— Если мы уничтожим пиратов, — отметил Роджер, — и вернем большинство кораблей, власти на континенте автоматически должны относиться к нам как к хорошим парням.
— Следовало бы, — вмешалась Элеонора О'Кейси. — Но это зависит от общества, а в базе данных вообще нет социальных данных, касающихся этих людей. На самом деле, нет никаких социальных данных ни по одному из местных жителей на этом континенте. Что, даже учитывая общую скудость данных об этой забытой богом планете, является замечательным упущением.
— Не имея вообще никакой информации, невозможно сказать, как они на самом деле могут отреагировать на наше вмешательство. Они могли бы возмутиться тем, что мы демонстрируем нашу военную доблесть. Они могли бы быть обеспокоены этим. У них могла бы даже быть система чести, при которой спасение их людей сделало бы нас их должниками. Есть тысяча возможностей, которые вы не исследовали и которые могут возникнуть в результате повторного захвата этих кораблей. И это предполагает, что в военном отношении мы способны победить.
— О, я думаю, мы можем, — отметил Панер. Он знал, что он сухопутный боец, но нужно быть человеком без глаз, чтобы не заметить явную разницу в возможностях между кораблями. Пиратские суда были несколько изящнее, чем торговые, и, очевидно, имели гораздо более многочисленный экипаж — обычный признак пиратов. Но они установили лишь несколько неуклюжих поворотных орудий в качестве бортового вооружения, чтобы поддержать единственную большую бомбарду, закрепленную и направленную вперед в их тяжелых носовых "надстройках". Потопить их было бы нетрудно, особенно с преимуществом флотилии в артиллерии. При сокращенных экипажах взятие их на абордаж даже не привело бы к слишком большим потерям, учитывая всех скучающих диаспранцев и васинов, которые были у них на борту. Но были бы некоторые жертвы, и лучше бы конечный результат стоил каждой из них.
— В военном отношении мы можем довольно легко справиться с этими шестью, — продолжил капитан. — Но мы понесем потери, особенно если попытаемся взять их нетронутыми.
— Сколько стоят эти корабли? — спросил Фейн, слегка хлопнув в ладоши, что свидетельствовало о мягком юморе. — Извините, что прерываю, но с точки зрения людей, несущих потери, есть только две вещи, о которых они должны беспокоиться. Помешает ли это нам захватить космопорт — что является нашей большой миссией — и сколько денег мы получим за эти корабли?
— Наемник, — сказал Роджер с улыбкой. — В большинстве обществ корабли стоят прилично. Я бы сказал, что если мы сможем доставить их в порт и если власти разрешат нам продать их в соответствии со стандартными призовыми правилами, то денег будет изрядное количество, которое можно будет потратить. Даже если мы возьмем только один. И мы, возможно, сможем претендовать на большинство или все корабли, которые пираты уже захватили в качестве законных военных трофеев, при условии, что нам удастся вернуть и их. Если мы сможем, этого было бы достаточно для офицера, чтобы уйти в отставку.
— Ну, это у меня уже есть, — сказал Фейн. — Но не все воины участвовали в разграблении Синди. Как одна из потенциальных потерь, и если мы сможем решить, что нам удастся продать их в качестве призов, мой выбор — забрать корабли.
— Они замедлят наше плавание с подветренной стороны к Крату, — указал Поэртена. — Возможно, мы сможем поставить несколько кливерных парусов, но они все равно не будут такими быстрыми, как мы. Им не хватает киля, и это не все.
— Это то, о чем стоит немного подумать в будущем, — отметил Панер. — Захват этих шести военных кораблей — важный вопрос. После этого мы снова связываемся с Керром и получаем его реакцию. Если это будет благоприятно, мы определим, где взять достаточное количество призовых экипажей, а затем отправимся в путь. Если мы столкнемся с остальными призами, мы будем действовать так, как кажется наиболее выгодным на данный момент.
— Другими словами, мы собираемся играть на слух, — сказал Роджер с ухмылкой. — Где, черт возьми, я раньше слышал этот оперативный приказ?
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Кред Сайес взялся за свой меч, когда пять из шести кораблей изменили курс на наветренный. Самый большой из чужаков держал свой первоначальный курс, направляясь на перехват — или защиту — толстого торгового судна, которое так долго преследовал "Гнев Леммара".
— Они собираются вступить с нами в бой, — сказал Кра Вунет. Помощник капитана сплюнул за борт. — С шести до пяти. Шансы на нашей стороне.
Сайес посмотрел на небо и нахмурился.
— Да, собираются. Но, без сомнения, они умеют считать так же хорошо, как и мы, и они, очевидно, решили оставить свой самый большой корабль позади. Я не уверен, что мне нравится, как это выглядит. Кроме того, к тому времени, как они доберутся сюда, будет лить как из ведра. При таких обстоятельствах наверняка выстрелит только бомбарда, а у них, похоже, на борту почти столько же людей, сколько у нас. Это будет тяжелый бой.
— А после этого мы поплывем обратно в Ломсвупе с пятью кораблями нового и превосходного дизайна — шестью, после того как мы заберем тот, который отстает! — сказал помощник капитана с искрометным юмором. — Это заплатит за тысячу ночей наслаждения! Лучше, чем одна вонючая ванна материкового жителя.
— С другой стороны, они явно думают, что могут победить нас, — отметил Сайес, все еще оставаясь пессимистом. — И нам придется носиться по кругу, чтобы вступить в бой, в то время как у них будет благосклонность ветра. Если бы я раньше был уверен, что они собираются атаковать, я бы изменил курс, чтобы атаковать их с подветренной стороны и с пеленгом нашей бомбардировки. Но я этого не сделал. Так что, как я уже сказал, бой будет тяжелым. Жестким.
— Мы — Леммар, — сказал Вунет с еще одним проявлением юмора. — Дракой стоит хвастаться только в том случае, если она тяжелая!
— Посмотрим, — ответил Сайес. — Поверните корабль на левый борт; давайте посмотрим, не сможем ли мы все-таки подойти к ним с наветренной стороны, прежде чем вступим в бой.
* * *
— Вот они идут, — сказал Роджер, опираясь на шариковую пушку, установленную на кормовой палубе "Аймы Хукер" против гигантских коллов. — Заходят по левому борту, как я и предсказывал.
— Я этого не понимаю, — признался Панер. — Даже если им удастся подобраться к нам с наветренной стороны, это все равно оставит их в положении, когда мы сможем зайти им за корму.
— Они так не думают, капитан, — сказал Роджер. — Они сражаются с неподвижными лобовыми орудиями, что означает, что у них нет понятия о бортовом залпе. Они ожидают, что мы сделаем то, что сделали бы они: повернем на правый борт как раз перед тем, как мы окажемся напротив них, и попытаемся подойти прямо к их бортам. К тому времени, если они правильно рассчитают соответствующие скорости, они окажутся немного с подветренной стороны и смогут зайти нам с фланга. Худшее, что может случиться, — это то, что в конечном итоге мы оба пойдем друг на друга лицом к лицу и оба развернемся по ветру, что не так уж плохо для плавания с одним из таких корыт.
— Теперь вопрос в том, есть ли какой-нибудь способ, которым мы можем отбивать чечетку вне досягаемости этих бомбард, пока занимаем позицию, позволяющую поражать их залпом с борта на борт.
— Я думал, идея состояла в том, чтобы пересечь вражескую букву "Т", — вставил Джулиан, наблюдая, как носятся "корыта". Было очевидно, что пиратские суда имели чрезвычайно большие экипажи по двум причинам — как в качестве абордажников, так и потому, что кораблям с квадратными парусами просто требовалось больше живых тел на парусах и брасах. — Это то, о чем они всегда говорят в исторических романах.
Роджер повернулся к нему и поднял сначала забрало шлема, а затем бровь.
— Исторические романы? — повторил он, и Джулиан пожал плечами со слегка застенчивым выражением лица.
— Что я могу сказать? Я человек из многих частей.
— Я бы не ожидал, что любовные романы будут одной из них, — прокомментировал Роджер, опуская забрало обратно и возвращая свое внимание к наблюдению за врагом. — Но чтобы ответить на твой вопрос, пересечение "Т" — идеальная тактика против врага, который использует залповые удары. Но, за исключением нескольких поворотных пушек, отпугивающих абордажников, у этих парней вообще нет возможности вести бортовой огонь, о котором можно было бы говорить. Что не совсем так, когда речь идет о тех больших, колющих бомбардах в носовой части. Так что мы будем очень, очень стараться не пересекать их букву "Т".
Панер чувствовал себя неуютно. Впервые с момента столкновения с Мардуком стало ясно, что опыт Роджера, его знания намного превосходили таковые капитана. С одной стороны, Панер был в восторге от того, что кто-то отличал свою задницу от локтя, когда речь шла о теории боя под парусом. Но "полковник Макклинток" все еще был, по всем практическим соображениям, очень младшим офицером. Удивительно компетентным, поскольку он преодолел обычный идиотизм "лейтенанта", но все еще очень младшим. А младшие офицеры, как правило, упускали из виду важные детали в боевых операциях. Часто с катастрофическими последствиями.
— Итак, какой план вы рекомендуете, ваше высочество? — спросил капитан через мгновение.
Роджер повернулся, чтобы посмотреть на него. Пестрый пластик превратил лицо принца в нечитаемый набор теней, но было ясно, что его разум напряженно работает.
— Думаю, ты серьезно, — тихо сказал Роджер. Он снова повернулся, чтобы посмотреть на далекие корабли, и думал об этом, наверное, секунд тридцать. — Ты хочешь сказать, что я должен принять командование? — спросил он наконец, его голос был еще тише, чем раньше.
— Вы уже командуете, — отметил Панер. — Буду откровенен, ваше высочество. Я понятия не имею о том, как вести морское сражение. Поскольку вы, очевидно, это знаете, вам следует запустить его. Если я увижу что-то, что, по моему мнению, вы упустили из виду, то укажу на это. Но думаю, что дальше это... зависит от вас.
— Капитан, — спросила Косутич по выделенной частной командной линии, — вы уверены в этом?
— Подождите минутку, ваше высочество, — сказал Панер, слегка отворачиваясь от принца. — В конце концов, придется выпустить его из гнезда, старший сержант, — ответил он по тому же каналу.
— Хорошо. Если вы уверены, — с сомнением сказала сержант. — Но помните Ран Тай.
— Так и сделаю, — заверил ее Панер. — Я помню.
Он снова повернулся к принцу, который расхаживал взад-вперед, заложив руки за спину и глядя в небо.
— Мне жаль, ваше высочество. Вы что-то сказали?
— На самом деле, я не говорил. — Роджер перестал расхаживать, вытащил прядь волос и поиграл с ней, продолжая смотреть на небо. — Я тут думал. И я почти закончил.
— Вы собираетесь принять командование полностью, полковник? — официально спросил капитан.
— Да, собираюсь, — ответил Роджер с соответствующей официальностью, выражение его лица приобрело черты непривычной серьезности, когда груз ответственности лег на его плечи. — Первое, что мы должны сделать, это поставить рифы на паруса, прежде чем шквал потопит нас вернее, чем рейдеры Леммара.
* * *
— Они уменьшают паруса, — сказал Кра Вунет. Пять других кораблей рейдеров завершили свои собственные развороты до того, как налетел штормовой ветер, и следовали за "Гневом Леммара" в линии впереди.
— Да, — задумчиво произнес Сайес. — Эти ребристые паруса, вероятно, склонны опрокидывать их при сильном ветре. Я полагаю, что мы сможем плавать при нем довольно ловко, по сравнению с ними.
— Скоро мы потеряем их из виду! — крикнул Вунет сквозь внезапный шум , когда передний край шквала пронесся через последние несколько сотен метров моря к "Гневу". — Вот он идет!
Шквал был типичным для любой тропической зоны — короткий, смертоносный "ливень-водосток", который менее чем за час мог вылить несколько сантиметров осадков. Порыв ветра перед дождем — "порывистый фронт" — обычно был самым сильным во всем шквале, и когда он обрушился на них, спокойные волны с наветренной стороны начали сжиматься в сердитую "отбивную", покрытую белыми завитками пены.
Ветер налетел как ураган, и корабли резко накренились, даже несмотря на то, что их квадратные паруса были подняты на второй риф. Но моряки Леммара отнеслись к этому с апломбом; такие штормы случаются по крайней мере раз в день.
— Ну, их не видно! — крикнул в ответ Сайес, когда странные корабли исчезли в стене ветра, дождя и брызг. — Мы останемся на этом курсе. Независимо от того, упадут ли они с наветренной стороны или будут следовать своим курсом, мы сможем атаковать их спереди. По одному выстрелу с каждого корабля, затем мы идем бок о бок.
— Что, если они изменят курс? — крикнул Вунет в ответ.
— Им будет трудно ходить в этом, — ответил Сайес. — И если они попытаются это сделать, они все еще будут придерживаться курса, когда мы налетим на них. И шторм, вероятно, к тому времени пройдет!
* * *
— Ложитесь на курс три-ноль-пять! — крикнул Роджер.
— Мне трудно пробивать лазером морскую пену! — крикнул Джулиан в ответ, перекрывая ревущую ярость моря. — Сигнал становится очень слабым из-за всей этой проклятой воды!
— Ну, убедись, что ты получишь подтверждение! — крикнул Панер почти в ухо сержанту. — И нам нужно подтверждение получения этого!
— Будет сделано!
Роджер оглядел кренящийся корабль и кивнул головой. Мардуканские моряки хорошо управлялись со снастями, и пока ситуация была под контролем. Сконструированные человеком шхуны шли прямо по ветру, держа курс с запада на северо-запад, держась правого галса, изменив курс, что было бы буквально невозможно повторить мардуканским пиратам с их неуклюжей оснасткой. Во многих отношениях нынешние условия не сильно отличались от других штормов, через которые они прошли по пути, но они не пытались маневрировать в них. Они просто придерживались своего курса и надеялись на лучшее. Однако в данном случае весь его план зависел от их способности маневрировать во время шторма.
Не было бы катастрофой, если бы они не смогли осуществить маневр, который он задумал. Это было бы неприятно, но он был совершенно уверен, что шхуны смогут выдержать по крайней мере один или два выстрела из бомбард пиратов, предполагая, что в таких условиях вообще можно стрелять из упрощенного оружия. Но если бы им удалось осуществить то, что он задумал, они практически не понесли бы потерь. Если бы ему пришлось понести потери, он бы это сделал, но по мере продолжения похода он становился все более и более решительным в том, чтобы свести их к абсолютному минимуму.
Дождь, казалось, продолжался вечно, но, наконец, он почувствовал первые признаки ослабления его ярости. Обычно это означало еще один сильный потоп, после чего шквал рассеивался с поразительной скоростью. Что означало, что почти пришло время начинать следующий маневр.
— Джулиан! У вас есть связь?
— Да, сэр! — мгновенно отреагировал сержант. — Я получил подтверждения об изменении курса со всех кораблей.
— Тогда скажите им, чтобы приготовились лечь на курс два-семь-ноль или около того. И предупредите орудийные расчеты, чтобы они приготовились к бою по левому борту, с небольшой вероятностью, что это может быть по правому борту. Скажите капитанам, что я хочу, чтобы они выстроились в линию с разделением в сто метров, как только прекратится дождь. Я хочу, чтобы они следовали за нами, как бусинки на нитке. Ясно?
