Неконец (Летописи Песца)

— А если много теремков? Распределённая теремковая сеть? — вспомнил Сергий то, чему начинал учиться... когда-то уже давно.

— Сеть... сети, конечно, сила... Только это уже не сети, это триады получаются.

— Какие триады? У нас ни одного китайца нет, не то что триад. — не поняла Наташка

— Структура у них такая — иерерхическая сеть. Старший триады знает своего командира и двух своих младших. Командир — младший из старшей триады. И всё, больше никто никого не знает. А всю структуру не знает никто, и не может сдать. Только у китайцев это сотни лет строилось, это в менталитет забито, вся система отношений на этом стоит. У нас не получится. Ну и беспощадность китайская... в поддержании их китайского порядка... Нет, никак не получится...

— И ничего нельзя сделать?

— Не бывает так, чтобы ничего. Но сперва надо это что-то придумать, потом просчитать. А пока думаем — делать то, что всё равно потребуется. Так что схрон — делать, запасы — делать... В общем, без дела сидеть не придётся.

9.08, домик в деревне

Ничего нового за два дня не произошло. Садово-огородные работы и заготовки занимали руки, а в головах было всё так же пусто. Задача сделать всё из ничего — никак не хотела решаться. Нарыть несколько схронов по окрестным лесам и оврагам — не проблема, придётся, конечно, лопатой помахать, но можно. Только что это даст? Нужна структура выживания, нужно какое-то общество. Причём создавать его надо прямо сейчас, пока можно ещё что-то запасти, собрать, приготовить. Когда начнутся метели и град — уже не побегаешь по лесам... А дом — дом придётся сжечь. Ярко и зрелищно, чтоб никто и не задумался, что здесь что-то осталось. Остался голый Петрович, повредился умом от горя, да и сгинул где-то в направлении сказочной страны, одному ему ведомой. Кто будет искать старого дурака?

Но — всему своё время, а пока — капуста, благородные дон и донья. Проверенный веками зимний источник витаминов. Порубить, замесить, зельями мудрёными пересыпать и в бочку запихать. Потом придётся ещё эти бочки как-то отсюда скрытно утащить — но это потом. Да и невелика проблема — не тонну они весят и не полтонны. Сергий парень здоровый, дай только нога заживёт. По первому снегу на санях в самый раз.

Сам же профессор отправился на очередной обход — пора и пчёлок проведать, и присмотреть места для первых схронов. Для первой триады.

Пчёлы сильно не порадовали — да и с чего бы, засуха пока продолжалась, это у профессора в голове ливни сменялись буранами, а в природе всё было тихо. Даже облачная гряда, такая величественная и мрачная, превратилась уже в обычные тучи. Устроив, правда, небольшой потоп в западных областях, но досюда так и не дотянувшись. Над восточно-европейской возвышенностью упрямо, как гвоздями прибитый, стоял антициклон. Слава всему — пока ещё нигде не горело. А может, просто не сообщали — нормального интернета не было, а в телевизоре и вовсе стало всё непонятно — военное информбюро продолжало рассказы, какая плохая была прошлая власть — как будто этого было достаточно, чтобы все прониклись любовью к власти новой. Другие каналы делали вид, что ничего вообще не произошло — какой только чуши не показывали в новостях. Разве что пропали новости из жизни и деятельности президента, да и рассказы об инновациях как-то поутихли — но и это вряд ли кого-то заинтересовало бы. В деревне спутникового телевидения не было, а незначительное изменение на центральных каналах никого не волновало. Соседи тоже помаленьку консервировали огурцы и помидоры, посмеивались над Петровичем, который вдруг начал не в срок капусту рубить... Появление новых жильцов пока никто не заметил — ну и хорошо.

Привычно перевалив разбитую дорогу, Петрович направил педального скакуна в поле. Тропинка была узкая и неровная, но умеючи — не проблема.

9.08. Сергий, Наташка

С уходом профессора, который пытался как-то разнообразить скучный труд разными историями, молодые люди поскучнели. Третий день безвылазно сидеть в небольшом доме, не выбираясь даже в огород — кому угодно наскучит. А если не просто сидеть, а пахать по хозяйству — и вовсе тоска зелёная. Капусты и огурцов на дедовом поливном огороде выросло изрядно, да следом ожидались кабачки, яблоки, перец... И картошка ещё, картошка не сейчас, зато много.

— Слушай, Серёж, я вот думаю... режу эту капусту чёртову и думаю — то ли дед псих, а то ли мы идиоты...

— Почему?

— Да с чего он взял, что ледниковый период начнётся? Ну, вулкан, ну, огромный... Так он же вообще с другой стороны глобуса! Мы тут пашем бегом, а может, ничего и не будет?

— Так уже есть...

Ну, польёт, снегом посыплет может — а к весне всё и кончится? Может, дед просто хитрый — мозги запудрил, страху нагнал, чтоб мы ему заготовки все сделали, а как окажется, что ничего не будет — так и разойдёмся в стороны — только у него полон подвал, а мы — как были?

— Вот это уж точно чушь. Если б он нас кинуть хотел — он бы с машиной не вписался...

— Ну а чем он рисковал? Если б даже нарвались — он бы, как это говорится... а, "на базаре съехал" — типа он не при делах, девушка попросила...

— Так и поверили бы ему, ага! Кто за рулём — тот и крайний...

— Ну... а если он просто псих? Выдумал этот конец света и сам поверил? А ничего такого и не будет?

— Да я тоже думаю, что не будет — ну, этой его безъядерной зимы, морозов под полста градусов...

— А чего тогда корячимся? За постой мы уж по-любому отработали, обожраться ему, ещё и на базар возить будет! — умаявшаяся девушка не скрывала раздражения.

— Да пойми ты, вулкан этот — вообще не главный. Я не морозов, я людей боюсь. Той зимой уже хрен знает что творилось, то и дело отключения, пожары от печек самодельных. Я сюда и перебрался, вроде родня жила когда-то. Так родни сто лет как нет, дом продали давно, я его и не нашёл уже — то ли сломали, то ли забыл... Просто пацаном тут приезжал, ну вроде как место знакомое... Вот, а этой зимой вообще в городе полная задница будет, голод и холод. И беженцы — тут псих наш Петрович или нет, а я с ним согласен — толпой побегут, всеми миллионами...

— Уверен?

— Да, уверен. И ладно бы сразу побежали, пока тут обжиться можно, будут до последнего сидеть, а потом "хоть чучелом, хоть тушкой"...

— Да чего им бежать? В городе склады, заводы... котельные всякие... Нас в школе историчка задолбала коммунистическим периодом — про разруху, про Корчагина этого дебильного — как он дорогу строил, дрова в город возить... А сейчас и строить не надо — дорог куча, хоть таких, хоть железных...

— Если не беженцы — так продразвёрстка припрётся. Так и так прятаться.

— Какая ещё продразвёрстка?

— Ну, тоже были отряды такие. За хлебом в деревни ездили и отбирали.

— Не, про продразвёрстку она не рассказывала...

— Сталинистка наверное. Про совок — только хорошее, да?

— Ну... наверное.

— Ну, в общем, были такие.

— Так это тогда. Тогда в деревне хлеб был... А сейчас — хлеб в магазине. Только у шефа твоего хлебопечка дома, чтоб всегда свежий...

— А ты откуда знаешь?

— Да уж знаю, неважно. В деревне хлеба сейчас и нет, Петрович вот оригинальничает, да и у него мука покупная...

— Ну, не хлеб, картошка, соленья всякие...

— Картошку — попробуй найди. Это не зерно, сухости не требует, зарыл — и нету.

* * *

9.08. Петрович

Миновав поросшее мелколесьем бывшее колхозное поле и лесопосадку за ним, Петрович выехал в местность более обжитую. Это поле пахали ещё в прошлом году, пахали, сеяли и даже смогли частично убрать — пока солярка была и оставалась надежда хотя бы её, окаянную, оправдать. Но цена нефти росла быстрее цены зерна, и поле забросили. За это лето оно взошло самосевом, но хилые колоски терминированной пшеницы никого уже не интересовали. Тем удивительнее было для профессора увидеть пыльные шлейфы, оставляемые техникой. На зрение вдаль он пока что не жаловался, но углядеть комбайны никак не удавалось — пылило что-то, но что?

Только проехав половину поля, он сообразил, что пылит техника не на поле, а дальше, где поле переходит в косогор. Да и техника не уборочная совсем — в пыльном шлейфе мелькали контуры приземистые и быстрые, да и шум характерный ветром донесло — слитный рык мощных двигателей и гусеничный лязг. "Ну, едут и едут, наверное, так надо" — подумал Петрович и продолжил свой путь. Ни военные ему, ни он военным интересен не был. По направлению выходило, что колонну гонят к областному центру, и, наверное, из соседней области. А может — с аэродрома соседней области. Прикинув количество нефтепродуктов, бессмысленно сгоревших и продолжающих гореть, захотелось плакать. Того, что один танк спалит — хватило бы на всю зимовку. Хотя есть и польза кое-какая — тяжёлая техника неминуемо размолотит дорогу по оврагу. Так, что не только легковушки, но и любимые бандитами крутые джипы там уже не пройдут, и не только сейчас, но и когда подморозит — в мокрой низинке танки такие канавы нароют, что и по твёрдому не пройти. И значит, у желающих заставить делиться запасами — будет совсем не лишний повод искать добычу в другом месте. Есть и от военных польза, не всё им заброшенные городки да пустые капониры после себя плодить... А то понастроили тут, на дальнем рубеже позиционного района ПВО... Понастроили... Здоровенных бетонных ангаров, засыпанных двухметровым слоем земли... Готовых утепленных пещер понастроили. Вручную такие сто лет копать — а тут вот, рядом. И никто не вспомнит эти давно разоружённые и заброшенные стартовые позиции от снятых с вооружения С-125... Там, конечно, пусто давно, всё ценное выломали. Ну и отлично! Голые стены, холодный бетон — так он холодный-то холодный, но совсем не как снег холодный... Да, эту мысль надо продумать. Землянки — одно дело, а такой вот ангар — другое совсем... Всех сюда селить, конечно, нельзя. Но часть — можно. И даже — со скотиной. Секретный подземный хлев. Конечно, не замкнутый — это только в дурной фантастике десятки лет свиней в метро разводят. Не получится так. А вот если с поверхности ветки носить — свинья не свинья, а коза, пожалуй, проживёт... Если удержаться и не съесть. Но это — возможно. Вот выжить без скота потом, когда закончится эта долбаная зима — пожалуй, невозможно. Значит, план выживания снова резко пухнет, с одного-трёх человек разрастаясь даже не до полсотни народа, а до полсотни народа со скотиной...

Профессор подумал ещё — получаются какие-то варианты? Нет, не получается. Один он протянет те два-три года без лета, и благополучно сдохнет после них. Втроём с молодёжью — перезимуют и вылезут, но дальше — без шансов. Если и родят они детей — не поднимут, надорвутся. А вот так, небольшим племенем... Пережили же неандертальцы? Да, такую задачку стоит порешать. Это вам не картоху по карманам прятать...

Однако исходных задач никто не отменял, и вскоре, переведя за рога верного коня по ещё клубящемуся пылью танковому следу, Петрович вкатился в очередной перелесок. До ближайшей борти было рукой подать — километр по заросшей тропинке, а потом велосипед надо оставить и пешком немного...

9.08. Валерий Анатольевич, оптовик-затейник

И только растолкав неотложное, В.А. задумался и о более далёких перспективах. Не в последнюю очередь потому, что очень уж нетипично себя повели молодые. Ну, угнали машину сгоряча — это понятно. Особенно если угоняла Наташка. Но путь всё уладить он им оставил, и по всему — должны они были тем путём воспользоваться. И если не воспользовались — значит, спокойно дальше жить в посёлке Сергий не планировал. Отбросил саму эту возможность как маловажную. Дурак? Называя кого-то дураком, подумай — а он ли дурак? И полез В.А. интернет гуглить. Благо у него-то был нормальный канал. Гугль, кстати, работал плохо — видимо, досталось и ему, накрылись площадки, на резервных работает. Но глубокий поиск и не требовался — эти материалы всюду лежали на первых страницах, потеснив даже заказные рекламные.

После пары страниц захотелось хорошенько выпить. После пары десятков — расхотелось. Даже с поправкой на извечное паникерство жителей Сети — выходило очень и очень мрачно. Хоть бункер копай. На бункер — время ещё есть. Но чтоб хорошо, качественно спрятаться — уже нет. Вспомнят и найдут. Ну и раскулачат, как водится, до последнего, разденут до костей, да и те обглодают. Нет, чтобы пережить намечающееся веселье — нужно не нырять на дно, нужно седлать волну. И ухитриться не соскользнуть с гребня, конечно. Гребня, которого ещё нет, и где точно он будет — не скажет никто. Но главное во всех войнах и революциях — контроль ресурсов, возможность распоряжаться критическим ресурсом и удерживание этой возможности. И главное — не размер ресурса, а возможность удержания. Поэтому на власть претендовать не следует. Пусть этим неблагодарным делом занимается кто-то другой. Тот же Гусев — на генерала Лебедя он не тянет, но скомандовать "упал-отжался" — сможет запросто. Вот и пусть командует, а наше дело — стать незаменимым. Чтобы хоть Гусь, хоть Свинья — а без товарища В.А. не была им жизнь мила...

Что может сейчас стать критическим ресурсом — понятно. Еда, тепло и надежда. Еду можно запасти, но запасы — неподходящий ресурс. Запасы могут просто взять и национализировать. В условиях крайней необходимости, которая наверняка будет. Ресурс — не запасы, ресурс — источник и логистика. С теплом — тем более. Дрова жители прекрасно добудут сами — не блокадный Ленинград, посёлок небольшой, и лесов вокруг хватает. Но не костры же жечь? А домов с печами почти не осталось — газовый котёл удобнее и намного меньше. Значит, в первую очередь потребуются печи. Потребуются всем, много. И того, кто делает печи — будут беречь и уважать. Того, кто сможет создать и поддерживать производство. Ну и надежда — вообще штука беспроигрышная. Если все в панике, тот, кто "знает как надо" — становится вождём и предводителем совершенно автоматически. Достаточно не лажаться по-крупному и не гадить в душу — а мелкие шалости и средние ошибки — даже не заметят. Разве что конкуренты отыщутся — вот с конкурентами нужно что-то делать. И прежде всего теми, которые "за речкой". У них тоже будет надежда — надежда из незваных гостей стать хозяевами. И будут торговцы этой надеждой — и старый турок Мехраб, с которым дело иметь уже приходилось, и этот бешеный волчонок Самед, явно затеявший большой переворот... Но это — всё же не сегодня. Сегодня надо решать сегодняшние вопросы. То есть — опять ехать к Гусеву и обговаривать новые условия и новые действия. И опять пить... И ездить опять на газели — если в прошлый заход это оправдано было, то сейчас — несолидно... Или наоборот, обыграть как рассчитанный дальновидный ход? Вопросы, соображения, "планы внутри планов" — В.А. был в родной стихии и чувствовал знакомый драйв.

10.08. Сергий, Наташка, Профессор

Вернувшись вчера вечером, Петрович сходу озадачил новой идеей. Ещё когда снимал нелюбимо-неизбежный пчеловодный рюкзак в сарайчике. На улицу Сергий и Наташка не выходили, но в сарай, когда-то давно служивший хлевом, из дома была предусмотрена дверь. Туда и вышли встречать — хотелось новостей. Очень уж скучно сидеть безвылазно в доме, не привлекая соседского внимания.