— На две стороны! — скомандовал Ритон, поворачивая коня влево.
По крайней мере, часть змеев они должны поймать в ловушку!
И в этот самый миг правое плечо ожгло страшной болью. Лишь сила воли и злость заставили принца удержать копье в руках. Он слышал про страшный "змеиный выстрел", но все же не ожидал, что легкая стрела, пущенная на скаку из небольшого лука способна пробить кольчугу двойного плетения.
— Догоните их! — закричал он и со всей силы вонзил шпоры в бока Грома.
Конь заржал от боли, рванул вперед, и тотчас же в него вонзились четыре стрелы, причем одна угодила прямо в глаз. Несчастное животное рухнуло, как подрубленное дерево и Ритон лишь в последний момент успел отбросить ненужное больше копье и выпрыгнуть из стремени вперед, моля Сестру, чтобы по нему не проехались собственные же вассалы. Повезло — бронированная колонна проскакала вперед, обтекая своего командира, которому оставалось лишь глотать пыль и смотреть вслед удаляющимся всадникам.
Ритон подошел к мертвому коню и с силой выдернул у того из глазницы стрелу. Небольшая, от силы в локоть длинной, с шилоовидным бронебойным наконечником. И эта игрушка била сильнее, чем арбалетные болты!
Он с отвращением отшвырнул окровавленную стрелу прочь и устремил свой взгляд на поле боя. Мирол попытался поймать змей, но те лишь взнуздали своих легких и быстроногих лошадей, и оторвались от преследователей, растворившись в ночной мгле.
— Ну что же, легкой осады у нас не будет, — пробормотал себе под нос принц, поднимая взгляд в небо. И снова над ними кружили птицы, на этот раз две.
"Повезло падальщикам, сегодня им будет чем поживиться", — с этими мыслями Ритон развернулся и прихрамывая направился обратно в лагерь. Предстояло много работы.
* * *
— Каковы наши потери, господа? — в шатре Ириулэна собрались благородные командиры отрядов.
Армия зализывала раны после внезапного нападения и готовилась отражать новое. В том, что оно последует, не сомневался никто.
— Девять человек убито и семнадцать ранено, благороднейший, — отчитался Мирн Уристиэн, чьи укрепления подверглись атаке. — В основном — копейщики.
— Это не страшно, в нашей армии пехота представлена в достаточном количестве. Меня больше интересуют потери имущества и конницы. Начнем с имущества. Каковы они?
— Сожжено несколько палаток и телег, врагам удалось подпалить наши запасы мяса, но огонь быстро потушили.
— Иными словами, потери минимальны?
Тысячник помрачнел.
— Не совсем — враги сумели спалить один камнемет.
— Плохо, очень плохо, но ничего уже не попишешь. Перейдем к кавалерии.
Слово взял Мирол.
— В людях — незначительны. Пятеро убитых и двадцать три раненых, но лошадям досталось сильнее — мы потеряли две сотни.
— Убитыми?
— И ранеными. Еще пара таких сражений и скакать придется на своих оруженосцах.
— Скольких мы убили?
— Троих.
Принцу показалось, что он ослышался.
— Всего лишь троих? — зарычал он, но тут же постарался взять себя в руки. — Впрочем, тут нет ничего удивительного — их тактика восхитительна, а умение стрелять с седла при отступлении заслуживает самых высоких оценок. Не ваша вина в том, что враг остался безнаказанным. В данный же момент нам предстоит решить иную, куда более важную задачу. Следует принять верные решения, чтобы в дальнейшем вражеская кавалерия уже не была способна угрожать целостности наших осадных машин, равно как и каждому военному лагерю. У кого-нибудь из вас есть предложения, каким образом мы можем обезопасить себя?
Предложений не оказалось. Даже Митол, который, как казалось, знает все на свете не нашел что подсказать своему ученику и господину.
Подождав немного, принц со вздохом поднялся со стула и начал ходить взад-вперед по шатру, сопровождаемый взглядами подчиненных. Ничего путного в голову не лезло, а мысли все время возвращались к одному дурацкому вопросу: "Если лиоссцы — змеи, то почему они способны драться по ночам, когда холодно"?
— Похоже, идей нет, — он остановился и развернулся лицом к вассалам. — Что ж, будем действовать, как полагается — укрепим территорию лагерей, выроем еще по одному защитному валу для каждого лагеря и удвоим патрули. За водой отправляться в количестве не меньше двух-трех сотен и с достаточным числом повозок, чтобы можно было отгородиться ими. На этом пока все. Митол, покажи мне, местоположение вражеских покойников и трофеев, собранных с их тел.
Убитые лиоссцы лежали в центре лагеря и возле их тел уже собралась изрядная толпа, так что, дабы протиснуться вперед, учителю пришлось рыкнуть на любопытствующую солдатню.
Змеи вблизи оказались достаточно похожими на людей. Наверное, этих можно было бы даже назвать симпатичными, если бы смерть не превратила их лица в бездушные подобия масок.
Ритон присел на корточки рядом с одним из павших, стройным молодым воином с рваной дырой на груди — его все-таки сумели насадить на копье. Чешуйчатая кожа лиоссца в свете факелов отливала медью, а в застывших желтых глазах рептилии отражалось небо. По лицу, в темноте почти неотличимому от человеческого, уже ползали мухи — и откуда эти твари только берутся? Руки его были защищены кожаными перчатками.
Принц снял одну из них — так и есть, на кончиках пальцев торчали небольшие когти. Насколько он помнил, жители востока считали когти признаком мужественности, обрезать под корень же или вырвать их считалось одним из страшнейших способов унизить южанина.
Глупый обычай — когти мешают стрельбе, из-за чего южанам и приходится идти на всяческие ухищрения.
Следом за перчаткой пришел черед лука, который, к счастью, не пострадал. Оружие оказалось занятным — небольшой — в два раза меньше, чем привычный исиринатийский, с плечами, скрепленными полированными костяными накладками. Составная деревянная основа была лакирована и покрыта орнаментами, а тетива сделана — Ритон присмотрелся — да, из сухожилий.
Принц поднялся и попытался натянуть оружие. Лук был невероятно тугой, принц с трудом отвел тетиву до уха и отпустил.
— Поразительно, — пробормотал он. — Мирол, ты пробовал?
— Ты же знаешь, не люблю я эти штучки, — отмахнулся старый воин. — То ли дело, нормальное мужское оружие. — Он погладил свой топор, висящий на боку.
— Лук тоже вполне годится для мужчин и змеи сегодня это прекраснейшим образом продемонстрировали. Ну что, ты изменил свое отношение к нашему уважаемому недругу?
— Удивлять император умеет, — согласился Иринатэн. — Только что он еще сумеет показать за оставшееся время? Если не завтра, так послезавтра Жемчужина падет.
— Очень хочу разделить твой оптимизм, Мирол, — принц бросил лук на грудь мертвеца. — Вот только боюсь, что Шахрион Третий заготовил нам нечто большее, нежели кучка конных лучников. И это нечто может очень, очень сильно нам не понравиться.
Глава 10.
Четырнадцатый день третьего месяца лета 35-го года со дня окончания Последней войны, рассвет.
Небо медленно наливалось красками, далеко на востоке разгоралось пламя светила, готовившего новый день. Еще вечером тучи впервые за две недели разошлись, дождь прекратился, и ночью были видны звезды, мерцающие подобно стайке светлячков.
Шахрион с трудом оторвал затекший зад от кресла. Магическая башня с недавних пор стала его резиденцией, в которой император дневал и ночевал, чтобы оставаться в центре событий. Здесь он общался с союзниками, раздавал приказы, следил за врагами, получал донесения от шпионов. Пока все шло хорошо — Саргилэн гонялся по лесам за своим хвостом, то и дело натыкаясь на пауков, молодой Ириулэн вынужден будет взять паузу в пару дней, чтобы защитить своих людей от ночных наскоков, и эта задержка поставит его армию на грань гибели, генерал Тавриэн топчется около столицы, не в состоянии пойти на штурм уполовиненной армией и тратит драгоценное время, а также солдат, немалое число которых он разослал, чтобы вернуть разбросанные по стране гарнизоны, часть которых уже никогда не встанет под флаги с золотым леопардом.
Пока все шло просто замечательно и это чрезвычайно радовало императора, готовившегося приступать к следующему пункту плана. Отдохнувшие гвардейцы вместе с присоединившимся к ним двужильным Китарионом, подбирались по лесам к столице. Завтра вечером леопардов ждет очередной неприятный сюрприз.
Тириомаль, который император с некоторых пор непрерывно носил с собой, замигал, Шахрион достал его и поместил на подставку, после чего активировал. В шаре появилось обширное лицо, словно вырезанное из камня, обрамленное огромным количеством каштановых волос сверху и лопатовидной бородой снизу. Белозубый рот собеседника был раскрыт в широкой улыбке, вот только в его карих глазах таилась смерть.
— Долгих лет жизни ваше величество, — поприветствовал император собеседника, который являлся ни кем иным, как Гашиэном Третьим Лиритиэлем, владыкой Радении. — Вижу, что-то очень обрадовало вас.
Мужчина расхохотался.
— Обрадовало? Верно подметил, Шахрион! Вот скажи нам, как ты это делаешь?
— Делаю? — сделал удивленное лицо властелин.
— Да ладно, хватит скромничать. Видел бы ты последнее собрание Лиги! Прегишты едва не вцепились в глотки коротышкам, в чем они их только не обвиняли! Еще чуть-чуть, и стали бы подозревать в сношениях с овцами! — Венценосец задрал подбородок и разразился басистым хохотом. Кажется, он был немного пьян.
"Ничуть не изменился за прошедшие годы, такой же сильный, самоуверенный и бессердечный", — отстраненно отметил император. — "Каждый раз как в прошлое смотрю. Только я уже не двенадцатилетний сопляк".
— Чуть-чуть не считается, венценосец. Не вцепились же. — А теперь мы соврем. Нагло и в глаза. Посмотрим, что на ответит эта пивная бочка.
— А вот тут ты ошибаешься, властелин, — пивная бочка и глазом не повела, завалив проверку. — Позавчера благороднейшие Принтиш и Гарнек взяли Тир-Нитин, знаешь такой городок?
Император знал.
Золото и серебро в нужных карманах, помноженные на горячее желание проучить проклятых недомерков и, что особенно важно, добраться до их сокровищниц, способны творить чудеса. Найти достаточное количество горячих и безмозглых дворян было нетрудно, благороднейшие с радостью ухватились за возможность подзаработать. Дальше оставалось только направить их к нужной цели.
Тир-Нитин являлся одной из сильнейших крепостей дварфов на поверхности — два ряда стен, шириной по три человеческих роста каждая, большие башни, огромное количество хитроумных метательных машин, сильный гарнизон. К несчастью для себя, подгорные жители не ожидали внезапного нападения. И, о ужас, измены. Поэтому внешние ворота были открыты, а внутренние распахнули предатели из людского квартала.
Злодеяние свершилось еще до полудня, к вечеру же богатый город был разграблен и занят дружинами благороднейших, а все его выжившие обитатели оказались закованы в железо.
После такого говорить о каком-либо примирении было бесполезно и прегиштанский венценосец, узнавший о случившемся, стал лихорадочно созывать знамена. Он не был дураком и понимал, что коротышки попытаются утопить позор в крови негодяев, и что если не присоединиться к веселью, то подданные, справившись своими силами, оставят своего законного властителя без трофеев.
Больше всего же Шахриону нравилось то, что подозрение в причасности к авантюре пало на Радению. Ведь кому еще была выгодна кровавая свара на юге, как не венценосцу Гашиэну?
— Город знаю, но новости до меня еще не дошли. Как они умудрились взять его так быстро?
— Как всегда — изменники.
— Да, предатели — это настоящий бич крепостей, — кивнул император. — Дварфам стоило проявить осторожность, они чересчур доверчивы.
— Эти коротышки такие, — согласился венценосец. — Они легковерны, благороднейшие безрассудны, а в результате старый Тист, случись тому начать войну, останется без помощи с юга.
— Делаю все, что могу. В пределах своих скромных сил, конечно же.
— Я смотрю, не такие уж они у тебя и скромные. Подкуп стоит немало денег, оружие дварфов — еще больше.
— Вашими стараниями, венценосец.
— Только ли моими? — хитро прищурился Гашиэн. Он не первый год снабжал императора золотом, думая, что подкармливает верного союзника, а тот охотно брал деньги и пускал их в дело.
— К чему эти подозрения, венценосец, разве мы не друзья? — невинным тоном осведомился Черный Властелин.
— Друзья, — снова засмеялся радениец. — И ты, друг, пока неплохо справляешься.
— Я намереваюсь продолжать действовать в том же духе и впредь. Помните договор?
— Да, ты говорил, что оттянешь сорок тысяч и полсотни магов.
— Я всегда держу свое слово, — четко ответил Шахрион. — И никогда не забываю о данных обещаниях. Скоро генерал запросит подкрепления. Будет ли мой друг готов к этому моменту вступить в войну?
Улыбка сошла с лица Гашиэна, и оно приняло устрашающий вид.
— Не волнуйся, император. Эти южные твари уже могут начинать молиться.
Шахрион и не рассчитывал услышать иного ответа — собрат по трону ненавидел своих южных соседей всеми фибрами души, долгие годы мечтая расквитаться с грозными исиринатийцами за два поражения, и планомерно готовя для этого почву. Свой шанс Гашиэн не упустит, как и он сам, впрочем.
— Триверия?
— Тоже ввяжется, можешь не сомневаться. Пока я огуливаю их королеву, эти пожиратели лягушек выполнят любой мой приказ.
Император не позволил лицу принять недовольное выражение — его коробило обращение Гашиэна к своей жене, некогда принцессе, а со смертью старшего брата, оказавшегося бездетным, и королевы Триверии.
Надо заметить, ходили слухи, что венценосец триверийский отправился к Брату, в которого верил, не без посторонней помощи, но, к сожалению, императору так и не удалось найти ничего конкретного, что не мешало ему подозревать своего временного союзника. Впрочем, к скоропостижной смерти венценосца могли приложить руку и совсем другие силы, куда более поднаторевшие в тайных играх, нежели раденийцы.
— И сколько же доблестный союз двух стран сумеет вывести в поле людей?
— Двести тысяч наберем и сделаем это быстро. Мои вассалы неплохо натасканы.
О да, венценосец выдрессировал своих людей просто великолепно — едва возложив на голову венец, он заставил захлебнуться кровью древние и могучие семьи, способные перегородить Лиритиэлю дорогу к господству. Все эти годы венценосец усиливал свою власть, расширял вотчину и добивался покорности, лишь во имя одной цели — реванша. Амбиции Гашиэна Третьего ограничивались только его самомнением, а последнее, как Шахрион знал наверняка, было способно затмить солнце. Северный венценосец давно спал и видел себя в роли нового императора.
— Приятно это слышать. — Непонятно, что же ему надо — просто так пользоваться тириомалем, да еще посреди ночи, венценосец не стал бы, а значит, появилась проблема, для решения которой нужны знания и ум императора, или же Гашиэн хочет предложить что-то грязное. — Чем еще я могу помочь повелителю Радении?
— Исиринатийские маги. В нашей Академии годных к бою всего две тысячи человек, а у них только безо всяких магов Отца наберется полторы! Если сложит с Орденом, то будет за три с половиной тысячи поганых чароплетов, и это без учета отрядов, подготовленных Саргилэнами или Руилинэлями! Когда начнется война, эти ребята станут головной болью. Скажи Властелин, есть идеи, как уменьшить их поголовье?
