В молдавских Бендерах, находясь в передовой разведке, одним из первых вышел к зданию местного парламента и лично мочил любого, кто пытался подойти к зданию, не взирая на звания и должности. Когда же на штабном бронетранспортёре прибыл командующий армией со своим штабом знатный штрафник пригласил его первым войти в отбитый у врага "рейхстаг" и водрузить победное знамя. Расчувствовавшийся генерал тут же на ступенях горящего здания снял с груди полководческий орден Владимира второй степени и самолично прицепил к груди хвата.
По совокупности подвигов с прославившегося на всю страну "нашего героя" была снята судимость. И началось восхождение бывшего преступника на вершины социальной лестницы.
По укоренившейся со времён Путлера Крымского традиции власть питала особую нежность к уголовникам. Отличившегося душегубца включили в избирательные списки "Нашей России" и стал зэк уважаемым и респектабельным депутатом Варфоломеем Фёдоровичем Цапко. В Думе его приняли тепло. Это тоже было очень давней и славной традицией, которая брала начало от конкретной даты 13 января 2023 года. Тогда председатель комитета по военным делам Государственной думы РФ генерал Андрей Гурулев предложил выдвигать бывших зэков из числа бойцов частных военных компаний, которые доблестно подтвердили свой талант убивать, в парламент страны. "Почему они не станут хорошими политиками? Люди с широким кругозором, с хорошим образованием. Да, они были заключенными, но они вызвались добровольцами защищать свою Родину", — заявил тогда Гурулёв, запустив скоростные социальные лифты для маньяков, киллеров и педофилов. Отличившихся "по специальности" уголовников было на государственном уровне решено без экзаменов зачислять в элитные ВУЗы страны и обучать на дипломатов и управленцев верхнего уровня... Власть привычно, как и во времена Сталина, увидела в убийцах и ворах социально близких себе и надёжных граждан; и подтягивала блатных из числа прошедших "курсы по повышению квалификации садистов и мародёров" в условиях кровавой мясорубки в высшие эшелоны путлеровской власти...
Со временем человека с хорошим кругозором, прошедшим тюремные и карательные университеты выдвинули в сенаторы!.. И вот теперь начальник полиции города предлагал Лизе обратиться к столь уважаемой персоне с прошением помочь ребятишкам, которым он по жизни очень любит.
— К сожалению этот вариант отпадает, — сокрушённо вздохнула Ласточкина, — Василий Прохорович Цапко уже месяц находится за границей, выступает в ООН с докладом "О защите женщин и детей от домашнего насилия в России".
— Да? А я и не знал.
— Об этом было в новостях. Вы, вероятно, пропустили.
После продолжительной паузы, взятой на размышление, — что всегда давалось шефу с большим напряжением — "золотой мозг" признался, что вообще-то пока не успел доложить в район о задержании двоих членов банды бродяг, и что раз она просит, он, учитывая её недавние заслуги, готов облегчить участь пацанов. Всё равно ничего хорошего их впереди не ожидает, в этом она права:
— Что я садист, — встав в позу страдающего Гамлета, Чича с благородным негодованием ударил себя кулаком в грудь. — У меня у самого растёт десятилетний мальчишка...
Таким образом встал вопрос о смерти из милосердия. Такое решение не выглядело чем-то ненормальным, извращённым. Ведь согласно уголовному кодексу Российской Федерации, смертная казнь по приговору суда полагалась почти за шестьсот видов преступлений, в том числе за такие незначительные и экзотические, как прослушивание западной музыки, чтение запрещённых книг и журналов; употребление иностранных слов, фейки про армию и госслужащих, публичное исполнение стихов и песен, запрещённых в стране. А ещё за порчу (в том числе неумышленную) символов государственной власти и особенно портретов членов правительства и президента. За любое проявление веселья в дни траура по скончавшимся высшим представителям государственной власти и особенно по великим правителям прошлого. Помимо вышеперечисленного за любое воровство на сумму свыше пятидесяти кредитобаллов. И так далее. Ежегодно в стране смертной казни подвергались многие тысячи людей. К такому способу борьбы с преступностью давно привыкли.
Оставалось только решить, как избавить малолетних задержанных от лишних мучений.
Чича предложил отвезти мальчишек в городскую ветеринарную клинику, где усыпляют безнадёжных с медицинской точки зрения кошечек и собак. Других сотрудников решили не привлекать дабы избежать огласки. Елизавета забрала Лузгу и Кныша из камеры, вывела во двор полицейского участка и посадила в задний зарешёченный отсек патрульной машины. Чичибаба ожидал их за рулём. По пути шеф сыпал ругательствами по любому поводу. Раздражение и гнев шефа вызывало почти всё, что попадалось ему на глаза. И то ему было не так и это — только что помытые уборочной машиной улицы города шеф объявил засранными, рекламную вывеску над недавно открытой кондитерской — глупой и пошлой, рассчитанной на полных дебилов.
Наконец, устав метать молнии, Чича погрузился в себя, мрачно бормоча что-то сквозь зубы. Лиза видела его хмурое лицо в салонном зеркале: даже такому кондовому "сапогу" всё меньше становилось по душе то дело, что они затеяли.
— Но смотрите, Василий Прохорович, — решилась сделать новое предложение Ласточкина, — мы ведь можем их и отпустить. У мальчишек отсутствует необходимый набор обязательных прививок. В случае чего скажем, что после того, как преступники были застрелены при попытке оказать сопротивление сотрудникам полиции, их тела пришлось срочно кремировать из соображений эпидемиологической безопасности персонала и горожан.
Начальник с минуту сердито хмурился и пыхтел, потом прорычал:
— А тебе не кажется, лейтенант, что ты хочешь от меня слишком многого?.. Я и так уже пошёл на должностное преступление, согласившись на эту авантюру. Вы же сами попросили меня избавить мальцов от бессмысленных мучений. О другом разговора у нас не было.
Тем не менее Чича продолжал пребывать не в своей тарелке, постоянно теребил булавку на галстуке, матерился, похоже, что у него сломался пульт регулирования работы мозга и центральной нервной системы. Зрачки его стали мутными, белки покраснели, один глаз стал слегка подпрыгивать в мелком тике. Начальник пытался овладеть своим меняющим тональность и ясность речи голосом и дёргающимся лицом, но у него это долго не получалось. Началось какое-то лицедейство, в Чичибабе будто сцепились в отчаянной схватке два человека. Лиза даже стала опасаться, что они могут не добраться до места, врезавшись во встречный столб.
Глава 30
Непостижимым образом им всё же удалось в целости добраться до ветклиники, в которой богатенькие горожане за немалые деньги лечили или усыпляли своих безнадёжно заболевших кошечек и собачек.
Сумевший немного справиться с собой Чича с порога направился в кабинет главврача и по совместительству владельца. Похожий на кабана, начальник полиции шёл по коридору, чуть пошатываясь и щуря глаза, словно их ему ломило от яркого света ламп. Хотя освещение было вовсе не ярким, вполне себе обычным, почти как на улице, но комиссару даже пришлось водрузить на нос чёрные очки, которые он, вероятно, для такого случая и носил всегда в нагрудном кармане. Казалось, Чича просто не желал видеть место, в которое попал. До Лизы вдруг с удивлением дошло, что у этого, — как она всегда полагала, бесчувственного "сапога", — оказывается, где-то на донышке души ещё пузырятся остатки, не испарившейся в постоянном жаре эгоизма и начальственно-полицейского высокомерия, совести. Выходило, что этот ограниченный "бульдог" с "вставными мозгами", любящий всё объяснять инструкциями и уставом, способен на живые чувства!
Чича без стука ввалился в кабинет главного врача, там они имели непродолжительный разговор при закрытых дверях. Потом оба вышли. При этом главврач не производил впечатления человека как-то особо ошарашенного просьбой или приказом, с которой к нему обратился "городской шериф". Его смущали затруднения личного порядка:
— Я хочу быть правильно понятым, — заискивающе объяснял он шефу полиции. — Конечно Вы для меня олицетворение закона и порядка, комиссар. Но поймите и меня. Существуют правила. А по закону запрещено оказывать любые медицинские услуги, даже ветеринарные, лицам, признанным иноагентами. Я должен быть уверен, что незнакомые мне лица, о которых вы говорите, не относятся к данной категории.
— Вам не о чем беспокоиться! — Чича похлопал доктора по плечу. — Они обычные бродяжки без роду и племени. Фактически их нет. Уже не существует в природе. Так что речь идёт о простой формальности и вы ничем не рискуете.
— О, так это другое дело! — с облегчением выдохнул глава ветклитники. — Тогда мои сотрудники к вашим услугам, комиссар!
С этой секунды ветврач сделался спокоен и деловит. Он ласково пообщался с мальчишками, прежде чем приступить к делу — соврал Лузге и Кнышу, что тут им сделают чудодейственную прививку сразу от сотни опасных инфекций, а затем угостил шоколадными конфетами из красивой коробки.
Появилась вызванная медицинская сестра, — дородная, светловолосая дама, с красивым широким лицом. Она нежно потрепала маленького по русым волосам, игриво коснулась щеки Лузги, — сразу безошибочно-верно выбирая материнский паттерн поведения, мгновенно заворожая и завоёвывая доверие и симпатию сирот. Затем ассистентка главврача ласково взяла маленьких пациентов за руки и провела их в процедурную. Даже Лузга не пытался сопротивляться, став покорным и кротким. Ведь у одетой во всё белоснежное ангелоподобной сестры были такие добрые глаза и тёплые руки! Мальчишки легко подчинились незнакомой им женщине.
В большой светлой комнате маленький Кныш с увлечением занялся игрушками, которые ему предложила добрая тётя.
— Ну что, мои сладкие, давайте сейчас я сделаю вам успокоительные укольчики с очень полезными витаминчиками, — ворковала медсестра, — вам станет хорошо, хорошо! А после уже займёмся прививками. После них вам ничего не будет страшно — сможете жить долго, долго и никогда не болеть, — как в раю! Это очень хорошее лекарства, их придумал один мудрый и добрый доктор по имени Айболит.
Дети слушали с умиротворёнными лицами, а ангел в белом халате продолжала:
— Вы слышали о Айболите? Он лечил не только зверушек, но и детишек тоже, потому что терпеть не мог, когда у кого-нибудь что-то болит.
Пока сотрудница клиники с главным доктором заворачивали ему рукав курточки, готовя место для укола, Кныш продолжал что-то лопотать на полу, играя в красивые машинки. Лиза видела его как сквозь дождевое стекло, ибо глаза её наполнились слезами. Неужели это она предложила сделать этих детей трупами? "Ужасная я тварь, преступница!" — кляла себя молодая женщина.
Более взрослый и прожжённый Лузга в последний момент кажется что-то понял, однако не плакал, не кричал и не сопротивлялся, лишь от ужаса застыл в душевном ступоре, онемел, словно в ледяном оцепенении, покорно позволяя себя убивать. Лиза резко отвернулась лишь бы не видеть его бледного, застывшего лица, огромных глаз. Она выскочила в коридор, лишь бы не стать свидетелем последнего акта этого хоррора.
Буквально через пятнадцать минут в небольшом траурном зале крематория при клинике состоялось прощание с двумя чёрными полиэтиленовыми мешками, в которых находились тела бродяжек. По специальному транспортёру их увезло в расположенную в полуподвале печь.
— Какая же я дрянь! — с ненавистью и презрением к себе прошептала Лиза, провожая глазами мешки.
— Не думайте, что вы одна такая, — неожиданно всхлипнул Чича. У толстяка похоже совсем полетела булавка-пульт к его мозгу, по щекам комиссара текли отнюдь не крокодильи, а самые настоящие слёзы сострадания, мужик едва сдерживается, чтобы не зарыдать.
Я тоже бесчувственный камень! Никто не подозревает, что творится со мною, никчёмный я человек! — плаксиво шептал капитан-комиссар. Мясистое лицо шефа подёргивалось, будто через него пропускали разряды тока.
— Давайте поедем на природу, на душе погано! — едва не взмолился шеф.
В пяти километрах от города Чичибаба свернул на лесную дорогу. Попетляв по песчаному просёлку среди рыжих сосен ещё несколько километров, они остановились на поляне. Шеф закурил. И Елизавета с ним. Ни говоря ни слова, комиссар открыл багажник. Она ожидала, что сейчас он достанет бутылку и они просто нажрутся в хлам. А в багажнике находились...Лузга и Кныш — живые и невредимые!
Шеф и не думал извиняться перед Ласточкиной за свой дикий розыгрыш. Продолжая хмуриться "суровый шериф" обратился к пацанам:
— Так, шпана малолетняя, скажите спасибо нам с коллегой, и тем ветеринарам, что согласились нам подыграть в этом спектакле. Хотя за ваши похождения вы заслуживаете хорошей порки. Только сейчас мне не до этого. Теперь, дальше. Универсальную вакцину вам сделали. На какое-то время её вам хватит. Вот вам платёжная карта на покупку продуктов и одежды, её тоже должно хватить месяцев на 6-8. А теперь марш отсюда! И не попадайтесь мне больше на глаза, если не хотите реально оказаться в тех чёрных пакетах, в которых вместо вас сожгли усыплённого накануне дога и пуделя.
Однако Лиза жестом остановила готовых пуститься наутёк ребят. Она подошла к ним и присела напротив Кныша так, чтобы их лица оказались вровень. Бегающий сам по себе правый зрачок малыша за полупрозрачной плёнкой заставил её сердце снова сжаться от сочувствия и нежности к этому несчастному полудикому котёнку, которому, конечно, не выжить в безжалостном мире, даже имея такого верного товарища.
— Хочешь остаться со мной?
— Мы должны вернуться к своим.
Мальчонка с минуту помолчал, жадно всматриваясь в лицо полицейского офицера, которая отчего-то глядела на него так, что внутри него что-то потянулось к ней. Потом малыш вопросительно покосился на своего старшего приятеля, который был ему отцом, братом и другом одновременно. Почти взрослое лицо Лузги дрогнуло, но он подавил в себе это, только впервые улыбнулся, позволив себе чуточку нежной сентиментальности:
— Оставайся, чего уж, — сказал он младшему братишке. — Одному мне будет легче прокормиться и выжить. Когда-нибудь ещё встретимся, придёт время и я сам найду тебя!
Глава 31
По пути Лиза и Кныш заехали в торговый центр. В отделе одежды для школьников и дошкольников, прогуливаясь мимо манекенов в алых беретах и галстуках униформы членов всероссийской организации Путлерюгенд, Елизавета набрала по нескольку комплектов домашней и уличной мальчиковой одежды нужного размера. Пока Кныш примерял обновку, в торговом зале звучал детский хор Гостелерадио. Ангельскими голосами путленеры пели, что не хотят повзрослеть, а мечтают погибнуть молодыми за любимого вождя и обожаемую партию. Дикарёнок вздрагивал от воплей юного солиста и расширенными испуганными глазами смотрел на Лизу и ей приходилось объяснять ему, что юные певцы не имеют в виду ничего дурного и страшного, просто так они объясняются в любви дорогому вождю и благодарят его от всех российских детей за своё счастливое детство.
