду новоявленного Виниту были викинги, причем, вместе со шлемами. И не только они. Нижние клыки отрасли настолько, что челюсть положительного героя больше смахивала на челюсть положительного бульдога, который затесался в родню к индейцам и викингам. Глаза сверкали каким-то синим инфернальным огнем. С таким синюшным пламенем в глазах и с учетом имеющегося богатства, Талик ощущал себя воплощенным логотипом Газпрома. Зато крылья... крылья отливали стальным блеском как будто их натерли алюминиевой пудрой. Вверх они отросли почти на полметра. Если раньше эти кожистые отростки только торчали над макушкой, то теперь они гордо возвышались, заканчиваясь загнутым когтем каждое. Ниже пояса Талик пока ничего не видел, но очень надеялся пусть и не на полную реализацию, ну так хоть на реализацию с полным облысением ног.
— Вроде бы высший вампир.... — Начал размышлять вслух Люций. — По цвету глаз... должен быть высшим. Да и крылья... — Талик совсем было запамятовал, что его герой имел еще и эту ипостась. "Высший я, да!" — с удовольствием прошептал внутренний голос, который до этого момента коварно прикидывался совестью. — Но по рогам и гребню: определенно демон. — Продолжал Лютик. — Снизу... Вроде оборотнем остался. — Надежду на облысение пришлось похоронить. Ну и ладно. Зато и все прочее с прошлой реализации не отвалилось, и шампунь не зря покупал. — Потрясающее сочетание, граф! — Поздравил Люцифер Талика.
Руки стало покалывать. Талик посмотрел на Люцифера в упор и скосил глаза к полу. Люций удивленно приподнял бровь и изобразил недоумение, заставив Талика повторить упражнение с глазами четыре раза. Когда писатель Золотов уже было отчаялся обрести помощника, блатной граф кивнул, хмыкнул и сам ничуть не хуже Виталия просемафорил условия сделки, покосившись на платежную татушку. А что еще от ворюги ожидать? Пришлось согласно зажмуриться.
— Эххх, красота! — Восторженно подытожил свой осмотр Люций, прихватил бутылку вина и отправился к столу, отпивая прямо из горлышка.
Проходя мимо Талика, он еще раз запрокинул голову, чтобы сделать глоток, и толкнул его оттопыренным локтем. Голова писателя Золотова явно не была тем местом, которое стремилось к чему-нибудь приложиться, особенно боком. Вспомнить хотя бы пресловутую полку. Но когда Талика ударила коварная мебель, у него еще не было новеньких рогов. А теперь были. Осознание выражения "надавать по рогам" пришло одновременно с потерей сознания.
— Ах, как я неловок! — Хлопотал вокруг попадана предводитель одной из местных разбойничьих шаек. — Братва, помогай!
Нальдо и так пережил за этот день два потрясения, чтобы его ещё братвой называли. Но оказалось, что обращение относилось не к нему. В трактир влетели два недо-демона с зачатками крыльев и оборотень-кошак. Силь забрался чуть ли не на колени к остолбеневшему не хуже, чем попадан, Баське. Пришлось, скрепя сердце, поверить в случайность сшибания Зольникова на пол и руководить его заносом в комнату. Без сознания-то попадан пребывал вполне натурально.
Как только увеличившегося в размерах Виталия уложили на скрипнувшую под его весом кровать, в комнату просочился Силь и тут же занял пост на табурете "рядом с ложем раненого". Наль пока еще не решил: сказать СовБезнице, что он её видел, или продолжить игру? Сказать — означало поставить её в такое неловкое положение... Сказать всегда успеется.
Дождавшись, пока не в меру любезный бандит закончит расписывать достоинства "примочки для рогов по личному рецепту его бабушки", Нальдо выпроводил всю компанию в коридор, закрыл дверь в комнату попадана и демонстративно встал на страже.
— Понял-понял, начальничек! — Опять скатился вниз по социальной лестнице самозваный аристократ. — Уже уходим. Наши приветы Графу!
Как только компания мерзких провокаторов удалилась, Наль покинул пост и отправился вниз. "Силь" сама справится. С рывком за штанину именно она сегодня подсуетилась. Так что если надо, то и магией приложит.
Пользуясь тем, что с их принадлежностью к властям и так было уже всё ясно, Баська сидел за столом и увлеченно набирал текст на универсальном коммуникаторе... хотелось надеяться, что это будет предварительный отчет.
— Работаем?
— Угу! — Не отрываясь кивнул Баська.
— Помочь?!
— Угу! — Так же неформально буркнул подчиненный и закатил глаза к потолку.
— Что там у тебя?!
— Э... образивные вариации...
— Образные, неуч! Что за вариации?!
— Ну... такой насыщенный язык... ёмкий. Вот вариации: ушлёпок отмороженный, челюсткин отмороженный.... Или: отмороженный ушлёпок челюсткин. — Выдал Баська, нисколько не сомневаясь, что его начальнику тоже не терпится принять участие в составлении словаря.
— Ты что несешь?! — Нальдо прорвало. — Какой челюсткин?
— Эта... от слова "челюсть".... Я полагаю... сударь. — Оторопел Басир.
— Челюскин — герой перелёта, сидел на льдине в холодном море... какой ушлёпок? Сотри эту гадость, жертва классической литературы! Не хватало только, чтобы мой стажер выражался как дешевый фраер! Гм. В общем, торн Басир, это наречие ты знать можешь, а вот употреблять — нет! Запись стереть!
Баська похлопал глазами, прекрасно понимая, что если он сотрет всё написанное, то ничего не выучит. Но вздохнул и все-таки попросил:
— А можно хоть просто ушлёпка оставить? А? И вот еще: что такое блох НАТО?
— Блок! — Уже почти стонал Нальдо.
— Ага! А вот мухосранский зоопарк, это — очень страшно?
— У-у! Как ты учился, Басир? Это мифический город в плохом месте, где все плохо. Понял?!
— Понял. Эта... аки...акизаки.... Акузационализм! — Выдал наконец Баська.
— Окказионализм! Авторский! — На этом слове Нальдо не донес до рта стакан с травяным отваром, потому что перед его мысленным взором стройными рядами и колоннами пошли неумолимые факты. Чтобы Баська не мешал процессу построения выводов, он отобрал у него коммуникатор и тоже вперил взгляд в потолок.
У Баськи в голове каким-то непостижимым образом укладывались только литературные творения. Всё прочее, видимо — для него неинтересное, сочеталось произвольно, мешалось, путалось: одним словом — каша. Эта каша бурлила, и на поверхность время от времени всплывало что-нибудь неожиданно ценное. Почему Баська ляпнул, что им "повезет на писателя" было совершенно не ясно, но ляпнул, и это — факт. Их попадан, похоже, строил из себя дурачка и прикидывался заторможенным, хотя всё слышал и понимал. А значит, стажер непроизвольно, но совершенно верно составил отчет с полными фразами, а не с невразумительным гмыканьем Зольникова. И не раз и не два Баська отмечал, что их попадан потрясающе образованный юноша. Для восемнадцати лет — даже слишком. Не далее, как сегодня утром, он намекнул... даже указал, что в серьезном случае их сопровождали бы СовБезники. Так и оказалось. И вот теперь...
— Знаешь, торн Басир... А все-таки у тебя есть талант!
— Какой!? — Баська чуть через стол не полез.
— Вот, ты что только что сказал? Ты сам понял?
— Акузици...
— Хватит! Не мучься. Ты доказал, что наш попадан все-таки писатель. Автор! — Баська в расстройстве плюхнулся обратно на лавку. Пришлось перечислять факты. — Так что оставь себе блох НАТО и челюсткина и не забивай голову. Ты — интуит. Твое дело: чувствовать, ощущать, болтать, а выводы будут делать другие.
— Инту...ит. Это в куда?*
— Оххх. Гм. От слова "интуиция", понял?
— А-а! — Просиял Баська. — Эта... понял! — И совершенно некультурно показал пальцем на планшетку.
Ничего не поделаешь, и против фактов не попрешь. Интуиты — порода редкая и ценная. Их по пальцам пересчитать можно. Может, хоть Баську отправят отсюда домой? Нальдо развернул на коммуникаторе графу "индивидуальная специализация" и вписал всё, что положено: и специализацию, и то, что торн Басир стажировку успешно прошел. Раз уж специализация вписана, значит точно — прошел. Заверил личным кодовым знаком и вернул планшет сияющему Баське.
— Держи, напарник!
"Напарник" умудрился прослезиться на радостях. Ну, хоть кому-то счастье привалило!
— Оставишь на столике в комнате. Завтра утром отправлю отчет в Управление. Всё. А теперь — спать!
Напарник по стажерской привычке не возразил и покорно отправился в комнату. Нальдо решил заказать себе еще чаю с мятой для успокоения нервов. С этим напитком он и вышел на крыльцо — и воздухом подышать, и престать прислушиваться, а не раздается ли характерных звуков из комнаты попадана. А то никакой чай с мятой не поможет. "Такая девушка, и специалист сразу видно — высшей категории, и актриса просто великолепная и вот... Ужассс!" — В который раз резюмировал охотник на попаданов, маг шестого разряда, удостоенный двух орденов Утренней Звезды торн Нальдо-и-Амирон.
Ужас налетел откуда-то сбоку и вышиб из рук кружку. К нему немедленно присоединился второй, и Нальдо окончательно разочаровался и в Мутном Месте, и в своей работе, и заодно в Бобруйске. Два кошкообразных мужика с воем мартовских котов сражались за расплесканную на ступенях жидкость. Эльф решил, что раз уж всем так хорошо, то почему ему должно быть плохо? И, подобрав кружку, выплеснул остатки чая на рыжего драчуна. Очень уж у него окрас был яркий. Тигр, наверное.
Засыпал Нальдо под завывания котов-оборотней и вопли трактирщика: "Позорище! Мартин, ты сдурел?!"
* Инту ит (Into it). англ. — В это (внутрь чего-либо), "В туда".
Глава 9
Утро встретило Нальдо свинцовыми тучами близкой грозы и двумя изрядно ободранными оборотнями-кошаками. Рыжий выглядел гораздо целее Чёрного. Оба пили молоко рядом с конюшней и, судя по выражению почти кошачьих морд, строили коварные планы мести тому, кто устроил им славное развлечение с мятой. То есть — самому Нальдо. Несмотря на то, что Наль только тем и занимался, что ловил попаданов, за время пребывания в Мутном месте количество виденных им ненормальных мечтателей уже превысило общее число всех, кого он поймал за годы службы. Если его и раньше не радовал сам факт наличия в мире этих существ, то теперь — прямо-таки выводил из себя. Поэтому собственным планам мести всем оборотням Наль не удивлялся. Город Бобруйск он обозначил как населенный пункт, в который следует пригнать стадо баранов, облитых валерьянкой. Картина последующего побоища между волками и кошаками-тиграми-барсами встала в его воображении как живая.
Однако, мечты-мечтами, но следовало все-таки разработать хоть какой-нибудь план дальнейших действий. За ночь ничего стоящего придумать не удалось. Наоборот — все мысли так или иначе возвращались к СовБезнице, и Наль уже почти убедил себя, что затаившийся писатель магически воздействует на "Соню". И неважно — догадывается попадан о том, что он на кого-то воздействует, или — нет.
С одной стороны — отправляться на остров вместе с попаданом очень не хотелось, а с другой — хотелось отправить попадана в изоляцию, как можно быстрее. Но основная проблема состояла в том, что СовБезница отправится следом за ним. То есть, окончательно принесет себя в жертву. В отличие от слухов, которыми Зольникова кормила "Силь", охрана на островах была не только незримо-магическая. Ту самую магию маги как раз и обеспечивали. Свихнувшиеся в изоляции писатели, а точнее: одна писательница и два писателя, никакому миру и месту не были нужны — даже Мутному. И чтобы самомнение творцов сомнительного чтива не сравнялось с их полной реализацией, вместо бессильных читателей, писателям противостояли вполне сильные маги.
Оборотни допили молоко. Какую там пакость задумали кошаки, Наль так и не узнал. Явился слуга трактирщика, тоже — волк-оборотень, но совсем уж мелкий, почти щенок. Сказать, что он вёл в поводу мерина, принадлежавшего Зольникову, было бы неверным. Это ранее смирный мерин сам волок за собой мелкого попадана. Исход борьбы представлялся совершенно ясным: конь вырвется и лягнет первого, кто встретится на пути. Кошаки встречаться с конем не захотели и поспешили убраться прочь. Мерин тут же успокоился и застыл посреди двора в задумчивой позе.
— Это он вовремя взбрыкнул! — Заявил вышедший во двор Баська. — С кошками драться, эта... неприятно. Когтистые они. — Гном потянулся и зевнул. — Дурной конь. Странный, но умный.
Нальдо посмотрел на одновременно "дурного и умного" мерина. Мелкий оборотень даже не попытался сдвинуть его с места: бросил поводья и ушёл за остальными лошадьми. Баська потянул застопорившегося мерина за собой. Конь закончил созерцать дальнюю-даль и тронулся вслед за гномом. Наль вспомнил им же самим определенную специализацию Баськи и задумался не хуже мерина. А чего там особенно думать? Раз интуит говорит, что конь странный, то надо не думать, а проверять.
Проверка при помощи всё того же магического ока показала, что Баськина специализация определена вернее некуда, а конь никакой не мерин. Горный ползун — агрегат для перевозки грузов в труднодоступные горные районы, никак не мог быть мерином, потому что и жеребцом никогда не был. Машина, с накинутой на неё иллюзией коня, мирно жевала сено. Оригинальность решения проблемы "как контролировать конного попадана" просто поражала. Это "животное" уж точно не сбесится от запаха оборотня, а пойдёт или побежит туда, куда пожелает "Соня-Силь". Вот только держать под контролем такую сложную иллюзию, наверняка стоило немалых усилий. Мнимый мерин должен был отмахиваться от мух, потеть, как положено уставшему коню, грызть удила, пускать пену, ржать, всхрапывать, а еще — мочиться и удобрять конюшни и дороги навозом. Иначе — никак. Такую виртуозную работу Наль наблюдал впервые. Он всерьез задумался о влиянии иллюзорного навоза на плодородие полей, но так ничего и не придумал. Баська предупреждающе покхекал: в дверях трактира показался их попадан в сопровождении "Сони".
