"Становиться вершителем судеб не был и быть не желаю", — добавляю мысленно, от чего-то вспоминая далёкие уже северные земли, где стоит башня-дворец.
— Могу я узнать, чем ты планируешь заняться теперь? — перевёл тему Баянбек.
— Постараюсь найти место, где не вляпаюсь в очередную историю, — отвечаю чуть резко, но собеседник на это только понимающе улыбается.
— Тебя ждёт долгий путь, ведь не история пишет героя, а герой пишет историю, — старик дёрнул правым ухом.
— Из меня не лучший герой, — вырывается из моего рта, стоит только вспомнить убитых оленей, замученных предшественником пони.
— Ты видишь здесь героя лучше? — вскинул брови собеседник. — А потому — позволь об этом судить другим.
"Жителям Кристальной Империи, например? Или невольницам из Олении, которых я оставил самих разгребать свои проблемы? Хорош герой, ничего не скажешь", — желание встать и уйти стало постепенно усиливаться, но понимание о нормах вежливости сдерживало этот трусливый порыв.
— Завтра в Караван-Сарай придёт торговый караван, — вновь сменил тему Баянбек. — Товары из Эквестрии, Грифонстоуна и других стран окажутся на рынке.
— У меня денег нет, — вспыхнувший было интерес тут же угас, а попросить в долг не позволила гордость.
— Те светящиеся кристаллы ты сделал? — уточнил конь, а затем не дожидаясь ответа продолжил: — Хан готов платить золотом, если ты сделаешь ещё. И особенно хорошо будет, если они окажутся разных цветов.
"Не будет ли это следом для тех, кто не поверят в смерть Сомбры и захотят его найти? А можно ли наследить ещё сильнее, чем я это уже сделал?", — задумавшись над этим непростым вопросом (всё же из-за проблем с магией мне теперь нужно много самых разных вещей), прихожу к выводу, что как-то зарабатывать всё равно нужно.
— И кристаллы какого цвета интересуют хана? — задаю вопрос чуть более бодрым голосом, на что получаю довольную улыбку Баянбека. — Лимоны у вас купить будет можно?
— Можно, — охотно отозвался старик. — И лимоны, и апельсины, и другие фрукты. Но у хана будет ещё одна просьба...
— Не торговать кристаллами с другими ханами? — выдаю первое пришедшее в голову предположение.
— И светлая же у тебя голова, Фрост Шэдоу, — вновь обрадовался старик. — Но хан хотел бы чуть больше. Не мог бы ты не торговать кристаллами с другими... хотя бы тридцать дней? Это очень важно для Караван-Сарая.
"Монополисты доморощенные. Впрочем, а какое мне до этого дело?", — выдержав небольшую паузу, утвердительно киваю.
— Вот и договорились, — конь хлопнул в ладоши и начал подниматься с коврика. — Пойдём, Фрост Шэдоу, я провожу тебя к хану и вы с ним лично обговорите цену.
Город ждёт 2
— Чистого неба над головой, Фрост Шэдоу, — поприветствовал меня бурый жеребец с пшеничной гривой, одетый в короткие (чуть ниже колен) штаны тёмно-серого цвета и передник на голый торс. — Ты за своим заказом?
— И тебе чистого неба над головой, — киваю местному плотнику, с которым меня под утро свёл Баянбек, после того как я рассказал о своей задумке. — Всё готово?
— Да что там делать... — отмахнулся собеседник, тут же скрываясь внутри большого квадратного шатра с четырёхугольной невысокой крышей. — С этой работой и мой сын справился бы! А у меня ещё и почти все части уже выточены были... только немного доработать требовалось!
Селестия подняла солнце почти пять часов назад, так что Караван-Сарай сейчас кипел жизнью: кто-то пёк, варил, жарил и нарезал еду, кто-то проверял отведённое под ярмарку пространство, остальные же одевались в праздничные халаты, у жеребцов опускающиеся ниже колен, а у кобыл доходящие едва ли до нижней трети бёдер. Тут и там мелькали пёстрые шляпы, над палатками и шатрами поднимались яркие флаги, из погребов доставались бочки, кувшины и бутылки с напитками... и лишь совсем немногие, вроде моего нынешнего помощника, оказались вынуждены продолжить работать.
"Не повезло со жребием. Ну или наоборот — повезло? В конце концов ярмарка продлится не один день, а завтра дежурными мастеровыми будут уже совсем другие кони", — промелькнуло у меня в голове, пока я осматривался, поправляя соломенную шляпу, помогающую хоть немного скрыть необычный вид глаз (хоть с закрытыми веками постоянно ходи, чтобы не привлекать ненужного внимания).
Рабочий квартал Караван-Сарая не уступал в необычности всему городу: здесь стояли ровные ряды квадратных палаток, установленных над неглубокими ямами, края коих укреплялись либо досками, либо кирпичами, либо камнями. Тканевые стены имели по несколько слоёв, чтобы не пропускать слишком много звука, но в случаях если предстояла работа с металлом — помещение углублялось на рост кузнеца. Для того же, чтобы их не залило водой во время дождей, местные жители предусмотрели дренаж...
"Вот тебе и примитивные дикари, у которых даже своих городов нет. Да они полевую кухню придумали!", — когда я увидел это чудо техники, установленное на четыре широких колеса, которое выкатывали из очередного шатра двое крупных жеребцов-тяжеловозов, что не уступали мне ростом и превосходили меня шириной плеч, написанные на морде эмоции вызвали у окружающих весёлые улыбки (одна пожилая кобылка даже начала объяснять, как удобно готовить в такой штуке прямо во время перехода по прериям).
— Вот! — высунувшись из палатки, плотник откинул край ткани и поставил передо мной два плоских ящика с решёткой внутри, складной зонт на деревянной основе и складной стул. — Это понятно зачем, но могу я узнать, для чего тебе поддон для рассады? Тем более — с такими маленькими ячейками.
Последним степной житель выставил ведёрко с деревянными палочками, которые выглядели настолько ровными и одинаковыми, будто бы их какой-то станок штамповал. Во взгляде же его, направленном на мою нескромную персону, уже начавшую обрастать небылицами среди местных жителей, светились искренние любопытство и ожидание.
— Могу и рассказать, — подняв принесённый с собой бурдюк с соком, выдёргиваю деревянную пробку и принюхиваюсь, после чего удовлетворённо киваю. — Но это тайна. Понял?
— От меня никто и слова не услышит! — стукнул себя кулаком в грудь конь. — Небо мне свидетель.
— Смотри, — наклоняю горлышко бурдюка над ящиком и приподнимаю его дно, чтобы сок заполнил собой все ячейки импровизированной решётки. После этого запускаю руку в ведро с палочками и распределяю их по одной в каждый квадратик, а затем, сосредоточившись на силе стужи, создаю направленный выброс.
— Вот, — схватившись за край деревяшки, высовывающийся из фруктового льда, достаю его из поддона и протягиваю собеседнику. — Как думаешь, понравится местным такое угощение?
— Хм-м, — степной житель осторожно взялся за палочку и поднёс предложенный ему кусочек льда к морде, принюхался... а затем откусил разом едва ли не половину, начав с аппетитом пережёвывать. — Освежает. Да... И не думал уже, что в наших краях что-то такое попробую. Всё же с магией среди нашего народа... не очень. Зачарователи же... И за сколько собираешься продавать?
"Если бы я знал. Предшественник в торговле разбирался, но вряд ли здесь и сейчас в ходу цены и деньги, находившиеся в пользовании тысячу лет назад в Кристальной Империи", — с этими мыслями пожимаю плечами.
— На самом деле я думал отдать это малышне из спасённых, да кобылам, которые за ними присматривают: если денег не заработают, то хотя бы чего-нибудь вкусного попробуют, — неловко почесав затылок, добавляю: — Всё равно... на всё, что мне понадобится я уже заработал.
"И теперь не знаю, куда девать мешок с золотыми монетами, в котором не меньше десятка килограмм. Не то, что он такой уж тяжёлый, но... я себя с ним неуютно чувствую", — вспомнив о своей получке, которую почти полностью оставил в палатке где поселился вместе с несколькими спасёнными, слегка усмехаюсь всплывшему перед внутренним взором выражению изумления на мордашке кобылы с радужной гривой.
— Хороший ты конь, хоть и понь, — хлопнул меня широкой ладонью по плечу плотник. — Это ты здорово придумал: пусть с малых лет зарабатывать учатся, а не привыкают к подачкам... и не считают себя кому-то должными. Только вот... как они сами морозить будут?
— Да я им кристалл сделал, который на принципе светильника работает: окружающую магию в холод превращает, а не светится, — отвечаю рассеянно. — Мощность у него небольшая, но на один холодильник вполне хватит.
— Хм-да, — собеседник задумчиво потёр подбородок и кивнул. — Теперь понимаю, почему ты захотел от меня клятву. Со своей стороны обещаю, что присмотрю за тем, чтобы малышню с их няньками не обижали. Да будет небо мне свидетель!
...
Разговор с плотником заставил меня задуматься, а затем и осознать некоторую истину. Сам я от того, что приходилось носить подаренную одежду (хоть и не новую, но вполне удобную и крепкую) проблем не испытывал, любую предлагаемую пищу принимал спокойно... да и вообще не уверен, нужно ли мне есть в принципе. То же самое касается и сна — могу спать, а могу бодрствовать несколько дней к ряду, при этом не испытывая особых неудобств. Однако же, можно ли это сказать о других?
К примеру дети, которым дали явно старую одежду, сейчас воспринимают это нормально, но рано или поздно их внешний вид заставит полноправных горожан провести черту между своими и чужаками. О кобылах, как и о ланях можно сказать, что они хоть и рады наличию пусть даже обносков, но... какая женщина не хочет выглядеть красивой?! Мужики — не дети, сами о себе позаботиться могут.
В общем, к возвращению в лагерь беженцев (как мысленно обозначился у меня в голове уголок Караван-Сарая, где разместили спасённых) уже был разработан простенький план действий. Сперва мной были отловлены ответственные взрослые и малыши из тех, кто постарше, после чего им оказался презентован ящик начавшего подтаивать фруктового льда. Следующим действием я сделал бюджетную версию холодильника, использовав для этого ещё один деревянный контейнер, куда была налита вода, в которую упал небольшой кристалл, едва ли крупнее фаланги моего большого пальца.
Мои почти добровольные помощники молча выслушали инструкцию о том, как пользоваться новоявленным артефактом, после чего были озадачены работой по приготовлению фруктового льда. Солонго, кобыла с разноцветными прядями гривы, была назначена казначеем-бухгалтером, после чего в её руки перекочевал мешочек с монетами, заработанными за изготовление светильников. Ей предстояло закупать сок, еду, а также приобрести одежду, чтобы мои подопечные не выглядели как оборванцы.
"Ну вот. Хоть о ком-то позаботился. Так что — моя совесть может спать спокойно", — с этими мыслями мои ноги понесли меня в ту часть Караван-Сарая, где должна была начаться ярмарка.
...Торговый караван оказался любопытным зрелищем сам по себе: длинная змея из фургонов и телег, в которые запрягались словно рикши крупные кони, пони и даже верблюды, под звон колокольчиков и шум трещёток втягивалась в распахнутые ворота, а затем будто бы сворачивалась в спиральные кольца. Когда же движение прекратилось, на плоские крыши взобрались трубачи и барабанщики, что сперва огласили весь Караван-Сарай торжественным "Ду-ду-ду!", а затем объявили о прибытии таких чудесных... себя.
В считанные минуты часть фургонов превратилась в нечто вроде ларьков, для чего понадобилось просто распахнуть деревянные ставни с цветастыми узорами, в то время как другие повозки, откинув одну из боковых стенок, образовали маленькие сцены с занавесами.
На оставшемся свободным пространстве тут же начали устанавливать дополнительные палатки, до боли (фантомной, но от того ничуть не менее неприятной) в сердце напомнившие о старых-добрых рынках, оставшихся в прошлом моей далёкой уже родины. К некоторому своему шоку, среди разгружаемых там товаров я увидел нечто, что очень напоминало голубые джинсы, пусть и с дополнительными пуговицами на заднице, чтобы было удобнее хвосту.
Кроме самих торговцев и музыкантов, почти сразу начавших "разогревать толпу", тут и там стали встречаться танцовщицы, одетые либо в облегающие платья с разрезами везде, где только можно, либо в полупрозрачные шаровары, топы и вуали на мордочках. Вместе с ними появились жонглёры, одетые в мешковатые яркие штаны и рубашки, фокусники, на потеху публике достающие из рукавов живых птиц, тут же улетающих прочь (не забыв клюнуть артиста), один факир, выдыхающий огонь так, чтобы он кружил в воздухе подобно восточному дракону.
Золотишко на личные расходы у меня ещё было, а потому я сперва заглянул в шатёр местного коня, где купил себе тёмно-синий бархатный халат с длинными рукавами, расшитый узорами в виде жёлтых листьев, а также нижние штаны, похожие скорее на короткие шорты, полностью скрывающиеся под тканью верхней одежды.
— Не стоит заворачивать рукава, уважаемый друг, — остановил меня торговец, протягивая белый кушак для халата. — Ты же не собираешься ни с кем драться?
— А в чём тут связь? — удивлённо вскинув брови, подмечаю как вздрогнул собеседник, стоило ему встретиться с моими глазами взглядом.
— Эта праздничная одежда специально сделана такой, чтобы показать мирные намерения гостя и хозяина, — вернув на свою морду улыбку, начал пояснять торговец. — С такими рукавами не ухватишься толком ни за меч, ни за копьё, ни за лук. Разве что кулаком стукнешь... да и то — неудобно. Если же рукава закатаны — это значит, что конь собирается с кем-то драться.
"Вроде бы я что-то такое слышал, но не о халатах, а о кафтанах. А... Не важно", — поблагодарив собеседника за разъяснение, взвесив в руке оставшиеся в кошеле монеты, решаю отправиться по магазинам (в конце концов, если растрачу всё, ничто мне не помешает пойти к хану и продать ему ещё пару светильников).
...Кроме обычных торговцев, работающих с простыми жителями Караван-Сарая, мне на глаза попались ещё и оптовые поставщики, от повозок которых в сторону больших шатров несли закрытые ящики, бочки, какие-то сундуки. Впрочем, это было явно не моё дело, да и вещи на прилавках казались куда интереснее. В конце концов, именно среди них мной были найдены солнечные очки с угловатыми стёклами на понячью морду, имеющие почему-то оранжевый цвет.
Стоило же скрыть свои глаза за стёклами, как приближающиеся ко мне разумные больше не начинали нервничать, а лишь дружелюбно улыбались, кивали, предлагали какую-нибудь безделушку. Одна кобылка с шёрсткой шоколадного цвета, одетая в белые шаровары и лиф, вовсе решилась нацепить мне на шею венок из красных цветов, после чего покачивая бёдрами убежала помахав ручкой.
"День перестаёт быть томным", — усмехаюсь не размыкая губ, после чего отправляюсь прямо к круглому шатру, под которым расставлены складные столики и стулья, а в самом центре, рядом с большой бочкой, устроился настоящий верблюд...
Примечание к части
Всем добра и здоровья.
Город ждёт 3
— Чего желает дорогой друг? — расплылся в широкой, белоснежной и удивительно ровной улыбке верблюд в белом тюрбане, убирая ото рта трубку кальяна. — Харуд Хази Бин может предложить лучший сидр из Эквестрии; ром из далёкого Грифонстоуна; славный эль из Олении; душистый кальян из Верблюжьего Султаната.
