— Какого рода приготовления? — спросил Ламонт.
— Мы подошли к пределу того, что может сделать фазовое поле времялета, — сказал Хоук. — Оно не рассчитано на то, чтобы распространяться на такие большие корабли, поэтому мы создаем скаффолды из экзотической материи, чтобы закрепить их на крейсерах и обеспечить лучшую проводимость силовых линий. Мы построили первые три скаффолда, но все еще работаем над изломами поля.
— Гордиев отдел помогает Арго в адаптации скаффолдов, — сказал Клаус-Вильгельм. — Но у меня есть существенные оговорки по поводу предложения Арго. Любой космический корабль, каким бы мощным он ни был, находится в невыгодном положении по сравнению с машинами времени.
Хоук наклонился вперед с улыбкой, которая, возможно, была немного снисходительной.
— Но они должны синхронизироваться с нами по фазе, чтобы нанести какой-либо ущерб, — отметил он. — И когда они это делают, они мертвы. Эти хронопорты могут представлять опасность для ваших времялетов, но против моих крейсеров они всего лишь игрушки.
— Вы недооцениваете ДТР.
— И вы недооцениваете мои крейсера. Их хронопорты могут порхать в прошлом сколько угодно. Борьба будет происходить в истинном настоящем, и именно там мы будем доминировать.
— А если они воспользуются своей способностью перемещаться во времени, пока вы в них стреляете? — тон Клауса-Вильгельма был язвительным. — Это именно то, что Эльжбета и "Клейо" делали всякий раз, когда корабли Администрации пытались синхронизоваться с ними по фазе. Есть ли причина, по которой их хронопорты не могут этого сделать, в то время как ваши крейсера застряли в одном временном интервале?
— Избегать летаргического пушечного огня — это одно, — возразил Хоук, его уверенность была непоколебима. — Уклоняться от мощных лазеров моих крейсеров — это совсем другое.
— Возможно, и так, — тон Клауса-Вильгельма ясно давал понять, что он не согласен, но спорить по этому поводу было бы менее чем продуктивно. — Как бы то ни было, я также хотел бы указать на вторичные последствия этого взаимодействия. — Выражение его лица было мрачным. — Это то, что создало Узел, а также то, что разрешило его, и, как вы только что отметили, было задействовано всего девять машин времени. Как вы думаете, что произошло бы, если бы у нас было множество хронопортов и времялетов, которые постепенно включались и выключались с обеих сторон?
— Джентльмены, благодарю вас, — прервал их Ламонт, затем слегка вздохнул и посмотрел на Пэна. — А как насчет тех, кто оказывает первую помощь?
— Должен признать, это действительно нестандартно для нас, — сказал АС. — Во-первых, у нас нет существующей информационной структуры, в которую мы могли бы передавать данные. Наземная война в Администрации будет полностью отличаться от всего, что мы когда-либо испытывали. Или даже запускали симуляции, если уж на то пошло. Мы составили предварительные планы, основанные на опыте агента Философа в инфоструктуре Администрации, но думаю, можно с уверенностью сказать, что Администрация внимательно следит за безопасностью своей сети.
— Один из вариантов, который мы рассматривали, — это "самоубийственное" проникновение в их системы, когда наши офицеры наносят как можно больший ущерб, прежде чем самоустраняться. Это были бы только добровольцы, и впоследствии, конечно, были бы активированы резервные копии их коннектомов. — Пэн поднял руку. — Я знаю, знаю. Это далеко от идеала. Назовем это незавершенной работой.
— Если отбросить все планы, у нас есть преимущество, — сказал Хоук. — Наша отрасль мощнее, а наши технологии лучше. Если начнется перестрелка, мы те, кто выйдет победителями.
— Не воспринимайте это так небрежно. — Клаус-Вильгельм вперил в Хоука свирепый взгляд. — Лучшее, что может сделать любой из нас, — это убедиться, что эти планы никогда не придется использовать. Потому что, если разразится настоящая транспространственная война — с применением с обеих сторон оружия, разрушающего время, — в результате катастрофы Гордиев узел может показаться безобидным по сравнению с этим.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Департамент темпоральных расследований
Администрация, 2980 год н.э.
— Что предложили эти проклятые идиоты? — рявкнул Чаба Шигеки.
Давид Клосс, заместитель директора ДТР по разведке, и Катя Хиннеркопф, заместитель директора по технологиям, вздрогнули в унисон. Специальный агент Джеймс "Нокс" Ноксон стоял в нескольких шагах от группы, его серая кожа и желтые глаза были такими же невыразительными, как всегда, и он даже не моргнул.
Конечно, он был с Шигеки дольше, чем кто-либо другой.
— Иммунизацию всего населения шестого века против Черной смерти, — как ни в чем не бывало повторил Джонас Шигеки.
— Мы имеем дело с сумасшедшими. Клянусь.
Старший Шигеки приложил руку ко лбу и отвернулся, его длинная черная коса с серебряными прожилками дернулась у него за спиной. Он глубоко вздохнул, крепко сцепил руки за спиной и выглянул в широкое, во всю стену, окно комнаты наблюдения.
Внутри третьего ангара, глубоко под башней ДТР, царила бурная деятельность, поскольку дроны танцевали вокруг частично разобранного хронопорта "Хаммерхед". Длинный основной корпус и расширяющаяся голова остались в основном нетронутыми, но шип импеллера был выдернут и поднят высоко над кораблем.
Клосс снял свою фуражку с козырьком и провел пальцами по темным волосам, которые выглядели так, словно их пощипало полевое животное.
Он снова надел фуражку.
— Получила ли эта просьба какую-либо поддержку?
— Нет, — сказал Джонас. — Похоже, она даже не дойдет до голосования.
— Я бы хотел надеяться, что нет! — фыркнул Шигеки. — Боже мой! В СисПраве, должно быть, полно людей, которые скачут под дождем, думая, что не промокнут. Гордиев протокол — это их закон!
— Как дела у Мантеро? — спросил Клосс.
— Примерно так хорошо, как можно было ожидать. — Джонас встал рядом с отцом. — Она фейерверк, все верно.
— Я ничего не могу с ней поделать, — сказал Шигеки. — Главный исполнитель настоял, что этот пост должен занимать жесткий сторонник Ограничений.
— Ну, он получил такую. — Джонас одарил его кривой улыбкой. — И все же это кажется мне странным выбором. Разве вся его кампания не была направлена на то, чтобы стать "более доброй и деликатной" Администрацией?
— Верно, но быстрая и непринужденная манера СисПрава играть с искусственным интеллектом пугает многих людей, в том числе и его самого. — Шигеки покачал головой. — Ради бога, их избранный глава правительства — ИИ! Уже одно это делает Мантеро почти подходящим выбором!
— Ну, несмотря на весь огонь и серу, которые она приносит в помещение, она знает, кто из нас эксперт. Она послушается меня, если я захочу вмешаться.
— По крайней мере, это уже кое-что.
— Вы сказали, что было два предложения, — отметила Хиннеркопф. Невысокая, плотная женщина присоединилась к ним у окна. — А что насчет второго?
— Верно. Вот в чем заключается настоящая проблема, — сказал Джонас. — Они хотят взять одного из своих похищенных аборигенов и вернуть его в центральный вариант линии, из которой они его вытащили. В данном случае это человек по имени Сэмюэл Пипс.
Шигеки моргнул.
— Кто?
— Выдающийся британский чиновник семнадцатого века.
— Никогда о нем не слышал.
— Я тоже, до сих пор, — признался Джонас, пожимая плечами.
— Я слышала, — вмешалась Хиннеркопф. — Некоторое время назад я прочитала выдержки из его дневника.
Все трое мужчин из плоти и крови повернулись к ней лицом, и даже Нокс слегка пошевелился.
— Что? — спросила она. — Почему такие удивленные лица?
— Извини, — сказал Шигеки. — Просто это не похоже на то, что могло бы тебя заинтересовать.
— Его дневник дает яркое представление о повседневной жизни того периода. Определенно стоит вашего времени, если вам интересно. К тому же именно там я выучила новый забавный сленг для обозначения частей женского тела. Пипсу было трудно держать руки при себе.
— И они хотят вернуть этого парня обратно? — спросил Клосс.
— Это то, что предлагает Фонд, — сказал Джонас.
— Почему?
— В основном в качестве эксперимента, чтобы изучить, что произойдет.
— Как ты думаешь, в какую сторону повернет Ламонт? — спросил Шигеки.
— За, — сказал Джонас.
— Пылающий ад Яньлуо, — тихо, но с чувством выругался Шигеки.
— Живая легенда подходит к этому более осторожно, — предположил его сын.
— Ну, конечно, он бы так и сделал.
— Хотя я подозреваю, что в конце концов он встанет на сторону Фонда. Ему неудобно из-за того, что мы все пребываем в неведении, когда дело доходит до фундаментальных наук.
— В этом нет ничего неразумного, — сказала Хиннеркопф. — Если мы сможем лучше количественно оценить опасность, нам будет легче избежать ее в будущем. Возможно, мне не нравится их готовность рисковать, но как человек, пытающийся понять это новое измерение хронометрической физики, я поддерживаю все данные, которые мы можем найти.
— Вот почему я думаю, что Легенда поддержит это.
"Живая легенда" было прозвищем Джонаса для вице-комиссара Шредера, и Шигеки понимал, почему он выбрал именно его. Шредер, возможно, и был человеком из истории, но он был из истории Администрации, а не СисПрава, и он действительно оставил свой след в двадцатом веке.
Впервые в жизни мне пришлось открывать учебник истории, изучая противника, — размышлял Шигеки. — Хотя, полагаю, должность главы Департамента темпоральных расследований требует определенной открытости ко всему необычному и неожиданному.
Его губы сжались при этой мысли, и он снова отвернулся к окну, вспомнив инструктаж по виртуальной реальности, который Райберт Камински устроил ему и всей Администрации на их первой встрече. Он знал, что он не был тем Шигеки на идеальных звуках и изображениях, которые СисПрав извлек из воспоминаний Камински в рамках того брифинга. Он не был тем Шигеки, который решил обречь шестнадцать вселенных в попытке купить себе еще тринадцать сотен лет существования. Но он понимал, как этот Шигеки мог решиться именно на это. Брифинг СисПрава, взятый из воспоминаний Камински, из воспоминаний его "компаньона", искусственного интеллекта, из файлов данных времялета "Клейо" и из воспоминаний Эльжбеты Абрамовски — как только она приобрела собственное программное обеспечение СисПрава, — был таким же реальным, как и его присутствие там.
Психологи и кибернетики Администрации проанализировали каждый фотон этого брифинга и пришли к несколько неутешительному выводу, что события, которые в нем содержались, действительно произошли — на самом деле были пережиты — именно так, как о них сообщалось. Однако это не означало, что они были полными. На самом деле Администрация знала, что это не так, потому что критические детали финального масштабного воздушного боя во времени над Германией в 1940 году были опущены. Но это действительно означало, что то, чем они поделились, было правдой, насколько они ее знали, и в некоторых случаях попытки СисПрава приглушить или стереть эмоциональный подтекст были не совсем идеальной... правдой.
Шигеки не понравился этот брифинг. Ему не нравилось осознавать, что где-то перестали существовать другой Чаба Шигеки и все люди, которых он знал и любил. И ему не нравилось осознавать, что где-то этот другой Чаба Шигеки поставил сохранение своей собственной вселенной, своих близких выше существования шестнадцати других вселенных.
Но это был не я, черт возьми! — сказал он себе. — Это было не так!
Нет, это было не так. Но это могло бы быть так. Вполне возможно, что так оно и было, и ему тоже не очень нравилась эта мысль.
Но при всех его смешанных эмоциях, связанных с этим брифингом, больше всего он ненавидел то, что, по-видимому, воспоминания нельзя было сохранить ясными без специального программного обеспечения, которое агент Абрамовски — только теперь она, конечно, была агентом Шредер — получила после того, как другая Администрация смертельно ранила ее на автостоянке у ресторана. Это означало, что ни личные воспоминания Бенджамина Шредера, ни Клауса-Вильгельма фон Шредера не были частью брифинга. Учитывая ключевое положение старшего Шредера в качестве командира нового Гордиева отдела, это вызвало у Чабы Шигеки зуд, который он не мог почесать.
Он тщательно изучил каждый клочок впечатляющей исторической летописи о графе фон Шредере из его собственной вселенной, и чем больше он читал, тем большее впечатление производил. Этот человек был силой природы, которую невозможно было остановить. Шигеки еще предстояло найти хоть одну крупную задачу, к которой он приложил бы руку и которая в конце концов не была бы выполнена.
Помимо исторической литературы и документальных фильмов, он просмотрел три старых фильма о жизни этого человека, два достойных и один ужасный. К сожалению, все три были настолько чрезмерно драматизированы, что оказались бесполезными для понимания человека, стоящего за легендой, хотя батальные сцены в "операции Оз" демонстрировали настоящее мужество.
Единственное, в чем он был уверен, так это в том, что превратить Клауса-Вильгельма фон Шредера во врага было бы фатально... плохой стратегией.
И согласно тому, что рассказывает нам СисПрав, его жена и дочери были убиты во время борьбы между идиотом мной, Камински и командой. Замечательно. Просто замечательно.
— Я встречаюсь с главным исполнителем через два часа, — сказал он, поворачиваясь к остальным. — Хиннеркопф? Есть какой-нибудь прогресс, о котором можно сообщить?
— Ничего существенного.
— Почему так долго? — потребовал ответа Клосс. Она бросила на него умеренно суровый взгляд, и он улыбнулся. — Я думал, ты справишься с этой проблемой меньше чем за неделю!
— Разве это не было бы здорово? — Хиннеркопф покачала головой. — К сожалению, трюк с модификацией наших импеллеров для транспространственных полетов оказался... неуловимым. Пока мы разговариваем, у меня есть девять занятых ИИ, которые перебирают разные модели.
— Вы принимаете необходимые меры предосторожности? — спросил Нокс, заговорив впервые с тех пор, как они с Джонасом вошли в комнату наблюдения.
— Конечно, — заверила она его. — Мы тщательно проверяем любые данные, которые мы предоставляем ИИ, особенно все, что мы передаем из одной системы в другую.
— Уверен, что ты это делаешь. — Шигеки одобрительно кивнул. — Так в чем же суть проблемы?
— Наши современные импеллеры работают по простому принципу селективного хронотонного проникновения. Регулируя проницаемость, мы позволяем временному давлению нарастать, толкая судно вперед или назад во времени. На первый взгляд, транспространственный полет работает по аналогичному принципу. Однако это представляет собой новую ось, по которой у нас нет эмпирических данных, поэтому нам приходится находить вектор правильного подхода с нуля.
Шигеки склонил голову и прижал обе ладони к вискам.
— Мы действительно знаем, что, за неимением лучшего выражения, хронотоны раскачиваются из стороны в сторону, — продолжила Хиннеркопф. — Это известное, поддающееся измерению явление, и наши стабилизаторы импеллеров сконструированы таким образом, чтобы нейтрализовать это покачивание, поскольку оно опасно. Возможно, вы помните, что один из наших самых ранних прототипов был потерян именно из-за такого давления под прямым углом. Транспространственный полет, по-видимому, использует именно это давление для придания движения в поперечном направлении к главной временной оси, что означает, что наши нынешние импеллеры специально разработаны для предотвращения того, что нам нужно сделать. Но все еще хуже. Даже если мы отключим функции безопасности в импеллерах, это все равно что перейти от одной оси движения к четырем. И все это с завязанными глазами.
