Володя, от вечного сидения за машиной, уже заработал себе пожизненный горб, но ум его не согнулся и вычленил через пару часов из пьяной кладоискательской болтовни жемчужное зерно, позволившее ему и родителям из однокомнатной общаги переехать в трёхкомнатные апартаменты, причём отдельно предкам, отдельно ему. А всего-то и услышал фразу: "Представляете, мужики, помог я этому мудаку, систему этой компании вокруг его школы установить, затем результаты этим геодезикам вместе отвозили. А неделю назад звонит он мне, говорит, извеняйте меня, дорогой, только пустот в фундаменте не нашлось подходящего размера, пустышка. Всё это, мол, прабабушкины сказки. Гонит, сука, печенью чую, гонит. Ну, ещё по одной". Если бы я там была и внимания на эти слова не обратила бы, а Володя об обещанной премии с результата помнил, и кинул ближайшего "агронома", то есть всё того же многострадального Егора Николаевича, которому в тот день пить было нельзя, в наружку. За парнями послал приглядеть одного из техников. Наш Егор "мен" с богатым прошлым, оспинами лицо изъедено, приклеился к клиенту намертво. На всякий случай, засеяв все рядом стоящие авто насекомыми. Так что вести машину клиента, который выполз лишь через два часа, было просто. Довёл до квартиры, узнал адрес, дальше проще. Пошла я на угол Карасунской и Красной, где самый большой пункт оплаты за телефоны по городу. Сунула свёрнутую вдвое тысячу, внутри номер телефона карандашом и написано "с распечаткой и без сдачи". Интернет, вещь полезная, на форумах и в чатах подскажут что угодно. Номер телефона из станицы вычислили запросто, он по нему звонил три раза. Прозвонили с телефона автомата в справочную станицы, школа, в старинном здании оказалась лишь одна. Даже фамилию директора выяснили, правда без инициалов. Выяснили, что особняк старинный, дача дореволюционная какого-то богача. По горячим следам, так как был лицом пригож, хоть и скользок в обращении, но внушал доверие, поехал Сергей. На следующий день, уже непосредственно к дому господина Дубового, подтянулись Егор Николаевич и Кирилл.

Это вам не Краснодар, затеряться сложно, поэтому Сергей поехал на автобусе, остановился не в единственной на всю станицу гостинице, а у бабушки, торговавшей семечками при ней. Двое из поддержки приехали на копейке, поставив её поодаль в старом орешнике. Возле одного из столиков импровизированного кафе, близ ларька-будки со спиртным, Серёга и провёл день. К вечеру пришёл к копейке, слегка пьяный, проблевался, так как к делу относился добросовестно и шёл только на трезвую голову. Оказалось, что споил двух местных дедов, от них и узнал историю. Дубовой, по слухам, происходил из семьи владельцев особняка. Егор Николаевич позвонил мне и попросил одобрение на действия, я дала добро. На многое не рассчитывала, если бы знала размеры добычи "в поле" выгнала бы всех. Перезвонила Кириллу и подтвердила приказ, агрономам я уже доверяла, это для Кири, он их не любил. Егор достал из автомобильной аптечки шприц, упаковку ампул якобы инсулина, ну и эфира пузырёк, Кирилл и Сергей взяли из багажника пистолеты, один с сонным газом, другой стрелял ампулами. Собака начала брехать, так они отошли, дождались, пока по трассе, близ дома, не пойдёт фура. Под звук всадили собаке шприц под забор, она лишь раз тявкнуть успела. Подождали пять минут, подсадили Кирю, он перемахнул высокий забор и открыл калитку. Убрали собаку в будку, вынули ампулу, затем отсоединили пробку на щитке. Вышедшего хозяина усыпили эфиром, затем то же, в темноте дома, аккуратно сделали с женой и детьми. Включили свет, обыскали дом и двор, в чём принял самое деятельное участие Сергей, который в беспризорную пору был форточником, пока не перерос необходимый размер.

Тайник в стене хозяйской спальни нашёл именно он. Там были не только драгоценности, но и хозяйский дневник, из которого и узнали подробности. Прапрабабка нашего героя уже разменяла девятый десяток и Россию после революции покидать не собиралась. Фамильные драгоценности, а их её муж рассматривал, как вложение капитала и покупал каталожные "с историей", доставать из тайника в подвале не стала, а комиссаров обманула просто, умерев за час до их прихода. единственно кого из родичей она любила, так это внука, остальных же, даже его мать, не во что не ставила и делиться не собиралась. Ему она и оставила послание в одной из книг библиотеки, а сама скончалась. Уже в середине двадцатых этот мальчишка, мать которого не успела на последний пароход, потеряла ребёнка в толпе, а в последствии и голову, сбежав из детдома, и проделав нелёгкий путь явился к дому бабки. Приютила его бывшая служанка графини, потерявшая на германской мужа, а в гражданскую сыновей. Вот его она и оформила под своей фамилией в метриках, потратив на это дело последний царский червонец из кубышки.

Вот и стал Дубовой учителем, не думавшим более не о каких сокровищах, но сыну своему предание пересказал. Сын стал директором школы, и осматривая не пожжённый пролетариями библиотечный фонд наткнулся на страницу с подчёркнутыми, вроде бы произвольно, буквами. Всё как в предании, вот только использовать те сведения можно было только с помощью служанки, так как в записке был лишь намёк для знающего человека. Та уже пять лет, как почила, а кладоискатель из педагога получился аховый. Бабка же была сущим наказанием для слуг, специально теряя предметы и заставляя их искать, так что её намёки могли разобрать лишь они. Было бы здание частное, он бы его по винтику разобрал, но не те времена на дворе были. Выстояло оно и под бомбёжками, и пожары его не взяли, крепкий был дом.

и только в наше время появился метод, небольшие пиротехнические взрывы по окружности, зафиксированные аппаратурой и прогнанные на компьютере, давали картину пустот. Вот в одной из стен подвала он ящик металлический и обнаружил. Но жадность обуяла, подельника-профессионала кинул, а тот язык развязал. За что каждый из семьи получил ампулу, ценою по сто баксов. Виктор Иванович согласился взять всё за десять лимонов, я не спорила, после того, как он за меня на местном уровне подписался вопросов к моим ребятам никто не имеет. 90% денег перевела в Северный Кипр, а лимон раскидала людям. А вот Дубового, его лучше бы мои люди пристрелили. Очухался он первым, бугай здоровый, шасть во двор собака спит, не добудишься, все в доме спят, ну он обратно в спальню тайник открыл. От его воя все в округе повыскакивали, а он до дробовика добрался и пошёл в разлад. Сначала собаку, потом жену и детей, а в конце и себе два ствола в рот разрядил. И остался лежать на его столе, присланный сестрой из Питера, где та работала риэлтером, каталог дорогих квартир, как напоминание о рухнувшей мечте.

Альтернативная История. Российская Империя.

Май 1838.

Эта шавка Махмуд Второй, меня разозлила. Очень и очень подлая тварь.

Лишь два месяца назад взял у Елены эти сведения, а до сих пор бешусь. Отец десант 31-го года, когда наш 10000-ый корпус высадился на азиатском берегу Босфора, а потом при мире с Египетским пашой по первому слову убрался, отец его называл "Помощью от Брата к Брату". Этот же плешивый, уже стоящий одной ногой в могиле козёл, решил заключить торговую конвенцию с Англией! Добытый же с нашей помощью Ункяр-Исклейский договор был им решительно забыт, так же по последним данным от Елены именно "Плешивый" поддерживал все эти годы Шамиля, а не Персия. Конечно, какие-то средства шли и оттуда, но английские инструкторы и оружие проходили именно через Турцию. Как вы понимаете в такой ситуации наш старый недруг Египетский паша Мухамед-али, автоматически превращается в нашего близкого друга. Французы, его вечные покровители, в последнее время темнят и откровенно ставят палки в колёса, что прикажете делать бедному бею? Вот и польстился он на предложения, переданные с одним из протеже Горчакова, голодным до действий потомком знаменитой фамилии. Орлы птахи умные, так и Орловы сориентировались мгновенно, поместья расписали в товарищества и кинулись в коммерцию и на службу новому государю.

В тайном договоре между нами всё по справедливости, всё, что на европейском берегу Турции, всё наше, и по азиатскому берегу чёрного моря сотню вёрст прихватили. Ну и нефтеносные районы не забыли, а паше Египетскому эти бедные пустыни пока и бесплатно не нужны. Подписанный договор прибыл в Петербург, лишь на один день опередив известие о начале Мухамедом-Али нового похода, а ещё через неделю прибыли известия об отходе нашего флота к проливам.

Господи, ну почему у меня нет такой связи, как радио в будущем! Сегодня, именно в этот предутренний час, должны раздаться первые выстрелы. Я воочию представил, как стаи минных катеров направляются к стоянкам беззащитных турецких кораблей. Да, султан предупреждён советниками об активности русских, да, корабли боеготовые, но пашу Египетского считается более опасным врагом. Но корабли, с полными пороховыми погребами и взрываются лучше. А погода? А что мне теперь погода, я за этот год знаю, когда ветер будет в Стамбуле, а когда солнце, с точностью до часа. Господи, чтобы я только не дал, чтобы быть сейчас с ними, потомками Олега, вернувшимися, к забытому, за ненадобностью, Городу-Воротам. Теперь сие есть необходимость, в имперском хозяйстве вещь полезная, это "Южное окно".

По моему приказу на кораблях соединения были так же несколько горцев, родовитых, из тех, кто присоединился к Имаму Шамилю лишь после долгой словесной обработки и после многих побед в стычках с русскими. Но они были бы готовы немедленно перейти на сторону армии, победившей Наполеона и Шаха Персидского, коли представиться такая возможность. После выхода в море их освободят из-под стражи, и Лазарев сделает им предложение, от которого любой здравомыслящий горец никогда не откажется. Им предложат участвовать в высадке в Стамбуле, где они, а всего их было два десятка, должны выступить в национальных костюмах и с особым рвением, чтобы запомниться. Под это дело была разработана легенда, что это люди Шамиля, перешедшие на нашу сторону. За послушание им были сообщены адреса трёх меняльных контор, и половина у них отнятого. Газеты, с их литографиями, было решено использовать, чтобы расшатать окружение Шамиля. Даже если он не переметнется к нам, его люди, послушав вернувшихся богачами соседей, а так же услышав, что царь отдал положенные доли и вдовам тех, кто участвовал в десанте, но не дожил, вот это и разметает его армию лучше любой картечи. Какая к чёрту перегруппировка сил, когда больше половины армии разбежится, новых поставок оружия не будет, даже с деньгами туго? Так что даже английские советники ничего не смогут с этим поделать, ибо на оперативный простор с такими силами он выйти не решиться, его русские полки просто засмеют.

Так что нет сейчас у Султана охранения с Севера, да и год ему остался по здоровью, боли мучают, какие тут хитрости? С юга на него идёт Мухамед-Али, вот это он знает точно, подбрюшие Османов сейчас слабо, смерть льва чуют, военные начальники между собой грызутся, единства нет и в помине.

Входит сияющая Маша, за ней маячит виноватый фельдъегерь, ага, испугался и отдал конверт не лично в руки, но проследил, чтобы передала мне. Ни вашим, ни нашим, её боится до дрожжи, меня до ужаса. Понимающе киваю и отсылаю мужика. он не виноват. а вот в сияющую улыбку смотрю гневно, как, мол, смела. но ей всё ни по чём. протягивает письмо. Ага, вот почему она радостная, и на нарушение решилась, письмо личное от Горчакова, прямо с пылу с жару. Заполыхало в Кракове, привлечён Эдуард Дембровский, его поддерживают польские либералы из Галиции. Армия спешно двинулась к Кракову. а Горчакову в Вене удалось нейтрализовать единственного решительного местного кадра, Губернатора Стадиона, так как тот от взяток решительно отказался. Деньги получили венские либералы, во главе с Кошутом, а их радикальное крыло купили на корню, и как только ушла армия Вена запылала. Уже на этом фоне мятежники захотели пожаловать к Фердинанду Австрийскому лично. Горчаков, раздув угли, счёл за благо город покинуть, ибо в близком окружении Императора уже были три нацеленные на того агентессы, помочь им он уже не мог, как и вытащить оттуда.

Князь сообщил, что переходит на резервный план и следующая цель флот. Вот почему Мария была довольная, все по плану. но есть и трудности. А что такое в данном случае трудности? Это значит что вариант с конституционной монархией может оказаться пожёстче, а Маше власть понравилась. Так что если будет возможность править, а не царствовать, то она будет править.

У нас в империи же, по нынешним временам, всё достаточно тихо, как говориться "кто бежал, тот бежал, кто убит, тот убит". Свободные землепашцы сеют хлеб, кто не решился или не захотел уходить от помещиков, тоже сеют, только меньше, ибо "думка" о своей земле их постоянно сбивает. Строю амбары, ибо по прогнозам из будущего урожай будет знатный, но после его сбора, по компьютерным прогнозам, начнётся резня, ибо те, кто в "крепости" увидят то, что твориться в товариществах и начнут бузить дико. Но это и хорошо, раз энергия есть добро пожаловать в колонии, у Англичан это Австралия, у нас будет Калифорния, Аляска и Орегон. Ну и в Сибирь побегут, да в Маньчжурию, как же без этого?

В будущее теперь передаю статистические сводки, там их обрабатывают и выдают прогноз, сколько, приблизительно, мужичья я смогу переселить. Сколько ещё недругов не смертельно заиметь, как их лучше перессорить, много полезного пересылают. Все "товарищества на этот год получили жёсткий погодный распорядок, когда сеять, когда жать. Всё строго по погоде, деньги же уже выделены под половину будущего урожая и на местах розданы. Процветает такая схема: чтобы не бежать пустыми, соседские крепостные продают в товарищества скотину и инвентарь, так что по бумагам одна корова в этот год может родить и пятерых. Будет, будет в этом году хлебушек, проливы заняты, с севера есть, чем встретить, Австрия выведена с сей исторической линии как империя. Так что небольшой заслон в столице всё остальное на юг, на судоверфи и железные дороги. Не напрягаясь, не рвя жилы, постепенно, но неумолимо. Луддитам в Англии деньжат и опытных инструкторов-подрывников подкинем, и, даст бог, год пересидим.

Как и отцу приходиться уделять много времени писателям. Объяснял автору "ревизора", что сегодня меня интересуют книги меня восхваляющие, посоветовал, если он хочет издаваться в России, чтобы он освещал именно эту грань правды. Правда, она девка многогранная, оппозиционную её сторону страна сейчас себе позволить не может категорически. Деньги на военные нужды утекают рекой, но начали давать отдачу самые первые вложения, "пожалованные" купцам золотые побрякушки. Небольшие речные судёнышки с задним винтом и паровым движителем стаями стали прибывать по Неве в Столицу. Английские купцы, из старожилов, плюют на предупреждения своего правительства и фрахтуют их пачками, но и тут я, чтобы соблюсти интересы неоперившихся своих купцов запретил сдавать больше чем половину места на сторону. Пусть не только чужое, но и своё тащат, всем купцам я пообещал, что в этом году с Персией мир. А иностранцы с фрахтом всё равно изворачиваются, младших сыновей задним числом в подданные русские переписывая. Тот крючкотвор, что им бумаги эти стряпает, половину мне несёт исправно, а я их на флот трачу.