Ландскнехт. Часть первая.

Тут все сильно отличалось от окраины. Горели фонари — не у трактиров и гостиниц, а вдоль улиц, проезжали экипажи, чинно гулял народ. Ну, прям кино. И наряды такие... как и должны быть. Дамы в кокетливых шляпках, немного кружев, платья. Мужчины в костюмах. Ну, вот если по киношным и прочим штампам — как раз что-то из эпохи начала века двадцатого. Освещенные большие рестораны, с открытыми площадками, заплетенными зеленью. Музыка — натурально, скрипка, и поют что-то дуэтом, по цыгански. Должно, 'Очи чОрные'. Или 'Чйьорные глаза', не знаю. А вот тут судя по звуку — что-то навроде гитары — и поют понятно, пралубофф. Ну да, они еще думают, что это — шансон. Не знают, что надо — хрипло, не в ноты, и про Магадан. И это хорошо.

Посетили пару мест — скорее эдакие клубы, в одном билльард, в другом дискотЭка — танцы, значит. Клубы 'для людей' — я оба раза оставался ждать у входа, в компании таких же охранников и денщиков — в оба клуба приходило много офицеров. Охрана вяло трепалась между собой, но кто хотел — дремал стоя в сторонке. Как я например. Один усатый веселый солдатик пытался было меня зацепить на разговор — мол, откуда сам, куда к кому? Я вежливо ответствовал, местным аналогом 'С какой целью интересуетесь?' — и солдатик, весело кивнув, отвалил. И сам стал кому-то рассказывать — а я слушал. Солдатик оказался ветераном той самой Северной войны, о которой рассказывал как-то Кэрр. Долгая, кровопролитная и в целом бессмысленная война — ибо в итоге Северная марка, за которую дрались — наполовину обезлюдела и лежала в руинах, так что победитель довольствовался больше моральными лаврами, чем звонкой прибылью. А солдатик все вспоминал, как в Юргетской пуще их взвод почти полностью перебили егеря, и они с оставшимися товарищами метались от одного трупа к другому, отыскивая гранаты — в болотном лесу, с толстыми голыми стволами редко стоящих деревьев, да против ловких и метких егерей — ручные гранаты да гранатометы оказались лучше всего прочего. Вспоминал, как выжигали из подземелий Штральфасского форта остатки гарнизона — а потом их самих загнали туда же подоспевшие вражеские саперы-штурмовики. Отсиживались в сточных ямах, по уши в нечистотах, пряча оружие и патроны под телами товарищей — а потом встречали чистильщиков огнем. Так продолжалось двое суток, пока один отчаянный сержант не вылез по колодцу наверх, перерезал часовых и устроил там маленький Сталинград — и всем остальным удалось под шумок выбраться и уйти. Рассказывал, как с его нонешним командиром, тогда еще кадетом-юнцом неделю пробирались через Ледяной Хребет, а за ними шел озлобленный горец — кадет застрелил его брата. Горец их почти настиг, обессилевших от голода — но на их счастье забывшего осторожность горца застрелил случайный патруль. В общем, было о чем послушать.

Вернулись в гостиницу поздно, Кэрр весьма довольный, да и я тоже — за день увидел едва ли не больше чем за все время до того. На сон взял у Кэрра почитать те самые листки что сам ему и отдал. Он мне их протянул с усмешкой — чего я не понял. Прочел внимательно, пару раз. Ничего смешного. Слог типичный пропагандистский.

Какие-то 'вольные' — что-то вроде местных казаков, стали творить 'противоправные действия', провоцируя мирные степные племена, плюс пользуясь незаслуженно серьезными льготами в налогообложении, расплодили коррупцию и экономическую преступность в сопредельных регионах. Так же незаконно хранили незарегистрированное оружие, создавали незаконные вооруженные формирования, разжигали межэтническую рознь и рознь по прочим мотивам. В том числе религиозным, что выражалось в притеснении традиционной церкви, вплоть до замещения ее различными полуэкстремистскими сектами. Так же ими проводилась подрывная деятельность, препятствующая развитию экономики и осуществлению крупных экопроектов в горных районах, а равно и создавались организации, направленные на свержение действующей власти насильственным путем. Ввиду всего вышеизложенного, для восстановления законности и укрепления вертикали власти, та самая власть считала необходимым введение режима КТО на территории поселений 'вольных', а равно прилегающих. Для чего должны быть задействованы армейские части, МВД и ВВ, а так же соответствующие спецслужбы. Так же к ликвидации бандформирований и бандподполья активно привлекаются формирования из местных граждан, в основном — жителей степных районов.

Ну, это если в общем. Привычным языком. Написано-то проще.

А дальше шли частности — правда, частности были интереснее. Без суда и следствия, уничтожение поселений, расстрел сочувствующих и укрывающих, конфискация имущества и прочие радости.

Вкратце — местные казачки чем-то помешали князю, при том сами они ему доверяли — чем князь воспользовался, и казачков извел. Под корень, судя по тому, что я видел.

Эвон оно как.

Завтра уточню у Кэрра — что сей факт в здешней политике значит.

.

* * *

Покинули Фульрих по утру понедельника, без всяческой помпы и шума. Застава на выезде, сонная но сурово-бдительная, проверила документы — я расслышал, что Кэрр им представился приказчиком какого-то там торгового дома — шлагбаум взлетел вверх — и мы снова оказались 'в свободном плавании'. Почти сразу по выезде Бэзо избавился от маскарада, повеселел, и то и дело подсаживаясь ко мне — благо ехали неспешно — живописал, как ловко и красиво он тогда кинул этих бунтарей, и какой он вообще ловкий. Мне надоело, и я ответил:

— Ага, позавчера видел. По канавам прыгать у нас обоих кстати неплохо получается.

Цыган обиделся и более не приставал. Правда, видя, что я тему не продолжаю — вскоре отошел и снова зажизнераростнел.

К вечеру добрались до очередного городка. Тут Кэрр в местной... в гимназии, чтоль, на церковно-приходскую не очень похоже, посолидней, провел лекции по биологии. Я тоже присоседился к ученикам, что в общем не вызвало особого шока ни у кого. Даже Бэзо на одном занятии посидел, послушал — про лошадей. Профессиональный интерес... И кстати, как выяснилось на другой день — вовсе не праздный — по пути заехали в одну деревню и там Кэрр с Бэзо по случаю вылечили лошадь.. Тут уж Бэзо ничуть не скрывался — и к нему крестьяне со всем уважением относились — даже помощник ветеринара тут — очень уважаемый человек. Да и в целом — нас там напоили и накормили, ночлег бесплатно, в общем — очень неплохо получилось.

Еще пару дней ехали по 'сельской местности', а потом на берегу весьма живописного озерка разбили лагерь — Кэрр собирался ждать тут какой-то не то караван, не то обоз.

Вот тут-то за меня и принялись. К немалому неудовольствию цыгана, на которого взвалили все хозяйственные функции — мной дни напролет занимались Кэрр и Лами. По учебникам, справочникам, каталогам, всяким прочим иллюстрированным книжкам. Кстати, книжкам явно очень недешевым — картинки в одной, что-то вроде 'Энциклопедии живой природы' — даже цветные. Дело продвигалось очень быстро — ибо Кэрр был заинтересован, чтобы я мог поскорее более-менее общаться, я естественно тоже — а Лами просто нравилось учить меня — ну как же, такой большой, а знает меньшее ее! То ее все учат — а сейчас она учитель! Игр-то у нее не так много, не всегда с ребятней на остановках подружиться успевает — она все же совсем другая, нежели даже городские дети, не говоря о крестьянских. А играть хочется — ребенок же. Тут я очень кстати пришелся. Ну а Кэрр учил меня стрелять. Для обучения естественно пошел мой бульдог — патронов-то к нему купили много. Однако, вскрыв ящик, я немало удивился, а то и сказать — огорчился. Патроны были столь же отвратные, сколь и дешевые. Конечно, стоило ожидать, но...

Гильза — как у охотничьих патронов, папковая, только жопка металлическая. Капсюль малюсенький — экономят чтоль? И капсюль-то — навроде пистона детского. Пуля свинцовая, по виду — как колпачок, явно штампом из листа выбитая. Порох — как говаривали раньше 'полудымный' — по запаху бездымный вроде, и конечно таких шикарных клубов, как от дымного нет, но при выстреле сизое облако весьма солидное, правда и рассеивается быстро. Видал что-то похожее на дешевых охотничьих патронах Стреляли с осечками, чуть ли не каждый пятый патрон, некоторые и по второму разу осекались, правда уж на третий — все срабатывали. Кучность боя, ввиду малой дистанции, еще как-то устраивала, а вот мощность... Пули насилу пробивали две дюймовых доски, половина пуль вторую толком и не пробивала, торчала на выходе в щепках.

— Тьфу, гадость — сплюнул я с досады, перезаряжая в очередной раз револьвер. Занятие это, кстати сказать, хлопотное — я себе оставил самый простенький бульдог, правда и самый маленький. У него для перезарядки надо шомпол вытащить, барабан снять и гильзы по одной выколотить, потом патроны в барабан напихать — и обратно все поставить.

Кэрр, усмехнувшись, ответил

— Да-да. А кто-то покупает такое, и надеется, что это спасет его. Глупо экономить на оружии и патронах.

— Нет уж, у меня для этого хорошие патроны есть — улыбнулся я в ответ — а эти — для учебы сойдут, пожалуй.

Ну, в общем — так оно и было — для учебы вполне годились и эти — через три дня вполне стабильно попадал в ящик из-под патронов метров с семи, навскидку. А прицелившись, взведя курок — мог попасть и метров с двадцати. Вообще, стрелять из револьвера оказалось не так сложно, как я думал — конечно, самовзвод мешает, но если курок взвести — то очень неплохо.

Дни так и проходили в занятиях, по вечерам правда отвлекался на рыбалку — клевали тут какие-то вродекрасноперки и какбыокушки — некрупные, но и не сказать мелочь — а уха и вяленка — не помешает. Попутно слушал "политинформацию". По рассказам Кэра выходило, что сейчас в княжестве Валашском "трудный период". С деньгами князь что-то напортачил, церковники оборзели, соседи... тоже не любят. А тут еще эти казачки, Вольные... Очень не по нраву многим, как князь с ними обошелся — они сидели уже не первую сотню лет на границе, прикрывая страну от кочевников из Степи. Имели, конечно, льготы всякие, да еще "без выдачи" — принимали к себе люд, желавший вольной жизнью жить. Так что и власть князя там была... относительная. Да только Вольные были известны своей честной службой — они держали границу, а во внутренние распри не лезли никогда. Правда, и усмирять внутри страны их не привлекали — за что и простой народ Вольных любил. Да вот зато кто побогаче — не жаловал. Ну и огребли конечно — нельзя сидеть и ни во что не вмешиваться, надеясь, что "не зацепит". Зацепило — да вишь как — начисто...

Но — и внутри страны, и за пределами, таковое решение вызвало осуждение. Внутри-то понятно — простым людям Вольные Земли — всегда были как "крайний вариант" — там конечно перманентная малая война — да все ж и Воля. А тем, кто и без того хорошо жил — Вольные прикрытием от Степи были. Князь правда возгласил, что договор есть с самыми крупными племенами... да только кто поумнее — понимают — какой с кочевниками может быть договор? А держать на границе войска — так оно князю выйдет куда как дороже, чем обходились все послабления Вольным. Вот и думаю я теперь — хорош ли правитель этот Орбель Второй? Что-то он косяк на косяке лепит... а такое рано или поздно кончится плохо. Или свои зарежут... хотя Кэрр говорит — своих он сам режет почем зря — да вот те же Вольные... ну так значит — чужие придут. Свято пусто — местом не бывает.

— Да, верно думаешь, Йохан — ответил на мои предположения Кэрр — так оно и есть. Соседи не любят Орбеля. Вот Рисс куда мы едем — очень не любит. Союз... Союзу наплевать... хотя свои интересы имеет. Союз не воюет, хотя армию может выставить мощную. Но — купцы они не штыком а золотом побеждают...

— Ага. Знаю. Или купят за золото чужой штык.

— Да-да. Из них всех воюет только остров-город Бреген, ну да они далеко, и воюют не здесь. А так Союз в войну не полезет... но результат от него зависит. Другие соседи — кроме Рисса — сразу так не ввяжутся — Северные Княжества слабы, мелкие еще он Войны не оправились, а самое крупное — армии Орбеля на пол дня боя. Ну и степняки — тут князь сам себе стекла в перину подсыпал...

Я как раз изучал "политический атлас мира". Посмотрел на соседей Валаша — и в Рисс мне совсем расхотелось. Армии тут на случай такой войны — призывные, загребут за здорово живешь — а как тут бывает — давеча солдатик рассказывал. Ну его к чорту, пожалуй. В Союз Кэрр не едет, одному туда добираться — пока не тянет, да и там обустроиться надо суметь... может, осесть где потише? Надо будет еще подумать. Расхотелось мне что-то в Рисс. А вот из Валаша свалить — захотелось. Тут мне точно — "этастрана", и попасть под раздачу за чужие косяки — мне нафиг не сдалось.

Вечерком пересчитал нажитое неправедным образом золотишко — выходило, как я ориентировался в местных ценах, на маленький домек-ф-диревне. Только, допустим, куплю я этот домик — а дальше что? Чем пропитание добывать — земледелием и бандитизмом? Так я вроде в обоих ремеслах пока не очень... хотя никогда не поздно научиться, было бы желание.

Наконец спустя неделю с лишком пришел караван, сразу стало людно — хоть они и стали поодаль, но все равно шум и ощущение многолюдства. Кэрр крутил какие-то свои дела, Безо играл в нарды, Лами подружилась с двумя мальчишками, помогавшим отцам в пути. Два дня прошло в такой суматохе, а на утро третьего дня мы снялись, и отправились дальше.

Глава 8

Путь шел в предгорья, к югу. Уже к вечеру горы вполне отчетливо стали нависать над горизонтом. Остановились в деревне — ничем не примечательной, однако тут случилась некоторая оказия. Едва мы договорились с хозяином одного более-менее приличного домишки о ночлеге, как тот спросил — нет ли, мол, среди нас лекаря? Кэрр уточнил, в чем дело, тот рассказал — сват его мучался с какой-то дрянью — то ли нарыв, то ли что. Кэрр согласился помочь, если сможет — тем более что хозяин обещал — мол, в долгу никто не останется.

Оказалось — у мужика здоровенный, чуть не с кулак нарыв на пояснице. Кэрр его весьма умело вскрыл, почистил тампоном и рассказал, как дальше лечить. А я оказался на редкость кстати — Бэзо тут держался в стороне. А я, даже не задумываясь, подмог — и рану обработать, и инструмент протереть самогонкой, и тампоны сделать, да и бинтовать помог. Кэрр все это наблюдал с легким удивлением, а цыган так и просто — очень уважительно смотрел. Закончив все, вышли на другую половину, сели к уже накрытому столу — лекарь в деревне — человек весьма уважаемый, так что стол, по местным меркам, ломился от изобилия. А уж когда, под конец трапезы, выглянул и 'прооперированный', до того уж сутки лежавший пластом, горячо благодаря за лечение — то и подавно. На Кэрра смотрели как на спасителя, впрочем, для этой семьи он, пожалуй, таковым и был — чорт его знает, но с таким нарывом шутки плохи, а случись что с главой семьи — солоно им всем пришлось бы. Бэзо с Лами тоже сидели с весьма гордым видом, но мне, как помощнику лекаря внимания было больше. И подливали хорошенько, и вино было вкусное. А одна из хозяйских дочек так и вообще — смотрела ооочччень внимательно. Изрядно захмелев, подумал — а отчего бы не попросить ее показать мне здешние достопримечательности? Ну, там... склепы... прошлый век, чугунное литье... обожаю склепы, обожаю чугунное литье... хотя какое тут, к хренам, литье, на сеновалах-то? Нам литья там... не надо...