Взгляд Несмотрящего

О, идиот... — подумал я. — Гребаный самоуверенный слепой идиот...

— Посмотреть на тебя, так слепым быть не очень плохо, — сказал Лоренцо со своего места. — Никому из нас это бы так просто не удалось.

— Да, ты в чем-то прав. Может быть, я не отказался бы посмотреть на эту ситуацию твоими глазами, Лоренцо.

Тот ничего не понял — но со стороны Сэндза это звучало очень двусмысленно...

— Кстати, может быть, у кого-то есть соображения по поводу того, что мы здесь сейчас делаем? — добавил он, отбросив шутки в сторону.

Лоренцо опустил голову, но я сделал ему знак молчать.

— Сэндз, разговор потерпит да завтра.

— Ты так в этом уверен? А если за нами уже едет целая толпа вооруженных до зубов ублюдков, мечтающих прострелить нам не только задницы, но и все остальное, причем по очереди? Не знаю как тебя, а меня что-то не тянет спать от таких мыслей.

— Кто бы это ни был, но пока они обнаружат, что посланные за нами не вернутся, пока поднимут тревогу, пока организуют погоню — кстати, заметь, что им еще нужно будет сообразить, куда мы поехали — пройдет немало времени. По крайней мере три-четыре часа на сон у нас есть. А я страшно устал.

— Как знаешь. — пожав плечами, согласился Сэндз.

Кивнув друзьям, я открыл перед ними дверь.

— Спокойной ночи, ребята.

Они ушли, пожелав нам того же.

Сэндз продолжал сидеть на кровати, прислонившись к стене, поджав одну ногу под себя. Потянувшись, он начал раздеваться: спать так спать.

— Зачем ты его убил? — спросил я.

— Ты о чем?

— Не притворяйся. Я о хозяине магазинчика.

Сэндз промолчал. Раздевшись донага, кое-как бросив вещи на стул, подошел к окну:

— Душно. Гребаный кондиционер не работает. И вообще в этой трижды проклятой стране даже ночью жарко.

Он сел на подоконник, поставив на него согнутую в колене ногу. Он совершенно не стеснялся своей наготы. Она ему ничуть не мешала. И я почему-то тоже почти не обращал на нее внимания. Скользнув взглядом, отметил только, что полосы йода на животе заметно побледнели... а на плечах, на бедрах, на запястьях красовались синяки от моих пальцев... память о том дне.

— Сэндз, — сказал я.

Чего тебе?

— Ты убил его потому, что назвал ему свое имя?

Лицо Сэндза резко заострилось, как всегда, когда он злился.

— Да какая тебе нахрен разница, почему я его убил? Он был вооружен! В этой гребаной стране и ребенок не выйдет на улицу без пистолета! Он сам мог бы убить меня, ты не подумал? Тут у каждого может быть спрятан гранатомет под прилавком!

— Ты врешь, — тихо сказал я, — Он не был вооружен.

— Ты там был? Ты видел?

— Мне не нужно видеть, чтобы знать это. Я тоже не вчера родился.

— Ты еще спроси, правда ли, что жив тот, второй.

— Тот жив.

— Я думаю, что за меня его прикончат наши дорогие преследователи. Если он не уберется оттуда.

Я подошел к своей кровати и присел на нее.

— Я надеюсь, он оттуда уже убрался. И... Спасибо за колу, Cэндз.

— De nada.

Засыпая, я лежал, отвернувшись носом к стенке. Первый раз мы с Сэндзом ночевали в одной комнате. Эта мысль почему-то вызывала во мне нездоровый смех. Он тарабанил по клавишам, получив наконец возможность снова общаться со своим ненаглядным сокровищем, содержащим в себе "всю его жизнь или то, на что он мог бы прожить ее". Интересно, что он там делал?

Нет, мне было совершенно неинтересно.

Почти пулеметная дробь по клавишам одновременно раздражала и вгоняла в сон. Какие-то мысли еще пытались появляться в моем сознании, но я в самом деле страшно устал после этого дня. Перестрелка, потом бесконечно долгая дорога по жаре... Я не заметил, как отрубился.

Среда, 25 Февраля 2004 г. 11:53

Утренняя Зарядка

Эль ушел пообщаться со своими друзьями. До этого он провел почти пол часа в душе, видимо полоскал мозги после того, что произошло. Я почти все это время сидел голышом на подоконнике. Пусть смотрит. Пусть привыкает. Я вообще люблю солнечные ванны. Помню, в свое время, обожал загорать на калифорнийских пляжах. А серфинг....ладно, не будем о грустном. Моя диверсия прошла успешно. Я забрался к нему в кровать. Он был горячий. Горячий как печка. Мне было безумно приятно прижаться к нему. Озноб тут же как рукой сняло. Сначала он конечно попытался оттолкнуть меня, но судя по реакции его тела, только приличия ради. Надо же было ему обеспечить своей гетеросексуальности хоть какое-то алиби, чтоб потом можно было успокаивать совесть мыслью о том, что его жестоко изнасиловал слепой калека, на пол головы ниже его ростом. Но он то безусловно сопротивлялся! Изо всех сил!

Он тоже не стал лежать просто так. Вскоре мы лежали, двигаясь почти синхронно, дыша в плечи друг другу...он целовал мою шею, ключицы...иногда прикусывая...мне оставалось только сдерживать стоны. Еще чего! Не дождется. Он глухо и протяжно застонал, зарывшись лицом в меня. Я не заметил как моя ладонь стала влажной и липкой, по тому, что в этот момент я догнал его... Ничего не скажешь, синхронности мы с ним с первого раза добились отличной. Какое взаимопонимание! Несколько секунд абсолютно блаженной сладкой расслабленности в тепле его кровати, его тела, его все еще подрагивающей плоти в моей руке...и его пальцев поглаживающих меня, стоили мне душевного равновесия. Может быть даже на весь день. Это разозлило меня. Не на шутку. Захотелось сделать ему больно. Но ничего. Я еще успею. Обязательно успею...

Сэндз разбудил меня утром, забравшись ко мне в постель. Абсолютно голый, холодный и наглый.

— Сэндз?... — я не понял спросонок, что он здесь делает.

— Нет, мать Тереза, — съязвил он, — Ты что, тоже ослеп? Как же мы теперь будем?..

— Что ты здесь делаешь? — я попробовал отодвинуться от него, но двигаться в общем-то мне было некуда. Сэндз абсолютно бесстыдно прижался к моему бедру и положил на меня ногу.

— Гуляю... Разве не видно?

— Иди гуляй в другом месте, — я легонько отодвинул его, спихнув с себя. Он лежал на самом краю — кровати здесь были довольно узкими. Ронять его на пол я не хотел, но подпускать к себе — тоже.

— Прекрати делать вид, что ничего не понимаешь, Эль.

— Иди... — я хотел послать его по известному адресу, но на это он ответил бы мне, что вот именно туда как раз и собирается, — Иди отсюда, Шелдон.

Он положил руку мне на грудь и повел ее вниз.

— И пойду. Сразу пойду, как только получу то, за чем пришел, — сказал он совершенно серьезно. — Неужели ты дашь мне погибнуть от холода, голода — особенно сексуального — и тоскливых мыслей о моей одинокой жизни?

Его рука, медленно ползущая по моему животу, заставляла меня сомневаться в твердости моего решения... Зато придавала твердости другому.

— Сэндз, уйди. Не ерничай.

— Давай без лишних разговоров, Эль, — спокойно, без сарказма и насмешки сказал он. — Ты хочешь меня, прекрати отрицать это.

— Хочу. Но это не повод для...

Сэндз безапелляционно взялся за мой член, я запнулся.

— А по-моему, очень даже повод... Никаких последствий, никакой ответственности. Просто обоюдоприятное времяпрепровождение.

Я хотел его, спорить с этим было бессмысленно. Но мне была неприятна мысль о том, как легко и равнодушно он относится к сексу. Для него он был ничего не значащим занятием — о себе я такого сказать не мог.

Не дожидаясь моего ответа, он прошелся рукой вверх-вниз, плавно и уверенно. Чуть ли не... по-дружески. Других слов у меня не было. Этому сложно было противостоять, он возбуждал меня мгновенно. Слишком долго, слишком долго никто не прикасался ко мне. Тело реагировало само, и делало это с такой силой, что желание перекрывало голос рассудка как рев самолета — комариный писк. Не знаю, чего я хотел — его самого или просто близости к другому человеку... На размышления сил и возможности у меня не было.

Сэндз продолжал гладить меня уже смелее, едва почувствовав мой ответ. Выражение его лица было непроницаемым. Не зная, лежать ли мне так и дальше, все же выгнать его или обнять...

я обнял его. Прижавшись ближе, он еще крепче сомкнул пальцы, продолжая двигать рукой.

— Так-то лучше. — прошептал он в ухо. — Ну ведь лучше, верно?

— Сэндз... Заткнись... — попросил я.

— Как скажешь, милый, — он почти хищно усмехнулся.

Я чудовищно неуверенно чувствовал себя в этой ситуации. Положив руку ему на затылок, я попробовал наклонить его голову ближе к себе, чтобы хотя бы поцеловать. Он сразу напрягся, остановившись, положил палец на мои губы.

— А вот этого не надо. Мы с тобой не влюбленная пара. Обойдемся без сантиментов.

Он продолжил ласкать меня, делая это почти спокойно. Удивительно, каким простым и мягким он начал казаться мне без своего вечного подстебывания. По крайней мере, сейчас он был действительно честен. Притянув его ближе, я обнял его за плечи, ладонью провел по спине. Он легко подался вперед, грудью прикоснувшись ко мне. Движения его руки заставляли меня дышать чаще и громче. О, черт... За стенкой были Лоренцо с Фидео, а стенки здесь наверняка были картонными... Прижав Сэндза к себе, я уткнулся губами в его плечо. Быть тихим в такие моменты я не мог почти никогда...Сколько себя помнил, с самого первого опыта. Мне неловко было показывать Сэндзу, насколько сильно действуют на меня всего лишь такие ласки, но сдержать себя я почти не мог. Я чувствовал, что его самого возбуждало то, что он делал. Он нервно дышал сквозь сжатые зубы, но движения оставались сильными и уверенными. Я чувствовал у своего бедра, как его член наливался тяжестью. Просунув руку вниз между нашими телами, я тоже взял его. Горячий и твердый, его пульс отдавался в моей ладони. И это ощущение заводило меня самого еще больше.

Я всегда переставал ясно соображать, когда страсть брала надо мной верх. Потом в памяти оставались лишь обрывки эмоций, чувств, действий. Пальцы Сэндза, теплые и цепкие. Его живая каменная мягкость — в моих. Нарастающий ритм под бешенный стук сердца. Его сбивающееся дыхание, где-то у меня на шее. Острая цепочка позвонков, впивающаяся в ладонь. Плечи, в которые я едва не вцеплялся зубами. И долгие яркие вспышки сладкой боли, толчками выплескивающейся из меня... из нас.

Отдышавшись, Сэндз коротко улыбнулся мне на прощание и встал. Отправился в ванную, как ни в чем ни бывало. Я услышал, как там зашумела вода.

Ну и что это было?.. Дружеский утренний секс?.. Чертов подонок... Я подумал это почти беззлобно — я не обижался на него, мне была противна собственная слабость. Теперь Сэндз будет это знать и будет этим пользоваться. И эту скотину ни в чем нельзя было обвинять — он совершенно честно заявлял о своих намерениях. Без лишних разговоров. Он хотел ласки — он ее получил. Получив, тут же успокоился и занялся собой, любимым. Я боялся, что это будет далеко не единичный случай.

Мне было мерзко и одновременно немного смешно. Да уж, как просто оказалось развести меня на согласие. Всего лишь взяться рукой и погладить... Какая экономия на борделях выйдет в итоге!...

Я хотел его. Очень хотел. Но мне нужен был не только секс — я хотел душевной близости... Так, стоп-стоп-стоп. Что значит "не только секс"? Я что, уже смирился с ролью его сексуального удовлетворителя?..

— Черта с два, — буркнул я вслух, прекрасно понимая, что мои попытки сохранить между нами расстояние будут с легкостью преодолены Сэндзом в одно касание руки.

А разве я сам еще недавно не стремился быть ближе к нему? Вот Сэндз понимает возможность сближения исключительно таким способом. А я чего хотел? Нежной дружбы? С Сэндзом? Идиооот...

Меня отнюдь не радовала открывающаяся перспектива. Сэндз нашел очередную возможность попользовать меня в свое удовольствие.

Только в свое?.. Хочешь сказать, тебе самому не понравилось?

Так, кажется, внутренний голос — это заразно. Я потряс головой. Сгинь!.. Сам разберусь...

Но я не мог не признать, что в каком бы состоянии ни находились сейчас мои моральные принципы, настроение у меня определенно было хорошим. Дожили... В кого я превращаюсь?..

Надо сказать, что в моей прошлой жизни секс занимал совершенно определенное место. Почетное. Каролина всегда вызывала во мне бешенные эмоции, иногда мы с ней целый день не могли выбраться из постели, раз за разом притягиваясь друг к другу после слов "Все, хватит, надо вставать!..." Сумасшедшие бессонные ночи случались у нас довольно часто. Да и не только ночи. Днем мы тоже не упускали возможности уединиться на час или на пять минут, если в голову приходило такое желание. Она была самой страстной женщиной на планете — и кажется, я никогда не слышал, чтобы она жаловалась на мой темперамент. Мы идеально подходили друг к другу как в обычной жизни, так и в постели.