— Спасибо, — прошептала я, глотая горячие слезы. И когда успела заплакать?
— Потом, — отмахнулся Эрик.
Я выскользнула из комнаты, судорожно вытирая слезы, мысленно стряхивая с себя страх и негатив — его слишком много было в последние сутки. Составила себе примерный план на наступивший день: спасти Глеба и выспаться. Упасть на кровать, закрыть глаза и отрубиться. Как хорошо было бы проснуться и понять, что ни Герды, ни угрозы для Глеба, ни чудовищных требований Мишеля не было и в помине.
Мечты...
Бинты и все для дезинфекции нашла в своей бывшей комнате — остались еще со времен изгнания нали. Наверное, стоит закупить еще — на всякий случай. Вернее, на вполне определенный случай — ведь не просто так Эрик мне помогает.
Я отогнала мрачные мысли и развернулась, чтобы выйти. Но в комнату вошел Влад, захлопнул дверь и перекрыл мне путь к спасительному бегству. Злость на его лице, правда, сменилась тревогой, но от этого не стало легче.
— Когда? — лаконично спросил он.
Я пожала плечами.
— Почем мне знать? Ее адепты ждали меня в квартире вчера вечером и доставили прямо на обеденный стол драугра. Но я была не в кондиции, так что Герда потребовала от меня сдать ей Барта.
Влад нахмурился.
— Что значит, не в кондиции? И кто такой Барт?
— Мне отравили... неважно. Барт — вождь сольвейгов. — Я вздохнула. — Давай не сейчас, а? Я так устала...
— А когда? Ты в своем уме! — Он шагнул ко мне, и воздуха снова стало меньше.
Словно когда Влад рядом, кислород исчезает, а комната наполняется пьянящим, ядовитым, сводящим с ума эфиром. От него в душе неизменно возникает чувство безысходности. Я так долго им болела, что и сама привыкла чувствовать себя больной. Но в последние дни, несмотря на суматоху, опасности, подножки судьбы, впервые почувствовала себя здоровой. И мне понравилось это ощущение.
— Нужно спрятать тебя, — безапелляционно заявил он.
— Не нужно, — отмахнулась я. — Я же здесь — живая. Не спрашивал себя, почему?
— Почему? — прищурился он.
— Потому что она тоже боится, — яростно ответила я. — Ты не поверишь, как приятно было это наблюдать!
— Боится чего?
— Не чего, а кого! Того, кто повредил ей жилу, конечно. Эрика Стейнмода.
Влад с шумом выдохнул, недоверчиво покачал головой.
Это для него неожиданность? Серьезно? Скольких бед удалось бы избежать, присмотрись он повнимательнее к человеку, которого знал с детства. Впрочем, я не была посвящена в особенности их с Эриком отношений. Может, они враждовали. Но Даша — неужели она не знала?
Хотя зачем Эрику посвящать ее в подробности общения с драуграми? Гораздо проще оградить...
— Именно его я искала в Будапеште, — устало произнесла я. — И вот нашла...
— Постой, ты... знала? — удивился он. — Была в курсе, кого искать?
Я покачала головой.
— Даже Тан не знал его имени — Герда умеет хранить секреты. А вот Нора знала. И если бы не погибла...
— Ничего бы не изменилось, — мрачно перебил Влад. — Эрика не было в этом мире два года. Он вернулся в ноябре. Ты все равно не нашла бы его.
— Зато теперь нашла, — вздохнула я. — Уверена, Герда пока не будет действовать — затаится. И у нас будет время подумать, что делать. А сейчас нужно помочь Глебу.
Я отодвинула его и пошла к выходу. Была почти у самой двери, когда меня настиг его глухой, отрешенный голос:
— А ты не думала, что тебе придется отдать взамен? Эрик ничего не делает просто так.
— Думала, — кивнула я, не оборачиваясь. — Вполне возможно, ему нужна моя кровь для ритуала. Что ж, два раза я выжила, выживу и в третий. Драугр намного страшнее изгнания Девяти.
Сказала это и вышла.
В комнате Глеба было уже значительно больше людей. Появился Кирилл, осматривающий моего друга. Он восхищенно качал головой и почему-то охал. Лара стояла рядом с облегченно вздыхающей Дашей. Альфред безликим пятном замер у шторы.
Эрик появился из двери в ванную, взглянул сначала на меня, а затем на вошедшего следом Влада и хмуро спросил:
— Ты за бинтами в аптеку ходила?
Я не поняла, из-за чего он хмурится, но выяснять не очень хотелось. Гораздо сильнее интересовало другое.
Я присела на кровать, прямо у изголовья. Провела рукой по темным, свалявшимся волосам.
— Привет, — прошептал Глеб и попытался улыбнуться потрескавшимися губами. Облизнул их. — Ты здесь...
— Здесь. Тихо. Береги силы.
— Герда...
— Знаю, — перебила я. — Все хорошо.
— Там был колдун... Те трое — слабаки. Я бы их не подпустил, чтобы она... Главное, не дать ей дотронуться. Приказать она не может — слаба. Но он сильный. Мелкий совсем — лет тринадцать, но сильный.
— Ничего, — сказала я больше себе, чем ему. Взяла окровавленную ладонь, обильно полила спонж перекисью и принялась промывать. Рыдания буквально рвались из груди волнами, но я из последних сил пыталась их сдержать. Я сильная. Не буду плакать. Он жив. Жив... — Мы со всем справимся.
Глеб отвернулся и посмотрел куда-то в сторону. Взгляд стал хищным, отчаянным. Я проследила за ним и поняла, что смотрит он на Эрика.
— Спаси ее. Кровью скади заклинаю!
Катя резко отпрянула от окна, зашелестела юбкой и, хлопнув дверью, вышла.
Эрик покачал головой, приблизился и встал рядом со мной. Вновь запахло карамелью, и вспомнилась синяя спальня. Как темные водные глубины. Наполненная тайнами и силой — дикой, неконтролируемой.
— Не тревожь кровь предков, — произнес он сипло. — Драугр больше не навредит никому из атли. — Пронзительно посмотрел мне в глаза и добавил: — Даже бывших.
Глеб едва заметно кивнул, расслабился и закрыл глаза.
— Спать хочу.
Я закончила перевязку, и он положил здоровую руку мне на предплечье.
— Иди. Тебе нельзя тут быть. Иди, все уже хорошо...
И, казалось, задремал.
Я поднялась. Руки дрожали. Накатила безумная, почти неконтролируемая усталость. Если бы могла, уснула бы прямо здесь, рядом с ним. Глеб прав, мне нельзя. Хорошо, если Мишель не узнает.
Впрочем, откуда? Разве что сам сейчас нагрянет с визитом. Но это маловероятно — слишком рано, только-только окрасился золотом горизонт. Тучи, как по волшебству, рассеялись, и выглянуло солнце. Ослепительное, яркое. И я, кажется, уже поверила, что это Эрик-кудесник зажег его. Для меня так точно.
Сам волшебник сиять не торопился — все так же хмурился, смотрел подозрительно и внезапно спросил:
— Почему тебе нельзя здесь быть? Ты же не отреклась.
Я вздохнула и покосилась на Влада. Слишком опасная тема для меленькой комнаты с таким количеством людей. Лара увлеченно рассматривала маникюр, Даша почему-то побледнела, а вождь атли остался невозмутимым.
— Долгая история, — мрачно ответила я. — Может, как-нибудь и расскажу. Потом. Когда высплюсь.
— Сварю-ка я карое, — смущенно пробормотал Кирилл и вышел.
Солнечный свет беззастенчиво проник через занавески и стелился по паркетному полу. Глеб безмятежно спал. Я наклонилась, поцеловала его в лоб — прохладный и умиротворенный — и встала.
Надоели эти взгляды — въедливые, обвиняющие, словно я совершила преступление века. Они буравили кожу, жгли, заставляя сознание воспаляться и ныть. От этого спать захотелось еще больше.
Что дальше делать, я не знала. Вернуться домой? Квартира на Достоевского пропахла страхом и опасностью. Викина доверия не внушала. Вообще присутствие Герды в городе, пусть где-то за спиной, следующей за мной невидимой серой тенью ужаса, вытесняло остальные, не менее мрачные мысли. Мигало красным, предупреждая...
Я тряхнула головой и молча вышла.
На кухне Кирилл готовил карое. Улыбнулся мне, поставил чашку и налил горячую, мутную жидкость.
— На-ка, выпей. Выглядишь неважно.
— Спасибо.
Я пила жадно, морщась и снова глотая обжигающий напиток. Чем быстрее восстановлюсь, тем лучше. Теперь уже не стоит держать себя в состоянии истощения, Герда все равно при любом удачном случае прибьет меня. Она или ее адепт — тот самый, неизвестный мальчик с даром.
И что заставляет подростков дружить с плохими тетеньками? Неужели повелся на обещания о величии?
Впрочем, неважно. За Глеба я уже заочно ненавидела его.
— Как ты? — участливо спросил лекарь атли, присаживаясь рядом. — Одна...
Я пожала плечами.
— Не успела привыкнуть. Видишь, снова здесь. — Я сделала еще глоток и подняла на него глаза. — Этот Эрик... ему вообще можно верить? Что он за человек?
— Я не видел его много лет, Полина. А ты сама знаешь, как человек может измениться даже за несколько месяцев. Ты вот сильно изменилась. Но тогда, когда скади жили здесь, Эрик всегда вел себя достойно.
Я кивнула.
— Мне нужно идти. Нельзя здесь быть, вдруг Мишель или его прихвостни приедут проверять. А ты лечи Глеба. Проследи, чтобы он карое пил. Я его знаю — тот еще герой! И вообще... присмотри за ним, ладно?
Кирилл кивнул.
— Ты ведь вернешься? Когда-нибудь?
Я поставила на стол чашку. На дне мутным осадком плескалась горечь — смесь трав и моих эмоций. Отвечать не стала, вздохнула и быстро вышла из кухни. Нужно было уйти отсюда, выйти хотя бы на крыльцо, вдохнуть жгучего воздуха, остудить разгорающийся в груди пожар. Спастись от тоски, возвращающейся неизменно, когда переступаешь порог этого дома. Отучить себя от атли.
Зима окатила морозом, пронзительным, солнечным, скрипящим. Хотелось курить и лежать. Рухнуть в снег и смотреть на небо — безоблачное, лазурно-голубое, с расплескавшимся на нем солнцем. Вместо этого я присела на крыльцо — прямо на ступеньки — и положила голову на колени.
Куда теперь? Неизвестность сцепила грудь кольцом, давила, мешала дышать.
Сзади хлопнула входная дверь. Перед глазами возник Эрик, насмешливый и высокий.
— Ничего не отморозишь? — спросил весело. — Стремно тебя оставлять больше, чем на пару минут — влипнешь в историю. Ну, или прилипнешь к ступеньке.
Я невольно улыбнулась. Оказывается, еще могу.
— Это я умею.
Он протянул мне руку.
— Поехали завтракать, что ли?
Я секунду помедлила и кивнула.
В торговом центре было слишком шумно. Противно гудели эскалаторы, шаркали подошвы и постукивали каблуки о гладкую плитку. Не люблю суету. Особенно когда устала.
Зато вкусно пахло едой.
Мы свернули в небольшую уютную блинную, затерянную среди мелких бутиков, и уселись за дальний столик у окна.
Есть не особо хотелось. Карое, хоть и добавило сил, бодрость духа не вернуло. Жила снова ныла, в голове после посещения атли царил бардак. Эрик поглядывал на меня исподлобья и молчал.
Смазливая темноволосая официантка в неприлично короткой юбке-клеш поставила на стол тарелку с дымящимися блинами и две чашки ароматного кофе.
Я положила руки на стол, голову на руки и закрыла глаза. Внешний шум тут же отступил, сознание окутала мягкая ватная пелена, не пропускающая звуки. Я проваливалась в небытие, выныривала, снова проваливалась. Было тепло и уютно. Спокойно и легко. Жила постепенно успокаивалась, тело расслаблялось и плыло на теплых волнах озера в хельзе.
Меня погладили по волосам — ласково, но настойчиво.
— Нужно поесть. При истощении важно хорошо питаться. А потом найдем тебе ясновидца.
— Не нужно ясновидца! — Я резко поднялась, отчего в висках застучало, а перед глазами поплыли багровые круги. — Я выпила карое.
— Этого, конечно, надолго хватит, — наигранно серьезно кивнул Эрик. — Ладно, разберемся. Ешь. — И подвинул ко мне тарелку.
Блинчики действительно оказались вкусными — мягкими, горячими, с ветчиной, сыром и грибным соусом. Все как я люблю. Правильно говорят: аппетит приходит во время еды. За пять минут я умудрилась утоптать три блина и заказала еще один — сладкий, щедро политый сгущенкой. Запила все это кофе и откинулась на спинку стула.
— Неплохо, — похвалил меня Эрик и попросил счет. — Теперь, может, объяснишь, почему так боишься ясновидцев? Неужели смотритель города настолько силен, чтобы уследить за всеми хищными в округе? Я слышал, есть места, где можно питаться совершенно безопасно.
— А может, сначала ты объяснишь? — ответила я вопросом на вопрос и пристально посмотрела ему в лицо. — Давай без этих проявлений заботы. Я прекрасно понимаю, что тебе от меня нужно!
— Вот как? Очень интересно. И что же, по-твоему, мне от тебя нужно?
— Кровь. Для ритуала. Так ведь? Только вот если ты ненавидишь охотников, лучше его не проводить.
— Какие глубокие познания о нали. Долго изучала?
— Пришлось...
Он прищурился, затем резко взял мою руку и отвернул манжет куртки. Сразу захотелось убежать, спрятаться. Но я осталась сидеть на месте, а прозрачные, лазурного цвета глаза прожигали кожу. Старые шрамы — белесые, кривые — вились чуть ли не до локтя. Осторожно, словно опасаясь причинить боль, Эрик провел по ним большим пальцем. От его прикосновений по запястью расползалось тепло. Множилось искрами, щипало, усиливая головокружение и жар в груди.
— Кто? — хрипло спросил он, и в его голосе я уловила скрытую угрозу.
Не стоит отвечать. Точно не стоит.
— Неважно.
Я выдернула руку и натянула рукава на ладони. Вокруг сгустился сумрак — плотный, пугающий. Даже яркое солнце, приникающее через стекло с улицы, не могло его развеять. Казалось, случилось что-то за те несколько секунд, пока Эрик касался моих шрамов. Непоправимое, глубокое, еще неизвестное мне событие.
А потом сумрак рассеялся, будто и не было. Гладко отполированная столешница засияла. В оконном телевизоре сновали люди, ездили машины. Там жила суета будничного дня. Я пялилась в него, лишь бы не смотреть на Эрика.
— Мне ничего не нужно от тебя, — тихо сказал он. — Ничего из того, что ты можешь предложить сейчас. А ритуал... это просто дикость так поступать с пророчицами. Да и с собой. Стать охотником — что может быть хуже? — Он помолчал немного и добавил: — Я обещал Глебу, помнишь? Так что придется меня потерпеть.
— Почему? — нахмурилась я. — Почему Глеб взывал к твоей крови?
— Может, потому что он колдун? — пошутил Эрик. Но тут же стал серьезным и пояснил: — Глеб наполовину скади, Полина.
Это было действительно неожиданно. Я перевела на него недоверчивый взгляд. А потом поняла.
— Его мама...
Глеб никогда не говорил, но разве я спрашивала? У нас почти не было разговоров о его юности — я боялась затрагивать эту тему после ночи в Ельце. Ну и о чистокровности никогда никто не говорил. Что странно, ведь Глеб действительно сильный воин.
— Да, — подтвердил Эрик.
— Все равно ты не должен со мной возиться. Даже если Глеб просил.
— А может, я хочу? — улыбнулся он и встал. — Идем, нам обоим нужно выспаться. Потом подумаем, что делать с твоими проблемами.
Я тоже встала и потянулась. Выспаться — хорошая идея. Нет, просто отличная. На свежую голову всегда думается легче. Может, и с Бартом удастся связаться, когда...
Меня качнуло в сторону, я попыталась удержаться, схватившись за стул, но он коварно качнулся вместе со мной и с грохотом свалился на пол. Кажется, Эрик успел меня удержать. Кажется, я даже не упала. Кажется, он свободной рукой поставил стул на место и даже усадил меня на него...
