Чуть дальше Алек чутко уловил какое-то шипение, хотя так и не смог определить, откуда оно доносилось. Шипение не прекращалось, и он здорово заволновался, совсем не уверенный в том, что за ними не увязался какой-нибудь дракон. Хуже того, там могла быть целая стая, что было ещё неуютней. Возможно, лишь присутствие Тайруса и удерживало драконов на расстоянии. Иначе, на нас давно бы уже напали и сожрали, — подумалось ему.
Дорога вдруг забрала круто вверх, и Тайрус наконец остановился в тени высокого косогора. На вершине его Алек разглядел огромное множество драконов — наверное десятки их — некоторые размером с хорошего быка.
-Драк-кон, — заявил Себранн, громче, чем Алек когда-либо слышал от него.
— А он большой, этот твой... приятель? — спросил Алек, гадая, который из драконов мог бы оказаться им.
Тайрус рассмеялся:
— О да, очень большой.
И что же могло означать это "очень большой"? С лошадь? С дом? На фресках и мозаиках Римини частенько изображалось, как их тень накрывает собой целый город, но вряд ли то была правда, по крайней мере Алек в этом сильно сомневался. Внезапно гора зашевелилась, и землю затрясло так, что все попадали с ног. Драконы всевозможных размеров вспорхнули вокруг них, как стая летучих мышей, покидающих пещеру на закате. То, что Алек принял за ближний валун, вдруг поднялось на фоне небес, обозначив силуэт, который уже невозможно было ни с чем спутать. Одна лишь рогатая голова была размером с половину "Оленя и Выдры", а шипастый извилистый гребень на длинной шее протянулся, должно быть, на расстояние с целую улицу Серебряной Луны. Огромный утес оказался спиной дракона.
Смеясь, Тайрус помог Алеку подняться.
— Вот мой приятель. Друг мой, к тебе тут кое-кто с вопросами.
Голова склонилась к ним, и Алек увидел огромный отливающий золотом глаз. А потом раздался похожий на тихий рокот голос:
— Здравствуй, малыш фейе. От тебя пахнет чужеземьем.
Горячее дымное дыхание обдав, окутало Алека с ног до головы — на языке тотчас появился железистый привкус, словно он коснулся языком ледяного клинка. Это напомнило Алеку настои Ихакобина, которые тот насильно вливал ему в глотку. Себранн моментально угомонился.
-Ну что? Я обещал, что как-нибудь покажу тебе дракона, — сказал Серегил. — Давай же, он ждёт.
— Эмм... здравствуйте... господин Дракон, — Алек поклонился. — Простите, не знаю вашего имени.
— Моего имени?
Дракон задрал голову и издал трубный, нестерпимый для уха звук. Потом, снова склонившись к Алеку, произнес:
— Как видишь, это немного сложно, так что можешь звать меня просто "Друг".
— Благодарю, — Алек не знал, что добавить:, ему в жизни не приходилось обращаться к живой горе.
— Покажи-ка мне малыша, — попросил дракон.
Трясущимися руками Алек высвободил из петли рекаро.
— Это Себранн.
— Дра-кон, — повторил Себранн.
Дракон склонил голову на расстояние пары ярдов от них и Алек смог почувствовать исходящий от него жар и в отражении громадного глаза увидел себя и всех своих спутников.
застыв от страха, он слишком поздно заметил, как Себранн кинулся прямиком к дракону и схватился обеими ручками за огромный, подобный копью клык, торчащий из нижней челюсти исполина.
Алек ринулся было за ним, но Серегил ухватил его за руку:
— Всё хорошо.
Себранн казался совсем крошечным на фоне этой гигантской головы — даже меньше, чем зуб, скрытый под драконьей губою— однако его голос был громок и чист, когда он вдруг взял протяжную ноту. Настолько громок, что стало больно ушам.
— Клянусь Пламенем, что он делает? — попытался перекричать его Микам.
Неужели Себранн воспринял дракона, как угрозу, и теперь хочет его убить?
— Нет, Себранн! — завопил Алек, пытаясь высвободиться из цепкой хватки Серегила. — Пусти! Я должен...
Но внезапно дракон ответил ему другой, столь же глубокой и сильной нотой, голос его был не громче, чем голос Себранна. Все замерли, затаив дыхание и наблюдая этот невероятный, не слишком-то согласованный дуэт. Себранн коснулся драконьей морды, проведя по нероностям его чешуи, так спокойно, словно ласково гладил лошадь. А потом вдруг прижался щекой к щеке дракона и оба умолкли.
— И что это такое было?— прошептал Микам.
— Песня родства, — ответил ему дракон.
— Но Тайрус же утверждает, что он не дракон, — возразил Алек.
— Он — нет, но всё же нас связывает родство — по крови Первого Дракона. Вот откуда у этого малыша такая сила: это всё от того, что в нём течет твоя хазадриельфейская кровь.
— Вы хотите сказать, что у Хазадриель и её людей была... что в них течёт драконья кровь?
— У всех фейе, дружок. Просто у одних её немножечко больше, у других — меньше. Таков дар хазадриельфейе, и их тяжкое бремя.
— Так получается, что я..., — у Алека подкосились ноги.
Помнится, когда Сергил сообщил ему, что он наполовину фейе, Алек испытал жуткое потрясение. Но чтоб вот такое?
— От этого ты тоже не становишься драконом, — сказал ему исполин, издав что-то вроде смешка.
Это было уже слишком!
Алек отвлекся на то, к чему был более привычен: он опустился на колени и осмотрел Себранна. На его ручках были глубокие порезы от чешуи дракона и его колючек. Алек проколол себе палец ножом и дал Себранну крови, чтобы тот смог полечиться.
— О, понятно, — прогрохотал дракон. — Ты его лечишь, точно так же, как он лечит тебя. всё как положено.
— Так вы знаете о рекаро? — спросил Алек.
Разговаривать с глазом было не слишком-то удобно, но дракон был чересчур громаден, чтобы охватить взглядом его всего целиком.
— Они известны мне под разными именами. Но ни одно из них не было способно убивать.
— Но как же..., — Алек запнулся: да кто он такой, чтобы пытать дракона? — Это всё из-за моей тирфейской крови, да? Человек, сотворивший Себранна, говорил, что он испорченный.
Дракон немного отпрянул и обнюхал их. От его дыхания их волосы и одежда всколыхнулись.
— Ты не испорчен, дружок. Да, я чувствую запах смерти, от тебя и твоих друзей, но причина в ваших поступках, а не в твоей крови.
— Тогда почему же Себранн умеет убивать и воскрешать? Почему он оказался не таким, как хотел алхимик?
Дракон снова потянул ноздрями воздух.
— Вы несете в себе память иных Бессметрных — она в вашей тирфейской крови, хотя вы по-прежнему, являетесь и потомками Хазадриель. Быть может, этот алхимик и сам что-то напутал. Он мог не осознавать до конца, что именно делает. Он когда-нибудь делал их прежде, эти существа?
— Я знаю лишь об одном, но он убил его. Я был нужен ему, так как хазадриельфейе не найти.
— Да. Я хорошо помню Хазадриель. Очень грустная женщина, и в то же время отчаянно смелая. Я видел, как уходили её люди, как они шли на север. Их дар слишком отличает их от всех остальных.
— Тем, что они годятся для создания рекаро? — спросил Алек. — Что же это за дар такой?
— Их должны делать не во зло, Алек, Живущий Две Жизни. Я уверен, что ты и сам понимаешь насколько ценен рекаро, как и любой из них, даже те, что не обладают способностью убивать и возрождать к жизни, ибо изначально и не предполагалось, что они смогут это делать.
— Так может нам отнести рекаро Хазадриель? — спросил Алек.
Дракон задумался над его словами, затем вытянул свою необычайно длинную шею и обратил морду в сторону луны. Все замерли в молчаливом ожидании..
Теперь, когда свет луны стал ярче, Алек сумел разглядеть силуэт выступающего крыла и зубчатый хребет огромного дракона. Драконы поменьше — хотя и их вряд ли повернулся бы язык назвать маленькими — так и вились над ним, словно это и впрямь был огромный утёс, а не один из их породы.
Дракон-великан снова склонился к ним.
— Светоносный поведал мне, что на Севере притаилась смерть — ваша смерть. Но вы сможете её избежать, если сумеете вернуться к истокам этого существа. Если изберете такой путь, вы далжны уничтожить источник, позволяющий впредь возрождаться подобным тварям.
У Алека пересохло горло.
— Но... но я же и есть тот источник.
— Нет, ты всего лишь орудие, Алек, Живущий Две жизни. Слово — вот откуда алхимия берет своё начало. Уничтожь слова, и больше ни одно существо, подобное этому не возродится.
— Слова? — переспросил Микам.
— Книги! — воскликнул Алек. — В лаборатории Ихакобина не счесть книг. Одна из них — огромная, красная такая — всё время лежала на его рабочем столе. На ней был нарисован рекаро. Я ни разу не видел, чтобы Ихакобин пользовался палочкой или заклинаниями, всегда только своими символами, металлами и... мной. Но раскрытые книги обязательно лежали на его столе, и он частенько заглядывал в них во время работы. Но чтобы уничтожить её...
— Мы должны отправиться туда и достать её, — закончил за него Серегил. — А если мы не пойдём?
— Тогда вы не в силах её уничтожить, — сказал дракон.
Алек подозревал, что спешка, с каким бы по величине драконом ты ни имел дело, — не самое мудрое решение.
— Но что произойдёт, если мы не сделаем этого? — спросил он со сей вежливостью, на какую был способен.
— Будущее ещё не записано, Алек Две Жизни. Светоносный даёт увидеть лишь то, что возможно случится, а не то, чему непременно суждено быть. Уничтожить или нет — право выбора за тобой.
— Но даже если мы действительно достанем её, сможет ли она дать ответ на то, что же такое Себранн? — в полном замешательстве пробормотал Алек.
— Это ты уже и так знаешь, дружок. Он — нечто совершенно отличное от того, что когда-либо было и будет существовать. Вопрос в том, что ты сам собираешься с ним теперь делать?
— Но мы и пришли к вам, чтобы задать этот вопрос! — воскликнул Алек.
Дракон ничего не ответил. Вместо этого он задрал свою громадную голову и вдруг ринулся на одного из пристроившихся у него на спине драконов и заглотил его целиком. Затем, не промолвив больше ни слова, он растянулся в той же самой позе, в какой они его застали, придя сюда, и глубоко вздохнул, снова заставив дрожать землю.
— Он больше ничего не скажет, братец, — сказал Алеку Тайрус. — Нам пора уходить.
— Но...
— Всё в порядке, Алек, — сказал Серегил, ступая вместе со всеми вниз на крутую тропу.
Алек подхватил Себранна и отправился следом.
Рекаро оглянулся назад, за спину Алека и показал ручкой:
— Дра-кон!
— Да, — кивнул Алек, ощущая лёгкий озноб теперь, когда до его сознания постепенно начал доходить смысл всего происшедшего. — Это уж точно.
Когда они добрались до хижины, Тайрус снова достал свою трубку. Малыш-дракон слетел сверху и уютно свернулся на его плече. Себранн подошёл к его креслу и погладил малютку дракона точно так ж, как поступил прежде с большим.
Алек уселся, положив подбородок на руки. У него так и не укладывалось в голове: ну как может быть правдой то, что сказал о нём дракон?
Тайрус улыбнулся:
— Алек, знаешь ли ты эту историю, с чего всё началось?
— Надеюсь, что да. Солнце пронзило своим копьём Великого Дракона и одиннадцать капель крови упали на Ауренен. Там где упала кровь появились первые ауренфейе... одиннадцать главных кланов.
— Всё верно. И хотя кровь была одинакова для всех, каждая капля упала на собственную почву, вот так и появились различия.
— Но каким образом Хазадриельфейе оказались более... драконистыми, чем остальные кланы?
— Это большой вопрос, не так ли, братишка? Но с другой стороны, посуди сам: даже в одном клане не каждому дано обладать одной и той же магией, если вообще дано. Тем же, у кого магия однотипна, как правило лучше держаться вместе, чтобы быть сильнее. Это точно так же, как в случае с последователями Хазадриель, связанными кровными узами, что заставили их собраться воедино и перебраться на север. Так вот эти самые хазадриельфейе, должно быть несут в себе больше всего крови дракона. Больше, чем все остальные.
— Хотите сказать. Что вся эта история — правда? — спросил Алек.
— Думаю, толика правды в неё должны быть. Иначе зачем бы мы повторяли её тысячи лет? Ничто не появляется из ниоткуда, насколько мне известно, так что мы неразрывно повязаны с драконами.
— А в жилах Алека, главным образо, течет кровь того самого Великого Дракона, — заметил, нахмурившись, Серегил.
— Да. И тирфейская тоже. И ещё у него есть этот поцелуй дракона на его ухе, — указал Тайрус, — Похоже, что ты и сам ничуть н менее уникален, чем твой рекаро, Алек. А твой алхимик предпочёл этого не заметить.
— Так может поэтому Себранн и не оправдал его ожиданий?
— Похоже на то, — Тайрус пристально посмотрел н Себранна и погладил его по головке, пока тот возился со своим питомцем. — Однако осознаёшь ли ты, что он, в то же время, совсем не такой как ты, Алек? он всего лишь магия, которой придали форму. похожую на тебя.
— Но он же мыслит! У него есть сознание. Так что же он такое? — воскликнул Алек. — Ваш дракон так и не дал мне ответа.
— Он ответил, — возразил Тайрус. — Себранн — первый и последний в своём роде, разве только какой-нибудь алхимик не исхитрится вновь раздобыть твою кровь. Чтобы понять, что такое Себранн и на что именно он способен, тебе следует выяснить, что было в задумке того человека, когда он его создавал, и как именно он это сделал.
— Иными словами: мне следует раздобыть эту книгу, — ответил Алек.
— Ну да, как и сказал мой друг. Ты должен найти её, как ты сам полагаешь? — сказал Тайрус.
Алек с Серегилом переглянулись и Серегил пожал плечами.
— То, что сказал Дракон, так это то, что если мы отправимся в том направлении, мы вроде бы не должны погибнуть.
Ночь они провели в хижине, а поутру двинулись в путь.
— Ну так что, на повестке дня Пленимар? — сказал Микам, направляя своего коня по заснеженной тропе. — И как, во имя Билайри, двое фейе собираются вернуться туда, и при этом не оказаться в рабстве или убитыми?
— Ну, мы единственно где не можем показаться, так это в Риге, — прикинул Алек, который ехал вместе с Себранном. — Слишком очевидно то, что мы фейе, и будет сразу видно, что у нас нет ни рабских меток, ни ошейников.
— Ошейники не проблема. Их можно сделать, — заметил Серегил.
— Быть может твой дядюшка сделает их для нас? — спросил Микам.
серегил задумался ненадолго.
— Он бы сделал, но он же захочет узнать. для чего они. Я бы не хотел, чтобы моей семьё стало известно, куда я направляюсь. Мне хочется уберечь их от этого, особенно Адзриель, и мне не хотелось бы оставлять никаких следов, на случай если кому-то вздумается разыскивать нас. ошейники можно без труда раздобыть где угодно.
— А клейма?
— А вот с этим могут быть трудности. Зря мы уничтожили наши, как полагаешь, Алек?
Алекс поморщился.
— Жаль, что ты не подумал об этом раньше. Впрочем, то были метки Ихакобина. Слишком известные знаки на рабских рынках Риги, а также на всём пространстве оттуда и до самого его поместья. Нас примут за беглых.
— Возможно, Теро сумеет сделать что-то вроде трансформации...
— Не думаю, что кто-то обратит внимание на хозина, путешествующего со своими рабами. не так ли, — усмехнулся Микам. — Я говорю по-пленимарски не хуже тебя, Сергил. У Алека с этим проблемы, но я в любом случае возьму все разговоры на себя.