Обрести крылья. Становление.

— Угощение для долгожданной гостьи, Рейн говорил мне, что вы его любите!

— О да! — с чувством произнесла я, глядя жадным взглядом на вазочки с мороженым. Взяв одну из них, принялась смаковать редкостное лакомство.

Тем временем Кэл, ласково улыбнувшись мне, дождался ухода слуги, повернулся к хозяину дома и задал вопрос, который волновал нас всех — об отношениях короны и Академии. Тар Виран вздохнул:

— И снова очень хороший вопрос! Формально они независимы друг от друга. А фактически Академия платит правящему дому: за то, что Академия размещается на землях Каэрии, за то, что ее выпускники-простолюдины получают дворянские звания нашей страны и за невмешательство в дела Академии за исключением тех, что жизненно важны для государства. Плата — в свою очередь невмешательство в дела государства и помощь магов в необходимом объеме. Разумеется, последняя оплачивается, и не дешево, но есть правило, что все потребности Каэрии удовлетворяются в первую очередь.

— Но значит, маги могут работать и против государства? — задала вопрос я, — если их наймут, к примеру... да те же Шатэрран?

— Одна из задач ректора Академии — следить, чтобы задания магов не влияли на безопасность страны, — пояснил канцлер.

— На бумаге, а фактически? — остро взглянул на него Кэл, — что мешает ректору относиться к этой обязанности... небрежно? Или даже попытаться самому усесться на трон? Насколько я понимаю, ректор — сильнейший маг Каэрии, за ним армия многочисленных выпускников, обязанных выполнять его задания... Почему бы и нет?

Тар Виран усмехнулся:

— Вообще-то это тайна... Но раз у вас возник такой вопрос, поясню: во-первых, кандидатура нового ректора всегда согласовывается с королем. Когда-то давно, когда Академия только возникла, это было условием ее независимости, так что был создан артефакт, который связывает ректора с Академией: дает доступ во все помещения и позволяет задействовать все без исключения артефакты. Этот же артефакт делает так, чтобы никто из студентов или выпускников до истечения установленного срока работы на Академию не мог пойти против ректора, так что фактически это источник его власти. А активируется он только при желании на то правящего монарха и при условии, что ректор и король дают друг другу магическую клятву! Если король умирает, то клятва переходит на его наследника.

— Тогда кто мешает королю сажать на место ректора своего человека? — задал встречный вопрос Кэл.

— Такие случаи бывали, но! — канцлер поднял вверх указательный палец, — гораздо чаще в таких случаях Академия попросту не принимала нового кандидата: артефакт попросту не активировался! Кроме того, в тех случаях, когда так происходило, король скоропостижно умирал, так что количество желающих поступать подобным образом резко сократилось! Надеюсь, я ответил на ваш вопрос?

Кэл кивнул и оглянулся на нас, мы подтвердили свое согласие энергичными кивками. Тар Виран улыбнулся:

— Что ж, тогда я хочу еще раз поблагодарить вас за информацию, а заодно выразить свое восхищение тем, как блестяще вы двое разбираетесь в политике. И все-таки подумайте над моим предложением относительно подданства Каэрии, ведь не вечно вы будете скитаться по дорогам Аллирэна! Рано или поздно вам захочется иметь семью и детей, — он подмигнул Кэлу, — тогда, возможно, это будет не самым плохим выбором для вас! А сейчас, если вопросов больше нет, я поспешу откланяться — надо сообщить обо всем принцу.

— Мы благодарим вас, тар Виран, — сказала я, поднимаясь с кресла, — и, пожалуй, нам пора возвращаться в Академию.

— Э, нет, — усмехнулся он, — Ларина не простит мне, если узнает, что вы были у нас и не навестили ее! Так что, сынок, веди своих друзей к маме! Несколько часов до закрытия врат у вас еще есть. До встречи!

С этими словами он склонил голову и стремительно вышел из кабинета. Мы же последовали за Рейном, который повел нас через анфиладу комнат в левое крыло особняка.

Наконец мы оказались в роскошной комнате, явно дамской гостиной: стенные панели светлого дерева с изображением цветов, паркетный пол, кремового цвета кресла и диванчики, шкаф со всевозможными безделушками на полках, столик с корзинкой для рукоделия и еще один, побольше, на котором стояла ваза с восхитительными чайными розами. На наши шаги обернулась служанка, которая как раз вытирала стол с розами: пухленькая девушка с русыми волосами, карими глазами и вздернутым носиком, облаченная в синее платье с фартучком. Увидев нас, она сделала книксен, а Рейн спросил:

— Кера, матушка у себя? Если да, скажи, что я привел гостей!

— Да, тар Рейнвар, — пискнула та и заспешила к двери, расположенной напротив той, в которую мы вошли.

Тари Ларина вышла к нам через пару минут и вся просияла, увидев меня:

— Лин, девочка моя! Как я рада тебя видеть! Наконец-то этот негодник, — она ласково взъерошила волосы сына, от чего его лицо приняло мученическое выражение, — тебя привел!

— Простите, что так поздно, тари Ларина, но...

Она махнула рукой:

— Ничего, я все равно поздно ложусь, как и все при дворе! Рейн, ты представишь мне своего друга?

— Матушка, это тар Кэлларион, можно просто Кэл, мой и Лин друг. Лин даже больше, чем всем остальным, — хитро добавил этот шалопай.

— Тари Ларина, — Кэл склонился к ее руке, — примите мое восхищение и уважение, я искренне рад познакомиться с вами!

Та улыбнулась в ответ, все-таки ни одна дама не могла остаться равнодушной к несомненному очарованию моего зеленоглазого эльфа.

— Рада вас приветствовать в нашем доме, Кэл, — тепло произнесла она, — присаживайтесь, прошу вас!

Пока мы усаживались, тари Ларина одними глазами показала мне на Кэла и приподняла бровь с вопросом в глазах. Я едва заметно кивнула, на что она подмигнула мне и одобрительно улыбнулась. Заметивший часть нашей пантомимы Рейн хитро усмехнулся:

— Матушка, может вас с Лин наедине оставить? Поговорите о своем, о женском... То есть о мужчинах!

Мы переглянулись и засмеялись, тари Ларина сквозь смех сказала:

— Сынок, ты что, правда думаешь, что нам для этого нескольких часов хватит? Нет уж, оставайтесь, поболтаем на общие темы! А Лин ты приведешь к нам после ритуала! И вообще, я хочу познакомиться со всеми вами!

— Только нам надо успеть вернуться, и лошадей вернуть, — заметил Кэл, — так что времени у нас мало!

— Оставите лошадей здесь, завтра утром слуги их отведут, а вас отвезут в карете. Так что можете чуть подольше остаться, — улыбнулась нам тари Ларина.

В компании тари Ларины было удивительно тепло: она расспрашивала нас об учебе, отношениях в звезде, о наших планах на каникулы. Я смутилась, а Кэл сказал:

— Я хочу, чтобы Лин поехала со мной и познакомилась с моими родителями.

— О, а вы и не говорили — вмешался Рейн, — а это не опасно?

— Я смогу защитить Лин, — ответил Кэл.

Тари Ларина умиленно улыбнулась нам, заметив:

— Но я все равно буду ждать вас всех к себе после ритуала, и хочу, чтобы вы мне пообещали, что придете! Просто посидим, поговорим — клянусь, что никого больше приглашать не буду! Договорились?

Мы пообещали, и снова заговорили о том о сем.

Вернулись в Академию мы незадолго до полуночи — карета доставила нас к самым вратам. Рейн, пожелав нам спокойной ночи, ушел к себе, а я повернулась к Кэлу и тут же оказалась в его объятиях. Он прошептал:

— Мм, я уже давно хочу тебя поцеловать, — и властно накрыл мои губы своими.

После того, как он отпустил меня, я, немного отдышавшись, произнесла:

— Знаешь, любимый, ты удивил меня сегодня! Мне казалось, что ты не любишь политику!

— Верно, не люблю. Я воин, и предпочитаю встречать врага с оружием в руках, а не с фальшивой улыбкой на губах! Но не люблю — не значит не разбираюсь, а если это нужно, чтобы защитить тебя... О, в этом случае я готов стать самым изощренным политиком в мире!

Я прижалась к нему теснее, от его заботы к горлу подкатывал ком. Вздохнув, спросила:

— Ты поэтому принял огонь на себя в разговоре с отцом Рейна?

— Да. И, Лин, я давно хотел тебе сказать... Ты очень сильно выбиваешься из своего образа сироты-полукровки: слишком умна, слишком независима, слишком хорошо разбираешься в людях! Нет, — он прикоснулся ладонью к моим губам, не давая мне возразить, — я уважаю твои тайны и готов терпеливо ждать, пока ты не раскроешь мне их. Но я боюсь за тебя, родная, ведь многие хотели бы причинить тебе вред! Поэтому спрошу так: если начнут копать, смогут подтвердить или опровергнуть твою историю?

— Опровергнуть — нет, да и подтвердить тоже, — вздохнула я, — и, насколько я знаю, меня уже проверяли...

— Тогда проверка могла быть поверхностной, а сейчас...

— А сейчас я по крайней мере могу быть уверена в том, что меня не потянут на допрос в подвалы Тайной службы, слишком важна наша звезда для власть предержащих, — погладила его по щеке я.

Он потерся щекой о мою ладонь, затем нежно поцеловал меня и отстранился:

— Все, Лин, нам обоим не помешает отдохнуть. Сладких снов, радость моя!

— И тебе, милый! — шепнула я.

Глава 9.

Обо всем, что нам удалось узнать, мы рассказали остальным нашим друзьям. Посовещавшись, договорились не покидать больше Академию в одиночку и не шляться по злачным местам — это условие выставила я, глядя при этом на смутившегося Дойла.

Так что теперь даже к Фралии, которая шила мне платье к Летнему балу, меня сопровождали Кэл и либо Лан, либо Рейн. Также дружно мы решили, что постараемся держаться в стороне от всяческой политики: в конце концов, мы сообщили все, что знали и даже более того, пускай теперь отрабатывают свой хлеб профессионалы!

Стремительно приближались экзамены, заставляя нас все больше нервничать. Накопившаяся за этот безумно сложный год усталость иногда выплескивалась в резких перепалках и порой выходила даже слезами у меня или Сигни. Тяжелее всего приходилось мне: отрицательные эмоции друзей били по моему сознанию, нарушая и без того хрупкое душевное равновесие. Прекратил все это Кэл, с тревогой наблюдавший за моим состоянием, попросту предложив каждому, кому не терпится выплеснуть агрессию и прочий негатив, себя в качестве спарринг-партнера в любое время.

Как и планировалось, наши экзамены принимал сам ректор. Однако в этот раз он решил пригласить поучаствовать в них в качестве экзаменаторов магистров Бренана и Граяра. План экзаменов был тем же: нам предстояло сдавать сразу три предмета, что было логично с учетом их теснейшей связи. Сам же экзамен нам назначили за два дня до начала сессии у всех остальных.

Утром в день экзамена мы сидели в крохотной комнатке — кроме ряда стульев вдоль стены в ней ничего не было — и ждали. Магистр Бренан заранее предупредил нас, что экзамен будет длинным и сложным: по его словам, ректор предупредил его и магистра Граяра, что он займет большую часть дня. А это означало, что каждого из нас будут допрашивать никак не меньше часа! Так что мы нервничали еще и из-за этого, никому не хотелось ждать под дверью часами. Что же касается меня, то я чувствовала одно: усталость и безразличие. Словом, состояние "что воля, что неволя — все едино". Вчера я залезла в ванну и сидела там часа три, пока меня не вытащила оттуда встревоженная Сигни.

Догадываясь, что меня оставят напоследок, я взяла с собой книгу — нет, не по сдаваемым предметам, а ту самую, что когда-то мне вручил тар Фрейн. Она оказалась действительно сложной для понимания, но невероятно полезной: именно там мы нашли схему заклинания защиты от магии Духа. Так что я сидела и пыталась ее читать, зверем поглядывая на друзей, пытавшихся меня растормошить. Кончилось тем, что Кэл сел рядом, развернул меня спиной к себе и обнял, заставив откинуться на его грудь и затихнуть. Время тянулось словно патока... Наконец Кэл поцеловал меня и, пожелав удачи, шагнул за дверь, а я осталась одна. Подойдя к небольшому окну, взглянула на небо и увидела, что солнце уже давно миновало зенит.

Сколько продлилось ожидание — не знаю, но в конце концов дверь открылась и меня пригласили войти внутрь. Войдя, я поклонилась комиссии и присела за стол под их взглядами.

Что можно сказать об этом экзамене? Пожалуй, это было одно из самых трудных интеллектуальных испытаний в моей жизни как в прежнем мире, так и в этом. Меня прогнали по всему, что мы изучали: я чертила схемы, рассчитывала параметры заклинаний, отвечала на теоретические вопросы... Словом, к тому времени, как экзаменаторы переглянулись и кивнули, подтверждая сдачу экзаменов, я чувствовала себя словно кошка, попавшая в центрифугу стиральной машины.

— Превосходно, нари Алиэн, — благосклонно кивнул ректор, — поздравляю вас! Что ж, осталась только полоса препятствий, полагаю, вы ее с легкостью пройдете, так что можете начинать готовиться к ритуалу. А сейчас ступайте, вы заслужили отдых!

Поклонившись, я направилась к выходу. За спиной услышала негромкий голос магистра Граяра, обращенный к ректору:

— Тар ректор, глядя на эту шестерку, я подумал: не слишком ли мы затягиваем обучение на начальном этапе? Возможно, его можно было бы на год сократить?

Что ответил ректор, я не услышала: тяжелая дверь, захлопнувшаяся за моей спиной, отрезала все звуки. Стоило мне утвердительно кивнуть в ответ на устремленные в мою сторону взгляды друзей, как их лица расцвели улыбками, а Кэл подхватил меня на руки и закружил. Смеясь, я обняла его за шею и предложила друзьям:

— Идем в парк? Нам всем очень нужно отдохнуть!

— Только сначала в столовую, сейчас как раз время обеда, — предложил Дойл, — а то у меня уже живот к спине приклеился!

Сигни скептически оглядела крепко сбитого Дойла и усмехнулась:

— У тебя-то? Это я про Лин поверю, она вон худышка какая, а тебе до этого еще месяц голодать надо! Хотя я тоже голодная! Идем?

Оставшийся день мы провели, отдыхая и радуясь тому, что самые сложные испытания позади. Неожиданно у нас образовался даже избыток свободного времени: до прохождения полосы препятствий оставалось целых две седмицы! Так что мы готовились к прохождению полосы и ритуала, уделяя время и отдыху.

Наконец настал день нашего последнего экзамена, день, после которого мы должны были перейти на пятый курс. С утра мы уже были готовы и разминались у полигона. В отличие от прошлого года, мы были спокойны и уверены в своих силах: в последний месяц наша шестерка держалась наравне с лучшими из учеников четвертого курса. Наше появление вызвало оживление как среди сдающих экзамен, так и среди зрителей: похоже, некоторые из них запомнили нас с прошлого года и теперь недоумевали, видя нас среди старших.

— Кого мы видим! А что это вы среди студентов четвертого курса делаете? — раздался знакомый голос, и к нам подошла знакомая троица боевиков. На лице Тэрва — именно он задал вопрос — виднелось явное удивление.

— А нам осталось только полосу препятствий сдать для перехода на пятый курс, — гордо ответил им Рейн, — так уж получилось, мы инициировались в начале года.

— И вы за год прошли программу трех курсов?! — в голосе Тэрва прозвучало явное уважение, — молодцы, нечего сказать! Что ж, тогда желаю вам удачи! А кстати, вы знаете, что там мастер Дарен такого интересного в этом году приготовил?