Совершая хаотичные и практически непредсказуемые кульбиты покалеченная сабля устремилась в сторону моего противника. Как я и предполагал, он довольно легко отбил летевшую в него саблю плавным движением своего клинка, и в этот момент, когда его меч заканчивал опускаться вниз, я со всей силы запустил ему в голову дубинку, находившуюся в моей правой руке. В попытке защититься от столь неожиданно появившейся угрозы клинок разбойника взметнулся вверх, однако в этот момент дубинка уже встретилась с его головой, угодив ему прямо в лоб. Бандит пошатнулся, однако устоял на ногах, и даже попытался разорвать дистанцию отступив на пару шагов назад. При этом было заметно что мой удар потряс его весьма основательно, а потому будучи опытным воином он рассчитывала таким образом выиграть хоть немного времени дабы прийти в себя. Поняв это я в свою очередь не стал проявлять благородство, и буквально одним прыжком преодолел разделявшее нас расстояние. Пропустив над головой запоздало метнувшееся ко мне лезвие клинка, я заблокировал левой рукой крестовину застывшего в верхней точке меча и со всей силы приложился правой рукой к нижней челюсти так и не успевшего полностью прийти в себя бандита. Удар был такой силы, что отозвался болью в руке. Что же касается моего противника, то он отлетел на несколько метров, попутно опрокинув пару своих подручных, и теперь судя по всему пребывал в том состоянии, которое в боксе принято называть глубоким нокаутом. Я же остался стоять на месте, причем грозно сверкающий в предрассветной мгле меч бандита остался у меня в руке. Данное обстоятельство явно склоняло чашу весов в мою сторону. По этому стараясь развить успех я гордо потряс трофейным мечем перед изумленными лицами уцелевших бандитов, и как можно более грозно потребовал немедленно сложить оружие. Спорить со мной никто из них не решился, а потому быстро побросав весь свой разбойничий инвентарь на землю они с хмурым видом уставились на меня, очевидно ожидая дальнейших распоряжений. По правде сказать я и сам не знал, что делать дальше, поскольку убивать безоружных людей, пусть даже и отъявленных мерзавцев, я не собирался. Тащить же их в город в качестве пленных у меня также не было особого желания. С другой стороны и отпускать этих молодчиков на все четыре стороны было тоже нельзя, поскольку как только они хоть немного придут в себя, наверняка возьмутся за старое, и вновь окажутся в какой ни будь банде. Таким образом передо мной встала новая, и на первый взгляд неразрешимая проблема, которую тем не менее следовало разрешитьнемедленно, пока разбойники не успели прийти в себя после столь сокрушительного поражения своего предводителя. Впрочем мои размышления тут же были прерваны самым неожиданным образом. Откуда-то из зарослей, находившихся справа от меня, раздался мощный звук, похожий на паровозный гудок. Тут же ему ответил такой же, но уже с противоположной стороны многострадальной поляны. После этого, окружавшие нас кусты зашевелились, и из них начали выходить закованные с ног до головы в начищенные доспехи люди, вооруженные мечами и алебардами. Всего через несколько мгновений эти неизвестно откуда появившиеся воины окружили всю поляну плотным кольцом, лишив всех участников только что закончившегося сражения даже теоретических шансов спастись бегством. Я безусловно не знал, кем являются эти воины, но судя по добротному вооружению, а так же принимая во внимание ту слаженность, с которой они действовали, можно было предположить, что это какой-то пограничный разъезд, либо даже отряд, специально направленный на поиски и поимку разбойников.
После того, как поляна была полностью взята под контроль, ко мне подошел один из воинов, у которого в качестве знака отличия поверх доспехов висела довольно изящная серебренная цепь, наличие которой судя по всему означало то, что передо мной находится офицер. Острием своего меча он указал на захваченный в бою меч, который по прежнему находящийся у меня в руке, после чего его клинок словно указка плавно переместилось в сторону сваленного в кучу оружия разбойников. Жест был столь красноречив, что мне не составило труда понять, что он "просит" меня положить находившееся у меня в руках оружие туда же. Так как альтернативных вариантов у меня судя по всему не было я с большим сожалением расстался со столь славным клинком, который прежде принадлежал главарю банды.
После того как я аккуратно положил меч поверх остального оружия бандитов, ко мне подошел один из воинов, и довольно тщательно обыскал. Поскольку незадолго до этого меня уже обыскивали бандиты, то вполне естественно, что повторный обыск не принес никаких результатов. Закончив обыск воин не произнося ни слова тут же куда-то исчез, а офицер, который с невозмутимым видом все это время стоял неподалеку, вложил свой меч в ножны, и кивнув в сторону неподвижно лежавшего атамана несколько раз ударил в ладоши. Судя по всему это были аплодисменты, и предназначались они мне. Видимо посчитав, что на этом все необходимые формальности улаженными офицер тут же утратил ко мне всякий интерес, и полностью переключил все свое внимание на осмотр поляны. В этом занятии ему помогали несколько солдат, тщательно обыскавших каждый клочок земли. Насколько я понял, поисковую команду особо интересовали те предметы, которые могли бы иметь магическую составляющую, поскольку все обнаруженные у бандитов амулеты были аккуратно разложены на сером плаще, раньше принадлежавшем самому атаману. При этом все оружие, включая и погнутую саблю, которой я столь блестяще выполнил отвлекающий маневр, лежало в отдельной куче. После того, как осмотр был окончен, офицер отдал какое-то распоряжение и один из воинов тут же куда-то умчался громко треща камышом словно потревоженный зверь. Как только посыльный удалился над поляной повисла гнетущая тишина, впрочем всего через несколько минут я вновь услыхал как кто-то продирается через многострадальный камыш. На этот раз на поляну вошли четыре довольно крупных воина, одетых в легкие доспехи. На плечах они несли закрытые носилки. За носилками шествовали еще четыре воина, облаченные в тяжелые доспехи, а потому смотрелись они на фоне остальных воинов как самые настоящие танки. Тем не менее, хотя выглядели эти доспехи очень громоздкой кучей металла, учитывая то с какой легкостью передвигались закованные в них воины, создавалось впечатление, будто они попросту не замечают веса собственной амуниции. Вне всякого сомнения эти могучие воины были личной охраной той важной персоны, которая восседала на носилках. Приглядевшись повнимательней я даже смог разглядеть довольно оригинальный герб в виде белого меча, разрубающий черную башню, который украшал доспехи этих воинов-телохранителей. Кроме того я обратил внимание на то, что остальные латники, которые первыми оказались на поляне, стараются держаться от вновь прибывших на почтительном расстоянии, и это несмотря на то, что теперь на поляне было весьма тесновато. По общему настроению людей я понял, что только теперь появился тот, кто на самом деле является командиром всего этого отряда.
После того, как носилки поставили на землю, к ним тут же подошел тот воин, которого я для себя прозвал офицером. Откинув полог накидки он очень учтиво помог находившемуся в этом оригинальном транспортном средстве человеку выбраться наружу. Через несколько мгновений перед нами предстал невысокий сухощавый старичок с очень мелкими чертами лица, который окинул всех присутствующих скучающим взглядом, и засеменил в стороны разбойников, которые к этому времени уже были связаны, включая все еще находящегося без сознания атамана. После беглого осмотра бандитов он подошел к Оз Кару, который с закрытыми глазами сидел привалившись спиной к какому то невысокому деревцу, понемногу приходя в себя после едва не стоившей нам жизни встречи с разбойниками. Старик присел на корточки перед магом и несколько секунд внимательно смотрел на него не произнося ни слова. Затем он подошел ко мне и быстро окинув колючим взглядом проследовал к аккуратно рассортированным кучам барахла, которое воины отобрали у разбойников. Там он удобно расположился в глубоком кресле, которое откуда-то приволокли два воина, и начал внимательно рассматривать каждую вещицу. Тем временем офицер вновь подошел к этому странному субъекту, наделенному судя по всему неограниченной властью, и пристроившись рядом с креслом, начал очень подробно излагать обо всем, что произошло на этой поляне. Я без труда смог разобрать все то, что поведал старику офицер, поскольку рапортовал тот по военному четко, тщательно выговаривая слова.
К своему немалому изумлению я понял, что воины наблюдали за происходящим на поляне практически с того момента как разбойники на нас напали, а вмешались в происходившее только после того, как поняли, что все интересное уже закончилось. Вот сволочи! Подумал я. Значит все то время, пока нас пытались убить разбойники, эти мерзавцы смотрели на все происходящее как на забавное представление, а после того, как мы чудом смогли избежать смерти этот подлец в офицерских доспехах соизволил несколько раз лениво хлопнуть в ладоши, как хлопает праздная публика посмотрев не очень интересное, но все же не безнадежное представление уличных комедиантов. Впрочем самое скверное заключалось даже не в этом, а в том, что к сидевшему рядом с ним старику стоявший буквально по стойке смирно офицер обращался не иначе как "Отец Инквизитор", а как я успел уяснить из рассказов Оз Кара, даже мимолетная встреча с инквизицией никогда не сулила ничего хорошего. И если все это было так, то теперь во всяком случае становилось понятным то, почему все толпившиеся на поляне воины старались держаться как можно дальше от этого человека.
Когда офицер заканчивал свой доклад инквизитор как раз приступил к осмотру отобранного у разбойников оружия. Старик тут же засопел, уставившись на меч, лежавший поверх всего остального оружия, и указав на него рукой спросил у жадно ловившего каждое его движение офицера:
-Скажи мне, сын мой, тот ли это меч, который изначально был в руках у предводителя разбойников, и которым во время схватки завладел вон тот верзила? -При этом инквизитор махнул рукой в мою сторону.
-Совершенно верно Отец Инквизитор! -Отрапортовал бросив мимолетный взгляд на меч офицер.
Старик опять о чем-то задумался, после чего подозвал одного из своих охранников, который тут же застыл рядом с ним словно металлическая статуя. Смерив меня оценивающим взглядом инквизитор не спеша поднялся на ноги, и приказав телохранителю стоять молча и не шевелиться вернулся к своим носилкам и как-бы невзначай расположился за спинами трех своих охранников, в то время как четвертый продолжал стоять по стойке смирно там, где его поставил инквизитор. Убедившись в собственной безопасности старик подозвал офицера и отдал ему какое-то распоряжение. Офицер внимательно выслушал инквизитора, после чего удивленно взглянув на старика попытался что-то переспросить, однако вместо разъяснений тот рявкнул на мгновенно побледневшего офицера и нетерпеливо махнул рукой в мою сторону. Перепуганный офицер тут же подбежал ко мне и сообщил, что Отец Инквизитор "попросил" чтобы я подошел к вон тому смиренному служителю веры, при этом он жестом указал в сторону одиноко стоящего телохранителя. Затем со слов офицера мне следовало извлечь из ножен, висящих на поясе у все того же воина меч, и ударить его по щиту, который тот держал в левой руке. При этом Отец Инквизитор опять таки "просил" меня не совершать каких либо опрометчивых поступков, дабы не усложнить и без того не простое положение, в котором я оказался.
Мне так же как и передавшему это послание офицеру показалось довольно странным подобное желание инквизитора, но поскольку как я уже понял спорить со сумасбродным стариком было себе дороже, я лишь пожал плечами и молча побрел выполнять эту, по меньшей мере необычную "просьбу". При этом подходя к охраннику инквизитора я посмотрел на лица окружавших поляну воинов и понял, что судя по всему меня ждет какой-то далеко не безобидный подвох, вот только какой именно я никак не мог понять. С другой стороны если бы инквизитору просто взбрело в голову меня убить, то вряд ли он стал бы устраивать такое представление ради того, что бы позабавить столпившихся вокруг меня солдат. Невольно взглянув на инквизитора я обратил внимание на то, с каким неподдельным интересом этот, всего лишь минуту назад безразличный ко всему на свете старик, наблюдает за моими действиями выглядывая из-за могучих спин своей охраны. Это натолкнуло меня на мысль о том, что заставив меня ударить мечем по щиту воина он решил практическим путем проверить какое-то свое внезапно возникшее предположение. Оставалось лишь выяснить, какое именно.
Поскольку я не знал откуда именно ждать неприятностей, то приблизившись к воину, который продолжал стоять как истукан, я сначала внимательно осмотрел рукоять его меча, которая была обмотана мягкой кожей, и не имела каких либо украшений, за исключением пары небольших желтоватых камушков, впаянных в саму крестовину меча. Ножны так же были вполне обычными, сделанными из добротно выделанной кожи и украшенными каким-то незатейливым узором. Собравшись с духом я дотронулся до рукояти меча и тут же отдернул руку, как это делают люди, опасающиеся того, что вещь может оказаться слишком горячей. Но поскольку рукоять меча как и положено оказалась прохладной на ощупь я решительно взялся за нее и потянул меч на себя. Оружие легко покинуло ножны, не причинив мне какого либо вреда, при этом я услыхал возглас удивления, который одновременно издали многие воины из числа тех, кто сейчас продолжал очень внимательно наблюдать за моими действиями.
У меня не было особого желания затягивать этот дурацкий эксперимент, в котором мне отводилась роль подопытной мыши, а потому я не замахиваясь нанес скользящий удар по щиту все того же воина. Потревоженный щит издал довольно неприятный скрежет, который буквально потонул во всеобщем возгласе удивления, раздавшемся со всех сторон. Теперь уже все воины загалдели словно болельщики на футбольном матче, обсуждавшие опасный момент возникший у ворот собственной команды, напрочь позабыв о существовании наводившего всеобщий ужас инквизиторе. Со своей стороны я посчитал что выполнил "просьбу" старика в строгом соответствии с полученными инструкциями, а потому с чистой совестью вложил меч обратно в ножны не проявившего никаких эмоций воина, и на всякий случай вернулся на то самое место, с которого отправился на выполнение этого, как теперь мне начало казаться, попросту бестолкового задания.
Возникшее было оживление среди столпившихся на поляне латников прервалось сразу же после того, как Отец Инквизитор молча поднял руку. В мгновенно повисшей тишине он строго произнес:
-Если этот непристойный балаган не прекратится незамедлительно, то все виновные понесут самое суровое наказание.
Затем инквизитор вновь подошел к куче, в которую было свалено оружие разбойников, и молча сделав над ней несколько замысловатых движений руками пошел обратно к носилкам, крикнув через плече офицеру, следовавшему за ним по пятам, что остальное барахло можно сжечь. Затем он ловко забрался на носилки, при этом демонстративно отказавшись от помощи офицера, и плотно задернул занавеску, чем судя по всему высказал свое явное неудовольствие происходящим.
