Позже были и другие поцелуи. Были поцелуи украдкой, были и жаркие, полные страсти, когда влюбленные оставались наедине. Но именно этот поцелуй навсегда остался в памяти Боадикеи как самый лучший.
Девушке казалось, что лучше быть просто не может. И однажды, в саду она сказала об этом Александру. Тот лишь загадочно улыбнулся в ответ:
— Может. Придет время — и ты узнаешь об этом.
Тогда Боадикея не стала спрашивать, когда это случиться. От Марты она уже знала, что между мужем и женой происходит некое таинство, но об остальном служанка умолчала. Девушке было понятно — любимый говорил о том, что будет после свадьбы. Тогда у неё впервые в душе зародилась несмелая надежда, что Александр сделает предложение. Но прошло ещё несколько месяцев, а он все молчал. И вот, наконец, он решился.
Девушка невольно улыбнулась: глупый, неужели он и правда боялся, что она откажет?
Осталось лишь дождаться дня рождения.
* * *
*
Седрик вернулся в королевский дворец в отличном настроении. В плане поднятия восстания все шло хорошо. Сейчас набором рекрутов заведовал Тибольд. И нужно признать — если ставишь перед этим мужчиной конкретную задачу, даешь четкие наставления касательно того, как эту задачу выполнять и объясняешь, какой результат желаешь получить, то он справляется блестяще. А после внесения корректив касательно внутренней иерархии в организации у Седрика, наконец, появилось больше свободного времени. И вчерашний вечер он действительно провел с Елизаветой. Боги! Как Седрик по ней соскучился. Ему, казалось, ночи будет мало. А потом поутру он долго разговаривал с Лиз обо всем понемногу. А она делала ему тосты и подливала чаю. И это было настоящим счастьем. До встречи с Елизаветой Седрик понятия не имел, как это любить кого-то. Точнее, любимый человечек у него был — сестра, Боадикея. Он баловал её, защищал и, конечно же, любил. Как и Лиам, Седрик, глядя на улыбку девочки чувствовал умиротворение и то, что ноша на его плечах не так и тяжела.
А затем появилась Лиз. И Седрик впервые почувствовал себя дома. Теперь молодой человек понимал, что имеют в виду, говоря, что дом — это не место. Дом — это люди.
Иногда ему становилось стыдно. Елизавета дала ему так много. Намного больше, чем он заслуживает и намного больше, чем сможет дать ей. Но когда Седрик начинал думать о том, что придется отпустить её, то быстро приходило осознание, что он или не настолько альтруист, или настолько эгоист, но прекрасные ореховые глаза графини Малони будут смотреть только на него.
Молодой принц Абиатти шел по дворцовому коридору, что-то насвистывая себе под нос, когда к нему подбежал паж и передал послание от короля. Тот ждет его к себе незамедлительно. Недоброе предчувствие кольнуло Седрика. Что могло потребоваться Закери от него так срочно?
То, что за ним не прислали вооруженный отряд, успокаивало. Значит, о его делах никто пока не знает. Иначе без разговоров бросили бы в Биленгон — тюрьму для привилегированных. Седрик решил не гадать и быстрым шагом направился в кабинет к братцу.
Закери принял его практически сразу. Когда Седрик вошел, молодой король сидел за столом и заканчивал читать какой-то документ. Когда его взгляд пробежал по последним строчкам, он удовлетворенно хмыкнул и велел своему секретарю:
— Напиши ответ: мы очень рады предложению правителя Марияди и Женевьева с радостью его примет.
— Правитель Эфраима хочет жениться на Женевьеве? — удивился Седрик, присаживаясь в кресло для посетителей.
Эфраим не является ближайшим соседом Малероссы. По сути — это огромный остров, приходящийся соседом Стеркаосте. Но в отличие от империи, эта страна не отличалась ни богатством, ни особой военной мощью. Ещё поколение назад там правил кровожадный тиран, ярый последователь какого-то культа, требующего человеческих жертвоприношений. И что самое страшное — с его подачи этот культ распространился по всему острову. В какой-то момент король дошел до того, что начал убивать собственных детей. Тогда собственная жена его тихо прирезала во сне. И сама начала тиранить народ не хуже мужа: людей сжигали на кострах, за принадлежность к культу, топили, пытали, заставляя признаться во всех смертных грехах. В общем, там было то ещё веселье. Один плюс — кровавых жертв уже больше не приносили.
Потом царствовать начал ныне покойный Чезаре Марияди. Вот его Седрик немного помнил уже стариком. Скользкий, отвратительный и во всех отношениях неприятный тип. Слава богам уже лет восемь Эфраимом правит Галиен Марияди. Седрик не был с ним лично знаком, но по слухам мужик толковый. Вроде при нем страна начала немного свободнее дышать.
Но при этом Эфраим оставался увеличенной копией Малероссы, практически с теми же социальными и экономическими проблемами.
Все ставили на то, что правитель Марияди женится на одной из гатридских принцесс. Учитывая, какое за ними дают приданое, этот брак стал бы для них очень выгодным. Опять же, Гатрида могла бы стать для него сильным союзником.
Спрашивается, что толкнуло его на заключение династического союза со страной, которая находится в едва ли не худшем положении, чем его собственная?
Может Закери позвал его поговорить именно об этом?
Но все оказалось куда хуже.
— Сам удивился, — ответил Закери. — Но это хорошо. Лишних союзников быть не может.
Он отложил документы и напустил на себя серьезный вид:
— Седрик, я хотел поговорить с тобой о порте Мацуи.
Седрик мысленно вздохнул с облегчением. В порте находится сильный блок из ополченцев. Но они пока никак не идут на контакт ни с Леброном, ни с ним. А значит, Закери ничего не знает про работу с ополченцами.
— Я не против, — кивнул Седрик. — О чем именно ты хочешь поговорить?
Закери кратко пересказал ему разговор с Оскаром: про то, что наместников убивают, про то, что никак не получается справиться с подпольем, про то, что всех, кого можно было из доверенных лиц уже отправили туда и сейчас.
— Так, — внимательно выслушал его Седрик и спросил, все ещё не очень понимая, при чем тут он: — Так ты хочешь, чтобы я помог выбрать нового наместника?
Закери усмехнулся, так, словно чего-то подобного он и ждал, а затем ответил:
— Нет, мой дорогой брат. Я хочу, чтобы новым наместником стал ты.
Седрик долго жил при дворе и, как ему казалось, научился носить маску невозмутимости. Но это предложение показало ему, что нет. У молодого человека непроизвольно поползли брови вверх.
— Как это... наместником... — не мог до конца осознать слова своего брата и короля он. — Ты шутишь?
Закери улыбнулся, но тут же принял серьезный вид:
— Увы — нет. Я рассмотрел все за и против и решил, что кандидатуры лучше тебя нет. Ты умен, образован и сможешь справиться с управлением портом. Подполье не станет тебя трогать — ведь ты не рядовой наместник, а принц королевской крови. Кроме того, как мне докладывали — твоя фаворитка родом из Мацуи. Думаю, она с радостью поможет тебе там освоиться.
Во время этой речи Седрик успел взять себя в руки и быстро проанализировать ситуацию. Закери его отсылает, чтобы очистить себе дорогу. Лиам уезжает в Гатриду. Боадикея останется беззащитной. Её нужно выдать замуж так быстро, как только можно, или отправить с Лиамом в Гатриду. Кроме того, необходимо будет в срочном порядке перекраивать планы с восстанием. Что делать с Леброном? Придется оставить его здесь. Кто-то должен руководить подготовкой и сбором рекрутов. Как же не вовремя появился Закери с его предложением.
— Сколько у меня времени? — напряженно спросил Седрик.
На этот вопрос Закери ответил не без удовольствия:
— У тебя будет время на подготовку. Уедешь после совершеннолетия сестры. Так же, как и Лиам.
Седрику хотелось выть. Этого слишком мало. Вместо этого он встал и крепко пожал Закери руку, улыбнувшись:
— Спасибо за это назначение. Я знаю, как значима эта должность и для меня очень ценно, что ты доверил её мне.
Ценою огромных усилий Седрик смог скрыть злорадство и удовлетворение при виде того, как удивленно вытянулось лицо молодого короля.
— Не за что, — немного растерянно ответил он, и прежде, чем Закери успел хоть что-то сказать, Седрик ещё раз поблагодарил его и поспешил откланяться:
— Пойду, обрадую Елизавету. Она давно хотела вернуться домой.
— Да, конечно, — рассеяно кивнул вслед уходящему брату Закери. Поведение брата казалось как минимум странным. Привычно хотелось спросить у Оскара, что делать. Но пришлось в который раз одернуть себя. Идти к этому старому интригану нельзя.
Закери решил, что пока пустит это дело на самотек и посмотрит, что из этого получится.
Глава 10
Женевьева Абиатти сидела в своих покоях и пыталась читать книгу. Получалось скверно. Мысли девушки то и дело возвращались к тайне, которую ей приходилось тщательно хранить ото всех вот уже несколько недель. Все тревоги и переживания одной из самых красивых женщин Малероссы касались того, как скрыть этот секрет, и как дальше с ним поступить.
В конце концов, девушка сдалась. Она заправила выбившийся из прически локон, отложила книгу и решила спуститься в сад погулять. Собственная комната сейчас казалась ей тесной и душной. В последние дни даже стены давили на неё.
Раньше Женевьева нередко гуляла в саду и находила в это утешение.
Может, сегодня прогулка поможет ей набраться смелости для того, чтобы поговорить со своим возлюбленным Дайоном. Блистательный граф Киприан, один из самых молодых дворцовых распорядителей в истории Малероссы. Уж он точно придумает, что делать.
Женевьева успела переодеть туфли для прогулки в саду, когда принесли записку от Закери. Впервые после своего восхождения на трон, брат желал видеть её у себя в кабинете для очень важного разговора.
Принцесса прочитала записку, села на небольшой пуфик и молча уставилась в пространство перед собой. Так она и просидела несколько минут, просто глядя перед собой, пока личная горничная не привела её в чувство.
В голове проносилось море мыслей. Что если брат знает про неё и Дайона? Что если её сошлют в монастырь? Что теперь будет с Дайоном? А что если Закери узнает об остальном?
И где-то, очень глубоко тлела надежда, что Закери поймет и простит свою сестру-близняшку. Ведь были же они когда-то очень близки! Близнецы до шести лет жили в одной комнате и воспитывались вместе. У них были одни наставники, гувернантки и игрушки, одни интересы и вкусы, одна жизнь на двоих. Затем Закери переселили и начали учить владеть мечом, военному искусству тактике, стратегии и прочему. А Женевьеву научили читать и писать на нескольких языках, этикету, вышивке и оставили в покое. В буквальном смысле.
Про девушку все забыли. Она не наследница трона и не нуждалась в усиленной опеке и обучении, как Маргарита. Женевьева также не нуждалась в защите от поклонников мужского пола, ведь каждая, даже случайно пробегающая дворняжка знала, что её в десятилетнем возрасте обручили с королем Стеркаосты. Поэтому ухаживать за ней бессмысленно. А потом началось. Признание внебрачных детей, которое несколько лет обсуждали во всех уголках обитаемого мира. Мыслимое ли дело? Король признал своих бастардов и если бы те были на несколько лет старше, то первый брак короля могли бы признать недействительным, а порядок престолонаследования изменился бы! Случись такое, и бастарды в разных странах могли бы начать требовать своего признания и включения в завещание. Одно время все абсолютно серьезно опасались, что Лиам попробует узурпировать трон. Ведь Дьюэйн не дееспособен, Маргарита, несмотря на все свои достоинства всего лишь женщина, а Лиам и Закери — одногодки. Значит, сын последней жены Эгберта Абиатти вполне мог заявить права на трон. А учитывая, что его мать Беатрис, опасения выглядели более чем реально.
На фоне таких драматичных поворотов судьбы Малероссы, до судьбы Женевьевы Абиатти, в которой ничего драматичного не происходило, никому при дворе не было дела. Кроме главного распорядителя, старше неё само почти на восемь лет. Между ними не вспыхнула мгновенная страсть, и девушка не потеряла голову. Она даже не замечала графа до определенного момента. Но в семнадцать лет Женевьева таки заметила высокого, широкоплечего графа с орлиным профилем и такими острыми скулами, что кажется, коснешься и порезаться можно. Девушка начала осторожно расспрашивать подруг: что они про него знают, откуда родом и так дальше. И ей тут же рассказали про него много. Оказалось, граф Киприан — один из наиболее завидных женихов при дворе. Происходит из очень старого рода, богат, и имеет одну из наиболее почетных должностей при дворе — распорядителя. Ведь именно он решает, кто и где будет сидеть или стоять, и кого вообще можно допускать на те, или иные мероприятия. И так как это является значительным показателем статуса для придворного, то с распорядителем никто не ссорится, и даже более того, ищут его расположения с помощью подарков и взяток.
Граф Киприан блестяще справлялся со своими обязанностями. Поэтому был обласкан королевской милостью.
В этого мужчину Женевьева влюбилась заочно. Просто слушая о нем рассказы. Затем представился случай познакомиться с ним поближе. На ежегодном маскараде. Дайон не знал, что девушка, с которой он танцевал весь вечер — принцесса. Когда в полночь все сняли маски, граф был очень удивлен и поспешил откланяться.
Несколько недель Дайон вел себя с ней подчеркнуто вежливо, давая понять, что знает, кто он и кто она. А затем Женевьева начала находить адресованные ей письма со стихами. Чудесные, полные любви и обожания стихи, которые она по много раз перечитывала. Впервые все внимание было обращено не на братьев и сестер, не на корону и не на отца. Впервые кто-то смотрел и видел только её.
Естественно, Женевьева выследила того, кто присылает письма. Им оказался Дайон.
Вот так и началась их любовная связь, которая длилась уже несколько лет. Император Стеркаосты отказался жениться на Женевьеве, и сейчас девушка надеялась, что брат позволит ей выйти за Дайона, раз уж других претендентов нет. Но никак не решалась сама об этом заговорить. И вот он сам прислал записку.
Девушка могла бы ещё долго тянуть время, не решаясь увидеться с братом, но слуга, принесший послание, имел четкие инструкции на этот счет. Женевьева должна была явиться к королю незамедлительно. Пришлось отложить прогулку и последовать за ним.
Женевьева шла по коридору на негнущихся ногах. Она старалась не подавать виду, что сильно взволнована. Но дрожащие руки выдавали её, поэтому пришлось вцепиться руками в подол платья, якобы для того, чтобы удобнее было следовать за слугой. Хотя каждый, кто потрудился бы присмотреться, увидел бы, как побелели костяшки пальцев принцессы Абиатти.
Перед дверью кабинета Закери, Женевьеве казалось, что она вот-вот упадет в обморок. Больше всего на свете девушка боялась, что он уже знает и про отношения с Дайоном, и про секрет под сердцем. Сейчас перед нею положат голову графа, посмевшего покуситься на честь принцессы, а её саму, как испорченный товар сошлют в монастырь.
