Объявление "Ищу любовника"

Не знаю, что повлияло на парня, но он внезапно посмотрел на меня уже совсем другим взглядом. Так смотрят на соперника или врага.

— Твои чары не подействуют на меня! — выдал "брат по несчастью". — И даже не вздумай меня соблазнять!

— Чего?! — обозлилась я. — Сдался ты мне!

В этот момент мне всё же удалось ослабить верёвку на запястье и вызволить одну руку, которой тут же показала фигу этому "неотразимому воплощению Аполлона".

— Нечестно! — на мою выходку возмутился парень. — Тебе не связали руки! — уточнил он.

И хорошо, что это сделал, иначе я уже о другом подумала и хотела прочесть лекцию о том, что у меня с ним ничего не может быть общего.

Но отвечать на его возмущения не стала, так как у меня внезапно защемило в груди и я начала задыхаться.

— Эй, ты чего? — уже с тревогой посмотрели на меня серые глаза напротив. — Астматичка что ли? Этого ещё мне не хватало!

Парень начал судорожно дёргать руками, пытаясь выпутаться из верёвок, но лишь раскачал плот и едва его не перевернул.

— Угомонись! — шикнула на него, начиная глубоко дышать. — Утонуть мне совсем не улыбается. Тем более с тобой.

Приступ отступил, и я не стала терять время, развязала узлы и высвободилась.

Никогда не жаловалась на здоровье. У меня не было ни аллергии, ни проблем с сердцем. И я не понимала, что со мной. Быть может, это оттого, что я в последнее время много нервничала из-за пропажи Максима?

В любом случае, нужно поторопиться и как можно быстрее оказаться на берегу. Не хочу оставаться рядом с человеком, который вместо оказания помощи может утопить нас обоих.

— Ты чего это? Ты куда это? — встревожился парень, видя, как я сняла свои походные ботинки и, связав их шнурки, перекинула через плечо. — Не оставляй меня одного! А вдруг тебе снова плохо станет? Я хорошо плаваю, смогу тебя до берега дотянуть, — начал уговаривать меня соперник.

И это после того заявления о соблазнении? Вопреки этому у меня промелькнула мысль ему помочь. Всё же в его словах был смысл. А вдруг приступ вновь повторится, хоть это и маловероятно? Но, окинув взглядом парня, я приняла решение идти без него. Он уже показал себя в экстренной ситуации, и боюсь, что он, наоборот, сделает только хуже. Конечно, не думаю, что нас оставили совсем без присмотра и спасатели всё равно придут, но проверять этого не хотелось.

— Без тебя справлюсь, — фыркнула я на "помощника" и рыбкой прыгнула в озеро.

Прохладная вода мгновенно намочила одежду, и плыть оказалось не так-то и просто. Моя длинная коса тянула вниз, как и ботинки, которые висели на плече. А ведь если бы не это, то я могла бы насладиться летним днём. Его ясной солнечной погодой и чистым водоёмом без водорослей, которые обычно цепляются за ноги.

С оставшегося позади плота слышалось пыхтение и возня. Похоже, противник решил наверстать упущенное, так что и мне не помешает поторопиться.

Но едва я преодолела полпути к берегу, как в глазах потемнело, в ушах раздался гул и в груди вновь защемило. Дыхание сбилось, и я снова начала задыхаться. Спазм сдавил грудь, и на плаву оставаться не было сил. Сжавшись от боли, почувствовала, как начала погружаться под воду, но ничего не могла поделать, кроме как задержать дыхание.

Неужели всё так и закончится?

Сквозь гул в ушах я услышала вопль о помощи, после чего нехватка кислорода сделала своё дело, и второй раз за день сознание меня покинуло...

— Ну же, дыши, дыши! — ворвался в тишину незнакомый голос. — Тебе ещё рано на тот свет, девочка. И не в мою смену!

Судорожный вдох вышел очень болезненным. В ушах ещё стоял гул, а глаза застилала пелена, сквозь которую всё выглядело размыто, словно потекли краски на акварельной картине.

— Вот так, потихоньку, — уговаривал всё тот же голос, но дышать было очень тяжело. Грудь сдавливало от боли, и не было сил даже застонать.

— Льена, ты меня слышишь? — а вот этот голос оказался мне знаком. На память я никогда не жаловалась и сразу узнала нашего куратора. Парень взял мою руку и попытался привлечь внимание. — Только не засыпай, я тебя очень прошу.

Ту-дум, ту-дум... Стук моего сердца звучал в ушах и с каждым мгновением он становился всё тише и реже.

Сознание плыло. Как приливы и отливы оно то возвращалось, то оставалось на самом краешке, словно на тоненькой ниточке его кто-то удерживал в этом мире. Но...

— Эй, эй! Я же сказал, не в мою смену! — пятно незнакомца исчезло, и тут же раздался крик: — Дефибриллятор живо!

Ту-дум, ту-дум... Очередной судорожный вздох застрял в горле, и удара сердца больше не последовало. Нить оборвалась...

— Разряд! — словно гром, раздалась команда, и грудь пронзила тысяча иголок, заставляя уплывшее сознание вернуться.

Ту-дум, ту-дум... Вновь услышала биение своего сердца, после чего получилось сделать один глубокий вздох, и я всё же погрузилась в беспамятство.

Пи-и-и... Пи-и-и... Пи-и-и...

На этот раз сознание возвращалось медленно. Первыми просочились звуки.

Пи-и-и... Пи-и-и... Пи-и-и...

К мерному надоедливому писку добавились запахи, которые ни с чем другим спутать невозможно. Теперь не было сомнений, что писк издаёт медицинский аппарат, а я нахожусь в больнице.

Затем пришла боль. Она ворвалась в грудь и заныла, подтверждая лишь одно: я жива.

Открыть глаза было трудно. Веки не желали подниматься или же я просто забыла, как это делать, но несколько минут упорства и мне удалось их поднять.

Белый потолок, с мелкой сеточкой трещин на побелке. Яркий солнечный свет, заливающий небольшое помещение, в углу которого на стуле кто-то спит. От моей руки вверх тянется тоненькая прозрачная трубочка, а на лице маска от которой начало подташнивать. Не желая больше терпеть, я медленно подняла тяжёлую, словно не свою, руку и сорвала мешающую мне дышать полной грудью вещь.

И сразу же машина издала протяжный писк, от которого спящий на стуле подскочил и кинулся в коридор. Я и рассмотреть не успела, кто это был. Единственное, что запомнила, так это взлохмаченные рыжие волосы.

— Врача! — взволнованно разнеслось по коридору знакомым голосом.

Я даже не сразу поверила, что моей сиделкой оказалась Леська, но когда взгляд скользнул к окну, заметила на подоконнике Колю. Пушистенький зелёненький кактус смотрел на меня глазками-бусинами и грелся в лучах восходящего солнца.

— Лена, Леночка! — в палату вихрем влетела мама.

Она сейчас была сама на себя не похожа. Бледное осунувшееся лицо с кругами от недосыпа под глазами. В волосах промелькивают седые пряди... Господи, кто же довёл её до такого состояния?

— Мама, — еле слышно произнесла я, глядя в лицо родительницы. По её щекам текли слёзы, которые она не замечала.

— Мой ангелочек, ты очнулась, — с облегчением произнесла она, поднеся к своим губам мою ладонь. — Мы так за тебя испугались!

Никогда в жизни я не хотела бы, причинить боль дорогим мне людям. Но не всё зависит от наших желаний. И сейчас я чувствовала себя виноватой.

Как близкие пережили всё то время, пока я была без сознания? Как они отреагировали на известие о том, что мне стало плохо, и я чуть не утонула? Эти вопросы не давали покоя.

— Прости меня, — успела пошептать я, после чего в палате стало тесно от набежавших врачей и медсестёр.

Медицинский осмотр показал, что я полностью пришла в себя, сердце работает, как и положено, без каких-либо отклонений и можно выписываться хоть сейчас, но лучше всё же пройти дополнительное обследование на скрытые угрозы. И хоть мне не хотелось лежать в больнице, но мама и Леська настояли, что это мне необходимо. К тому же, потом к ним присоединился и папа. Он ночевал сегодня дома и примчался в больницу сразу, как ему доложили о моём пробуждении. Против них троих мне было уже не выстоять и ничего не оставалось, как подчиниться. Но при этом я поставила условие, что родители поедут домой и хорошенько отдохнут.

Когда меня накормили чем-то жидким и питательным, но отнюдь не вкусным, Лисель, которую, оказывается, звали Олей, запрыгнула на подоконник и взяла на руки своего Колю.

— Нам объявили о победе вместе с известием о том, что ты едва не утонула, — произнесла она не глядя на меня. После ухода родителей девушка не пыталась со мной заговорить, исполняя мелкие поручения врачей и медсестёр, оставшись в больнице на правах моей сиделки. — Мы тогда ещё не до конца поняли, о чём нам втолковывает Егор Борисович, но после слов "остановка сердца" и "реанимация" радости от победы больше никто не испытывал. Все как один понеслись на станцию медиков, которая базировалась рядом с поляной организаторов и кураторов. Мы прибежали в тот момент, когда тебя на носилках несли к скорой помощи. Не знаю, как для остальных, но для меня тот день останется в памяти навсегда. Было так тоскливо, что хотелось выть. Я не понимала, что делаю, когда пристроилась рядом с носилками и, отталкивая медиков, забралась в машину. Парни из команды одобрительно что-то мне кричали, и помню, Грых громче всех орал, что с меня спросит, если не помогу тебе выздороветь. Впервые я его видела настолько встревоженным. Человечным... Но твой брат удивил больше всего. Уже когда "скорая" поехала, он бежал следом и требовал от тебя выжить, так как обещал найти до конца слёта твоего Максильма.

Выходка Петьки согрела душу. Но осознание того, что у моей команды день был испорчен, не давало мне покоя. Эти странные и такие разные ребята стали мне очень дороги за время, проведённое с ними.

— Прости, я всех на уши подняла, заставила вас поволноваться, — мне надоело лежать и я села в кровати. Голова слегка кружилась от слабости, но сидя было всё же удобнее разговаривать.

— Брось! За это не стоит извиняться. Скорее, это мы должны просить прощения. Знай, что у тебя хрупкое здоровье, никто бы не отправил тебя на то задание, — девушка спрыгнула с подоконника и, придвинув стул к постели, устроилась рядом.

— У меня никогда не было проблем в этом плане. Для самой было неожиданностью, когда случился первый приступ, — задумчиво произнесла я, проследив за падением капель в капельнице. — Я уж думала, что утону в том озере. Ведь успела только до середины доплыть.

— Насколько мне известно, тебя кинулись спасать сразу после крика о помощи, — поделилась знаниями Оля, поправив мне простыню, которая заменяла жарким летом одеяло.

— Значит, нужно сказать спасибо "неотразимому Аполлону", — усмехнулась я. Всё же от него больше пользы получилось, чем я думала.

— Кому? — удивлённо посмотрела на меня девушка.

— Да парнишке, который вместе со мной был "любимцем удачи". Я слышала, как он кричал, — пояснила я.

— Понятно, — кивнула она. — Ещё не забудь спасибо Егорычу сказать. Это он тебя из воды вытащил. А за непрямой массаж сердца и "электрошок" ты обязана нашему дежурному медику — Георгию Соловьёву! — гордо произнесла рыжеволосая сиделка.

Так вот отчего у меня в районе груди всё болит и синяк остался! Могла бы и сама догадаться, что без искусственного дыхания и прочих реанимационных премудростей меня бы не откачали.

— Как только выберусь отсюда, сразу займусь поисками своих спасителей, — заверила я Олю. — Только придётся попотеть, чтоб их вне игрового поля разыскать.

— Глупости, — фыркнула моя собеседница. — Я уже их адреса и телефоны раздобыла.

— Когда ты успела? — опешила я. Неужели я так долго была без сознания?

— Это уже мой секрет, — загадочно улыбнулась она в ответ.

Дальше я всё же выяснила, что пролежала в больнице всего сутки, так что почти ничего не потеряла. Но вернуться на игровое поле мне не позволят, так что поиски кареглазого парня, вскружившего мне голову, придётся закончить и ждать пока он сам ко мне вернётся, когда закончится слёт, или его найдёт Петька и силком приведёт.

После обеда ко мне вновь пришли родители. И хоть они и выглядели всё ещё уставшими, прогнать их домой отдыхать у меня не повернулся язык. Вряд ли они смогут это сделать после пережитого. Наверняка у мамы до сих пор руки трясутся, хоть она это и тщательно скрывает. Да я и сама бы не смогла успокоиться, пока полностью не удостоверилась бы, что всё плохое уже позади.

— Ты вот мне скажи, где был твой балбес-брат, когда с тобой всё это произошло? — спустя некоторое время возмущённо спросил меня папа.

Ну, да. После расспросов о моём здоровье, можно и на другую тему переключиться. К тому же все больничные термины родитель со скрежетом зубов произносит. Не любит он лазареты и всё с ними связанное. Несмотря на то, что мама имела прямое отношение к медицине.

— С командой, где же ещё, — улыбнулась я, стараясь не давать повода обвинять Петьку. Уж кто-кто, а он точно не виноват. — Это спецзадание было только для меня.

— Хорошо же задание! Соревнование на то, кто раньше на тот свет попадёт! — начал распаляться папа. — И где сейчас этот оболтус? Небось, счастлив, что остался без присмотра и носится непонятно где и с кем!

Матушка в диалог не вступала и молча наблюдала, сидя на стуле возле моей кровати. Но едва я на неё посмотрела, она сразу отвела взгляд. Похоже, она разделяет мнение своего супруга. И как их переубедить?

— Почему вы так решили? — на защиту моего брата встала Оля.

Поддержка пришла оттуда, откуда её не ждали. Обычно, когда папа в таком настроении с ним все боятся заговаривать. Лишь я могла хоть как-то отстоять свою точку зрения, но зачастую для этого приходилось приводить много доводов.

— Наши игры на природе — это высокоорганизованные мероприятия. За нами постоянно наблюдают. И не только наставники, но и приглашённые наблюдатели, полиция, медики. И хоть это незаметно с первого взгляда, но практически каждый наш шаг просчитан в главном лагере и заранее предприняты все возможные меры безопасности. К ним входит и контроль за спиртным, между прочим. И игроков, нарушивших правила, ждут исключения не только на этот сезон, но и на несколько лет вперёд. А вы даже не представляете, что означает для прожжённого ролевика такой исход! — пламенная речь лекарши произвела на родителя неизгладимое впечатление. Он обезоружено смотрел на мою сиделку и не знал, что ответить. Да и не только он был удивлён. Мы с мамой тоже слегка впали в ступор.

— Оленька, неужели и ты тоже из этих? Любителей природы, мечей и луков? — неуверенно спросил отец. — Ты же такая хорошая девочка! Да и твой папа...

— У нас в команде все игроки хорошие, — проказливо улыбнулась Лисель, подошла к своему оппоненту и, взяв его за руку, посмотрела прямым взглядом в глаза. — Ролевики — это, по сути, просто актёры, играющие свои роли. И как актёры вживаются в свои роли на сцене, мы вживаемся в выбранных персонажей и порой просто не можем сразу остановиться, из-за чего зачастую нас и недопонимают.

— Ну, раз ты так говоришь... — ошарашено произнёс папа и посмотрел на меня. Я же улыбалась самой светлой улыбкой. Впервые вижу, как происходит нечто невероятное.

— Вот и славно. Я рада, что вы меня поняли. Не то, что мой отец, — словно великой тайной поделилась с ним Оля. — Вы замечательный! Вашим детям очень повезло, что у них такой папа.