Иконоборцы

А раз она, типа, отважный герой, то и случиться с ней ничего не может, ведь в таких фильмах всегда бывает хэппи-энд. Поэтому Вася встала в походное положение, то есть — на четвереньки, и осторожно поползла на звук, ощупывая дорогу левой рукой и держа в другой наготове платочный кастет. Воображение разыгралось, и уже через метр она была отважным ассасином, который крадется по двору продажного сёгуна, а еще через метр ощутила себя планетарным разведчиком на ужасном Черном астероиде, но тут ее рука нащупала чей-то сапог. Откуда на астероиде мог взяться ковбойский сапог? Сапогов оказалась парочка, и они были аккуратно перемотаны скотчем по голенищам. Темнота завыла так близко, что Вася в панике сунула своим платочным кастетом, куда-то выше сапог, но рука встретила лишь пустоту. Темнота продолжала стонать, но теперь в ее голосе явственно слышались скулящие нотки. Если оно меня боится, значит, я сильнее. Эта мысль была тоже сомнительна, но уверенности в себе прибавила.

Не выпуская из руки платка, она быстро ощупала преграду. Преграда оказалась человеческим телом, связанным по рукам и ногам скотчем, и с заклеенным ртом. Ага! Еще один узник! Она нащупала кусок скотча, закрывающий рот, и сдернула его резким движением, как в фильмах.

— Ой, бля-а-а... — завыл узник, и Вася поняла, что голос ей знаком.

— Косой??? Ты что тут делаешь???

— Бля-а-а, помираю....

— Тебе чем-то помочь?

— Руки развяжи, дура....Не чувствую рук, — голос у него был слабый и изможденный.

— А как? Они у тебя строительным скотчем замотаны! Его резать надо. А у меня даже пилочки для ногтей нет!

— Ой, дура-а-а ты, Вася, — тоже узнал ее Косой, — зубы тебе на что? Грызи зубами!

Вася бросила свой кастет и попыталась пристроиться так, чтобы было удобнее подобраться зубами к скрученным за спиной рукам Косого. Точнее к скотчу. Или все-таки к рукам?

Тот, кто вязал парня, свое дело явно знал, потому как скотч намотал плотно, и край ленты было найти невозможно. Кроме того, пытаясь высвободиться, Косой нарушил первоначальную структуру, и теперь эту повязку можно было только срезать. Или сжевать.

Ощупав все, Вася задумалась, как начинать жевать, вдоль или поперек? Однако ее, определенно, обкололи какой-то дрянью, ибо мысли были странны и неуместны.

— Быстрее уже, — торопил ее байкер. Она аккуратно зацепила зубами скотч и рванула, однако тот держал крепко и не поддавался. Откуда-то изнутри пришел гнев. Как это так? Какой-то вшивый кусок пластика не дает ей добраться до победы! Откуда-то резко взялись силы, она перевернула здоровенного мужика так, чтобы заломленные руки торчали кверху, после чего вцепилась клыками в повязку и...вдруг почувствовала, как там, внутри этих рук, текут тоненькие струйки прохлады, сливаясь в ручьи живительной влаги. Она манила, она звала ее. Так вот почему эта дурацкая сухость и головная боль! Просто ей не хватает немного жизни. А в этом сосуде ее явно с избытком. Зачем ему столько? Он же не будет против, если она возьмет чуть-чуть, всего несколько капель? Ей бы было не жалко. Вот и ему не жалко! Конечно же, ему не жалко! Наоборот, он будет очень рад! Ведь сам же попросил укусить его за руки! Зачем же еще просить прикоснуться к своим венам, как не изящное предложение к угощению. Да-да. Именно так!

И она не откажется! Как она может отказаться? Ведь это может очень обидеть его! И она... она сама не поняла, что произошло дальше. Вася приникла к ручейкам и сделала глоток, потом еще один, потом еще и еще. Ощущения были, как будто, под кайфом. Каждый глоток возвращал силы и прокатывался сладкой волной через все ее тело от затылка до кончиков пальцев. Она вгрызлась в руки сосуда, прямо через скотч и одежду, стараясь не упустить ни капли. Кажется, сначала он кричал, несомненно, от восторга, потом хрипел, явно, подбадривающе, потом затих, ясно давая понять, что та может делать с ним все, что захочет. А Вася хотела пить. И она пила — пила — пила, пока не кончились ручьи, и благодатный сосуд не опустел окончательно.

Она с сожалением оторвалась от тела и огляделась вокруг, темнота куда-то пропала, зал, где она находилась, был погружен в приятный розовый полумрак. Она поднялась на ноги и оглядела себя. Рубашка и куртка были в грязи. Джинсы — белые от бетонной пыли. На левой руке — грязный бинт. На полу валялся труп Косого, от него неприятно попахивало страхом и смертью. Так ему и надо, все равно он ей никогда не нравился. Она со злостью пнула тело, и то неожиданно легко отлетело к стене, где и замерло в неестественной позе, как сломанная кукла.

— Во меня плющит-то, — подумала она вслух, — явно сам же мне какую-то дурь в пиво подмешал, для сговорчивости. Ну, ничего, как отпустит — я его и по жизни так отоварю, полгода потом на свой байк не сядет!

Звук собственного голоса слегка успокоил ее, и она приступила к детальному осмотру места своего заточения.

Судя по большим металлическим воротам это был гараж. Однако никаких механизмов в нем не было. В полу, правда, нашелся достаточно большой люк, прикрытый металлической крышкой, на вид довольно тяжелой. Напомнив себе, что это сон, и она сильная, Вася откинула крышку в сторону, и под ней обнаружилась лестница в подвал. В подвале царил тот же мягкий полумрак, стояло несколько кресел и здоровенный сундук, запертый на огромный ржавый замок. Ух ты! Сундук с сокровищами!

Теперь-то она точно Лара Крофт! Она вцепилась в замок и как следует рванула на себя. Замок довольно легко отскочил вместе с частью петель. Гнилой он, что ли? Она откинула ужасно скрипучую крышку и заглянула внутрь. Сокровищ там правда не нашлось. Внутри оказался еще один покойник — бездыханное тело мужчины лет сорока с гаком, в светлом костюме-тройке и в очках с дорогой оправой. Из его груди торчала коряво заостренная ножка от табуретки.

— Это еще что за черт? — задумчиво спросила она вслух.

— Его зовут Антонио, — сказал голос за ее спиной.

Она резко крутанулась на каблуках и угрожающе подняла ржавый замок, готовая метнуть его в любую минуту.

На лесенке, держась одной рукой за перильце, стоял давешний мужик в шоферской куртке и кепке.

В руке у него был небольшой кейс. Этот кейс выглядел довольно дорогим и резко дисгармонировал с образом вошедшего.

Мужичок спустился по лесенке и поставил кейс в одно из кресел, а сам удобно расположился в другом. На замок в ее руке и явно угрожающую позу он не обратил никакого внимания.

— Как ты себя чувствуешь? — поинтересовался он заботливым тоном.

— Отлично! — с вызовом бросила она, — что, по мне не заметно? Накачали какой-то дрянью, заперли в гараже, битком набитым покойниками, без душа, без сортира, без телевизора, и потом спрашивают, как я себя чувствую? Да я уже себя каким-то упырем чувствую по вашей милости!

— Курить хочется? — как-то ехидненько поинтересовался, мужик.

— Нет!

— Вот. Я же говорил, что поможет. Становление махом исцеляет от любых болезней, наркотических зависимостей, любовных привязанностей. Правда, тут же формирует новые, куда менее разнообразные.

— Что вы со мной сделали?

— Избавил тебя от вредной привычки, и теперь твоему здоровью ничего не угрожает. Кроме, разве что, осознания того факта, что ты мертва.

— В смысле? Вы меня что, убили???

— Теоретически, да.

— А практически? Вы мне чего-то подсыпали?

— Подлил, если на то уж пошло, — тут он уже откровенно разулыбался, показывая острые белые клыки, до того момента прятавшиеся в английской улыбке.

— Так вас зовут Святой Петр? А это филиал райских кущ?

— Меня зовут Камил, но ты можешь называть меня просто — Сир. Это мой гараж и запасное убежище, так что добро пожаловать.

— Сэр?

— Сир, это что-то вроде родителя.

— Мой папа был редкостным подонком, — хищно ощерилась Вася.

— Я, знаешь ли, тоже не подарок, — улыбнулся Камил, — да и ты, судя по тому, как обошлась со своим приятелем, вряд ли сможешь рассчитывать на райские кущи!

— А как я еще могла с ним обойтись?

— Ты так и будешь беседовать, размахивая этой ржавой железкой? — тот неожиданно возник у Васи за спиной и пододвинул ей кресло, в которое она автоматически упала. Камилл опять занял место напротив.

— Если есть вопросы, задавай, я сегодня добрый. Он снял кепку и разметал длинные темные волосы по плечам.

— Как ты это сделал?

— Что именно?

— Как ты избавил меня от привычки курить? Как тебе удается исчезать там и появляться здесь?

Что случилось с Косым? Почему ты меня не боишься? И что тебе от меня нужно?

Камил потянулся всеми конечностями, как огромный котяра, и заворочался в кресле, явно устраиваясь поудобнее.

— Ну, начнем с того, что ты мертва. Я тебя убил и провел над тобой некий ритуал, сущность которого тебе знать пока рано. После этого ты ожила, но, как бы, не совсем. Чтобы поддерживать свои силы, тебе придется питаться. Как это ни банально, но лучший вариант — это человеческая кровь. Мы называем ее Витэ — жизнь. Все другие страсти по сравнению с этой Жаждой — ничто.

Можешь начинать меня ненавидеть — это нормально. В нашей стае, или, так сказать, в сообществе, нет места понятиям дружбы, но все отлично понимают, что такое вражда. Деньги как таковые особой важности не имеют, хотя и могут сильно облегчать нашу не-жизнь. Деньги — это убежища, питание, оружие и информация. Однако все это можно добыть и силой. Единственная твердая валюта нашего общества — это услуга.

Если кто-то помог тебе, он вправе просить ответную помощь. И наоборот.

Второе. Я не умею исчезать и появляться — зато я могу ускориться настолько, что нетренированному глазу будет сложно меня заметить. Для этого нужно позволить внутреннему зверю слегка помочь тебе, чуть-чуть спустить с поводка, посмотреть на мир его глазами — и все будет просто. Я, а, стало быть, и ты принадлежим к клану Бруджа. Это очень старый клан. Наша сила — в нашей мощи и скорости, наше проклятье — в нашем гневе. Зверь есть внутри каждого из собратьев, но легче всего ему вырваться на свободу, когда ты испытываешь гнев. Борьба с внутренним зверем, самоконтроль — это то, про что ни один из нас не должен забывать. Если ты выпустишь Зверя перед смертными и оставишь их после этого в живых, ты нарушишь Маскарад.

Ах да, прости. Маскарад — это еще одна старая традиция. Смертные не должны знать о нас. Мы должны быть плодом фантазии, порождением мрачной и больной психики литераторов и сказочников. Живые должны видеть только мир живых. Знать про мир мертвых им не следует.

Поэтому цена за нарушение Маскарада — это смерть. Окончательная смерть.

Третье. После обряда ты была очень голодна, и Зверь взял тебя под свой контроль, ты могла оставить жизнь своему бывшему товарищу, но Зверь заглушил голос твоего рассудка. Ты не оставила ему ни капли. И теперь жизнь покинула его. Если бы ты сделала это на оживленной улице, то ты привлекла бы ненужное внимание, поэтому я запер тебя в гараже. Дабы ты успела освоиться и не натворила непоправимых ошибок.

Четвертое. Я не боюсь тебя, потому что я — твой сир, или создатель. Нас с тобой связывает Древняя Магия Крови, и ты не сможешь навредить Мне. Я же могу уничтожить тебя, если захочу. Прошу тебя всегда помнить об этом.

И, наконец, пятое. Мне нужна твоя помощь, — он замолчал и посмотрел на нее, явно ожидая ее реакции.

Вася так и сидела в кресле с открытым ртом, сжимая в руках ржавый амбарный замок. Мысли скакали, как белки на пожаре. Это было, пожалуй, больше, чем она хотела бы знать, и самое ужасное, она чувствовала, как кто-то внутри ее головы безжалостно подтверждает каждое сказанное странным типом слово.

— Так что же, это я теперь не смогу выйти на солнышко?

— Увы. Загар для собрата — это недоступная роскошь.

— И жить только по ночам?

— Да.

— Лучше бы ты меня убил!

— Именно это я и сделал. Но для трупа ты слишком разговорчивая. А как я сказал, мне нужна твоя помощь. Так что возьми, пожалуйста, вот это, — и он протянул ей большой вороненый пистолет, — и поассистируй мне в допросе этого господина. Она взяла пистолет, взвела курок и попыталась направить его на Камила, однако при первой же попытке, оружие словно налилось свинцом и рухнуло вниз.

-Ты не сможешь причинить мне вред. Во всяком случае, напрямую. Так что предлагаю сначала освоиться и попробовать позже. Для начала — не самый плохой стимул, чтобы выжить, а?

Он обошел ее и склонился над покойником.

— Сейчас я извлеку из него кол, и тем самым запущу механизм регенерации. Потом тебе придется держать его на прицеле, чтобы он опять не попытался меня убить. Тебе придется держать его на мушке в течение всего разговора, а по окончании оного — выстрелить ему точно в голову. Задача ясна?

Вася вцепилась в оружие обеими руками и судорожно кивнула.

— Тогда сними его с предохранителя и будь готова.

Камил наклонился над трупом и извлек из него кол. Потом достал небольшую фляжку и плеснул тому в рот.

Мужик на глазах налился жизнью и через некоторое время открыл глаза. Выглядел он как настоящий упырь. Васе стало страшно. Пистолет в ее руках задрожал. Блин! Только не опять! Она смелая, и она сможет! Она не может подвести сира в такой момент! Как ни странно, но последняя мысль возымела эффект, и дрожь в руках исчезла. Мужик медленно-медленно попытался сесть, но ее сир немедленно приставил к его груди кол.

— Нет, Антонио, лучше полежи, — голос Камила был мягок и убаюкивающе ласков, настолько, что Вася испытала нечто похожее на укол ревности, — так и тебе, и мне будет спокойнее. Как ты себя чувствуешь?

— Отвратительно! Чем ты меня так?

— Ну, что под руку попалось. Извини, сам понимаешь, выбор был не богат. Торпор — это еще не самое страшное, что может случиться, да?

— Ты совершил большую ошибку, — он опять попытался сесть в гробу, но Вася лязгнула зубами как затвором, и Антонио, удивленно глянув на нее, улегся обратно.

— Вот и умничка! — голос сира был подобен патоке, — сейчас мы с тобой побеседуем, и я тебя отпущу. Так что ты спокойно пойдешь к своему замечательному хозяину, как, кстати, его имя?

— Николай, — словно сквозь зубы процедил пленник.

— Вот оно что! Однако ты был не под доминантой, значит все-таки узы, так?

— Да, — опять, словно бы нехотя, выдавил из себя Антонио.

— Ну вот зачем есть всякую гадость? Есть же приличные люди! Кстати, где ваш Коленька?

— Я не знаю, — слова определенно давались ему с трудом.

— А куда ты должен был притащить мою тушку? — теперь Камил уже откровенно издевался.

— В совет.

— Как законопослушный собрат! Хвалю! Вася, выдай ему медальку!

Пистолет в ее руке вздрогнул и плюнул огнем. С такого расстояния девятимиллиметровая пуля разворотила Антонио полчерепа и упырь отключился.

— Теперь так, быстренько ставишь пистолет на предохранитель, - прозвучал у нее в мозгу деловой голос сира, - подходишь к домовине и втыкаешь в сердце собрата нейтрализатор. Да-да, вот этот колышек. Сердце находиться там, где у него дырка на рубашке. Вот так, молодец! Теперь можно закрыть крышку и присобачить замок на место. Н-да, зачем же ты его с корнями-то? Эх, молодежь! Силы им девать некуда, — голос исчез.