Книга 1. Дневник Странных Путей.

Записав все возникшие вопросы, я вернулась к кипящим над костром котелкам. Вытащив вершу, с радостью увидела, что к двум уже пойманным ракам прибавилось еще два, но поменьше. Аккуратно вытащив, извлекла их так, чтобы не ущипнули, ловко забросила добычу в кипящую воду. Потом достала из палатки стальной бидон, в котором оберегала свои съестные припасы от медведей и прочего зверья.

Поужинав, вернулась к мешку. Теперь меня заинтересовали приборы: опять же, был ли смысл хранить обычный инструмент путешественника в тайнике? Что было такого особенного в этих предметах, что их берегли как сокровище?

Раскрыв коробочку с компасом, положила его на стол. Чуть поразмыслив, рядом положила свой, туристический. Мой прибор показывал на север, но на компасе Ученого я не нашла знакомых обозначений, да и указывал он, если верить моему компасу, на северо-восток.

Озадаченно покрутила его — прибор упорствовал в своем мнении. Решив, что позже, когда хорошенько изучу бумаги, смогу разобраться в этом вопросе, взялась за подзорную трубу. Наметив на другой стороне реки приметный сук на высоком дубе, навела прибор и застыла от изумления: в круглом отверстии окуляра был типичный городской ландшафт. Подняла взгляд — зеленая стена леса. Снова приникла к трубе — город. Присмотревшись, решила, что это город Иного Мира, причем, явно не современный, в моем понимании.

Повернувшись направо, вновь подняла инструмент. В окуляре предстал во всей красе "азиатский" город — с куполами и башнями минаретов.

Предположив, что именно необычные свойства этих приборов и стали причиной их закладки в тайник, сложила все находки обратно в мешок.

Дома принялась за обстоятельное изучение добытых материалов. В голове все время крутилось множество вопросов, главным из которых был: "кого так опасался Ученый, что прятал свои документы в надежном тайнике?"

В третьем по счету письме Эсли (так звали брата лорда Броу) к одному из друзей наткнулась на упоминание некоего "этого жуткого субъекта". В последующих посланиях он фигурировал еще несколько раз, и всегда при этом описывались некие неприятности, случающиеся с общими знакомыми. Это дало мне возможность предположить, что находчивый ученый именно поэтому хранил все самое важное подальше от чужих глаз.

Кроме столь интересных "детективных" подробностей, архив Эсли содержал множество теоретический и практических знаний сразу по нескольким наукам — магии, физике, астрономии, биологии, археологии, химии и истории. Заставляя себя не торопиться, я сравнивала эти материалы со знаниями своего Измерения.

Система научных данных изучаемого мной Иного Мира практически не разделялась на отдельные науки. Ученые исследовали окружающий их мир в совокупности, не расчленяя на составляющие: Эсли с увлечением описывал то, что увидел под микроскопом, а через несколько абзацев размышлял над физическим явлением или магическим законом. Потом долго анализировал некий археологический артефакт или историческое событие.

Нельзя сказать, что жизнь Ученого была совсем уж безоблачной — помимо уже упомянутого "жуткого субъекта" — коллеги Эсли и профессионального плагиатора, существовали и другие конкуренты: как следовало из писем и дневников, часто по его следу, кроме "профессиональных" ученых, шли так называемые "дилетанты" — любители артефактов и прочих ценных вещей, не брезгавшие ни воровством, ни прочими недостойными приемами.

Признав, что все везде одинаково, принялась параллельно прорабатывать возможность более тесного "знакомства" с этими конкурентами-коллегами. К сожалению, от претворения этих планов в жизнь пришлось пока отказаться, иначе бы мне просто не хватило времени ни на что. И без того моя жизнь была просто переполнена всяческими делами — работа, дом, исследования, занятия магией, творчество!..

Помимо новых артефактов и знаний, последний поход на Странные Пути обозначил новую проблему, — а что, если в следующий раз объект моего исследования будет передвигаться гораздо быстрее, чем скорость моей ходьбы?

7...та

Кабинет представлял собой мою материализовавшуюся мечту — шкафы от пола до потолка, заваленные сотнями книг, карт, приборов и инструментов в ящиках и кейсах, сувенирами и прочими интереснейшими вещами. Возле окна стоял вроде как телескоп, на выложенном кафелем столе столпились лабораторные колбы, микроскоп и банки с реактивами. В кресле за письменным столом сидел ученый и что-то быстро писал. В дверь постучали. Не отвлекаясь, он разрешил войти.

Вслед за старым слугой с пышными бакенбардами в кабинет проследовал седоватый мужчина с представительным брюшком. В руке он держал сафьяновый бювар:

— Приветствую, профессор Эсли!

— Мое почтение, профессор Гарод! — хозяин учтиво встал и коротко поклонился, показывая гостю на гостиный уголок в просторном помещении — два кресла и круглый журнальный столик, — сидр, брескот?

— Брескот, — гость небрежно положил ношу на столешницу, одергивая сюртук и усаживаясь.

Эсли налил в хрустальные рюмки коричневой жидкости из изящной бутылки с бронзовой пробкой.

Пригубив, Гарод поставил свою рюмку на стол и начал медленно открывать бювар:

— Я все же хотел бы, чтобы именно вы приняли шефство над кафедрой, дорогой друг.

— Но как же тогда королевская очередность? По ней для меня срок подойдет только через пять лет, — ученый усмехнулся, — не хотите же вы обидеть нашего энергичного Жесли?

Гость сморщился:

— Я бы не решился, но он так и не смог доказать свое авторство последней книги, так что... — и вынул из папки пергамент с пурпурной печатью, — именем его величества заведующим кафедры Загадок назначаетесь вы, мой дорогой друг, профессор сэр Эсли Диконт Броу.

— Ой, забудьте вы эти глупые титулы!.. — сморщился ученый.

— Однако, традиция есть традиция, — улыбнулся гость, — и еще, дорогой друг, сразу хочу вас заверить, что вам ни в коем случае не придется отказаться от вашей любви к экспедициям. Наоборот, уверен, что Академия выделит дополнительные средства для лучшей их организации и защиты.

— Даже так?..

— Даже так, — серьезно кивнул Гарод, промочив горло после своей речи, — его величество серьезно огорчен тем, что все чаще в научной среде применяются недостойные приемы — плагиат, воровство, шпионаж. Отличный брескот!.. Неужели из поместья Броу, с фамильной винодельни?

— Оттуда, — усмехнулся Эсли, — как бы мне не хотелось забыть об условностях, родственные связи святы.

— Полностью с вами согласен! — поспешил кивнуть гость, — ну так что, берете кафедру?

— Беру, — вздохнул Эсли, — и очень надеюсь, что я не пожалею о своем решении.

— Убежден в этом! — гость пожал ему руку и поспешил откланяться, пока Эсли не передумал.

Прислонившись к шкафу, я наблюдала за беседой ученых мужей и размышляла, что с удовольствием бы поучилась в этой Академии вообще и у профессора Эсли в частности.

9...та

С удобством расположившись в середине первого ряда, я лихорадочно записывала каждое слово лектора. Это была уже вторая лекция профессора Эсли, на которую мне позволили попасть Ведущие меня по Странным Путям. Аудитория — просторное помещение в коричнево-серых тонах, с рядами отдельных парт на одного, развернутых амфитеатром. За высокими стрельчатыми окнами шелестели парковые клены. У доски лорд Эсли рисовал схему, испещренную формулами.

— Таким образом, если вычисленные вами координаты привязываются к каким-либо особенностям местности, существует вероятность, что именно в данном месте возможен прорыв границы Измерения, — профессор размашистым росчерком завершил рисунок и повернулся к аудитории, — однако, это вовсе не значит, что он действительно там будет. Еще раз напоминаю, что вероятность и фактическое присутствие — это не одно и то же! Соотношение между ними вычисляется по формуле...

Ученый вновь обернулся к доске:

— Джи-эс квадрат, умноженный на постоянную Вабеля...

В двери аудитории осторожно постучали, и в помещение заглянул престарелый профессор:

— Прошу прощения, профессор Эсли, — тихим голосом сообщил он, — вас ожидают в приемной ректора.

— Лекция закончится через десять минут, — резковато ответил коллеге ученый, — я приду в кабинет ректора через двенадцать, профессор Жак.

Нарушитель кивнул и исчез за тихо закрывшейся дверью.

Эсли на секунду замер, возвращаясь мыслями к лекции:

— Итак, на чем мы остановились?.. Ага, — он провел длинную черту снизу, — деленные на квадрат суммы Пи и коэффициента Корда. Вычисление этой формулы также зависит от правильности нахождения вами коэффициента Корда. Студент Лукас, расскажите-ка нам, как это делается?

Толстоватый студент Лукас, до этого немного клевавший носом позади меня, испуганно вздрогнул и промямлил:

— Он вычисляется путем умножения координационных сумм из таблиц Лица Аквилонского на постоянную Планка...

— Замечательно! — Эсли уставил на него запачканный мелом палец, — а поведайте-ка нам, на чем основаны эти самые таблицы?

— На вычислениях соотношений эфемерид и координаций Лица...

— Замечательно! — повторил лектор, — можете сесть, студент Лукас. Очень рад, что вы не пропускали лекций на первом курсе.

Бедняга плюхнулся на скамью, тайком вытирая пот. Остальные студенты заметно сосредоточились, боясь оказаться следующим опрашиваемым.

Ровно через десять минут профессор сказал сакраментальную фразу "Лекция окончена", и вышел из аудитории. Я поспешила за ним. В кабинете ректора на кожаном диване с высокой спинкой небрежно сидел сам лорд Броу, в форменном мундире советника. Ректор, явно нервничая, пытался занимать гостя светской беседой.

Едва в дверях показался Эсли, как ректор почти бросился к нему:

— Профессор, я все понимаю, но...

— Мой долг — передать студентам все имеющиеся у меня знания, профессор Гарод. Ага, лорд Броу! — Эсли коротко поклонился старшему брату, — что привело вас в этот дом?

— У меня к тебе серьезное и важное дело, Эсли, — лорд подошел к брату, — мы можем где-нибудь поговорить?

— У меня в кабинете, — Эсли сделал учтивый жест, приглашая брата следовать за собой.

Усевшись в захламленном кабинете на диван, Эсли поинтересовался:

— Так что же случилось?

Лорд немного нервно провел рукой по усам:

— Вчера на совете был поднят вопрос о системе Планка...

Младший брат кивнул:

— И что? Ведь уже доказано, что она незакончена. Слишком незакончена, чтобы представлять серьезную оборону.

— Я в курсе, Эсли. Но я также в курсе тематики твоих исследований.

Ученый поднял вверх ладони упреждающим жестом:

— Это ничего не значит, Блейд.

— У тебя есть шанс, Эсли! — лорд встал и прошелся по кабинету, — у тебя ЕДИНСТВЕННОГО есть этот шанс...

— Я могу потерпеть неудачу, как мои предшественники.

— Возможно. Но это оправданный риск.

— Значит, именно поэтому мне дали эту кафедру?

Советник кивнул:

— Кафедра — отличное прикрытие, Эсли. Здесь ты сможешь развернуться по-настоящему, в полную силу твоего таланта. Но это еще не все: помимо ресурсов Академии, по твоему первому требованию мы готовы предоставить ресурсы любого министерства и ведомства страны. Просто напиши мне письмо соколиной почтой. Это СЛИШКОМ важно!!..

— Война? — голос Эсли был спокоен, но слово было страшным по своей сути.

— Возможно... — лорд резко отошел к окну и уставился вперед. Я могла поклясться, что он сейчас видит не мирный дворик Академии, а нечто иное. — Очередная депеша была оставлена без ответа. Наш посол так и не смог пересечь границу. Судьбы же Алтарса и Квинслендского Леса сомнений в характере планов Империи не оставляют. Мы — последняя страна на их границе с востока. Кроме того, есть сведения о том, что в нашей стране работают имперские шпионы...

— Мне нужно время...

— Будет. Работай... брат.

Советник немного резковато прихлопнул Эсли по плечу и вышел. Тот опустился в профессорское кресло и глубоко задумался.

10...та

— ...Множественность Измерений выражается не только характеристиками квантовых соотношений и частностями констант, — голос профессора альтернативной математики Жака как всегда, тих и постоянно грустен, но каждое произнесенное им слово было отчетливо слышно даже на последних рядах. — Это может выражаться также в материальном отношении. Например, два родственных Измерения могут отделяться не только разницей в значении числа Пи после, скажем, двадцатого знака. В этих Мирах может быть всего на одну бабочку больше или меньше. Микроскопическая разница, не правда ли? Но, тем не менее, благодаря феномену сверхчувствительности начальных условий, это может внести колоссальное изменение в причинно-следственную цепочку и через продолжительный промежуток временного вектора ограничить одно Измерение от другого.

Вычисление необходимых нам отличий между Измерениями является главной сложностью при пространственных скачках. Для этого следует всегда соотносить между собой множество факторов, следствий и вариационных вилок. Проще всего это делать постепенно, тщательно отслеживая изменения в окружающем вас Подпространстве, чтобы, образно выражаясь, не свернуть куда-нибудь не туда.

В аудитории записные клакеры издали дежурные смешки.

— Для этого следует настраивать артефакты на малое количество выделяемой энергии. Лучше всего это выражается формулой Лица — энергия выброса равна произведению ускоренной энергии на массив Планка. При этом следует соизмерять массив каждого отрезка и массив всего путешествия: закон сохранения энергии еще никто не отменял. Не вам, третьекурсникам, рассказывать, что бывает, если нерадивый ученый забывает этот основной закон Вселенной!..

Кроме того, возможно использовать также упомянутую раньше цепочку материальных отличий, чтобы регулировать сам процесс перемещения в случае, когда иной способ по каким-либо причинам недоступен. В этом случае следует передвигаться медленно, отслеживая пошагово каждое изменение и соответственно меняя направление...

Лекция профессора Жака стала прекрасным подарком от Ведущих, относясь как раз к теории перемещений между измерениями, о которых я ничего не знала от слова "совсем". Насколько я поняла, здесь это направление было одним из новейших и в основном теоретическим. А почему — милейший Одер Жак как раз и рассказывал.

— Разумеется, каждый из вас помнит, что возможность прохода в иное измерение, — терпеливо разъяснял преподаватель, — базируется на трех столпах: правильном месте, правильном времени и достаточном количестве энергии для сдвига физических констант в область Планка. Господа, кто-нибудь желает нам напомнить, что такое область Планка?

В аудитории поднялась пара рук.

— Вот вы, студент...

— Студент Зенли, профессор Жак, — торопливо представился высокий парень астеничного сложения в аккуратно отглаженной мантии, — область Планка — это совокупность дельт констант, достаточно нестабильных, чтобы перемещаться в пространстве-времени, но при этом достаточно определенных, чтобы не вызывать Удар Хаоса и не аннигилировать пространство-время.