Институт моих кошмаров-2. Почти нормально

Я ужасный человек.

— С тех пор Сага никогда не питалась чужими снами. А она мара, ей это необходимо. То, что ты видишь — это то, что случается с каждым из нас, если мы не принимаем свою природу. Мы умираем.

Меня замутило, и я резко отодвинула свой поднос. Пальцы дрожали; я сцепила их в замок.

— А Макс...

Я уже догадывалась, в чем заключался тот долг. По законам Охотников, убившего человека гени было необходимо уничтожить. Убить. И не важно, что произошло, и был ли кто виновен.

— Отец Саги взял вину на себя, а Уолш-старший сделал вид, будто так все и было. При необходимости с Охотниками можно договориться, особенно с теми, кто служит "Хантерс" не по своему желанию.

Повторюсь: твою мать...

— Откуда ты все это знаешь?

— Мары — психопомпы. Не все, только самые сильные из них, но... В прошлом, еще до этой эры, когда Граница была тоньше, они пользовались этим, чтобы сбежать. Когда-то семья Саги принадлежала отцу. А Абигор приглядывает за своими.

Приглядывает или следит, ожидая подходящего момента для удара? Для вечного демона пара тысяч лет, конечно, не срок, но я бы опасалась такого интереса.

— А теперь позволь задать вопрос тебе. Сага — та самая мара, которая вернула тебе воспоминания?

— Да.

Я понимала, к чему он клонил. Если до того момента Сага ни разу не питалась чужими кошмарами... Макс должен был понимать, что она сорвется и возьмет больше условленного. На что он рассчитывал, когда привел ее ко мне?

— Угадай, кто? — пропел женский голос, и глаза Дизу закрыли руки с выкрашенными в изумрудный цвет ногтями.

— Карин, это глупо, — скучающим тоном заявил тот и потянулся за кофе, демонстрируя, что отсутствие видимости ему нисколько не мешает.

Преподавательница по гендерным исследованиям подмигнула мне и стащила ломтик картошки с подноса, занимая свободный стул.

— Это не глупо, это просто ты скучный. Как вообще жизнь? Наташа?

Меня запомнили с прошлого семестра, надо же. Я отделалась одним "нормально", а вот Диз решил проверить свою теорию.

— Скажи, ты не получала в последние месяцы писем с угрозами, отосланных с твоего же ящика?

— Хороший вопрос, — оценила преподавательница, окончательно перетягивая мой поднос к себе.

— И, похоже, на ближайшее время он станет у меня любимым. Так как?

В сумке у меня завибрировал телефон, и я поспешила его вытащить. Все еще в мыслях о Саге, я не посмотрела на номер, а когда поняла, кто звонил...

— Зашел в редакцию, но у вас пусто. Ты сейчас где?

Макс.

И что я ему скажу?..

— Привет...

— Привет.

— Ты... вернулся? — задала я глупый вопрос.

— Да, — недоуменно ответили мне. — Что-то случилось? Ты в порядке?

Я бы это так не назвала. Я молчала, не зная, что ответить.

— Ты сейчас где? Я подойду.

Чтобы посмотреть, как мы тут с Дизом уютно устроились и его обсуждаем? Чувство вины подняло голову и сообщило, что, возможно, это тоже было не совсем правильно.

— Не надо, — поспешила я отказаться. — Я буду в редакции через пять минут.

Улыбнувшись Карин, я шепнула Дизу, что мне срочно надо идти. Тот проводил меня внимательным взглядом. Дороги до комцентра хватило, чтобы привести мысли в порядок. Я многого не знала о Максе, но в одно я верила несмотря ни на что. До тех пор, пока у него есть выбор, он никогда не причинит мне вреда. И я не узнала ничего нового, из-за чего мне следовало в этом усомниться.

Макс стоял, прислонившись спиной к книжному шкафу. Несмотря на жару, он был в рубашке — а на стул повесил куртку, — в волосах блестели капли дождя. Глядя на него, я остро почувствовала, что уже полгода не бывала в настоящем мире. В том, где осталась моя семья. Где вообще вся моя жизнь осталась, если подумать. За то время, что я училась в ГООУ, там закончилась осень, прошла зима. Дома, наверное, до сих пор лежал снег.

Нет, в ГООУ тоже хватало и снега, и дождей. Мороз вполне натурально кусал кожу, а град стучал ночью по подоконнику. Но все было как-то... понарошку. Здесь никогда не желтели листья. Изумрудный газон не выгорал под палящим солнцем. Клумбы одинаково радовали глаз и при плюс сорока, и при минус сорока градусах. Конечно, было бы глупо ожидать, что граница будет подчиняться тем же правилам, что и Земля, но... от этого только сильнее хотелось домой.

— Я не понимаю, чего от меня хочет Райли, — озадаченно сообщил Макс вместо приветствия. — Она прислала уже десяток сообщений. Кто такой Дэйв Лазовски?

— Кажется, финальный кандидат, которому не повезло пройти ее отбор. А хочет она, вроде, нам его продемонстрировать, — я и сама не была уверена. — По-моему, она считает, что так их отношения сразу станут более реальными.

— Глупость какая.

— Конечно, глупость. Она влюблена, — проворчала я. Жаль только, не в Лазовски. — Девушки делают глупости, когда влюблены.

Макс наконец улыбнулся — впервые с нашей встречи.

— Кто бы говорил.

И что это должно было означать? Мы все еще оставались оба на своих местах: я замерла у двери, он — на другом конце комнаты. Странная диспозиция, но что-то удерживало меня от первого шага... Нет. Я не буду сомневаться. Он многого мне не говорил, но он никогда не захотел бы подвергать меня опасности. Когда-нибудь я выясню, почему он привел Сагу, а пока мне достаточно этого. Я пересекла разделявшее нас расстояние и обняла его.

— Ты действительно вернулся, — я прижалась к влажной ткани щекой.

— Ты сомневалась?

Я беспокоилась.

— Значит, Райли времени без меня не теряла. А ты?

А я пыталась разузнать имя нашего анонима — что Макс просил меня не делать. Сблизилась опять с Дизом, пусть мы и были теперь друзьями, но все же. Узнала нелицеприятную правду о самом Максе...

— Я познакомилась с библиотекарем, — поведала я самую нейтральную часть информации.

Ладно, это произошло не совсем в его отсутствие, но я ведь ему еще не рассказывала?

Макс страдальчески вздохнул.

— Почему ты не можешь жить нормальной жизнью и не влипать в неприятности?

Забавно. Несмотря на ситуацию, я не смогла не отметить, что Максу, видимо, личность библиотекаря была известна.

— Вообще, они сами со мной познакомились. Не могла же я убежать от них с дикими воплями "Изыди, нечистая сила! Не тронь меня!"? Мне там еще книги брать по учебе, — я помедлила, прежде чем задать вопрос. — А ты как?

Макс тоже ответил не сразу — но я и не ожидала.

— Меня могут забрать отсюда раньше. После этого семестра... после следующего.

Не нужно было уточнять, кого он имел в виду. Охотники, "Хантерс Инкорпорейтед". По договору, заключенному между ними и гени, Макс с рождения принадлежал им. Как и его отец, как и его дед... Рабство. Против которого никто не скажет ни слова, даже в нашем двадцать первом веке.

— Почему?

Он пожал плечами и попытался выдавить из себя улыбку.

— Диплом о высшем образовании мне все равно в будущем не понадобится.

Да, но... Я предполагала, что Макса отправили сюда, чтобы наблюдать за мной. Тогда зачем отменять приказ так рано? Или я была не права?

Или они тоже знали, что мне осталось недолго?

Как же я от всего устала. От интриг и секретов, от страха и попыток сделать вид, что все нормально...

— Пойдем, — потянула я его за руку.

— Куда?

— Все равно. У тебя же нет никаких планов на сегодня? — в коридоре я притормозила и заглянула на секунду к некромантам. Игра закончилась, за круглым столом осталось всего два человека. — Лизетт, отмажь меня? Если кто-то будет спрашивать, я отошла на пять минут. А через час уже должен Оливер прийти...

Я устала. От ссоры с Софией, от головной боли, от того, что узнала о себе сегодня...

Как-то Макс сказал мне, что в их мире хороших парней не бывает. Возможно, он был прав. Возможно, он знал, что встречу с марой я вероятнее всего не переживу. Возможно, его заставили потребовать с Саги долг таким образом. Был ли он в таком случае виновен в своем поступке?

Я не буду судить его. Потому что, если его вина не доказана, моя — однозначна.

Но я не буду судить нас. Не сегодня. Я просто представлю, всего на пару часов, что мы — двое обычных первокурсников в обычном мире.

— Гулять. Куда глаза глядят. Хочешь, отправимся к кинематографистам, они устроили перед своим корпусом театр под открытым небом. Будем лежать на траве и смотреть старые ужастики. Хочешь — забредем в лес, так далеко, что нас никто не найдет. Хочешь — заберемся наверх башни и будем сидеть на крыше. Ты и я, — никакого ГООУ, никаких Охотников. Никаких проблем. — И свободный вечер. У нас их давно не было, правда?

Мы это заслужили.

Предоставив Дизу разбираться, кто еще получал анонимки, — демон лучше ладил с людьми и по знакомым мог опросить гораздо большее количество студентов, чем я, — я занялась другим вопросом. Если предположить, что анонимки рассылались не всему университету (будь это так, кто-то наверняка пожаловался бы в газету), то... Почему именно коммуникационный центр? Что в нем было такого?

Закрытая секция встретила меня резким светом и моим собственным измученным отражением в зеркале. На этот раз я не стала даже доставать ключ: Бертрам знали, что я здесь. Сами появятся.

Прислонившись щекой к холодному стеклу, я ждала. Прошло минут десять, прежде чем по ступенькам застучали каблуки, а в руки мне сунули дымящуюся чашку.

— Что это?

Запах от варева шел странный: горький, густой, травяной. И в то же время холодный, будто от него вовсе не поднимался пар.

— Кто из нас учится на зельеварении? — библиотекарь сегодня явились без воронов и вообще выглядели на удивление цивильно. Черные волосы были заплетены в аккуратную косу, вместо джинсов и майки — блузка и скромная юбка ниже колена. — Пей. Поможет от головы.

Здравый смысл подсказывал, что принимать неизвестную бурду из рук демона — не самый умный ход. Но я все равно собиралась доверить им поиски источников, так почему бы не поверить им и сейчас? Поморщившись от запаха, я зажмурилась и залпом выпила содержимое кружки.

— Не знала, что вы еще и в травах разбираетесь, — произнесла я, когда наконец вернула себе способность дышать.

— Проведи пару столетий среди книг, от скуки многому научишься.

Вкус был... потрясающий. Во всех смыслах. Зато тупая боль в висках отступила. И исчез цветочный запах, сладкий и ядовитый, преследовавший меня последние десять минут.

— Мне нужна информация о ГООУ. Особенно о коммуникационном центре... Но вы это и так знаете, — я почувствовала себя глупо.

В самом деле, кому я это говорю?

— Знаю, — библиотекарь по-птичьи наклонили голову на бок, рассматривая меня. — Пойдем.

С этими словами они прошли сквозь зеркало, вызвав лишь легкую рябь на стеклянной поверхности. Поставив чашку на пол, я осторожно последовала за ними. На секунду тело отозвалось острой болью, точно тысячи мелких осколков впились в кожу, а потом я оказалась в пустом коридоре. Мне уже доводилось видеть такие, когда мы с Максом и Райли залезли в закрытую секцию без пропуска.

Но в этот раз библиотекарь вели меня иными путями. Чем дальше мы шли, тем старее становились проходы, тем ниже и закопченней были потолки. Ковролин сменил паркет, а тот — стертые каменные плиты. Штукатурка тоже исчезла, обнажая неровную кладку стен. Когда электрическое освещение заменили факелы на стенах, я не выдержала и обернулась: позади была темнота.

Намек ясен, отступать некуда.

— Никто не любит свое прошлое, — заметили Бертрам. — Даже университет.

Заметно. Помещение, в которое они меня привели, напоминало средневековую темницу. За прочной решеткой одной из камер были видны старые картонки с бумагами, ученическая парта освещалась свечой в грубом подсвечнике. Я кинула взгляд на массивный замок, запиравший незадачливых исследователей внутри.

— А выйти оттуда потом можно будет?

— Можно не входить, — библиотекарь были сама серьезность.

Очень остроумно. Я прошла в камеру, замок громко лязгнул за моей спиной. Я обернулась. Засов выглядел внушительно.

— Я зайду за тобой через два часа, — невозмутимо пообещали Бертрам.

— Главное, не забудьте.

Потому что на этот раз я влезла достаточно далеко, чтобы самой отсюда не выбраться. И будет у ГООУ одним скелетиком больше...

— Постараюсь.

На лице Бертрама появилась недобрая усмешка, и в следующий миг они растворились во тьме. Я вздохнула. Ладно. За дело. В одной из этих коробок...

Я моргнула. Пока я смотрела на решетку, обстановка внутри вновь изменилась. Вглубь подвала уходили алюминиевые стеллажи с папками, секцию освещала тусклая старомодная лампочка без абажура, а вместо парты появился круглый стол, на который кто-то положил старый фотоальбом. Выцветшие снимки стройки и котлована на месте коммуникационного центра... Похоже, наш склеп был одним из немногих построенных, а не выросших зданий в университете.

Чертежи в кожаных тубусах... А я была права, коридор, который вел к серверным, на плане указан не был! Очередной пространственный карман.

Бесчисленные отчеты, списки сотрудников, учебные планы некромантов (я заглянула и сразу захлопнула папку обратно; семинар под названием "Судебная практика в области взыскания долгов посредством посмертного труда должника" — это немного слишком) и курсов социальной компетентности...

Проведя ладонью по бархатной обложке фотоальбома, я прошла к стеллажам. Чего тут только не было: архив учебных программ, копии ежегодных отчетов, отправляемых в штаб-квартиру "Хантерс-Инкорпорейтед", отпечатанные на глянцевой бумаге и более старые, рукописные... я сняла с полки executive summary за последний год и пролистала. Статистика поступлений, статистика смертности (а София сильно преувеличивала, говоря про "каждого десятого"), премии и рейтинги, научные достижения...

На одной из полок обнаружился приказ об основании ГООУПиОАатСДиРН, который, согласно "Справочнику первокурсника", мог затребовать любой студент университета. Я уставилась на пожелтевшие от времени страницы.

"Мы, нижеподписавшиеся, принимаем предложения Ордена медведицы об организации в 1815 году Университета. Мы признаем, что на территории Университета в соответствии с заключенным нами Договором будут действовать законы Ордена..."

Орден медведицы? Видимо, в далеком тысяча восемьсот пятнадцатом так называлась "Хантерс". Внизу листа располагались тринадцать подписей. Взгляд зацепился за знакомую фамилию: Уолш.

Я перевернула лист. В приложении была копия того самого Договора, заключенного между магами и людьми. Страница, другая, третья...

Перемирие. Подчинение. Выживание. Рабство. Я могла понять, почему многим не нравился заключенный договор. Он держал Охотников в узде — но магов гораздо сильнее, давая их противникам намного больше прав.

Ни один студент не мог выйти живым, не закончив обучение. Отказ приравнивался к признанию вины. И это было только начало. Я была права: ГООУПиОАатСДиРН был создан для наблюдения. Каждый из нас был взвешен, обмерян... и, если везло, признан годным. Потом шли рутинные проверки: обязательные ежегодные отчеты по связанной с магическими дисциплинами деятельностью, регистрация и информирование о перемещениях, постоянные проверки бизнеса аудиторами "Хантерс"... Право на расследование при выплесках силы выше нормы. Право на расследование при доносах соседей о незаконно магической деятельности. Право на расследование при малейшем подозрении. В любой момент "Хантерс" могли прийти в мою жизнь, жизнь любого из нас, и перевернуть ее с ног на голову. Я отложила папку в сторону. Что же, черт возьми, заставило тринадцать родов подписать этот документ? Отдать своих собственных детей в заложники своим самым заклятым врагам? Но это вопрос не на сегодня. А пока...