Заветы предков. Воля и Разум. Общий файл

Первоначальный всплеск бешенства начинал угасать.

Необходимо держать себя в руках, но вчитываясь в отчет менталистов, Разумов не мог отреагировать иначе.

Одно из двух, либо Серов решил крепко подставить своего коллегу, либо начал какую-то свою игру.

Сразу после их утреннего разговора, генерал прислал Разумову досье оперативника, которому предстояло отправиться в Шкрябинку.

Настоящее имя оперативника в документе не указывалось, лишь позывной 'Верес'. С вложенной в файл фотографии цепким взглядом взирал черноволосый мужчина, лет тридцати. Волевой подбородок, прямой нос, пронзительные серые глаза — хищник. За такими типажами, как правило, бегают толпы девиц. Еще при утреннем изучении дела оперативника, Разумов радовался и мысленно потирал ручки. Такому 'орлу' любая девчонка все секреты выдаст. Любовь — морковь. На это собственно и был расчет.

Но Серов, видимо, все переиграл.

Судя по отчетам менталистов, в Шкрябинку отправили кого-то другого. Из разума 'куклы' извлекли фоторобот абсолютно непохожего на альфа-самца человека. Рыжее чмо — никаким другим словом и не назовешь. И линия поведения этого оперативника, совершенно не укладывалась в первоначально разработанную легенду.

Разумов был в бешенстве.

От гневных мыслей отвлек стук в дверь.

— Войдите, — приказал мужчина.

В кабинет заглянула Галина.

— К Вам генерал Серов, — доложила она.

— Хорошо, пригласите, — спокойным голосом произнес Разумов, но в душе уже ликовал. Сейчас, он хотя бы узнает мотивы произошедшей ротации кадров.

В кабинет вошел статный мужчина, с первого взгляда в нем чувствовалась выправка военного и твердость характера. Цвет волос, когда-то был черным, а сейчас абсолютно седым. Оно и ясно, работа у генерала Серова была нервная. На оперативных заданиях он бывал не в пример чаще кабинетного Разумова, и пороху перенюхал на несколько тонн больше.

Не дожидаясь приглашения, гость уселся на одно из кресел, и, закинув ногу на ногу, с усмешкой поинтересовался:

— Ну как тебе?

— То есть ты считаешь это смешным? — возмутился хозяин кабинета.

— Я считаю это разумным, — лаконично пояснил седовласый.

— Не желаешь объясниться?

— Почему же, очень желаю. Ты дела своих девчонок вообще читал? Или так глазками пробежался? И под одну гребенку их замерил?

— Разумеется, читал, у меня лучшие менталисты, они и не такие души наружу выворачивают.

— Я не сомневаюсь — только мозг спалят и себе, и кукле. Ты ведь иначе бы моего оперативника не позвал, сам бы все сделал.

Серов, родился не вчера, он прекрасно понимал, если привлекли его ребят, значит, своими силами справиться не смогли. Что-то помешало обычной стандартной работе менталистов.

— 'Аватара' сопротивляется считыванию, а вмешаться в поведение проблематично — может с катушек слететь. Поэтому память скачиваем только во сне, ну и за редким исключением, как сегодня, во время бодрствования.

— Тебя ведь не 'кукла' интересует, а Ласова. Зачем она тебе? — интересовался Серов, с той же хитрой усмешкой.

— У нее очень занятная родословная, нехарактерное поведение, и странное направление на практику, к которому кто-то из деревни приложил руку. И надо понять, зачем это сделано. Плюс ко всему, всплыл этот странный Курочкин.

— Это слишком банально, иначе ты не просил бы меня вмешиваться. Так в чем дело, Разумов? — давил Серов.

В ответ мужчина промолчал.

-Не трудись, я тебе расскажу свою версию событий, — продолжил седовласый. — Твоя Ласова, вероятнее всего, скрывающая силу маг. Имея такого одарённого отца и не менее одаренную мать, пусть и потерявшую силу, ее потенциальная мощь может достигать уровня архимага. Но это всего лишь предположением. Если бы не куча 'но'. Все свое обучение она вела себя как серая мышь, а девочка, заметь, не дурна собой. Ее средние баллы по учебе с трудом достигают тройки, но при этом на той же практике она массивами накладывает противопожарные заклинания на тонны бумаг и это она догадалась про 'фишку' с зеркалом. То есть твоя Ласова не такая тупая, как хочет казаться. И знаешь, что хорошо уложилось в эту картину мира?

— Терентьев, — подтвердил Разумов. Он мыслил в том же направлении, просто не хотел озвучивать эти догадки.

— Именно. Приглашение Василисы на практику, не что иное, как способ скрыть ее от общественности. Останься она на практике в столице вместе с остальными магами, сила могла привлечь к себе внимание. А так глухая деревня, пыльный архив, и подкупленный председатель, который сейчас находится на лечении в клинике у отца Ласовой. Чем не взятка за составление нужной характеристики. Но тебе нужны доказательства, а кукла их достать не может, так как не подчиняется твоим менталистам. И ты зовешь меня.

Разумов обвел взглядом хитро улыбающегося седовласого генерала. Проницательный коллега рассудил все верно, ни в чем не ошибся. Оставалось неясным, зачем он изменил первоначальный план.

— Ну и откуда ты достал это рыжее недоразумении? Где обещанная мечта девичьих грез?

— Разумов, ты серьезно не догадываешься сам? — удивленно вскинул брови гость. — Видимо ты совсем засиделся в кабинете.

— Долго еще будешь говорить загадками?

— Если всё, что мы предположили верно, то твоя Василиса скрывается, а 'кукла', по данным твоих же менталистов, вообще ненавидит мужиков. И как бы они отреагировали, на случайную встречу с излишне симпатичным и располагающим к себе парнем в глухой деревне?

Вместо ответа генерал отпил глоток остывшего кофе.

— Молчишь? А я отвечу, они бы насторожились, сбежали, послали далеко. Что угодно. Но нужными чувствами точно не воспылали. Не тот случай. Я же тебе с самого начала сказал, это не типичные представители самок человечества. Мой расчет намного тоньше и эффективнее.

— Решил сыграть на женской жалости?

— В точку. И чувстве вины. Разумов, что там у твоих менталистов в отчете? Я еще не читал, но почти уверен девочкам стыдно и совестливо.

— Не знаю как Василиса, а 'кукла' переживает за твое 'недоразумение'. Где ты вообще его откопал?

Улыбка Серова стала таинственной.

— Ты же сам просил, мага со способностями к высшей маскировке. Получите, распишитесь.

— Верес?

— Ты сегодня проницателен, как никогда. Вот и представь, если бы он перед ними возник в своем истинном обличии. Жалеть, они его бы точно не стали, а так мы посеяли, как минимум, зерна жалости и легкой симпатии.

— А меня ты мог предупредить?

— Я именно этим сейчас и занимаюсь, — седовласый залихватски улыбнулся. — Разумов, тебе пора либо на пенсию, либо на оперативную работу. Ты обленился, расклеился, теряешь хватку.

— Зато волосы у меня не седые, — с улыбкой парировал хозяин кабинета.

— Шутишь? Ну, шути. От себя попрошу, 'кукле' мозги во время операции не кипятить, она и так дерганная, лишнее вмешательство может только повредить. Верес — оперативник опытный, уже завтра к вечеру на каждой девчонке будет по жучку. Необходимость в считывании памяти отпадет.

— То есть ты добровольно предлагаешь мне вообще из дела уйти? — никак иначе такое предложение Разумов истолковать не мог.

— Я прошу не мешать. Если все сложится отлично, то мы получим сильного архимага, а раз ставка столь высока, то ради такого можно и неудобства перетерпеть.

Разумов вновь смерил взглядом оппонента и согласно кивнул.

Через две минуты распрощавшись, Серов, покинул кабинет, оставив начальника отдела ментальной магии в еще большем бешенстве, чем в начале их разговора.

Только на этот раз, негодовал Разумов исключительно молча и в глубине своей души. Хитрый оперативник обдурил его, обскакал. Не нужна карьеристу Серову никакая медалька, его цель получить себе в команду нового сильного мага.

— Галя, Звягинцева ко мне! — зажав кнопку вызова на интеркоме, приказал генерал.

Бледный майор явился через две минуты, зачастил он в генеральский кабинет. Это пугало и настораживало.

Приказ для служивого был коротким:

— На Зубову Дарью срочно повесить наблюдателя. На круглые сутки, включая сон.

Только наблюдение. Я должен знать ВСЁ, что происходит в этой чертовой деревне.

— Но в таком ритме, ее мозг... — растерялся от такого приказа майор, — Она больше двух недель не протянет. Свихнется.

— Плевать. Она всего лишь 'кукла'. Но учтите — лишь наблюдение. Никаких действий от имени 'аватары'. Она должна вести себя естественно. Все новые данные по этому делу оперативно докладывать лично мне.

— Так точно. Разрешите идти? — спросил еще больше побледневший Звягинцев.

— Работайте.

Едва дверь за майором закрылась, Разумов с чувством откинулся на спинку кресла. Он вселенски устал за сегодняшний день, и ближайшие две недели грозили быть еще более сложными.

Для себя мужчина решил одно, из разворачивающейся ситуации победителем выйдет именно он. Любыми путями и средствами.

Глава 8.

Погода испортилась окончательно и бесповоротно. Непонятно откуда взявшиеся тучи обложили небо со всех сторон, и теперь плотной дымкой нависали над всем горизонтом.

Матрена сказала, что до пятницы однозначно будет лить дождь.

Не осталось даже намёка, на вчерашнее яркое солнце, пение птиц, свист свежего ветра. Сейчас на улице сильными порывами хлестал ливень, разлились огромные лужи по колено, а трудно оттираемая грязь налипала толстым слоем на ботинки, портя настроение еще больше.

Все это нагнетало легкую депрессию на меня и Дашу. Мало того, что мы целый день сидели в архиве, так и на улице не осталось ни чего радующего взгляд.

Единственным светлый момент произошел вчера.

К нашему великому удивлению, Курочкин на нас не орал, мы вообще его увидели только один раз и мельком.

Он забежал в администрацию, равнодушным взглядом обвел наше пыльное логово, сунул нам ключи от администрации, и, буркнув, что мы теперь за главных, ушел до конца недели в отпуск, как выразился 'по семейным обстоятельствам'.

Нас это вполне устраивало. Если бы не дикое любопытство, а как же там Кассандра, и какие именно семейные обстоятельства заставили участкового оставить нас одних. Даша даже предположила, что такими темпами, характеристику мы тоже сами себе составлять будем.

Вот и сидим, перебираем бумаги, тишина, гробовая. Если честно, то обстановка начинает раздражать.

— Все! Я так больше не могу! — не выдерживаю. — У меня уже мозг вскипает — вторую неделю эти заклинания накладывать. Я сейчас об стену убьюсь.

— С разбега? — усмехается Дашка.

— Нет, уж. Я не хочу потом два дня лежать с примочками под бдительным контролем Матрены.

— А что хочешь? — спрашивает и хитро улыбается.

— Да, чего угодно. Только, чтобы громко и ярко. Меня уже бесит это тихое шуршание бумаг, я взвою скоро.

— Лисса, а давай назовем вещи своими именами, просто сейчас ни участкового, ни Терентьева нет. Нашу работу никто не контролирует, и ты просто хочешь забить на нее.

Забить я может, и хотела, но так откровенно в этом признаться, совесть не позволяла.

— Даша, ну вот сама смотри, тут же полная скукота вокруг. Пыльный архив, дорога к дому, сон, и снова архив. Еще и дождь теперь этот дурацкий. Се-е-ерость, — протянула я.

— А ты здесь где-то дискотеки и ночные клубы видела? Или у тебя другие предложения есть? — ехидно поинтересовалась девушка. — Ты же прекрасно понимаешь, что работу мы должны выполнить до конца, для меня это важно. А чем после рабочего дня заниматься, и сама не знаю. Так бы на источники сходили, но погода опять же.

— Ты, кстати, как себя чувствуешь?— поинтересовалась я. Вчера под вечер у Даши дико разболелась голова и поднялась температура. Более менее все прошло только после очередных примочек Матрены. Бабушка очень распереживалась, предположила, что удар головой об пол все же оставил после себя последствия. Но Даша лишь отбрыкнулась, сказав, что просто перенапряглась в архиве.

— Сегодня все в порядке, — пожала плечами она. — Я полна сил, энергии и 'жажды' работать.

Последнее прозвучало с неким сарказмом в голосе.

В этот момент в коридоре администрации послышались сначала стук, потом шаги. Я заметно напряглась, неужели участковый решил на работу выйти.

— Есть, кто живой? — послышался знакомый мужской голос.

Мы с Дашей переглянулись, вопрошающего мы узнали, кажется, рыжий паренек не дошел до гор.

Пришлось встать и выйти в коридор, чтобы поинтересоваться происходящим.

Выйти и замереть, Даша тоже растерялась.

Если вчера Олег просто выглядел нелепым. То теперь он вызывал различные вариации жалости. Одежда все та же, только вымокшая до нитки, рыжие волосы спутались и обвисли неприглядными сосульками вокруг лица. Сам паренек был замёрзшим, и заметно дрожал от холода. Но лицо выражало лишь упрямство и нежелание показывать свою слабость. Непомерно огромного рюкзака тоже не было, лишь небольшая сумка, в которой угадывалась складная палатка.

— Ну и что вы здесь делаете? — спросил он, на удивление твердым голосом.

— Вообще-то практику проходим, — обошлись без приветствий на это раз.

— А кто-нибудь из адекватных людей тут есть?

Ни фига себе заявочка! Ну да, оскорбили мы его вчера, но не всю же жизнь теперь припоминать.

Судя по выражению лица Даши, она уже готова расцарапать ему лицо за такие высказывания.

— Что ты сказал? Повтори? — взревела она.

— О нет, нет, нет! Тише дамы и господа, — решила сыграть роль третейского судьи я, — Давайте без оскорблений. Мы все друг друга обидели, все друг перед другом квиты. Предлагаю рестарт знакомства.

Олег смерил меня тяжелым взглядом, оценивая мои слова. В общую картину с его комичной внешностью, такой взгляд не увязывался. Но рассудив все верно, парень с охотой согласился:

— Хорошо, попробуем.

Новое знакомство прошло почти приветливо, хотя и несколько натянуто. Но я смогла вздохнуть более спокойно. Даша заметно расслабилась, и желаний прибить Олега не испытывала.

Усадив гостя за один из столов, мне пришлось сотворить вокруг него согревающее заклинание. Иначе рыжий рисковал превратиться в синего.

— Ну, а теперь рассказывай, как дошел до жизни такой? — потребовала я, кивая на мокрую одежду парня, которую ему пришлось снять. Теперь шорты, майка, носки были развешаны по спинкам стульев с единственной целью — хоть чуть-чуть высохнуть.

Сам же паренек остался сидеть в одних трусах, и от этого невероятно стеснялся. Щупленькое куриное тельце рыжего окончательно дополнило образ — неоперившегося ботаника, которому захотелось приключений в горах.

— В реку упал, — смущаясь, пролепетал он.

И куда спрашивается, исчезла невероятная твердость характера? Сидит, весь такой бедный, несчастный и повествует.

— Я от вас, когда ушел, сразу к горам направился. У меня ведь целый туристический маршрут расписан, с перевалами стоянками, ущельями. Только погода внезапно испортилась. Я остановился у реки, думал палатку разбить, вытащил ее специально. Вот, — указывая на мешок, с которым пришел. — Но вначале решил к реке подойти воды набрать. И, черт меня дернул, все это с рюкзаком на плечах сделать. В общем, я поскользнулся на мокрой траве. Упал с рюкзаком в реку, и чтобы выплыть пришлось от него избавиться. Едва не утонул. И теперь из вещей у меня только палатка осталась...