Руны

* * *

Сальваторе уже два раза выходил из кабинета, слыша стоны Раи. И каждый раз, когда он оказывался рядом, девушка переставала хмуриться и ворочаться. Как это объяснить? Ноа задумчиво подпёр подбородок, облокотившись на стойку камина, и разглядывал спящую Раю. Сегодня она выглядела иначе. Она не надела предоставленную ей одежду, а облачилась в ту, которую привезла из дома.

"Удивительно, — подумал констебль, — неужели ей больше нравится ходить в этом старом поношенном подобии одежды? Неужели она предпочла ЭТО, магской одежде лучшего качества?"

Сальваторе вглядывался в растянутый тонкий свитер телесного цвета и зелёные, явно длинные для неё, грубые штаны. Кроме того, девушка надела тёплые вязанные носки. Только люди занимались вязанием. Неужели она сделала это сама?

Рая тихо застонала и резко перевернулась на бок, при этом свитер натянулся на небольшой, размером с мужскую ладонь, груди. Ноа стиснул зубы и, нервно подопнув ковёр, наклонился, чтобы взять её на руки и отнести в комнату. Но девушка лежала неудобно для того, чтобы её поднять с первого раза и не разбудить. Маг нахмурился, раздумывая, как лучше это сделать, после чего, подойдя к Рае с другой стороны, бережно приподнял и, крепко прижав к груди, двинулся к лестнице, осторожно ступая, стараясь не потревожить её сон.

На лестнице, как чёрт из коробки, появился Дааф, и громко заржал, увидев эту картину.

— Молодец, братец! Правильно! Нужно брать инициативу на себя, а то эта ни в жисть не созреет!

— Не мог бы ты заткнуться, Дааф? — прошипел Ноа. — Она спит.

Маг, громко икнув, прижал к своему рту палец и обеспокоенно глянув на Раю, спросил уже тише:

— Не орала ещё?

— Заорёт, если проснётся и увидит тебя, — огрызнулся Сальваторе и последовал дальше, бросив напоследок: — Завязывай пить уже.

— Подчинёнными командовать будешь, — буркнул Дааф, и братья благополучно разошлись.

В комнате, Ноа уложил Раю на кровать, и та тут же свернулась калачиком, обняв подушку. Он улыбнулся этому детскому жесту и поправил выбившийся локон, заправив его девушке за ухо. При этом она наморщила свой курносый носик, заставив Сальваторе улыбнуться ещё шире. Чудо в перьях.

Он зажёг свечу и постоял недолго над кроватью, копаясь в себе и рассматривая эту удивительную человечку. Интересно, Рая с Пятым — это дар, или проклятье на голову констебля?

Глубоко вздохнув, Ноа взял с тумбочки папку, с отчётом доктора Иксанова, и сел на кровать в ногах девушки. В прошлый раз он просидел около неё целую ночь и лишь под утро ушёл, поспав всего полтора часа. Чёрт его дёрнул бросить этот талисман в огонь.

Сальваторе ещё долго раздумывал о превратностях судьбы и об убийствах Магистров, пока не поймал себя на том, что поглаживает мягкие носочки Раи. Удивительно, но ему захотелось такие же. Он хмыкнул и убрал руку, погрузив всё своё внимание в папку.

* * *

ГЛАВА 8

"...Уважаемая Высшая Магистратура!

Из Вашей канцелярии к нам был отписан доклад некой юной особы принадлежащей человеческому роду, которая углубилась в изучение рун. Сомневаюсь, что наш Университет может коим-либо образом использовать данную работу. Кроме того, я нахожу возмутительным, что люди вообще смеют брать перо в свои необразованные руки, и считаю необходимым принять меры для того, чтобы впредь пресечь подобные вольности.

С уважением,

Декан кафедры Второй касты, Мастер Милз.

P.S. Эта человечка пишет поистине возмутительные вещи! Заявляя, будто маги неверно истрактовали смысл рун! Рекомендую придать её казни, в назидание другим людям..."

"...Уважаемый Мастер Милз!

Магистратура приняла к сведению Ваше письмо, и рекомендует Вам впредь не сметь давать советов Высшей касте Магов. Тем не менее, человеческий доклад будет изучен, после чего Магистратура вынесет решение по поводу дальнейшей судьбы докладчика.

С уважением,

канцелярия Высшей Магистратуры..."

Письмо из папки "Тайная канцелярия", запечатанной магической печатью Высшей Пробы.

Я сладко потянулась, громко зевнув, но упёрлась ногой во что-то мягкое. Резко вскочив, что даже закружилась голова, округлила глаза и замерла. Поперёк моей кровати, в ногах, опёршись спиной на стену, спал Сальваторе. Рядом с магом лежала папка с докладом доктора Иксанова, который констебль изучал в тысячный раз, когда Морфей окутал его своими объятьями. Но самым невероятным было то, что мои ноги покоились на его коленях, причём одну из них Ноа держал в руке, обхватив своими изящными пальцами всю стопу.

Я покраснела и, потерявшись в мыслях, принялась аккуратно извлекать ногу из тёплой ладони. Мужчина спал как убитый и потому, не пошевелился, даже когда его рука упала на колено, а я испуганно скукожилась и зажмурилась. Выждав несколько мгновений, села на кровати и ошалело смотрела на констебля Первой касты магов, который спал на моей кровати. Ему явно было неудобно, но похоже это оказалось не проблемой для крепкого сна.

Грудь Сальваторе равномерно поднималась и опускалась, руки, с закатанными по локоть рукавами, одна из которых была забинтована после укуса Пятого, безвольно лежали на коленях, а длинные ноги констебль вытянул на полу. Я немного посидела не двигаясь и, поняв, что маг всё так же крепко спит, осмелела и словно воришка принялась его рассматривать: тёмные волосы в беспорядке падали на лоб, местами прикрывая глаза; чёрные, чётко очерченные брови, против обыкновения, не были нахмурены; а длинные ресницы подрагивали, из чего сделала вывод, что Ноа что-то снится. Надеюсь не расследование, а что-то приятное.

Я обратила внимание, что на его скулах выступает щетина, и вгляделась ещё пристальней. Раньше мне не приходилось видеть Сальваторе спящим, или неопрятным, или растрёпанным до такой степени. Но смею предположить, что скорее всего, эта "творческая небрежность" на голове — есть работа профессионала-цирюльника. Тем не менее, тёмная щетина напомнила мне, что Ноа всего лишь мужчина, а не магический небожитель, который всегда выглядит идеально. Хотя признаться, он и сейчас выглядит идеально. Даже более того. Без этого снобского лоска, Ноа казался моложе. Сколько ему лет интересно? Когда я впервые прочитала о Сальваторе в газетах, он уже был констеблем охотников, и лишь давал немногословные, но содержательные комментарии местным газетчикам. Тогда мне показалось, что магу около сорока. Но когда встретилась с ним лично, поняла, что не более тридцати пяти, а сейчас не дала бы и тридцати.

Признаться честно, я не пропускала ни одного номера газеты, где было что-либо написано о нём. Даже не знаю, зачем. Тогда Сальваторе мне не особо нравился. Вернее, я боялась его и понимала, что он тот, кого стоит опасаться всем, а людям тем более. Но, тем не менее, не могла отрицать, что, судя по написанному, Ноа очень умный маг, который не зря занимает столь высокий пост. Наверное, дело в этом. Ну и может быть чуть-чуть в том, что он привлекательный.

Я снова уставилась в лицо констебля и попыталась понять, что в нём такого особенного? Режущие глаза цвета листвы? Но они скорее отталкивают, пугают. Губы, сомкнутые в жёсткую линию? Прямой, длинный нос? Кстати, он даже чересчур длинный, но это нисколько, чёрт возьми, Сальваторе не портит! Мне даже нравится этот нос. Может ли нравиться лицо в целом из-за носа? Я вглядывалась в него, рассматривая как необычайную диковинку, поскольку впервые имела возможность это сделать, не боясь ответного взгляда. Он вообще впервые так близко от меня находится. Вернее, так долго близко находится.

Тут Сальваторе вздохнул, и одна его рука упала с колена прямо на мою ногу, вновь крепко обхватив стопу. Я расширила от ужаса глаза. Только не проснитесь! Только не проснитесь! Но дыхание Ноа снова стало ровным, и я опять с облегчением выдохнула, переведя взгляд на его руку. Слабо дёрнув ногой, поняла, что на этот раз мне не высвободиться из цепких лап так просто.

Кстати о "цепких лапах", они как у пианиста: длинные узкие пальцы, широкая угловатая ладонь с чётким пересечением вен. Руки музыканта, руки творца. Я дотронулась до его ладони и тут же отдёрнула руку, словно обжёгшись. Во второй раз уже её погладила, поглядывая на констебля словно преступница. Кожа была грубовата, но приятная на ощупь.

Я устыдилась своих мыслей и принялась осторожно вытягивать ногу. В результате получилось, что мой носок остался зажат в его руке. Я посмотрела на свою голую стопу, а затем снова задержала взгляд на лице Сальваторе. Интересно, если бы он (теоретически, конечно) когда-нибудь в какой-нибудь следующей жизни, где не было бы каст, магов и прочей белиберды, решил меня поцеловать — я бы сразу скончалась от счастья, или на следующий день?

Я опустила глаза, почувствовав, что покраснела, но когда подняла их вновь, то испуганно вздрогнула. Сальваторе уже не спал, а сонно, но внимательно за мной наблюдал. Я в оцепенении, громко втянула в себя воздух. Прошло великое множество бесконечных секунд, в течении которых никак не могла заставить себя оторвать взгляд от его удивительно красивых глаз, прежде чем сорваться с кровати, и влететь в ванну как ошпаренной, захлопнув за собой дверь. Я прижалась к ней спиной и зажмурилась, стараясь унять бешеное сердце. Какой стыд! Я так нагло разглядывала! А-а-а! Я погладила его руку! Что он обо мне теперь подумает? А Сальваторе спал вообще? Господи, хоть бы он спал всё то время, что я предавалась бессмысленным девичьим мечтаниям!

Услышав, как скрипнула дверь комнаты, замерла, прилипнув к ухом к полотну. Спустя мгновение, я мешком с картошкой вывалилась в спальню и облегчённо вздохнула, обнаружив, что констебля в комнате нет.

После, вернувшись в ванную, долго отмокала под душем, сумев себя убедить, что Ноа спал, а проснулся лишь тогда, когда я вытащила ногу. И уже потом меня посетила мысль, что я опять спала без кошмаров. Всё-таки дело в Сальваторе. Отчего-то мои сны его боятся.

Выбравшись из ванны, быстро оделась, но никак не могла найти второй носок. Замерев, подумала: а вдруг Сальваторе забрал его с собой по ошибке? Да ну, наверное, просто закинул куда-нибудь. Облазив всю комнату, но так и не найдя пары, плюнула на это дело, решив связать новые. Когда в следующий раз буду у Мастера Като, нужно не забыть взять спицы и пряжу. Обувшись, выскочила из комнаты, но внизу мой пыл поутих, и я медленно спустилась с лестницы, всматриваясь и вслушиваясь, на предмет наличия в доме Сальваторе.

Не обнаружив мага внизу, вспомнила про письмо и про то, как загорелись его глаза, когда констебль прочёл бумагу. Наверное, он уже уехал во Дворец правосудия. Я нахмурилась, подумав, что меня беспокоят странные вещи. И чего, спрашивается, так зацепилась? Ну отнёс он меня, когда заснула; ну уснул сам, пока читал; ну за ногу схватил во сне. Бывает.

Радужно кивнув своим мыслям, двинулась было в столовую, как услышала громкое:

— А-а-а-а-а!!!

Отпрыгнув на метр, я изобразила испуганное лицо и пискляво-издевательским тоном произнесла:

— О, великий демон! Не убивай меня!

— Тьфу ты, хоть бы вид сделала, что испугалась, — обиженно пробурчал Пятый, появившись передо мной.

Я показала ему язык и проследовала в столовую. Когда зашла, никс уже сидел на столе и сочувственно смотрел на помятое лицо Даафа.

— Доброе утро! — прощебетала, а в ответ лишь увидела скривлённую физиономию. — Сварить тебе кофе? — сочувственно спросила, видя, что перед ним стоит банка с рассолом которую тот пытается гипнотизировать. Дааф кивнул, и я принялась за дело.

Через несколько минут перед магом стояло свежее дымящееся кофе, но тень страдания с его лица не сходила.

— Не можешь себе наколдовать, чтобы голова не болела? — удивилась я, и Дааф покачал головой, подтверждая, что не может.

Мы переглянулись с Пятым и одновременно кивнули.

— Ты давай. Мне тут нельзя, — проговорила я и, достав из кармана блокнот с карандашом, протянула демонёнку.

Тот неуклюже схватил карандаш и начал выводить руны, как мы с ним тренировались. Пятому было сложно писать и рисовать. Лапки никсов для этого просто не предназначены. Однако мы решили, что это не повод не уметь элементарного. Заметив, что у него немного сдвинулась в сторону линия, нахмурилась и строго произнесла:

— Осторожнее, — быстро затёрла рукавом ошибку. — Ты ведь знаешь, чем это чревато...

— Отстань, Адка, — огрызнулся тот, — я бы сам исправил.

Я улыбнулась, но довольно отметила, что он начал ещё чётче вырисовывать линии. Закончив, никс подвинул листок Даафу.

— Глянь, легче станет, — задорно произнёс Пятый.

Маг недоверчиво взглянул на творение демонёнка и долго всматривался, а спустя минуту восторженно произнёс:

— Невероятно! Да вы, ребята, действительно шарите в рунах! Это же руны, да? — переспросил он, а мы охотно закивали.

— Помогло? — хихикнул демонёнок.

— Невероятно! — вместо ответа повторил маг. — Они действительно работают! А я могу такую нарисовать?

Мы с никсом опять дружно закивали головой, но уже отрицательно.

— Почему? — удивлённо спросил Дааф, бережно схватив листочек и аккуратно сложив его, убрал в карман. — Пригодится, — пояснил своё действие.

— Потому что руны нужно знать, понимать и уважать, — ответила я.

— Это я могу, — воодушевился мужчина.

— И нужно им понравиться, — добавил Пятый.

— Хотите сказать, что человек им нравится, а маг не понравится? — нахмурился Дааф. — Да быть этого не может! Это же... — он задумался и опечалился: — Хотя всё верно, это же люди придумали...

— Не важно, кто придумал, — улыбнулась я, — главное, как относиться к ним. И маг может пользоваться рунами. Мы же все используем один алфавит в разговорной и письменной речи. Так чем руны тебе не алфавит?

— В магском университете придерживаются другого мнения, или, хотите сказать, что это они не правы? — снисходительно приподнял бровь Дааф.

— Не правы, — смело кивнула. — Маги тоже пользуются рунами.

— Ну да, ну да, — заржал он, — конечно, рассказывай мне сказочки.

— Однако ты только что убедился в их действии. Ты же не можешь этого отрицать, верно? — пожала я плечами и решила зайти с другой стороны: — Этот знак у всех магов на шее, знаешь, что он означает?

Я указала на его знак, а Дааф поморщился и потёр место, где был изображён символ принадлежности каждого мага к определённой касте.

— Это печать, которая ставится каждому магу при рождении, — теперь пожал плечами он, — она приобретает цвет в зависимости от сил и касты мага.

— Понятно, а что она означает? — не отставала я. — Почему именно эта загогулина, а не, скажем, круг или квадрат, буква, в конце концов?

Дааф задумался.

— Дьявол его знает, никогда не интересовался, — наконец отозвался. — Но что-то он наверняка означает.

— Наверняка, — гоготнул Пятый, с усилием приподняв банку с рассолом и забулькал.