— Эндрю, Энтони, с вами все в порядке? Они кивнули. Давайте тушите пожар! Они опять синхронно кивнули и рванули опять в проем. Там в пещере был источник. Через несколько минут первое ведро воды было вылито на проем двери. Пламя зашипев, стало тухнуть, повалил белый дым. Я подошел к яме, появившейся на месте нашего слайдера. Неплохое оружие имеют наши монахи. Хрюн, уже успокоившись, отметил:
'Видимо один из шариков попал в боезапас, поэтому взрыв был такой сильный'.
Походил вокруг, обломки усеивали всю округу. Отличная боевая машина превратилась в кучу мусора.
— О-па! — поднял с земли свой меч. Сидеть в кресле с мечом достаточно неудобно, и всегда старался его снять в слайдере. Ну, вот впредь буду умнее.
Кошки отпросились на охоту, мотивировав это тем, что припасов нет, а нам теперь долго здесь сидеть.
Стал обходить поле боя. Слайдер, конечно не на кусочки разорвало, но восстановлению не подлежит. Хвост отбросило далеко в одну сторону, нос в другую. Середины не было, там под крыльями висели ракеты, они как раз и сдетонировали. Залез в носовую часть, все уцелело, передняя панель перекошена, стекла повышибало конечно. Даа... попал, называется. Сел в кресло. Что же делать? Вот в чем вопрос. Полез по ящикам. Ура, нашел кое-что! Стал вытаскивать целое и пригодное к использованию. Когда нашел целую аптечку, радости не было предела. Первым делом, хотел приложить к Джону, на что был получен втык от Хрюна:
'Сначала — себе!'
Послушно приложил к предплечью. Аптечка зажужжала, потом вышли иглы из корпуса и стали одни за другими мне впрыскивать лекарства. У меня поплыло перед глазами, и где стоял там и сел на землю. А потом и лег. Через пару минут, почувствовав прояснение в голове, вскочил и рысью бросился к мужикам. Оба уже лежали. У деда действие стимуляторов прошло, а Джону их и не досталось. Энни рыдала и только могла, что вытирала мокрым платком пот, то у одного, то у другого. Я приложил аптечку к предплечью Джона. Она жужжала гораздо дольше, и иглы сновали тоже дольше. Потом процедуру повторил и Абрахамом, тут ситуация повторилась, но в меньших масштабах.
— Энни у меня к тебе просьба, ты не могла бы поставить чайник? Мужики твои сейчас отойдут от шока, так что нечего реветь! Все живы — здоровы, относительно. Думаю, Авалон пошлет какого-нибудь бота — разведчика глянуть, куда я пропал с радара, так что все наладится. Тут прискакали кошки. С поросенком в зубах Васька медленно прошествовал передо мной и демонстративно положил его у ног Энни. Она тут же помчалась на кухню, вернее остатки кухни. Так как дома не было почти полностью, но задняя часть с кухней и плитой сохранилась лучше. Благо дров кругом было валом. Продолжил разбор обломков слайдера. Кухонный блок вынесло полностью, причем мне было особенно жалко кофе-машину. Как же без кофе-то жить буду, мысленно горевал, пока не нашел целый пакет, немолотого кофе.
— Жизнь-то налаживается!— подумал я. Потом нашел сигареты. Ух, ты, решил, не все так плохо. Но когда нашел разбитый блок связи, заметно погрустнел. Мальчишки немного ожили, хоть сегодня у них и был день полный невеселых приключений, но детская психика пластична и когда все вроде закончилось нашей победой, они отвлеклись от своих проблем, пришли ко мне на помощь и начали стаскивать в кучу все, что можно использовать. Хрюн сварливо заметил:
'А они в выигрыше остались. Ну, сожгли хату, новую отстроить можно, а зато на халяву столько нужного барахла получили. Одни кресла чего стоят!'
— Слышишь ты, у тебя еврейских корней нет? А то, что-то у меня какие-то мысли ходят, по этому поводу.
'Врешь ты все, никакие у тебя мысли не ходят, я их все контролирую!' — получил в ответ — 'Все равно жалко вещи! Нам бы они и самим пригодились!'
— Да, ладно тебе, живыми остались и то хорошо! Пойдем, глянем, что там от этих ублюдков осталось.
Сказав Энни, зачем и куда иду, двинул в гору. Кошки, крутившиеся на кухне, тут же пристроились по бокам, всем своим видом показывая, что они охраняют меня, и не дай бог, кто дернется, то получит по полной программе. Сначала пошли к Машкиному монаху. Кусок мяса. Без головы и ног, валялся на вершине горки в полном одиночестве. Преодолев брезгливость, обшарил труп. Все найденное сложил в прихваченную коробку. Даже не рассматривал. Потом. Пошли к следующему монаху. Кошкам весело, скачут как угорелые, а что — молодые, сил много, для них это приключения. Добрался до горки, ноги уже подрагивают. Все-таки хоть и модифицировали мне тело, а на то, что надо его тренировать каждый день, на это как-то забил. Этот был целый. Только видимо, взрывной волной его отбросило на камни, весь какой то перекрученный, голова разбита, ноги, руки под неестественными углами. Попал под раздачу парень. Ну а как он хотел, чтоб его по головке гладили? За что боролся, на то соответственно и напоролся. Тоже аккуратненько обшарив тело, сбросил все в коробку. Под горку бежалось легко, котята выписывали зигзаги по склону.
'Тормози!' — раздался голос Хрюна. Резко остановился и присел.
— Что случилось? Ты еще кого-то засек? — шепотом произнес я.
Котята, заметив мои телодвижения и учтя все предыдущие приключения, притаились в траве. Потом поползли, прижимаясь телом к земле, в мою сторону. Я тем временем нервно оглядывал окрестности. Тихо и спокойно. Солнце медленно садилось за холмы. Огромный диск темно-красного цвета, предвещающий много крови:
'В Багдаде все спокойно!' — Хрюн мерзко хихикнул, — 'Но вот тут штука интересная, в земле'.
Глянул, он услужливо приблизил изображение. Отмахнувшись, типа мне привычней по старинке, встал на колени, вглядываясь. Тут же появились две усатые морды и всунулись под руки.
'И что там папочка наш нашел, может что-то вкусное?' — эти мысли прямо читались на их любопытных мордашках.
В земле виднелся кусочек чего-то. Непонятный совершенно. Мысленно выразил недоумение, какого Хрюна, меня отвлекают от мыслей связанных с предстоящим ужином. И тут же получил одобрение от двух сочувствующих. Что, мол, они старались, ловили злобного поросенка по всему лесу. Устали и их еще и кормить не хотят.
'Вытащи ее, кое-что начинаю понимать', — просто ответил мелкий. Попытался ухватить пальцами. Ничего не получалось. Штуковина выскальзывала из них, ухватиться было не за что. Тогда сняв с пояса нож, просто ковырнул землю и вытащил ее.....
Штуковина оказалась тонким диском из пластика телесного цвета.
'Так и думал!' — удовлетворенно хмыкнул Хрюн, — 'только возникает вопрос — откуда он у них?'
Задав вопрос — 'Что за штука?' получил ответ, вместе с картинкой и полной спецификацией, которую не стал, конечно, читать.
'Генератор плазмы. Разработка последних предвоенных лет. Правда, у Авалона есть мнение, что как оружие — неэффективно! Как попал в руки этих придурошных монахов не известно. Где-то должен быть второй такой же диск. Два диска подводятся на близкое расстояние. Между ними возникает электрический разряд, который превращается в маленькую шаровую молнию. Работает без внешних батарей. Может, все-таки прочтешь мануал?'
— Смысл? Что мне это даст? Меня больше интересует, откуда они его взяли и как научились с ним работать? — приложил диск на ладонь. Лежал как влитой.
— Смотри Хрюник, получается, они крепили эти диски на ладони, и издалека не было видно, что на них что-то есть. Монах, типа, произносит молитву своему пророку, шепчет над сложенными ладонями молитву, по сути являющуюся паролем, активизирующим генератор плазмы. Бабах и полетели шарики в противников пророка. Эффектно! И поучительно для других. Подумают, прежде чем что-то против них сказать. Придется вернуться. И я, тяжко вздохнув, повернул назад. Монах лежал в той позе, как я и оставлял его. Хоть бы повернулся на бок, может, так удобней было.
— Ха-ха! — злобно ухмыльнулся я, — Ваш пророк примет вас!
Перевернув ногой тело, и осмотрев руки, обнаружил на одной из них искомый диск, который был приклеен к ладони каким-то клеем. Потом побрел к другому. Кошки поняв, что я ищу, рванули, за пять секунд, добежав, аккуратно зубами содрали диски и принесли их мне. 'Как кушать-то хочется!' — мелькнула мысль. Раздался понимающий вздох.
И с чувством глубокого удовлетворения от проделанной работы, повернул к сгоревшему дому. И сразу услышал вой. Понятно было, что случилось непоправимое. Рванул напрямик к дому. Еще издалека понял, что кто-то из мужчин умер. Энни стояла на коленях над телом и выла. Она кричала что-то и ревела навзрыд. Ребята стояли рядом с мамкой с застывшими лицами, невидящими глазами смотрели на меня, напротив второй из мужчин застыл статуей. По седым волосам, опознал Абрахама. Значит, Джон.
— Как же так? Когда уходил, он был плох, но вполне стабилен. Да и аптечка должна была сыграть свою роль. Она половину лекарств извела на него. Блин, как же так? Я был совершенно растерян. Хрюн вообще не понимал, как такое могла произойти. Чувствовал, как его шестеренки крутятся в бешеном ритме.
'Тромб, вероятнее всего, тромб оторвался где-то в сосуде!' — выдал он предварительный диагноз. Подбежал к телу, рванул на себя ворот рубахи, ткань, не выдержав моего напора, порвалась в нескольких местах сразу. Одновременно выдернул аптечку, приложил к шее Джона. Аптечка, тревожно пискнув, выдала строчку на дисплее:
'Пациент мертв, реанимация бесполезна!' — не веря, приложил палец к шее, — тишина! Сразу поплохело. Сел рядом с телом. Слезы потекли из глаз. Дед заворочался поднимаясь. Оказывается, когда рванулся к телу Джона, снес деда по дороге, не заметив. В голове билась одна только мысль: 'Как же так? Я же все сделал правильно. Или что-то упустил?'
Энни становилось все хуже, она уже не рыдала, а просто выла, рвала на себе волосы. Дед просто тупо смотрел в одну точку, не реагируя ни на что. Жена, похоже, вообще перестала соображать, что она творит. Схватив нож, валяющийся на земле, она попыталась воткнуть его себе в грудь. Я, не раздумывая, влепил ей пощечину. Она от неожиданности, просто свалилась на землю. Грубо схватив ее за шиворот, встряхнул и поставил на землю.
— Энни! Очнись! Джона уже не вернешь. Но у тебя кроме него, еще есть дети. Ты что творишь?
Ее, похоже, эта пощечина привела в чувство. Сначала она не понимающе уставилась на меня, потом бросилась мне на шею.
— Это я виновата, Сергей, ... не доглядела. Надо было послать мальчишек за тобой. Но ему вроде становилось лучше. Он сел, а потом резко выдохнул и завалился на бок.
— Успокойся, Энни, ты ни в чем не виновата. Мой компьютер говорит, что, скорее всего, оторвался тромб в каком-то поврежденном сосуде. Никто в полевых условиях не мог вылечить твоего мужа. Если бы только мы были на базе, тогда только Авалон мог его спасти. В настоящей больнице. Но здесь у него не было никаких шансов.
Повернулся к деду, обнял его. Он тихо рыдал у меня на плече. Я его прекрасно понимал. Единственный сын. Надежда и опора. Умер так нелепо. На его, можно сказать, руках. Когда они вышли победителями в тяжелом сражении, в котором, у них не было никаких шансов на победу.
— Мне очень жаль, Абрахам, если бы, был рядом, вдруг смог бы помочь Джону, — понимал что несу чушь, но это ложь во спасение. У вас еще два внука, которых надо поднимать, Энни одна не справится. Видя, что ему становиться снова плохо, я усадит деда спиной к подходящему камню. Достал аптечку, судя по горящим значкам, она была на исходе, приложил к предплечью Абрахама. Пара игл тут же вколола лекарство, дед сразу уснул. Вернулся к Энни и на нее использовал последние капли лекарств. Надо еще и мальчишками заняться. Подошел к ним и обнял. Они повисли на мне и заревели в голос.
Я стоял, курил одну за другой сигарету и думал о том, как несправедлива жизнь. Говорят же, что к богу уходят первыми те, кто ему нужен.
Хрюн молчал, потрясенный. Он в принципе, первый раз столкнулся с таким проявлением человеческих эмоций. И ему явно требовалось время, чтоб проанализировать произошедшее. Мелькнула мысль о том что надо занять их всех чем-то, а то что ними ночью буду делать, если нас не найдет до вечера Авалон.
Глянув в сторону Энни и увидев, что она перестала реветь, подтолкнул ребят.
— Идите к матери, ей все-таки будет легче, когда она вас увидит.
Они сели около нее с обеих сторон, Энни обняла их за плечи, прижала к себе, но уже не ревела белугой, а только шмыгала носом. Дед тоже отошел от того края, за которым начинался гипертонический криз. Встал, нашел упаковку с кофе. Высыпал немного, в какую-то кружку, размял кое-как зерна, подобранной железкой и, долив воды, поставил на угли. Пока кофе закипал, опять закурил. Черт, как же нехорошо вышло. Что теперь с ними делать?
Наступала ночь. В горах темнеет быстро. Дети, за день, набегавшись, потом, наревевшись, заснули, пристроившись головами к матери на колени. Она, глядя на угли, тихонько перебирала им волосы, мысли ее были где-то далеко.
— Энни! — тихонько позвал я. Надо было сделать им постели. Да и деда уложить.
Она вопросительно посмотрела на меня.
— Надо ложиться, поищи что-нибудь, на чем будете спать. Она послушно встала. Дети, калачиками свернувшись, посапывали. Найдя в разбитом слайдере спальник, притащил его к костру. Ну, вот себе ночлег готов. Не хотелосьидти спать в провонявшей дымом пещере. Увидев, как Энни тащит кучу матрасов, встал, помог ей дотащить до прогорающего костра. Сделав постель для деда, мы вдвоем аккуратно уложили его. Потом она приготовила подобие постели для себя и детей. Мы аккуратно переложили детей, которые тут же обняв друг друга, засопели еще крепче. Энни все делала на автомате, видимо мозг понимал, что надо делать, руки делали, а сознание не включалось. Тихо подтолкнул ее к детям, сказав, чтобы она тоже ложилась. И она послушно легла, не раздеваясь, обняв их и заплакав. Присев рядом, стал гладить ее по голове, приговаривая, что все наладится, что у нее остались еще двое прекрасных мальчишек, о которых надо заботиться. И она заснула.
Снял с почти потухших углей кофе, он уже не обжигал. Сахар я естественно в темноте не нашел. Пришлось пить горький. Ну, каждому — свое! Хороший девиз, кстати. Отражает. Тут появились кошки, не подходившие все время. Потрепал их по головам. На их мысленный вопрос, почему этот дяденька умер, ответил, что старые раны открылись, а я был далеко и не успел. На что кошки удовлетворенно кивнули, успокоившись объяснением. По их виду понятно было, что они не огорчены были смертью Джона. Это жизнь, а у животных, наверно как-то проще принято к этому относиться. Если этот кто-то не относиться к их семье. Знакомые — да. Но не семья.
Когда все заснули, вспомнил о том, что надо еще кое-то сделать. Пошел в развалины сгоревшей избы и нашел там обгоревшую с одной стороны дверь. Подтащив кое-как ее к скале, с облегчением бросил. Тяжеленная, как незнамо что. Но надо сделать то, что надо сделать. Вздохнул и принялся за самое неприятное дело. Взяв подмышки, труп Джона, потащил его к двери. Уложил его на дверь, пока труп не остыл, и члены его сгибались. Уложил, как принято у нас дома, на спину, руки сложил на груди. Потом перекрестился:
