Начало пути

— Что я могу сделать? — спросил Каталам.

— Каталам, это — аниран, — Мириам резко смахнула слезинки с глаз и указала на меня рукой. — Его зовут Иван. И единственное, чем ты можешь помочь — сопроводить его в Обертон.

Казалось, сотник растерялся. Он прыгал взглядом с неё на меня и не знал, что сказать.

— Но моя служба...

— Твоя служба в Равенфире закончилась с появлением того, кто может спасти наш мир. Теперь твоя служба ничего не значит. Теперь всё ничего не значит. Важно лишь то, чтобы аниран безопасно добрался до столицы. Сейчас его нужно укрыть от взора церкви и защитить. Пусть даже он считает, что сам способен защитить всех.

Мы вновь пересеклись взглядами с Каталамом. Но в этот раз я не разглядывал его. Я задумался.

Мириам была права. Судя по всему, женщина она властная, умная и дальновидная. Как далеко находится этот чёртов Обертон, я не имею ни малейшего представления. Я могу идти сколь угодно долго, ориентируясь лишь на голос из снов. Опять лесами и полями в течение непонятно какого времени. Да и вообще неизвестно дойду ли хоть куда-нибудь. Но если со мной пойдёт опытный вояка, который в этом мире ориентируется куда лучше меня, шансы на достижение конечного маршрута возрастут многократно. Этот Каталам не похож на дилетанта. Сразу видно человека, прошедшего огонь и воду. Я прекрасно помню, как быстро он привёл в чувство стражников-разгильдяев. Это красноречиво говорит о его компетенции. И хоть я, благодаря моим новоприобретённым способностям, больше похож на его телохранителя, чем он на моего, вынужден признать, что он будет весьма полезен. Другой вопрос — захочет ли он? Захочет ли оставить всё и отправиться со мной в неизвестность?

— Каталам, — собравшись с мыслями, обратился к нему я. — Я хочу тебе прямо сейчас рассказать то, что недавно рассказал примо Мириам. Хочу поведать свою историю. И тогда, возможно, решиться тебе будет куда проще. Со своей стороны замечу, что такой попутчик, как ты, мне совсем не помешает. Примо Мириам права — мне действительно нужна помощь. Поэтому слушай.

* * *

Я вновь повторил то, что недавно рассказал жене Фелимида. Практически слово в слово. Мы сидели вчетвером до глубокой ночи, и даже Рэнэ, сидевший в уголке, не задремал. Он тоже слушал мой рассказ с интересом. А когда я закончил, Каталам смотрел на меня совершенно другими глазами. И хоть он, в отличие от многих, не падал на колени, не просил его пощадить, не кидался обнимать мои ноги, всё же сказал, что до сих пор не может поверить, что я настоящий, живой аниран. Он слышал об аниране с острова Темиспар, но не мог предположить, что сам когда-либо повстречает такого же. Не верил, что, прожив большую часть отмеренного ему времени, сможет принести анирану хоть какую-то пользу.

— Ты должен доставить его в столицу. Доставить к королю, — сказала Мириам. — И защитить от глаз тех, кто теперь внимательно будет его искать.

— От храмовников?

— Верно. Если слух уже прошёл, если моего мужа уже посадили в темницу, они будут его искать. Возможности церкви практически безграничны. А потому анирана нужно увести отсюда как можно скорее.

— Тогда я сделаю это, примо! Я помогу ему, я помогу Фелимиду, я помогу всем нам! До Обертона три декады конного пути. Надеюсь, к началу лета прибудем.

— Нет, Каталам. Королевский тракт небезопасен. Вам стоит держаться от него подальше. Тебе надо доставить анирана скрытно. Держитесь в стороне от основных маршрутов.

— И то верно, — почесал бороду сотник. — Передвигаться по тракту безопаснее, потому что конные разъезды встречаются довольно часто. Но без подорожных мы и пяти лиг не проедем, как нас остановят. А подорожных нам не достать...

— Берите карету моего мужа. На ней штандарты короля. Возможно, благодаря им, подорожные не будут требовать. К тому же путь далёк. Вам нужны припасы. Карета мужа всё вместит.

— И это верно, — согласился он, а затем молчал некоторое время, что-то обдумывая. — Примо Мириам, думаю, это не путь для двоих. Позвольте, я отберу самых верных солдат для этого пути. Дайте мне время до завтрашнего заката и я приведу тех, кто будет горд следовать за анираном, защищать и, возможно, отдать за него жизнь.

— Разумно ли это? — робко подал голос Рэнэ. — Даже в поместье шепчутся о чужаке в доме. Но если со слугами я разберусь, кто рискнёт доверится тем, у кого на уме лишь золото, вино и бабы? Гарнизон Равенфира погряз...

— Злословие! — грозно выкрикнул Каталам. — Я не зелёный рекрут! Я лучше знаю своих солдат! Я выберу тех, кому доверяю абсолютно. За мной всегда пойдут мои сыновья. Десятник Умтар, тот же... Это воины, которые знают, что значит верность. А когда аниран расскажет им, что рассказал мне, уверен, их верность распространится и на него. Они будут готовы за него умереть.

— Думаю, пока не стоит за меня умирать, — неловко поёрзал я на диванчике. — Но путешествие с охраной могу только приветствовать.

— Решено, — подвела итоги Мириам, опять по своей привычке рубанув воздух ладонью. — Рэнэ, на тебе сбор провианта. Удостоверься, чтобы карета была готова к долгой дороге. Заполни провизией с запасом, выбери лучшую четвёрку лошадей. Подбери удобную одежду для анирана, чтобы скрывала его личину, но и соответствовала штандартам. Не забудь сиреев. Сколько их у нас осталось?

— Обучены и послушны только четыре.

— Трёх подготовь для путешествия. Одного оставь. Каталам, я хочу получить от вас известие через декаду после отправления. А затем ещё через декаду. Я должна знать, что у вас всё хорошо.

— Я запомню, примо. Когда надо отправляться?

— Чем быстрее, тем лучше. Анирану не стоит здесь находиться. Даже взаперти. Потому, как только ты будешь готов, сразу уходите.

Каталам задумался.

— Завтра к ночи, думаю, я отберу десяток верных солдат. Мы прибудем в имение под покровом ночи. И сразу надо выходить.

— Верное решение — прибыть в темноте, — согласно кивнула Мириам. — С утра я отправлюсь к принцу и не уйду из дворца до тех пор, пока он не согласится меня принять. Буду просить за мужа. Рэнэ, пока меня не будет, въезд в имение закрыть. Кто бы не пытался пройти, никого не пускать...

— А если это будут храмовники?

— Они разрешения спрашивать не станут.

— Тогда их встречу я! — решительно сказал я. — Хватит анирану прятаться, словно мышь! Появятся — я им покажу...

— Иван, ты так ничего не понял? — Мириам улыбнулась после моих героических фраз. — Если они вернутся, они вернутся убивать. Убивать не только тебя, а и всех, кто мог тебя видеть. И так же это будет означать, что ни меня, ни мужа больше нет в живых...

— Хватит! — не выдержал я. — Я уже говорил, что могу в одиночку пойти к принцу и показать, кто пожаловал в гости. И прорубить дорогу в его покои могу, если понадобится. Если он разумный, как говорил о нём Фелимид, он примет меня с распростёртыми объятиями... Но я всё-таки согласился с тобой, Мириам. Ты желаешь, чтобы я попробовал забраться на самую вершину пирамиды. Ты не хочешь, чтобы я рисковал напрасно, пытаясь встретиться с тем, у кого мало реальной власти. Что ж, так тому и быть. Я послушал тебя. С помощью Каталама я сделаю так, как ты просишь. Но если завтра сюда опять нагрянут храмовники, для того чтобы — как ты говоришь — жечь и убивать — убивать начну я. Я достаточно тренирован для боёв. О моих возможностях вы даже не подозреваете. Я одолел сунугая, я одолел посланных за мной убийц, я одолел шестерых работорговцев в деревне. Я буду сражаться с любым мерзавцем, который посмеет обидеть невинных. Попомните моё слово. Если завтра сюда заявится кто-то с факелом в руке, я заставлю его проглотить этот факел!

В комнате воцарилась тишина. На меня удивлённо смотрели все трое. А Рэнэ даже перестал жевать кусок лепёшки. Не знаю насколько они поверили моим горячим речам, но говорил я искренне. Не лукавил. Я чувствовал в груди огонь и был готов расплескать его на каждого, кто придёт за мной с мечом.

— Аниран? — задумчиво почесал голову сотник. Затем посмотрел на Мириам и утвердительно кивнул. — Аниран он и есть.

— Нет, Каталам, — тонкие губы опять разошлись в улыбке. — Мне кажется, это милих.

* * *

На рассвете Мириам уехала. Уехала одна, не взяв с собой даже служанку. Из окна я наблюдал, как запрягают лошадей в обшитую красной тканью карету. Видел, как на козлах занимает место кучер, как суетится и бегает взволнованный Рэнэ. Но Мириам была полна решимости всё сделать сама. Ночью, во время разговора, она ещё раз упомянула, что с принцем её связывает старая дружба, которая, если и затухла со временем, всё же ещё не погасла. И он будет вынужден её выслушать.

Не скрою, эта женщина меня впечатлила. Впервые её увидев, я подумал, что это самая обычная "серая мышь". Но узнав поближе, признавался самому себе, что даже начал испытывать к ней некую симпатию. Но не из-за смазливого личика или стройного тела, а из-за сильного характера.

В бытность свою избалованным женским внимание футболистом, в женщине я обращал внимание лишь на четыре вещи: тело и лицо, лицо и тело. Других показателей привлекательности для меня не существовало. Свою жену я именно так и заметил; она открыто демонстрировала своё накрашенное лицо, и тело, с пышными вкраплениями силикона. Я не мог не обратить на них внимание, ведь только на это внимание и обращал. И, по прошествии энного количества времени, в моих предпочтениях мало что изменилось. Даже Дейдра меня привлекла в первую очередь смазливым личиком и молодым, свежим телом. Это потом я рассмотрел в девушке добрую душу, неунывающий характер и юную непосредственность. Она меня пленила.

Но сейчас я смотрел на женщину по-другому. Я не испытывал к ней сексуального влечения, но сам себе признавался, что она очень даже ничего. В ней есть то, что мы, мужики, называем изюминкой. Что-то такое, что заставляет воскликнуть "ничего себе баба!". Такая точно и в огонь, и в воду войдёт. Не говоря уже про коня на скаку... В ней было нечто такое, что я не мог объяснить словами. Но со всей откровенностью признавал волшебный магнетизм.

Именно такие мысли посещали мою голову, когда она, пожелав спокойной ночи, спускалась по лестнице на нижний этаж. Я смотрел на её спину, видел руку, которая держала свечу, и боролся с желанием рассказать то, что так и не рассказал. Рассказать, что этому миру я точно могу помочь. И могу попытаться помочь ей. Я смотрел ей вслед и боролся с самим собой. Один я призывал оказать даме честь и заткнуть пасть нереализованному материнскому инстинкту. Второй же был более рассудителен и требовал хранить секрет. Он взывал к логике, напоминая про невеликие успехи в лагере, где через мои лапищи прошла добрая половина женщин. А зачать смогла лишь та, кто хранила невинность. И что даже если мои порывы идут от чистого сердца, ничего из этого не выйдет. Да к тому же: кто сказал, что она этого захочет? Поверить, может, и поверит. Но захочет ли?

Так что я лишь проводил её взглядом и закрыл за собой дверь. А сейчас, наблюдая за каретой из окна, дал себе слово, что если я всё же смогу добраться до столицы и встретиться с королём, обязательно замолвлю словечко за эту семью. Люди, оказавшие мне такую помощь, обязательно получат протекцию.

Часть 3. Глава 11. Снова в дорогу.

День прошёл в суете. Рэнэ следил за мной, как цербер, и не позволял показываться на глаза слугам. Не выпускал из комнаты даже ради выполнение естественных потребностей, что вызывало определённые проблемы. Прислуживал и помогал экипироваться к далёкой дороге.

Первым делом я потребовал у него карту, и он выполнил мою просьбу. В личных покоях хозяина рылся как у себя дома и отыскал рулон пергамента в столе. Развернул прямо там, а затем я долго мучил его вопросами, изучал карту и пытался просчитать продолжительность маршрута.

К сожалению, километров в этом мире не существовало. Существовали лиги. Но, как я ни тужился, как не тряс Рэнэ, чтобы тот хотя бы приблизительно объяснил длину этой чёртовой лиги, он смог сказать лишь одно: "Много." Поэтому я ограничился лишь визуальным изучением карты и запомнил, что до столицы, если следовать по тракту, три декады чистого пути. Рэнэ сложил карту и пообещал оставить её в карете. Затем отвёл меня в гардеробную хозяев.

— Думаю, ни примо Фелимид, ни примо Мириам не будут против, — уверенно заявил он, демонстрируя хозяйские закрома. Он доставал из сундуков одежды и бросал их на пол. — Ночи пока холодны, аниран. Выбирай всё, что пожелаешь. И тёплый плащ не забудь.

Я выбрал себе пару отличных кожаных башмаков, видимо, стоивших чудовищных денег в этом отсталом мире, крепкие штаны, рубаху, тёплую куртку, подбитую мехом, и плащ из плотного сукна. Рэнэ верно оценил мой выбор и добавил, что сложит в дорогу несколько тулупов и запасное бельё.

Когда мои личные приготовления завершились, Рэнэ убежал, а я наблюдал из окна за тем, как он суетится во дворе. Видел, как вывезли из сарая добротную карету, как чистили её, мыли от грязи. Как запихивали в сундуки припасы, а на крышу складывали тюки с одеждой. Как туда же ставили садки с тремя птицами, как запрягали лошадей. Рэнэ был грозен, и с остальными слугами вёл себя совершенно по-другому. В доме он был угодлив, а с теми, кем руководил сам, вёл себя как мастер-сержант из американских фильмов. Поэтому дело шло скоро. Вопросов никто не задавал и все лишь выполняли поставленные задачи.

Когда день перевалил экватор, я начал волноваться. А когда быстрое солнце начало приближаться к кронам деревьев, начал нервничать. Мириам уехала рано, но её всё не было. Я высовывался из окна, чтобы иметь возможность обозревать всю дорогу, но красная карета так и не появилась. Время подходило к вечеру, но хозяйка всё не возвращалась.

— Это нормально вообще? — спросил я мажордома, который нервно грыз ногти. — Она так долго встречается с принцем? Или тот просто не желает её принимать?

— Не знаю, аниран, — пробормотал Рэнэ. — Примо Мириам — женщина настойчивая. Если она что-то действительно решила, не завидую тому, кто стоит у неё на пути.

— Даже если это королевский отпрыск?

В ответ Рэнэ пожал плечами.

Когда стемнело, а в имении начали зажигать огни, я уже беспокоился не на шутку. Уже был готов опять потребовать коня, чтобы отправиться в город. И, наверное, потребовал бы, если бы не прискакал Каталам. Слуги узнали его, открыли ворота и впустили. Он прибыл вместе с парнем лет двадцати пяти, изгибом бровей и посадкой глаз очень похожим на него самого. Я сделал вывод, что этого его сын ещё до того, как оба соскочили с коней у крыльца и припали на одно колено.

— Аниран, это мой старший сын — Вилибальд, — сказал Каталам. — Как и я, он в полном твоём распоряжении. Всё, что ты прикажешь, он исполнит.

— Приветствую посланника небес, — парень склонил голову и прикоснулся рукой к груди.

— Спасибо. Я ценю это... Каталам, рассказывай. Как идут дела?

— Я обратился ко всем солдатам, кого посчитал достойными сопровождать анирана. И ни один не отказал мне. Под покровом ночи, как мы и планировали, они будут здесь. Иберик — мой младший сын — и Умтар — десятник — приведут в имение два десятка солдат...