Падающий

— Конечно. Вон, на столе стоит. В коробке.

— Мм... Я. Под тортовым соусом. Наверное, вкусно.

— Попробуем?

И мы попробовали. Сначала без торта. Потом с тортом. Потом — зачем не помню — мы очутились в комнате. И зазвонил телефон. А мы его нечаянно сбросили. Трубка упала. От падения, видимо, включилась. Что-то сначала чирикала, а потом замолкла и только внимательно слушала мурлыканье, стоны и вскрики Серены. Во всяком случае, когда я заметил трубку и машинально понёс её на место, она не пикала, а тишина явно говорила о том, что кто-то нас самозабвенно подслушивал. Я этого кого-то стороной даже пожалел: бедняга, слушать такое...

От торта ничего не осталось. Хотя использовать его как соус мы не успели. Потом мы ели какую-то индюшку и запивали её вином. Фрукты, кажется, тоже были. Жор напал страшенный. Возможно, был тост в честь чего-то. Потом мы вдруг вспомнили старинный анекдот про дворника, который сбивал с ритма весь Париж... И плакали от смеха. А потом глянули друг на друга... Она мечтательно сказала: "Ритм всего Парижа..." И парижский ритм мы присвоили и перенесли в мою квартиру.

... Она заснула мгновенно. Только взглянула на меня блестящими глазами — и спит. У меня — сна ни в одном глазу. Первым делом одел её, потом — сам. Вызвал такси. Пусть ругается потом. Не страшно. Главное, что я не буду бояться за неё.

Мимо странного консьержа прошёл со спящей Сереной на руках. Он только потаращился на нас, но ничего не сказал.

Отвёз Серену, уложил спать. Обошёл её квартиру. Всё в порядке. В следующий раз приеду сюда. Разнообразие нам не помешает, а уж при том, что она неплохо засыпает...

Домой вернулся и умудрился сделать штуку, способностей к которой и не подозревал. Вошёл в холл подъезда, посмотрел в сторону открывшего мне консьержа. И вдруг — накатило! Так не захотелось, чтобы он меня видел... Он привстал над пультами и, нахмурившись, вперился в точку где-то на уровне моей груди. Ничего не поняв, но недовольный, что он меня видит, я прошёл мимо — и, похолодев, обернулся: он всё так же таращился в ту же точку. Он не видел меня!

Дома я быстро собрал принесённые из центра заказов продукты быстрого приготовления в рюкзак. Запихнул туда же "домашний" "Скорпион" вместе с разрешением на ношение оружия. Поводок для Гарма. Оделся для прогулки: мягкие джинсы, джемпер, полюбившиеся мне высокие ботинки, куртка, перчатки (на левую, причём, на безымянный палец, почему-то натянул чуть ребристое кольцо-безделушку, когда-то подаренное Сереной), в верхний карман куртки сунул очки для ночного видения, на левую руку — ножны с даггером, в правый ботинок — складной нож. Второй "Скорпион" и меч ждали меня в том же тайничке, где я нашёл оружие. Так, кажется, всё.

— Дилан?

"Я здесь".

— Идём гулять?

"Идём", — нетерпеливо сказал Дилан.

Я открыл окно, сел на подоконник, свесив ноги. Минута на привыкание к ночному воздуху. Поправил рюкзак, задом скользнул с карниза и оттолкнулся пятками от стены.

Ветер дружески присвистнул в ушах, слившись с ахом Дилана. Теперь я внимательно прислушивался к себе. Снова приземлился на ноги, но на этот раз совершенно очевидно уловил, что и впрямь приземлился словно бы в мягкую подушку. Не знаю точно, силовое ли это поле, но что оно есть, для себя доказал.

Лестничные стражи сидели сегодня во главе с Мироном. Я оставил им рюкзак — посторожить. И позвал Мирона:

— Слышь, на минутку бы...

— Чего ещё? — буркнул он, но поднялся и пошёл за мной — за угол дома, в переулок.

Пока мы шагали, я всё никак не мог решить, как начать разговор об оружейном складе. Но едва повернулся к нему — за углом... Я не дал ему ни одного шанса. Точнее — мои руки. Левая без замаха врезала ему в скулу. С оборвавшимся вскриком он грохнулся в стену. Замахал руками, пытаясь удержать равновесие. Моя правая сграбастала его за грудки, а левая... Чёрт, я не ожидал, что это будет столь жестоко. Левая (но я не левша!) снова вмазала — уже в подбородок. Тот, который "я" со стороны, хладнокровно сделал вывод: жалеем мальчика, по-настоящему не бьём.

— Что... ты...

Он не договорил: правая шмякнула его об стену, а левая шваркнула по перепуганному лицу такую плюху, что его голова мотнулась — не дай бог свернуть шею!.. Неясно светлое лицо парня быстро скривилось чёрной "трещиной" от рта к подбородку.

— Где арсенал.

Собственного голоса я не узнал — низкий, с хрипотцой, равнодушный до такой степени, что ясно: его владелец убьёт — и не задумается.

— Я не зна...

Правая снова швырнула его об стену, не отрывая рук от схваченной в горсть одежды, словно встряхивая мешок. "Вадим, что ты делаешь..."

— Где арсенал.

— Не зна!..

На плачущий голос левая среагировала мгновенно. Надеюсь, больше половины зубов я ему не выбил. Но кожу неплохо ободрал. Колечко больно хорошо работает.

— Где арсенал.

Руки зажали его голову, рвя уши, и тихонько постучали головой о стену.

— Где арсенал.

Он стонал и плевался кровью и зубами, а я вспоминал людей внизу, убивающих чудовищ оружием каменного века, — людей, которые защищали ценой собственной жизни — потерянной нормальной жизни — жизнь и этого подонка. Он тренировался, становился сильным, чтобы только доказать, что он не боится. Но всё это — сопли, по сравнению... Я вспомнил статью в новостной ленте, вспомнил снимок и снова врезал ему, теперь уже обрабатывая болевые точки тела.

— Где. Арсенал.

— Остановись! Ты! Что ты делаешь?!

Пара ребятишек стояла за моей спиной: спасибо, что не напали со спины, — точно бы убил, не разобравшись.

— Выбиваю личную собственность. Мирон. Слышишь меня? Где арсенал.

— Ты убьёшь его!!

— Убью.

— Подожди! Он сам всё скажет!

— Да? Мирон, где арсенал?

— Я скажу!!

Он зарыдал — высоченный мускулистый парень, из которого сегодня, как и много лет назад, быстро можно выбить сопли с любым признанием. Рыдал, распялив слипающиеся от крови и слюны губы.

— Ладно. Веди.

С трудом остановив позыв врезать ему коленом в зад, я приотпустил его на два шага впереди меня. Мальчишки, которых явно послала компания, чтобы приглядеть за нами, почтительно держались по обе стороны от меня. Я не сказал им, чтобы дожидались нас, пока мы придём к лестнице. Они сочли это за разрешение сопровождать меня к какому-то арсеналу, в существование которого верили плохо. Как и я. Но арсенал существовал. Совсем недалеко. Шмыгающий кровью и соплями Мирон отвёл нас к ряду подземных гаражей. Открыл своим ключом один, довольно большой. Включил тусклый свет. И только сейчас оглянулся на мальчишек. Покачал, шмыгая, головой.

— Им не покажу.

— Ребята, подождите немного, — попросил я.

Они кивнули и остались сторожить у дверей.

Мирон обошёл два грузовика и встал перед насыпью — почти отвесной, как стена.

— Здесь.

Положив ладонь на какую-то тряпку, прикрывающую насыпь, я чуть притиснул ладонь к стене. И отошёл. Теперь я знал всё, связанное с арсеналом Дэнила. За тонкой коркой насыпи — бронированный грузовик с оружием. Я приду сюда сегодня же, но чуть позже. И приду не один.

— Ключ.

Мирон замешкался, но ключ отдал.

— Возьми меня с собой.

— Там — смертельно.

— У меня долг. Возьми меня с собой.

— Ладно. Сам напросился.

Он хрипло, заикаясь вздохнул и пошёл из гаража.

Два наших конвоира не отставали от нас ни на шаг. Они проводили нас к доктору Арнольду, бдительно присматривая, чтобы я больше не нарушал зыбкого мирного договора. О псе они не знали, поэтому едва не подскочили от рычащего ворчания, исходящего от громадной псины.

— Добрый вечер, доктор Арнольд. — Я был вежлив, как никогда.

— Господи, Мирон, что произошло?

— Э-э... На грузовик он налетел.

Мирон молча прошёл в процедурную. Судя по звукам, начал смывать с себя кровь.

— Доктор, что вы знаете о Дэниле?

— Однажды явился сюда в поисках Мирона. Очень похож на тебя. На плече татуировка. Обвешан оружием. Гарм у ноги.

— И что с ним стало?

— Я слышал — убили.

— Из-за чего?

— Вот этого я точно не знаю. Слышал, вроде был торговцем оружием. Но полиция его искала так, словно он был профессиональным убийцей.

Мальчишки слушали, раскрыв рты. А я смотрел на Гарма. Он — на меня. Я вынул из кармана куртки ошейник. Положил в трёх шагах от псины. Пёс встал и зарычал на меня.

— Но-о... — внезапно для себя и недовольно протянул я. — Ещё не хватало...

Гарм застыл. Тёмные глаза псины словно сощурились, всматриваясь в меня. Мальчишки, о чём-то зашёптавшиеся, вдруг замолчали: Гарм встал, подошёл к ошейнику и обнюхал его. Поднял голову. Я помедлил. Два шага. Присел перед псиной и надел на него ошейник. Псина шагнула и села у моих ног.

— И как, позвольте спросить, это понимать? — удивился доктор Арнольд.

— Понимайте проще, — посоветовал я. — Теперь я его хозяин.

— Он стар, — предупредил доктор.

— Помню. Жаль, вы не видели его в деле. И, доктор Арнольд, мне бы хотелось пригласить вас на прогулку, в которой очень здорово бы пригодились ваши медицинские познания. Прогулка продлится от трёх до четырёх часов. И неплохо бы прихватить с собой что-то вроде аптечки скорой помощи, необходимой для порядка тридцати человек. Причём это должен быть в основном перевязочный материл.

Лысый Арнольд всмотрелся в меня загадочным взглядом — я подумал, медико-профессиональным, ну, тем, по которому никогда не прочтёшь своего приговора. После чего развернулся, достал с верхней полки стеллажа мягкую сумку, довольно вместительную и принялся набивать её необходимым. Вышедший из процедурной Мирон, трудно шевеля распухающими губами, высказался:

— Не надо, Шерхан...

— Вадим, — уточнил я. — Под моим личным присмотром, — заверил я его. Подумав, добавил, улыбнувшись оглянувшемуся доктору: — И под мою личную ответственность.

Мальчишек, стоявших с непроницаемыми лицами, но явно насторожённых, я послал к лестнице — за рюкзаком, предупредив явиться сразу к гаражам. Сам вошёл в процедурную: кольцо не снималось, а грязная перчатка действовала на нервы. Сполоснул кровь Мирона и высушил перчатку салфетками — гламур, блин.

Едва доктор Арнольд застегнул "молнию" сумки, я взял её и передал Мирону, пояснив лысому:

— Это ваш личный носильщик и главный телохранитель. Поскольку мы идём в район боевых действий.

Доктор Арнольд вздохнул, но ничего не сказал, лишь скользнув взглядом по своей сумке. Его взгляд прокомментировал Дилан: "Если б ты не сказал ему собрать медикаменты, он бы никуда не пошёл".

Я пожал плечами, хотя знал, что этого жеста Дилан не увидит. И спросил наобум:

— Доктор Арнольд, у вас имя Дилан ни с кем не ассоциируется?

Лысый насупился.

— Довольно распространённое, но... — Он вопросительно оглянулся на Мирона. Тот покачал головой. — Можете к этому имени добавить ещё каких-нибудь подробностей? — Теперь уже покачал головой я. — Ничего не приходит в голову... Кроме одного. — Он рассеянно улыбнулся, оглядывая кабинет, словно соображая, не забыл ли он чего.

— Кроме одного?.. — напомнил я.

— Ну, это-то просто. Дилан — анаграмма имени Дэнил. Так, я ничего не забыл?

Он продолжал что-то бормотать, нахмурившись, — видимо, мысленно проверял содержимое сумки. Я же смотрел на него в оцепенении: вместо одной разгадки ещё одна загадка, и ещё неизвестно, принимать ли её в расчёт. Встряхнул головой — мгновением позже странный голос Дилана, балансирующий на грани смеха и возмущения, объявил: "Не может быть! Я не этот жуткий Дэнил! И я сейчас посмотрел своё плечо! Там нет никакой татуировки! Ни с тигром, ни без него!"

Думаю, меня нетрудно понять, когда я просто расхохотался после этой реплики. В ответ на что Мирон взглянул на меня диковато, а доктор — с отеческой улыбочкой, предназначенной явно для самых буйных пациентов.

К гаражам мы подошли, уже видя бегущих мальчишек с моим рюкзаком. Мальчишки успели за это время размножиться — простым делением. Четверо. И все четверо, упрямо сжав рты, встали у дверей, так надёжно расставив ноги, что я понял: отогнать их — драться придётся всерьёз. И пса не испугаются.

Доктор Арнольд глянул на них обеспокоенно, на меня — просяще:

— Они же...

— Доктор, — угрюмо прервал я. — Там, куда мы едем, тоже есть дети, которых убивают, невзирая на их возраст. Всего лишь за то, что они внешне немного отличаются от обычных детей.

Теперь уже встревоженный, лысый хотел было о чём-то спросить, но закрыл рот.

Открылись двери гаража. Мирон и ещё один паренёк постарше отогнали два грузовика в стороны, благо пустынный гараж позволял. Я откинул тряпку и стукнул кулаком по маскирующей стене. И ещё раз. Мальчишки бросились помогать, являя на тускловатый свет гаража бронированное чудовище. У меня аж на сердце потеплело при виде металлической громады. Как уж грузовик впихнули в тёмный закуток — не знаю, но далее он достаточно легко раскапывался: оставалось только скинуть землю по бокам кабины, а дальше — тесная, но пустота. Засунув руку в небольшой зазор чуть отодвинутого стекла, я открыл дверцу в кабину и немедленно залез в кузов. "Откуда ты знаешь, что так можно пройти?" — не выдержал Дилан.

— Если бы я сам знал — откуда, — вполне счастливо ответил я, держась за края ящиков с вполне определимым содержимым.

— Вадим!.. — донёсся приглушённый голос Мирона. — Ты что-то сказал?

— Ничего особенного! Мысли вслух... Так, пацаны — на полку. Доктор Арнольд — рядом со мной, Мирон у окна. Гарм между вами. Готовы?

Горючего — полные баки. Я вывел броневик из гаража. Мирон выскочил закрыть двери и снова сел. Итак, моя маленькая армия готова.

— Будет немного трясти, — очень спокойно предупредил я. — А кое-где и попрыгаем.

Броневик низко взревел вчерашним бармаглотом и солидно вывернул на дорогу. Так, знаю я тут одно местечко за углом — правда, до него добираться и добираться ещё. Спускаться и спускаться — точнее. Туда-то нам и нужно, чтобы почти без помех выехать близко к моему подвальному окну.

15.

Сначала я сдерживался, нарезая круги по жилым районам Нижнего уровня, хотя дома наверняка вибрировали от гудения несущегося мимо грузовика. Но когда начались районы заводов и свалок, я набрал приличную скорость. В зеркало я видел насупленного, всё ещё шмыгающего Мирона, напряжённого доктора, поблёскивающие глаза мальчишек, которые втихомолку приветствовали малейшее увеличение скорости. Но всё это мелькало сторонним впечатлением. Чёрт, за рулём этой громады я чувствовал себя человеком!.. Дорога пытается удрать, но всё же покорно ложится под колёса. А знание, что, поставь впереди пару танков, и мой громила протащит их некоторое время, прежде чем раздавить... И я надо всем этим. Хозяин положения.

Почти незаметный поворот между автосвалкой и каким-то полуразрушенным промышленным строением. Натужный рёв грузовика, сворачивающего без снижения скорости. Ещё один поворот — за свалку, ощутимо ниже. Бросил взгляд на пассажиров.

— Ремни. И — держаться всем за что-нибудь. За спиной — меня слышат?