Академия темных. Игра на выживание

— Витор, давай без выражений. — А что? Какая я ему "любимая"? — И вообще меня много чего не устраивает, но пожалуйста, отложим разговор до утра, а?

Бездна, Боги, ответьте мне, за что вы так со мной? Этот упертый псих меня ведь теперь не отпустит, пока чего-нибудь не сделает.

Больно схватив мой подбородок вынудил смотреть ему в глаза. Он в целом выглядит не так ужасающе, как одни его глаза! Нет в них цвета, нет ничего, пустота, темнота, даже искорки света нет.

— Раз ты не хочешь говорить — скажу я. — Да даже если бы я начала говорить, последнее слово все равно было бы за тобой! — Шкатулку ты заберешь, это подарок, и тему эту больше не поднимаешь, это раз. — Конечно, так я прям и купилась на твои украшения. Меркантильная сволочь. — Моя личная жизнь тебя не касается, это два. — Чую, взорвусь ведь сейчас, выскажу все, а потом страдать от этого садюги буду. — И последнее, — решишь от меня убежать — сломаю ногу.

Вот не нашла я в себе силы смолчать, не нашла!

— А теперь скажу я. — Зашипела я, освобождая свой подбородок из его цепких лап, подскочила с дивана, как только мне это удалось, отходя к двери. — Твой подарок мне даром не нужен хоть с тобой, хоть без тебя, это раз. Ты меня сам назвал своей невестой, нацепил это ... кольцо! А теперь говоришь, что твоя личная жизнь меня не касается? Да ты сам сделал меня своей личной жизнью! И последнее, — когда ты уже запомнишь, что нельзя со мной силой, Витор?

Я выдохнула, пытаясь унять бешенное сердцебиение. Сердце, казалось, сейчас выпрыгнет то ли от страха, то ли от... страха.

Лицо лже-жениха не выражало абсолютно ничего. Это пугало еще больше. Пусть лучше явственным будет гнев, злость, да что угодно, но хоть какие-то эмоции.

— Значит, подарок даром не нужен, — голос спокойный такой, а глаза... В один миг по телу прошла волна дрожи, и один за другим режущей, пронизывающей болью начало поражать один орган за другим, словно меня без наркоза решили распотрошить, — значит, сам сделал тебя своей личной жизнью, — в голове стали раздаваться удары, как будто об бетонную стену стучат без остановки, не заботясь о целостности такой важной части тела, — значит, нельзя с тобой силой.

Голова, органы, ноги, руки — все! Все, без исключения, пронизывала невыносимая боль! Слезы хлынули из глаз, я не уловила момент, когда рухнула на пол не в силах больше стоять на ногах. Прозрачная пелена застилала глаза, очертания расплывались, не знаю, где был Витор, что он делал, что говорил, я больше его не слышала.

За что? За что он так со мной? Что я успела ему сделать, за что такая жестокость? Неужели, Ирэне терпела тоже самое? Лежала на полу корчась от невыносимой боли, страдала, рыдала? Боги, как вы могли создать это воплощение дьявола? И почему именно мне приходится терпеть эти муки? Может, именно так ощущаются семь кругов ада?

В голове зазвучал отдаленно знакомый голос: "Соберись, Лиса, он — зло, ты — свет, дай ему отпор! Ты сможешь!"

Как, как я могу дать ему отпор, если даже руки меня не слушаются? Я не знаю магии, у меня нет против него ни единого шанса!

"Можешь! Свет всегда поглощает тьму!"

Такую тьму не способен поглотить ни один свет... Но либо я попытаюсь сделать хоть что-то, либо так и останусь лежать на этом полу, корчась от боли.

И я представила... Представила солнце, ярко освещающее луга и поля, как радуется этому теплу каждое растение, как колосок пшеницы тянется наверх, как цветочки раскрывают свои бутоны, подставляя теплым лучам свои лепестки, как птички и зверьки греются под этим вечным источником тепла...

Боль начала отступать, голова больше не разрывалась на части, тело перестало выкручивать, а перед глазами уже не расплывался окружающий мир.

— Ты всегда будешь одинок, Витор, — прохрипела я, переворачиваясь на спину и уже не боясь, что боль вернется, — рядом с тобой невозможно находится, ты — воплощение зла. — Я не спешила вставать, давая себе возможность окончательно придти в себя. — Нет таких людей на свете, готовых терпеть боль.

— Тебе придется находиться рядом со мной, у тебя нет выбора. — А голос по-прежнему спокойный. Будто не он только что меня чуть не убил!

Я повернула голову на голос, Витор сидел на диване с книгой в руках, чашкой чего-то на столе и даже не смотрел в мою сторону.

— Нет, я никогда не буду с тобой. — Поднявшись, я, пошатываясь, дошла до двери, держась за ручку, чтобы не упасть. — Ты не способен измениться. Я буду просить отца расторгнуть помолвку.

Дрожащими пальцами открыла дверь, и услышала то, от чего чуть не упала.

— Не выйдет, дорогая. Ты приняла клятву, теперь кроме меня нашу помолвку никто не способен расторгнуть.

Что за ерунда? Я ничего не принимала, он ничего не давал. Словно прочитав мои мысли, Витор добил:

— Никогда не давай согласия, не зная всей сути.

В голове всплыло " — Ты приняла клятву рода? — Я... Да, приняла...". Сволочь! Как он мог?!

— Ты не давал мне никакой клятвы! — Похоже, у меня сейчас будет истерика.

Он кинул на меня безразличный взгляд, усмехнулся и резко сказал:

— Ты уверена? Помнится, ты была в полубессознательном состоянии.

Я все поняла! Его забота, его помощь — это все часть его игры! А я, сама того не понимая, действительно приняла клятву, которую он давал ничего не осознающей мне! Как это низко, подло... и так в его духе.

Не говоря больше ни слова, я вышла из комнаты, хлопнув дверью.

Я не представляю, что это за клятва, но одно я знаю точно — жить с Витором я не буду. С таким человеком жить — со смертью играть. А я такие игры затевать вообще не хочу.

Надо будет узнать у Дина про клятву рода, он в любом случае должен знать. Моя неосведомленность против меня же действует.

Потерла виски, где еще глухо отдавались остатки недавней боли. Голос... Голос, что я слышала, он показался знакомым. Знакомым потому что я его уже слышала! Во снах, именно этот голос преследует меня в моих снах. Как она, голос женский, прорвалась в мои мысли? Раньше такого не было. Только сон, не выходя за его грань. А здесь прямо в мыслях! Боюсь представить что со мной бы стало, не явись она. И ведь я смогла отогнать окутывающую меня тьму. Смогла! Значит, Витора можно меньше бояться, я могу ему противостоять, а это очень важно.

— Адептка Савелье, что Вы здесь делаете? — За раздумьями не обратила никакого внимания, в какой коридор зашла, и теперь передо мной стоял магистр Айнех собственной персоной.

А, тьма. Это традиция такая, после "общения" с Витором обязательно натолкнуться на Айнеха? Если да, то мне эта традиция не нравится.

— Я просто задумалась, — оказывается, я забрела в преподавательский коридор, — извините, я пойду.

Развернувшись, пошла обратно, смотря во все глаза, чтобы не проморгать свой коридор.

— Стойте, адептка Савелье. — Бездна! Что ему надо? Я остановилась, бежать бесполезно.

Магистр Айнех подошел, взглянул в мое лицо, окинул меня взглядом, и констатировал:

— Вы плакали, адептка Савелье. Причина? — Мне послышалось? Я взглянула в глаза магистра. Как всегда: тьма. Но не такая, как в гневе у Витора. Эта темнота привычная, обыденная. И единственное, что я разобрала в этом взгляде — решимость вызнать правду.

— Это личная причина, магистр. — Не собираюсь я ему рассказывать, как только что корчилась на полу Витора разрываемая адской болью. Пойдет, чего доброго, прибьет его. Нет, это безусловно привлекательный вариант, но все же.

— Да неужели? — Язвительность так и сквозила. — Губа у Вас тоже по личным причинам разбита?

Что? Я дотронулась до нижней губы, и скривилась от боли. Действительно, разбита... Наверно, неудачно приземлилась когда падала.

— Я упала. — И я не вру, просто не за чем магистру все знать.

Магистр сощурился, не верит, значит.

— Упали? — Кивнула. — Допустим. Позвольте узнать где? — Вопрос с подвохом.

Где я могла упасть? Беспроигрышный вариант — лестница.

— В столовую спускалась, оступилась и... вот результат. — Я указала на губу.

— Упали и не заметили, что разбили губу? — Тьма. Хоть что-то от Вас можно скрыть, магистр Айнех? Что ж Вы приставучий такой?

— Чего Вы добиваетесь, магистр? — Зачем ходить вокруг да около? Вопрос в лоб, как говорится.

Магистр хмыкнул, еще раз окинул меня взглядом и безапелляционно:

— Правды, Савелье.

Какой правды? Что Витор сволочь? Я думаю Вы это и сами знаете. Рассказать Вам о наших "отношениях" с лже-женихом? И какой приговор я себе подпишу? Нет, эта неизвестность действительно пугает. И хоть магистр сейчас выглядит не так устрашающе, доверия не внушает.

— Магистр Айнех, позвольте...

— Магистр Айнех. — О, тьма. Опять он! Ну что еще надо? Не добил? Поиздеваться решил? — Что здесь происходит?

Витор, злой как черт, стремительно приблизился к нам. В руке он держал треклятую шкатулку.

Магистр напрягся, губы сжал, и вот он — обычный магистр Айнех. Тот, который так "приветливо" встретил меня на полигоне, и допрашивал в кабинете.

— Разговор между магистром и адепткой. Что-то не так, адепт Гарье? — Равнодушно осведомился магистр.

Витор бросил на меня гневный взгляд, а затем посмотрел на Магистра.

— Если вы закончили, я заберу свою невесту. — Даже не вопрос. Я глянула на магистра, не знаю, что он прочитал в моем взгляде, но:

— Нет, — спокойно ответил Магистр. — Пока мы не выясним, почему у Савелье разбита губа и в связи с чем слезы — она никуда не пойдет.

Я как-то неожиданно для самой себя облегченно выдохнула. Лучше я с магистром поговорю, чем с Витором уйду.

— Что? — Выдавил из себя Витор, его кулаки сжались, а глаза потемнели. — У тебя разбита губа? Это кто-то сделал? — Волнение в голосе, во взгляде, чертов актер! Ты виноват в этом! Ты сделал это со мной!

— Хватит! — Крикнула я. — Хватит, Витор.

Меня удостоили таким взглядом, от которого впору самоуничтожиться. Магистр же наоборот наблюдал за разворачивающимися событиями с интересом.

— Мы с тобой потом поговорим. — Процедил лже-жених, поворачиваясь к магистру. — Видите, девушка нервничает, зачем же сейчас мучить ее расспросами?

Магистр на его реплику отреагировал все с тем же интересом.

— А Вы знаете, мистер Лассен, до Вашего появления у нас был довольно спокойный разговор.

Мне кажется, или магистр цепляет Витора? Он ведь прекрасно видит, в каком тот состоянии, а говорит таким саркастичным тоном, с долей издевки. Как бы бойни не было, а то разнесут тут к бездне Академию. И тут взгляд магистра зацепился за шкатулку. Я ее уже готова разбить об голову этого... жениха!

— Позвольте, — магистр небрежно указал пальцем на шкатулку, — я взгляну.

Он определенно выводит Витора. Тот вон как челюсть сжал, аж желваки заходили.

— Конечно, магистр. — Сквозь зубы процедил он, протягивая требуемый предмет.

Откинув крышку, Айнех усмехнулся, глянул на меня и выдал:

— И почему у меня складывается ощущение, что Вы, мисс Савелье, не желаете это принимать?

Как он это делает? Мысли читает? Следит за нами? Как ему это удается?

Я молча смотрела на ухмыляющегося магистра, в сторону Витора даже глаз не скосила. Боюсь представить, что у него сейчас на лице написано.

— Магистр Айнех, Вам не кажется, что это наше личное дело? — Нарочито спокойно спросил Витор.

— Вот ведь какая ситуация вырисовывается, мистер Лассен, я встречаю в преподавательском коридоре зареванную адептку, которая является Вашей невестой, с разбитой губой. На выяснение причины она отвечает — это личное. — Магистр внимательно следил за моей реакцией. — Теперь ответьте мне, адептка Савелье, губу Вам Ваш жених, — "жених" особо выделено, — разбил?

Ой, тьма... В сторону Витора я по-прежнему старалась не смотреть, но рык его услышала особенно четко. Специально выводит! А я потом отдуваться за двоих буду?! Ну уж нет!

— Магистр, пожалуйста, давайте закроем эту тему? — И столько в моем голосе жалости было, сама удивилась. А что о магистре и Виторе говорить? Четыре глаза удивленно пронзили в меня с разных сторон.

— А что Вас так напугало, Савелье? — Боги, заткните его, кто-нибудь!

— Ничего, абсолютно ничего. — Я вяло улыбнулась. — Я просто устала, хотела уже отправиться спать...

Зевнула для правдоподобности, только магистр отставать не спешил.

— Мистер Лассен, Вы отдаете себе отчет, что избили девушку? — Это уже чистой воды провокация пошла! Зная вспыльчивость лже-жениха... В общем, у него в левой руке была шкатулка, собственно, она была... Обломки от сего деревянного шедевра ручной работы посыпались на пол, украшения тоже...

— Магистр Айнех, Вы отдаете себе отчет, в чем меня обвиняете?

— Безусловно. — В моем мире сейчас начался бы мордобой, но у них здесь магия и другие порядки... Быть смертоубийству, как пить дать.

Воздух словно заискрился, стало тяжелей дышать, напряжение тяжким грузом опустилось на плечи. Витор свел ладони вместе, будто держит что-то ценное, магистр ловко сцепил пальцы, и, похоже, настала моя очередь вмешаться. Мне бы сейчас скалку, или сковородку, было бы кстати.

— Ээ... Мужчины, — я вклинилась между ними, — компромисс: магистр, я обещаю поговорить с Вами один на один утром, постараюсь ответить на все Ваши вопросы. — Я нехотя повернулась к Витору, сглотнула подступивший к горлу ком, и выдавила:

— Я пойду с тобой.

Надеюсь, мне поставят памятник, как самой стойкой девушке.

— Савелье, Вы уверены в своем решении? — Магистр слегка обеспокоенно на меня взглянул.

Нет! Не уверена! Но я уверена, что не хочу проходить свидетелем по делу о драке между магистром и адептом. Тем более что один на порядок сильнее.

— Да, магистр, уверена.

— А знаете, адептка, я провожу Вас. Вы уже двадцать минут как должны быть в своей комнате.

Как он это делает? У меня во взгляде было написано "помогите, спасите"? Может и так, но я рада, рада, что хотя бы до утра он избавил меня от Витора и разборок с ним. Благодарность? Да я его расцеловать готова!

— Мистер Лассен, Вас это тоже касается. — Строгим преподавательским тоном отчеканил магистр и повел меня в мою комнату, оставляя Витора со сломанной шкатулкой позади.

Я постаралась не думать, что ждет меня завтра. В том плане, какой приговор мне вынесет Витор. Надеюсь, переспит со своим гневом и посмотрит на ситуацию трезво, без застилающей глаза ярости.

Войдя в мой коридор, магистр замедлил шаг, я насторожилась.

— Мисс Савелье, Вы ведь понимаете, что это, — магистр указал на мою разбитую губу, — самое невинное, что может быть?

Понимаю, только Вам от этого что? Какой смысл у этого разговора? Я все равно ничего не скажу. Да, я благодарна за кратковременное спасение, но рассказывать ничего не намерена.

— Магистр, это наше личное дело, — уклончиво ответила я.

— Витор Гарье, — начал магистр, но не закончил. Саламандра ощерилась, как прошлый раз на Джена, зашипела... Магистр бросил на нее взгляд, саламандра захлопнула пасть, пару раз моргнула и затравлено вернулась на свое место. Он даже не говорил ничего! Просто посмотрел, один взгляд и... и я в который раз ничего не понимаю.