Обрести крылья. Ч4.

Я приподнялась и удивленно посмотрела на него:

— Превращать врагов в друзей?! Солнце мое, я не страдаю подобным идиотизмом! Я в принципе не верю в возможность этого! Врага можно превратить во временного союзника, добиться его нейтралитета, но стать его другом... Нет, никогда!

Он хмыкнул:

— Прости, но... Почему тебя это так задело?

Я заговорила медленно, словно пробуя на вкус каждое слово:

— Знаешь, от этой фразы веет тем, что я не принимаю и не понимаю — всепрощением. В моем прежнем мире некоторые учили: если тебя ударят по правой щеке, подставь левую... А я никогда не подставляла, всегда била в ответ! И потом, называя кого-то... не неприятелем, соперником, недоброжелателем — нет, врагом — ты ставишь между ним и собой непреодолимую стену. Моими врагами в этом мире были Оровен эр Гарран и Каэхнор, и я счастлива, что они мертвы и что я приложила к этому руку!

Кэл перебил меня:

— Только они? Но даже в Академии... Ариана, магистр Дарвейн, принцесса Амария...

— Они не враги, — покачала головой я, — так, завистники, недоброжелатели, мелкие людишки, в которых недостойно признавать ни друзей, ни врагов... Ибо признавая кого-то своим врагом, ты в некотором роде соглашаешься считать его равным себе...

— Хм. А ты права, я не задумывался об этом... Ну хорошо, а принцесса Леара?

— А ее даже недоброжелательной назвать было нельзя. Ей было любопытно, она меня прощупывала, и все! Тем более после того, как она увидела браслет... А сделать если не другом, то симпатизирующим тебе изначально нейтрального человека несложно, надо только попытаться понять и принять его.

— Лин, я давно хотел тебя спросить, — Кэл явно замялся, а потом все-таки продолжил, — а твой отец? Мать, брат? Как ты относишься к ним?

Я села на кровати, обняв колени руками и уставившись куда-то вдаль. Помолчав, заговорила, выплескивая давно накопившиеся обиду и страх:

— Знаешь, я мечтаю об одном: больше никогда не видеть ни одного из них, вот только боюсь, что Боги не будут ко мне столь милосердны! Никому из них я не была нужна иначе как для укрепления власти, никто из них не воспринимал меня как разумное существо со своими желаниями и стремлениями. Хотя если бы речь шла только об этом... В конце концов, я была практически принцессой, а Леара права: долг принцессы — платить собой за союзы. Вот только меня хотели использовать не для союзов, а для предательства и подлости... Меня были готовы отдать за извращенца, подложить в постель его родичу и уничтожить, когда я стану не нужна... Я ненавижу их и одновременно боюсь, ведь по закону я пока беззащитна перед ними...

— Родная моя, — Кэл обнял меня, притянув к себе, — прости, что растревожил твою душу! Пусть я не король и не принц, но я сделаю все, что в моих силах, чтобы защитить тебя. Ты мне веришь?

— Всецело, — ответила я, прижимаясь к нему сильнее и чувствуя, как тепло его заботы и нежности заставляет отступить тревоги и страхи.

— Спи, Лин, и пусть тебе снятся хорошие сны. Еще год, и ты будешь свободна... Спи, душа моя...

Друзья деликатно не стали будить нас поутру, так что когда мы спустились в общий зал, они уже заканчивали завтрак. Нас встретили понимающими улыбками, а Дойл, подмигнув возникшей у нашего стола как по волшебству подавальщице, велел ей хорошенько накормить нас.

Мы как раз допивали отвар, когда в зал вошел один из гвардейцев принцессы. Завидев его, магистр Гаррод коротко скомандовал:

— Пора!

Через десять минут мы были уже во дворе дома бургомистра, ожидая принцессу. Стоило ей выйти, как смех и шуточки словно ножом отрезало, такой бледной и уставшей выглядела Леара. Похоже, она не сомкнула глаз за эту ночь, а брошенный мной быстрый взгляд на её правую руку лишь подтвердил подозрения: судя по вмятине на указательном пальце и следам от чернил, она писала если не всю ночь, то её большую часть. Платье она сняла, нарядившись в мужской костюм, и казалась совсем тоненькой и невесомой. Учтиво поздоровавшись, принцесса поблагодарила нас за согласие обеспечить её безопасность и села в карету. Капитан Шарвен, выглядевший значительно лучше вчерашнего, окинул орлиным взором своих гвардейцев и отдал приказ к отправлению.

Отъезжая от дома бургомистра, я вдруг почувствовала то, что вернуло меня в прошлое: холод по коже, ощущение чужого присутствия, запах тлена... Словно я снова выхожу из ворот постоялого двора, направляясь в Торнар с караваном Аврада. Кэл оглянулся:

— Лин, что?

— Я кое-что почувствовала, очень неприятное. Надо рассказать магистру!

Кэл кивнул, и мы направили коней к декану. Выслушав меня, тот задумался, а потом спросил:

— Нари Алиэн, а вы вообще сталкивались с заклинаниями магии Смерти в невраждебном к вам виде? Например, в артефактах?

— Думаю, да, магистр,— пожала я плечами, — но ведь в артефактах не чистая Смерть, она там лишь вспомогательное звено.

— Тогда похоже на то, что у вас редчайшее свойство — непереносимость одного из видов магии в чистом виде. В вашем случае это Смерть. А то, что вы сейчас почувствовали — следилка, созданная при ее помощи. И это означает, что тот, кто ее поставил, хорошо осведомлен о вашей звезде...

— Почему вы так думаете, магистр? — удивленно спросил Кэл и тут же его лицо просветлело пониманием, — о! Вы считаете, что этот маг знает, что у нас нет только Жизни и Смерти, и только применение этих двух видов магии мы не сможем отследить?

— Верно, тар Кэлларион, — кивнул тот, — а в магии Жизни следилок нет. Ну а насчет Смерти... Никто не знает о вашем редком даре, нари Алиэн. Да, откуда идет воздействие? Оно перестало действовать с нашим удалением от дома бургомистра?

— Нет, магистр Гаррод. Оно движется вместе с нами, и мне это не нравится!

— Попробуйте отрешиться и почувствовать, откуда оно идет. Если не получится сейчас, повторим после выезда за ворота.

Кэл кивнул:

— Попробуй, милая. Давай сюда поводья, и расслабься.

Я прикрыла глаза и позволила сознанию соскользнуть в полутранс. Результат пришел почти мгновенно, я открыла глаза и сказала напряженно ожидавшим моего вердикта мужчинам:

— Карета принцессы. Это направлено против нее, и вчера этого не было. Видимо, не все из тех, кому интересна смерть Её Высочества, покинули Хорн...

— Проклятье, — магистр Гаррод был в ярости, — да что за тварь все это делает? Как вы думаете, охрана принцессы не замешана?

— Уверена, что нет, — ответила я.

— Тогда поговорим с капитаном, как выедем за ворота.

Капитан подъехал к нам сам, стоило воротам города остаться позади. Учтиво склонив голову, он спросил:

— Магистр Гаррод, прошу вашего совета. Принцесса дозволила мне самому решать, по какой дороге ехать, и для меня важнее всего обеспечить ее безопасность, даже если придется нарушить данный мне в Бариаде приказ. Какова вероятность повторного нападения в столь краткий срок?

— Мала, но не ничтожна, — задумчиво ответил тот, — а если не по той дороге, то по какой?

— Примерно в четверти часа отсюда дорога раздваивается и можно свернуть на север. Если поспешить, то и по ней можно достигнуть границы к вечеру. Правда, тут будут сложности...

— Какие?

— Мы планировали оказаться в Каэрии вчера, и на границе нас должна была встретить подобающая принцессе свита, и оттуда её повезли бы со всеми причитающимися титулу почестями. Если же мы въедем в Каэрию позже и севернее...

— Добираться придется с нарушениями этикета, — кивнул магистр, — м-да, задачка...

— Зато она точно доберется до жениха живой и невредимой, — отрезал прислушивающийся к разговору Кэл, — и если бы принцессе были важнее требования этикета, она бы не просила нас сопроводить её! Да и потом, разве семеро боевых магов, среди которых декан Боевого факультета и двое представителей знатнейших родов Каэрии — не достойная принцессы свита? Да, здесь нет придворных дам, но наши девушки ничуть не хуже знают этикет...

— Вы правы, тар Кэлларион, — казалось, с плеч капитана свалился камень, — что ж, тогда Северная дорога.

Он тронул поводья, но магистр Гаррод покачал головой:

— Подождите, капитан. Вы должны узнать еще кое-что.

Капитан слушал рассказ магистра внешне спокойно, лишь по вспухшим желвакам да по побелевшей и натянувшейся коже скул было видно, как он взбешен. Когда магистр закончил свой рассказ, капитан спросил:

— Вы можете найти эту пакость, тары?

— Мы попробуем, — пообещал магистр, — давайте остановимся ненадолго.

Через полчаса мы спешились, рассматривая небольшую — с ладонь — металлическую пластинку. Она была спрятана между закрепленными в задней части кареты сундуками с вещами принцессы. Капитан Шарвен оглядел нас и произнес:

— Воистину, Боги благословили нас, даровав встречу с вами. Я не умею много и красиво говорить, но на преданность гвардии Адарии отныне вы можете рассчитывать всецело!

— Скажите, капитан, — негромко спросила я, — а как в гвардии относятся к канцлеру эр Годрену?

— Его не любят, — медленно проговорил тот, и вдруг глаза его сверкнули пониманием, — так это все его рук дело?!

— Мы можем только предполагать, хотя для принцессы Леары наших предположений оказалось достаточно, — ответила я.

— Спасибо за информацию, нари Алиэн, — склонил голову капитан и обратился к магистру, — магистр Гаррод, а что вы будете делать с этой пакостью?

— Уничтожу, — слова магистра не разошлись с делом, подкинутая в воздух пластинка вспыхнула, — все, отправляемся!

Мы двигались быстро: отдохнувшие лошади быстро везли карету по северной дороге, что оказалась пусть и уже тракта, по которому мы ехали вчера, но довольно широкой и укатанной. Судя по всему, Леара заснула сразу же, как только села в карету, и проснулась только когда мы остановились на короткую днёвку. Быстро перекусив прихваченными пирогами и холодным отваром, снова вскочили в седла. На нас никто не нападал, а немногие встречные всадники сами убирались с нашей дороги.

Каэт мы достигли засветло. В отличие от того места, где мы переправлялись чуть больше месяца назад, здесь река была значительно более узкой, точно стиснутой берегами, и бурной, поэтому перебираться на другой берег нам предстояло по мосту. Заметив мое искреннее удивление — даже здесь ширина реки достигала почти километра, и мост представлял собой поистине грандиозное сооружение — магистр Гаррод пояснил, что строительство его велось при помощи магии Земли. По мосту непрерывным потоком двигались обозы и всадники, однако при появлении кареты принцессы стражники у моста бросились расчищать проход. Несмотря на это, на мост наша процессия смогла ступить лишь через пару часов, когда солнце уже купалось в речных водах, а к тому моменту, когда мы достигли территории Каэрии, совсем стемнело. Охранявшие границу стражники, поняв, кого именно мы сопровождаем, совершенно растерялись, так что на вопрос капитана Шарвена, далеко ли ближайший город, ответили не сразу. Как выяснилось, до него было примерно два часа конного хода и, посовещавшись, мы решили добраться до него и переночевать там. Магистр Гаррод о чем-то потолковал с местным командиром, затем написал записку и приложил к ней свой родовой перстень — помимо удостоверения личности, они служили еще и печатями, оставляя магический оттиск на бумаге или пергаменте. Письмо передали одному из стражников, который оседлал лошадь и ускакал на юг. Магистр пояснил, что отправил известие для свиты принцессы, и если мы остановимся в Жарене — так назывался город — хотя бы на день, они вполне могут нас нагнать...

Впрочем, принцесса наотрез отказалась ждать свиту, заявив, что не желает проводить в дороге больше необходимого. А как она сказала мне в одной из наших бесед — еще и потому, что ей интересно, будут ли эти дамы и кавалеры предпринимать хоть какие-то усилия, чтобы выполнить свои обязанности, или они так и не настигнут нас до самого Тар-Каэра...

Мы много разговаривали с принцессой, ей было интересно все: магия и её возможности, взаимоотношения магов и государства, придворные сплетни и коалиции — тут я предложила ей расспросить Рейна или Лана. Как-то раз мы говорили о магах, и она спросила:

— Алиэн, я читала, что магами являются либо потомки магических рас — драконов и эльфов — либо аристократы. Но... Это ведь не так?

— Нет, тари Леара. Я не говорю о себе, но Сигни с Винедда, одного из островов Туманного моря, где аристократов нет вообще, Дойл бывший охотник... Да и кроме того, я встречала детей с магическими способностями и на островах, и в Каэрии, и в Адарии. И многие из них были самыми что ни на есть простолюдинами.

— Тогда я не понимаю, почему магов так мало!

Я чуть улыбнулась. Разговор свернул именно в то русло, в которое я и хотела его повернуть:

— Когда-то я тоже задала этот вопрос. А объяснение очень простое: экзамены, которые сдают для поступления в Академию, не по силам крестьянским детям, или сиротам из бедных кварталов, или детям рыбаков... Вот и получается, что государство теряет возможность получить множество преданных короне магов...

Леара подобралась и оценивающе посмотрела на меня:

— Алиэн, вы говорите о школах для подготовки к Академии? Финансируемых короной в обмен на будущую службу магов?

— Да. Ведь достаточно года-двух, чтобы хорошо подготовить таких детей! Кстати, дети из бедных семей нетребовательны, и можно было бы совместить учебу с каким-нибудь полезным делом. Например, в больницах часто не хватает служителей, и они вполне могли бы взять на себя какую-то часть работы...

— А вы много об этом размышляли, — покачала головой Леара, — вот только... Почему вы дарите эту идею мне? — последний вопрос был задан резким тоном.

— Потому что для королевы уместны дела милосердия, а в этом случае есть еще и несомненная польза для государства.

— Вы могли бы предложить это Тирриану сами, однако предоставили возможность сделать это мне, чтобы дать ему повод уважать меня, — медленно проговорила она, — это невероятно ценный и неожиданный подарок... Алиэн, вы точно не хотите после окончания Академии остаться при дворе? Мне было бы приятно знать, что при дворе есть хоть одна женщина, которой я могу доверять! И которую я бы могла считать своей подругой...

— Простите, я не могу, у меня есть на то очень важные причины... Да и не для меня придворная жизнь! А насчет доверия... Я точно знаю при дворе одну женщину, которая его заслуживает — тари Ларина эр Неил, матушка Рейна.

— Пусть так. Но на свадьбе я желаю видеть вас непременно! Забавно будет посмотреть на лица тех, кто пускал слухи о вас и Тирриане, когда они увидят мою к вам симпатию, — она лукаво улыбнулась, заставив меня улыбнуться в ответ.

Свита будущей королевы нагнала её за три дня до Тар-Каэра, и с тех пор наши разговоры с Леарой прекратились. Впрочем, я сказала ей все, что считала необходимым, так что с удовольствием присоединилась к друзьям: все-таки здорово общаться с теми, с кем можно не следить за каждым произнесенным тобой словом! Так что последние дни нашего путешествия пролетели незаметно, и через полтора месяца после отъезда мы наконец вернулись в ставший нам всем знакомым и любимым город. Кортеж принцессы двинулся во дворец, а мы — в Академию.