Я из рода камышовых рысей

— Я ведь могла спасти их! Вы мне ничего не сказали! — билась в истерике и молотила по груди мужчины.

— Ты не могла спасти их, — сжал в своих руках меня монсеньер, — ты не могла спасти их. Мы сами не знали, что придумали бунтовщики.

— Я могла почувствовать запах раньше, — плакала не переставая.

— Если знаешь где искать, то найти можно. Но ты могла спугнуть заговорщиков, — говорил мне монсеньер, все еще сжимая в своих руках.

— Но тогда бы маги были живы! — я подняла свое заплаканное лицо на маску чародея, — Как вы так можете говорить! Они были невиновны!

— Мы этого не знали наверняка, — ответил мне монсеньер из-под маски.

— Кто их отравил? — спросила чародея.

— Тот, кто остался в живых. Этот маг и сейчас находится в зале, — произнес монсеньер.

Обернулась на присутствующих. В живых остались студенты, и еще немного человек, в основном женщины. Из мужчин были директор, ди Сомерс и еще пятеро.

— Я выбила бокал из рук директора Содена, — сказала монсеньеру.

— Понятно, — кивнул чародей, — Еще что?

— Ди Сомерд поменялся своим местом прямо перед тостом губернатора, — шмыгнула носом.

— Где тот человек, с кем вы поменялись? — спросил монсеньер таким тоном, что даже меня мурашки пробрали.

— Он мертв, — хмуро произнес ди Сомерс.

— Проверим. Приступайте к допросу, — распорядился монсеньер.

И только сейчас увидела, что весь зал по периметру окружен чародеями в масках, они блокировали все выходы, заключив в кольцо не только приглашенных, но и прислугу.

— Теперь рассказывайте все по порядку, — сказал монсеньер, когда мы сидели с ним в кабинете губернатора.

— Я танцевала весь вечер. А потом ди Ловьен произнес несколько имен, тогда я вспомнила тот список, что нашла в доме Эмерс и передала вам, — на этом месте монсеньер кивнул, — Я побежала к логову чародеев за помощью, но войти не смогла.

— В логово чародеев может попасть только чародей. Или вместе с ним, как вы в прошлый раз с Ривом, — пояснил монсеньер.

— Вернулась и попросила помощи у директора Содена, объяснила, что не смогла с вами связаться. Мы наблюдали за двумя подозреваемыми. Директор за ди Ловьеном, а я за ди Сомерсом. Потом случайно подслушала разговор, где Сомерс говорил о том, что скоро магическую блокаду на границе с Северным королевством скоро вскроют. А потом он поднялся по лестнице наверх. В этом кабинете они обсуждали с губернатором, что здесь сбор всех магов и это хорошо. Не нужно будет потом еще раз разговаривать и вести переписку, — помолчала, вытерла мокрый нос, — Все это меня убедило, что они заговорщики.

— Понимаю. Я же отправил к тебе человека предупредить, чтобы вы были осторожнее, — чуть с укором произнес монсеньер.

— Он передал, — подтвердила ему.

— С кем вы пошли в банкетный зал? — спросил чародей.

— С ди Сомерсом и губернатором. Рядом со мной сидели директор и еще один мужчина, вот с ним ди Сомерс поменялся местами, — вздохнула.

Кажется, я начинала приходить в себя, потому что в голове стали возникать вопросы.

— Вы следили за людьми из списка? — спросила монсеньера.

Даже под маской я почувствовала, как он усмехнулся. Конечно, ведь теперь я веду допрос чародея. Но все же он стал отвечать на мои вопросы.

— В списке были очень влиятельные и сильные маги. Естественно мы установили за ними наблюдение. Со многими проводили дружеские беседы, — начал рассказывать мне монсеньер.

— Напоили, а потом допрашивали, — понимающе кивнула головой.

— С некоторыми и так, — согласился чародей, — Так вот не все были кристально чистыми. Многие высказывали мысли, что бунт магов был необходимостью и много что еще, — согласно кивнула. Сейчас это не суть важно, — потому мы не могли сказать, что это список благонадежных подданных. Установили наблюдение за всеми, задействованы были все силы чародеев. Потом мы узнали, что они приезжают сюда на бал.

— И вы заподозрили, что они собираются сговориться, — пришло понимание.

Вот почему чародеи позволили событиям развиваться своим ходом. Они так же, как и я, подозревали этих магов и ждали, что они соберутся вместе после бала. Для чародеев тоже было неожиданностью отравление такого количества людей.

— Кто же мог подсыпать сернистый порошок? — задумчиво произнесла я, скорее для себя, чем задавала вопрос.

— Мое мнение — кто-то из приглашенных. Слуг мы допросили сразу, среди них магов нет, а потому они сразу же рассказали, кто и что делал. А вот гости в основном были магами, среди них должен быть приверженец идеи бунта, — сообщил монсеньер.

— Там были студенты. Вы их подозреваете? — посмотрела прямо в глаза чародею.

— Их тоже допрашивают на равнее с остальными. Но я думаю, что студенты тут не при чем. Скорей всего этот твой ди Сомерс, уж больно ловко он обошел свое место с отравой. Ты самый надежный свидетель. Кстати, в твоем бокале тоже не было сернистого порошка, — ошарашил меня монсеньер.

— Как же я учуяла? — удивилась его словам.

— Твой нюх обострился, видимо из-за опасной ситуации, — пояснил монсеньер.

Кивнула, соглашаясь, но вслух не стала говорить. Скоро оборот, всего два-три месяца осталось, поэтому животные инстинкты и особенности становятся более выраженные.

— Там не только студенты остались живы, но и женщины. Их не подозревали? Или они не маги? — вопросительно уставилась на маску.

— Как оказалось, сернистый порошок был не во всех бокалах, что говорит о том, что отравитель знал, что делал. У каждого прибора стояли карточки с именем, так что преступник точно знал, кому подсыпает порошок, — пояснил монсеньер.

Кивнула, теперь понятно. Хотя погибших очень жаль. Я, конечно, с ними не знакома, но все же нельзя травить людей.

— Почему их отравили? — задала вопрос и снова уставилась на светящиеся глаза маски.

— Точно мы не знаем. Предполагаем, что эти маги отказались сотрудничать с бунтовщиками и их убрали, как в свое время твоего куратора, — вздохнул чародей.

— Чтобы не сказали ничего о предложении, которое им сделали, — наконец-то пришло понимание причины смерти моего куратора.

Обводила взглядом кабинет и пыталась поймать ускользающую мысль. Что-то тренькало в голове, но не могла вспомнить.

— Вспомнила! — вскрикнула неожиданно, — Что имел ввиду губернатор, когда сказал, что хорошо, что все маги собрались и не нужно будет потом всех снова собирать и устраивать переписку?

Мы оба с монсеньером уставились друг на друга. Мне уже начинало казаться, что на маске чародея видны эмоции, потому что хорошо понимала настроение монсеньера и в ней.

— Хороший вопрос, — протянул чародей и поднялся, — нужно задать его Сомерсу.

Я стала поторапливаться за быстрыми шагами монсеньера, мне тоже был интересен ответ на этот вопрос.

— Ева Линс, сейчас вы отправитесь домой. А завтра начнете готовиться к сессии и чтобы сдали ее достойно! Это приказ! — монсеньер говорил строго, но в его голосе все равно слышалась улыбка.

— Я хочу узнать ответ на этот вопрос, — пыталась просочиться мимо высокого чародея на выход.

— Узнаете, обязательно узнаете, — придержал меня за руку монсеньер.

— Когда? — тут же спросила его.

— При нашей следующей встрече, — туманно сообщил мне чародей, — Почему-то я не сомневаюсь, что она состоиться.

За руку вывел в коридор, как будто боялся, что сбегу от него на допрос ди Сомерса, и проводил вниз, потом подошел к директору Содену и вручил меня ему со словами:

— Доверяю Еву Линс отвезти домой. И займитесь ее обучением! — последние слова прозвучали как приказ.

И я обиделась! На монсеньера, на чародеев, на всех! Я столько всего за сегодняшний день узнала и выведала, сама чуть живая осталась, а меня опять отправляют домой! Всю обратную дорогу возмущенно фыркала и негодовала. Директор слегка улыбался и держал меня за руку, видно тоже боялся, что выскочу из коляски и помчусь допрашивать подозреваемых.

Через два дня началась сессия. Если поначалу я еще ждала, что меня вызовут и что-то расскажут, то потом нагрузка заставила забыть обо всем. Госпожа Ланц каждое утро рассказывала свежие сплетни, но о происшествии на балу ничего нового не было известно. Чародеи не сообщили никакой информации, а потому город похоронил своих граждан, поговорил об этом с месяц, а потом благополучно забыл, тем более по слухам нам предстояла война с Северным государством.

Нагрузка в учебе была настолько сильная для меня, что вечером едва доходила до подушки, падала и засыпала. Маркиз старался дома, подсказывал, учил, натаскивал, и я экзамены и тесты сдавала очень прилично.

Уровень моей магии возрос ощутимо. Я легко могла левитировать несколько небольших предметов, создавать поисковые шары, боевые сгустки и уже примерялась к более сложным заклинаниям по созданию ледяных стрел и магии молний.

Мои успехи радовали не только меня и Маркиза, но и нашего директора. Он все так же продолжал приходить к нам в гости по выходным, и госпожа Ланц в каждый его приход ждала, что он сделает мне предложение.

Разочарованно вздыхала, когда директор просто прощался и уходил. Но в следующий его приход моя хозяйка снова ждала этого события. Я смеялась над ее планами о моем будущем и не рассчитывала ни на какие предложения.

Мне, как оборотню-рыси, положено найти свою пару после первого оборота. До этого рыси считаются незрелыми, им нельзя никаких сексуальных контактов, за их эмоциональным состоянием внимательно следят старейшины, потому что в это время психика молодых оборотней не стабильна.

Во время оборота часто помогают магией и травами, чтобы все прошло нормально. Не зрелая рысь — очень хрупкое создание и подвержено многим факторам. Это меня, кстати, Маркиз просветил. Он так подробно остановился на каждом пункте, что я уснула под его мерный мурлыкающий голос.

И все же предложение директор мне сделал. Это произошло в первый выходной после сессии. Мы с госпожой Ланц, как раз, достали пирог из печи. Директор пришел, как обычно в гости, и мы сели пить чай. Немного поговорив о местных сплетнях и местных знакомых, госпожа Ланц оставила нас в очередной надежде на предложение со стороны Содена.

Я постукивала ложечкой в чашке, размешивая сахар. Приятное осознание выполненного долга грело изнутри. Сессию я сдала очень прилично. Не на отлично, но все же средний бал был очень хорошим.

— Ева, я хотел тебе сделать предложение, — в какой-то момент произнес директор, совершенно без подготовки.

Ложечка звякнула не в ритм, Маркиз распахнул глаза и стал очень внимательно смотреть на Содена. Я же вытащила из чашки ложечку и положила на блюдце. Вот и пришел тот момент, когда я должна принять решение, а ведь его обдумывание я старательно откладывала.

— Какое? — спросила директора.

— Сейчас начинаются каникулы в Академии, продлятся они две недели. Я собираюсь отправиться в Астрею и хотел бы пригласить тебя с собой, — произнес директор.

Вот такое мне сделали предложение.

— В качестве кого я туда поеду? — нахмурилась на чашку чая, будто это она должна дать ответ.

— Ева, ты меня не так поняла, — тут же поспешно стал говорить директор, — Я предлагаю тебе поездку в столицу. Проживать будем в гостинице, в разных номерах. Меня пригласили участвовать в празднествах, ведь скоро проводы зимы.

Я все еще хмурилась на чашку. В столицу на праздники поехать очень хотелось. Помнились широкие гулянья, катанья на лошадях, было очень весело в прошлом году.

— То есть вы предлагаете мне поехать на праздник, и будете там меня сопровождать? — спросила его, уточняя, правильно ли я поняла.

— Совершенно верно, — он выдохнул, — я очень боялся, что ты меня не правильно поймешь. Здесь останешься одна на каникулах, студенты все разъедутся по домам. Конечно, в городе тоже гулянья будут, но их не сравнить со столичными.

Не стала говорить, что прошлой зимой уже была в столице, пусть директору будет приятно, что он преподносит мне своеобразный подарок.

— Я согласна! — сказала ему довольная.

Именно в этот момент вошла госпожа Ланц. Она всплеснула руками и утерла слезу, потом кинулась поздравлять и полезла в подвал за вином, чтобы отметить такое событие.

Директор немного растерялся, не понимая, что происходит. Мы с Маркизом тихо смеялись над ситуацией. Глупо получилось. Так же смеясь, выпроводила директора из дома, пока не пришла госпожа Ланц. Маркиз же еще долго фыркал и вылизывал себе передние лапки, чтобы скрыть смех.

Госпожа Ланц была очень расстроена таким поворотом дел, но поездку одобрила. Все же каникулы, а директору она доверяла.

Сборы были бурными. Моя хозяйка старалась положить с собой, как можно больше теплой одежды. Я же пыталась объяснить, что в силу своей особенности не сильно мерзну. Но госпоже Ланц очень хотелось проявить в моей судьбе участие. Возражать перестала, лишь перед отъездом выложив из своих сумок лишнюю одежду.

Маркиз старался мне еще что-то рассказать про оборот, но моя голова уже была далека от всего этого, меня ждали каникулы в столице.

Наконец день отъезда настал. Директор подъехал в наемной карете к нашему дому, мы быстро перетаскали сумки в багажник, а потом начали прощаться. Маркиза мне, конечно, будет не хватать, но разлучить его с любящей хозяйкой мне сил не хватило. Лишь однажды спросила об этом и тут же устыдилась. Госпожа Ланц так расстроилась, что могу забрать с собой Маркиза, ведь они остаются совсем одни, даже постояльцы разъехались на праздники.

А потом была быстрая езда по зимней дороге, когда в заднее окошко было видно только снежную пыль на дороге от наших колес. Прошлую зиму я провела в столице и по зимним дорогам не путешествовала. Теперь же наслаждалась видами, открывающимися за окном.

Ехать до столицы чуть больше суток по хорошей погоде. Выехав рано утром, мы мчались по дороге, а вокруг все искрилось от солнышка. Настроение было приподнятое — каникулы, праздники и красота вокруг.

Ночью остановились на перегонном дворе, сменили лошадей и снова в путь. Спали в карете, тепло укутавшись. Директор все так же развлекал разными историями про своих студентов, коих у него было огромное множество.

А в обед мы уже въезжали в Астрею. Зимняя столица красива по особенному. Дома были ярко украшены. В основном разноцветные сосульки, как символ уходящей зимы, и еще много солнышек. Их творили дети. Они были разнообразные по размеру, но обязательно много. Солнышки вывешивали как гирлянды во дворах и домах, призывая настоящее светило прийти скорей, торопя зиму уйти. Веселая суета царила на улицах.

Детвора мельтишила по улицам со сладкими солнышками на палочке. Торговцы наперебой предлагали выпечку в форме солнца. И все ждали, когда же наступит весна.

Карета простучала колесами по замершей мостовой, лошади, разгоряченные быстрой скачкой, всхрапывали, когда перед их мордой пробегал кто-то и детей. Я выглядывала в окно и радовалась своему приезду в столицу.

Гостиница была очень приличная. Назвав свой банк, спокойно получила комнату и отправилась отдыхать в теплую комнату. Директор поселился в номере рядом.