Поделившись своей идеей со спецназовцем, я отловил ближайшего дружинника, и попросил его добыть для меня спокойного коня, осёдланного, и без чересседельных сумок. Ратник на минуту задумался, а затем ускакал куда-то назад. Может, спросить разрешение своего начальства, кто его знает, как тут у князя заведено.

Однако я ошибся. Примерно минут двадцать спустя воин возвратился, ведя на поводу серую кобылу, осёдланную, и как вскоре выяснилось, весьма смиренную. Вручив мне в руки повод, дружинник только хмыкнул в ответ на благодарность, и вновь удалился по своим делам. Я остался наедине с лошадью, и, помня уроки детства, первым делом вручил кобыле взятку в виде небольшой горбушки хлеба. Жаль, конечно, что в кармане куртки не нашлось соли, но ничего, первичное взаимопонимание с животиной оказалось достигнуто.

Колонна продолжала мерное движение по лесной дороге, и мимо меня как раз катился наш "триста четвёртый" бронетранспортёр. Восседающие на броне спецназовцы с интересом посматривали на мой эксперимент по верховой езде, молчали, не сбивая меня с толку умными и не очень советами.

Моё тело само вспомнило заученные в детстве уроки деда. Рраз, и я очутился в седле. Потрепав кобылу по шее — молодец, смирная — слегка дал пятками, повернул влево, вправо, и с гордым видом посмотрел на едущих на броне офицеров. Видя мой быстрый триумф, капитан Хабибуллин что-то с досадой буркнул, взъерошив всей пятернёй свою короткую стрижку.

— Товарищ майор, снимаю шляпу, — улыбнулся мне старший лейтенант Мышкин. — Чья идея была, Ваша, или нашего командира?

— Моя собственная, — гордо ответил я. — Сам подумай, Миша, чего на БТРе торчать, если есть вариант облегчить лошадкам труд хотя бы на сотню кило живого веса.

— Ком, вылези, глянь, каким транспортом обзавёлся Артур Иванович, — наклонившись к люку, позвал Ринат. — Кстати, мы с Вонгом тоже можем верхом. А Шварц, тот вообще конным спортом до армии увлекался.

— Здорово. Артур Иванович, у "литовцев" есть ещё свободные лошади? — высунувшись из люка, капитан Вонг сразу же ухватился за мою идею. — Может, есть вариант как-то организовать, а?

— Ничего не обещаю, но постараюсь что-нибудь сделать, — пообещал я, пришпоривая пятками кобылу.

Шагающий рядом с БТРом Стрельцов одобрительно хмыкнул, глядя на то, как я держусь в седле. Лейтенант Скорохватов, восседающий на броне "триста первой" машины молча проводил меня грустным взглядом. Мда, похоже, Роман начинает уходить в себя, втихаря переживая о своей беременной жене, о родных и близких, оставленных в двадцать первом веке. Надо будет поговорить с парнем, растормошить его, что ли. Чёрт, а остальные как? Все наши мужики о своих семьях переживают, все не дают возможности вырваться на волю своим чувствам и мыслям. Прямо незадача какая-то!

Ехавшие в авангарде колонны дружинники сначала с удивлением оглянулись, когда я догнал их, затем заулыбались, одобрительно зашумели множеством голосов. Обогнав эту сотню ратников, я обнаружил впереди неторопливо едущего сотника Владимира. Тот о чём-то беседовал с тем самым конником, который организовал мне четвероногое средство передвижения, и с ещё одним всадником. Увидев меня верхом, Владимир сначала удивлённо вскинул брови, а потом и его губы расплылись в довольной улыбке.

— Благодарю тебя, сотник, и твоего воина, за добрую кобылу, — начал разговор я. — А возможно ли подобрать нам ещё трёх таких же смиренных лошадок?

— Можно, отчего же нельзя, — поразмышляв пару секунд, Владимир улыбнулся в бороду. — Князь Олександр Андреевич повелел вам во всём подсоблять, коли будет какая надобность. Вот, Позвизд оседлает боярам добрых лошадок, сколько надобно.

Упомянутый сотником Позвизд сразу же, не мешкая, развернул коня, и поскакал назад вдоль всей колонны исполнять приказ своего командира. Владимир же продолжил прерванную беседу с командиром передового дозора о какой-то реке, которую нам, как я понял, вскоре предстояло форсировать. Я решил не мешать беседе, повернул лошадь на сто восемьдесят градусов, и вскоре пристроился рядом с головным бронетранспортёром, на броне которого по-прежнему восседал грустящий о супруге Роман Скорохватов.

Пообщаться с лейтенантом так и не удалось. Сначала переговорил со Стрельцовым, информировав того насчёт лошадей. Потом из люка высунулся услышавший нашу беседу капитан Коваль, и сразу же загорелся идеей заполучить себе четвероногое средство передвижения. Владимир, похоже, как и Роман, не находил себе места, пытаясь придумать хоть какое-то полезное занятие. Поэтому, когда какой-то молодой дружинник пригнал нам первую лошадь — каурого жеребца — капитан тотчас "приватизировал" её в свою пользу. Шутейные возражения Юры и Рината Коваль отмёл фразой, что у него имеется мохнатая лапа блата в лице главного конезаводчика — майора Барсова, т.е., меня.

Офицеры делано повозмущались ещё минут десять, а вскоре и сами пересели в сёдла. Позвизд пригнал нам ещё пару более-менее смирных лошадей, быстрее других адаптировавшихся к новым хозяевам. Признаюсь честно, нам повезло, что дружинники подобрали нормальных коней, не особо злых и вреднючих. К примеру, тот же жеребец Остея постоянно норовил показать своё характер, и кого-нибудь укусить, или лягнуть.

Восстанавливая свои полузабытые навыки наездников, мы проморгали появление князя Александра Андреевича. Остей подъехал с конца колонны, и некоторое время молчаливо наблюдал, как офицеры спецназа держатся в сёдлах. Затем удовлетворённо кивнул, и ни слова не говоря, проскакал мимо нас, сопровождаемый пятёркой конных дружинников. Следующий раз князь появился в поле зрения поздним вечером, когда мы уже встали на ночёвку на поросшей орешником поляне.

Несмотря на постоянные мелкие неурядицы и технические проблемы с упряжью, первый день похода, нет, буксировки бронетранспортёров, успешно завершился. Перед наступлением темноты мы быстро разбили бивуак, позаботились о лошадях, запалили костры, и сели ужинать холодным мясом и другими нашими запасами. Обменялись впечатлениями от верховой езды, выслушали подначки товарищей, едущих в железных коробках БТРов. Наш доктор, старший лейтенант Мышкин, наскоро перехватив пару кусков, отправился к раненым — проверять, перевязывать, делать уколы.

В этот момент к нам подошёл Остей, только что прискакавший откуда-то издалека. Князя усадили к костру, угостили всем, что нашлось съестного, в т.ч. экзотическими здесь рыбными консервами и шоколадом. Последний "литовцу" страшно понравился, а вот консервы пришлись явно не по вкусу. Логично — кто ж в здравом уме станет лопать шпроты, если в чистых реках полно вкусной свежей рыбы.

Первым делом Остей сообщил, что был вынужден разделить свою дружину на две неравные части. По причине весьма скромных скоростных качеств запряжённой лошадьми бронетехники. Большая часть кованой рати в семь сотен воев и отряд пешцев вместе с обозом изо всех сил спешила в Москву, чтобы успеть доставить до удара татар обещанные Дмитрию Донскому пушки. Меньшая часть ратников — три сотни всадников — сопровождала с обозными мужиками стальные повозки заморских бояр, т.е. нас.

— Донёс кто-то из монастырских холопов игумену про наши полёты по небу, — усмехнувшись, "литовец" рассказал спецназовцам ещё кое-какие новости. — Сегодня поутру собрались монахи встречать конец света, а тут и гонец мой во двор к ним ворвался с кличем про татар. Перепугались чернецы до ужаса, видать, думали, что ордынцы уже в версте-другой. Игумен страшно разгневался, грозился написать митрополиту, да предать нас анафеме. Мыслю, что грамоту он всё же напишет, а про анафему запамятует. Татары для монастыря хуже саранчи будут.

— С чего бы это монахам татар пугаться? — удивился Коваль, когда князь удалился к себе в шатёр. — Церковь и её подданные, вроде, имели ордынскую охранную грамоту. И татары практически никогда не трогали имущество церкви. Отчего возник шухер?

— Володя, представь себе такую картину: какой-то олух видел в небе знамение, тебя на параплане, и теперь монахи ждут конца света, — я решил слегка разрядить обстановку. — Употребляют, значит, чернецы алкоголь, да крестьянок по-быстрому тискают. В этот момент во двор влетает незнакомый всадник, и благим матом орёт: татары! Алкоголь надо срочно прятать, а девок выгонять вон.... Вот тебе и шухер.

Бойцы хохотали во весь голос, до слёз, вызвав небольшой переполох у расположившихся поблизости дружинников. Пришлось пересказать княжеским ратникам шутку майора полиции, чтобы те не подумали, что заморские бояре слегка чокнутые. Судя по благожелательной реакции воинов на типично ментовский юмор, монахов они не особо жаловали. Несмотря на то, что являлись верующими христианами. Или, для виду считались таковыми.

Вернулся Михаил, довольный результатами своего труда и состоянием раненых, с лёгким недоумением глянул на наши улыбающиеся физиономии. Пришлось пересказать ему про монастырь и игумена, отредактировав новости в стиле Задорнова. Доктор посмеялся вместе с нами, заметив, что с церковью, вообще-то, шутки плохи. В эти времена священники имеют в руках реальную власть над умами людей, подкреплённую запасами камешков и драгметаллов.

Стрельцов поставил оба бронетранспортёра в самом центре воинского стана, поодаль от шатра Остея, среди двух-трёх сотен ратников. Как и в предыдущий раз, мы поделили время отдыха на четыре равные части, и назначили парные дозоры из офицеров. Как говорится, бережёного Бог бережёт. На сей раз не сооружали вокруг никаких самодельных ловушек, и не устанавливали растяжек. Этого не позволяли сделать относительно скромные размеры поляны, на которой устроились на ночь сотни людей и коней. Кому нужны жертвы по глупости и по неосторожности?

В отличие от нас, "литовские" патрули сменялись каждые полчаса, шарахались в темноте по поляне, периодически забредая на опушку леса. Впрочем, ночь прошла тихо и спокойно. Относительно, конечно. Вокруг всхрапывали и фыркали лошади, до нас доносились обрывки чьих-то коротких фраз, в траве попискивали полевые мыши, либо какие-то другие зверьки. В лес поблизости иногда тявкала лисица, а порывы ветра временами доносили едва слышимый волчий вой. Как и в прошлый раз, наш командир и я дежурили третьей парой. Чтобы не мешать бойцам спать, разговаривали тихим шёпотом, сидя один напротив другого. Обсудить было что.

— Артур, у тебя есть какие-нибудь идеи о причинах нашего появления в этом времени? — в упор глядя мне в глаза, прошептал Стрельцов. — Что могло вызвать такое?

— Сергей, честно, ничего путного в голову не приходит, — откровенно признался я. — На этот счёт у меня всего одна мысль — мы имеем дело со временем, с его циклами. Точнее, со сбоем ритмов и циклов. Вопрос в периодичности этих сбоев.

— Если сбой произошёл позавчера, а вчера его уже не было, то мы имеем какой-то определённо конкретный цикл времени, — помолчав, высказал версию майор. — Если попробовать выяснить цикличность процесса, то теоретически мы можем найти ту щель, по которой и провалились в это время.

— Ещё бы знать, какая здесь цикличность, или закономерность, — подбросив ветку в огонь, вздохнул я. — И что брать для точки отсчёта — дни, недели, месяцы, годы?

— Нет, дни не подходят. Недели тоже, — сразу же отверг их Стрельцов. — А вот насчёт месяцев и лет нужно думать. Знаешь, что, Артур, я бы поставил на год. Это эталонный цикл в жизни людей, да и вообще всего живого на Земле.

— Блин, Сергей, нам теперь, что, целый год ждать, чтобы проверить твою теорию? — поморщился я. — А этот год, между прочим, ещё надо умудриться прожить здесь. Без потерь в личном составе.

— Сделаем. Я не я буду. А если кто-нибудь тронет моих бойцов, то всех наглухо порешу, невзирая на лица, — по-волчьи оскалился майор. — Пошли спать, Артур, вон, Ринат с Юрой зашевелились, нас менять.

ГЛАВА 10.

Следующий день начался с моросящего дождика, который, впрочем, прекратился часам к девяти утра. Мы наскоро позавтракали, чем Бог послал, оседлали кто лошадей, кто бронетранспортёры, и вновь тронулись в путь. Я поначалу опасался, что небольшой дождик возьмёт, и перейдёт в весьма солидный ливень, превратив дорогу в труднопроходимый сельский просёлок где-нибудь в Нечерноземье. Хорошо, хоть ещё здешняя колея не была разбита тракторами до состояния танкодрома. Однако тучи не рискнули изливать все запасы небесной воды, и понукаемые мужиками-обозниками лошади исправно тянули многотонный груз, шаг за шагом приближая нас к Москве.

Поначалу я ехал бок о бок с капитаном Ковалем, чуть позади "триста первого" БТРа, ведя неторопливую беседу с сидевшим на броне Стрельцовым. Майор информировал своего непосредственного зама о рождённых ночью теориях и идеях, предложив их сообща и индивидуально обмозговать и додумать. Володя хмыкнул, и с изрядной долей чёрного юмора заметил, что для решения поставленной задачи нашему коллективу не хватает парочки-другой физиков-теоретиков, или ещё каких-нибудь кабинетных головастиков. Я дополнил пожелание капитана ротой танков, батареей "саушек" и автоколонной с соляркой. Вместе посмеялись нам моей скромностью.

В этот момент на броню вылез старший сержант Бондаренко, которому лейтенант Скорохватов приказал отдыхать до обеда, сев вместо бойца за руль. Стрельцов на полном серьёзе предложил мехводу присоединиться к околонаучному диспуту, и, не стесняясь, высказывать любые идеи, пусть даже самые фантастичные. Виталий хмыкнул, и перевёл разговор к более насущным проблемам, касающихся солдат-срочников, и его самого в частности. Тут то и выяснилось, что наша молодёжь не столь глупа и бестолкова, как это первоначально казалось. В первую очередь нашего механика-водителя интересовали два очень важных момента — меткая стрельба из пистолета и штыковой бой. Как оказалось, Бондаренко вообще всего пару раз стрелял из пистолета, а ТТ видел "живьём" впервые в жизни. Да и в работе со штыками старшие сержанты всегда проигрывали более опытным офицерам-инструкторам.

Наш командир быстренько изъял у Виталия трофейный "токарев", разобрал-собрал, буркнул фразу "следили за стволом, черти", и рассказал мехводу об азах работы с короткостволом. Практические занятия пообещал провести вечером, а штыковой бой отложил на будущее. Затем Стрельцов как-то хитро глянул на молодого бойца, и решил, что тому не помешает потренироваться в качестве башенного наводчика. Кто знает, как наша жизнь дальше обернётся. Ехавшие в это время рядом с нами другие новоиспечённые кавалеристы — Вонг и Хабибуллин — поддержали начинания майора, и Ринат повернул своего коня обратно. Тоже, похоже, учить кое-кого взаимозаменяемости на всякий пожарный. Так я остался в компании с двумя капитанами — Володей и Юрой, а разговор перетёк в плоскость исторических фигур и персонажей.

Примерно до полудня не происходило ничего интересного, а затем колонна выехала из леса, и покатила по околице небольшой деревушки. Как я и предполагал, местное население охватил спонтанный ажиотаж с лёгкими признаками ступора. Крестьяне и многочисленные представители их семейств высыпали на улицу, провожая нас любопытно-удивлёнными взглядами. Мужики, как я заметил, при этом хмурились, смотрели на ратников с подозрительностью и недоверием. Но, проезжавшие мимо селения всадники взяли, и не удостоили землепашцев своим вниманием. Полагаю, что у дружинников просто не возникла срочная надобность в товарообменных операциях с гражданским населением.