| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— У тебя своих забот хватает, — улыбнулась я грустно. Мы топтались на месте, бились в паутине фактов, не в силах разобраться, какие из них относились к нашему делу, а какие лишь создавали путаницу, заставляя обращать на себя внимание. — По постояльцам гостиницы что-нибудь прояснилось?
Прежде чем ответить, Ковальски посмотрел на стопку бумаг, аккуратно лежавшую на краю моего стола. Протоколы допросов, которые он успел провести. Большинство из них были повторными, имевшими целью уточнить некоторые сведения, связав их с результатами полученных нами экспертиз.
— Из постояльцев графиня Ланская общалась лишь с Саидом Эль Каиром, с госпожой Сэсиль Элаевой и господином Горевым.
— Господин Горев? — нахмурилась я. Имя было мне незнакомо.
— Покинул гостиницу за пять дней до событий, — кивнул Ковальски, подтверждая мелькнувшую у меня мысль. — О нем вспомнила одна из горничных. Сказала, что видела, как они беседовали, стоя на лестнице. Заметив ее, быстро закончили разговор и разошлись.
— И когда это произошло?
— В тот день, когда она поселилась, — Ковальски расслабленно откинулся на спинку стула. — Знаешь, что интересно? — Ждать, когда я его потороплю, он не стал, тут же продолжив: — Судя по записи в гостинице, этот господин Горев, подданный Ровелина.
— Опять Ровелин... — качнула я головой.
— И не только, — заставил меня насторожиться Вик. — Я попросил знакомых ребят из ведомства графа Паррея проверить его по скорому, так вот, господин Горев на территорию Аркара не въезжал. Как ты догадываешься, империю он также не покидал.
— А чем занимался здесь? — спросила я, пытаясь пристроить эти сведения к тем, что уже были известны.
— Это нам только предстоит узнать, — чуть заметно улыбнулся Ковальски, — но горничная уверена, что он — маг.
— Ее мнению можно доверять? — отстранилась я от окна.
— Вполне, — кивнул Вик. — Она не дотянула до троечки, но кое-что из простенького умеет.
— И давно она у тебя в осведомителях? — не обманулась я с подоплекой сказанного им.
— Хочешь, тебе оставлю?
Ковальски еще улыбался, но уже без той легкости, которая делала его улыбку светлой.
— Глава оперативного отдела Каргара.... Серьезное повышение.
— Ты меня убеждаешь или утешаешь? — засмеялся он, рывком поднявшись.
Прежде чем ответить, пожала плечами:
— Сам разберешься. — Вставить свое слово Вику я не дала, тут же вернувшись к главному: — Когда у тебя допрос Елизаветы Николаевны?
А вот теперь его улыбка стала задорной, искушающей:
— Сегодня. В половине пятого, — в движении, на миг оперся он рукой на стол.
— Что по Сэсиль Элаевой? — спросила я, глядя, как Ковальски, сделав несколько шагов в мою сторону, резко повернулся и направился к двери.
— Пустышка, — не остановившись, продолжил он путь. Дойдя, замер, развернулся и пошел обратно. — Ларс нашел, к кому она приезжала. Лекарь. Сэсиль Элаева больна. Жить ей осталось два-три месяца.
Он замолчал, а я — кивнула. Теперь становилось понятно, почему она встречалась с матушкой. Воспитанница....
— Она дочь ее дальнего родственника. Кроме госпожи Элаевой у барышни никого нет. В завещании названа наследницей, — подтвердил Вик то, о чем я только подумала.
— Это все лекарь рассказал? — уточнила я.
— И не только это, — чуть нахмурился он. — Он наблюдал госпожу Элаеву несколько лет, стал для нее кем-то вроде духовника.
— И он охотно поделился этим с Ларсом? — усмехнулась я, представляя, как все происходило.
Хранить тайну своих пациентов лекари не были обязаны, но это если по закону. Внутренние правила ремесла были более жесткими, требуя уважать мнение самого недужного. Но и к нашим нуждам лекари обычно относились довольно лояльно, стараясь удовлетворить интересы и тех, и других.
Выливалось это в хождение вокруг да около, недомолвки, намеки и прочие прелести, добавлявшие допросу особую пикантность.
Ковальски понимающе улыбнулся:
— Не так, чтобы охотно, но поделился.
— Значит, о госпоже Сэсиль Элаевой и ее воспитаннице можно забыть.
— После допроса Елизаветы Николаевны, — Вик продолжал улыбаться.
— Конечно, — засмеявшись, согласилась я. — Кстати, она же из Каргара... — подмигнула я Ковальски, помня о его положении холостяка.
— Предлагаешь подумать об этом? — приподнял он бровь. — Ей только шестнадцать! — тут же сменил он тон на ворчливый.
— Зато тебе — двадцать восемь! — припечатала я, пройдясь по нему взглядом. Не красавец, но вполне мужественен и привлекателен, чтобы вызвать интерес. — Еще немного....
— Все, спорить не буду! — поднял он руки, сдаваясь, но в глазах уже не было веселья, возвращая нас к текущим проблемам. — Горевым я займусь сам, а Саид Эль Каир останется тебе.
И опять я кивнула. С официальным допросом ювелира торопиться не стоило — слишком мало о нем известно, чтобы обнаружить обман, если он не пожелает делиться с нами правдой, а вот задать нужные вопросы, разговаривая совсем о другом, стоило попробовать.
— С постояльцами разобрались, — свернула я эту тему. — Что по работникам гостиницы?
— А вот тут уже значительно интереснее, — Ковальски вернулся к столу. Наклонился к стопке с протоколами, поднял первый. — Горничная. Кстати, твоя тезка: Настасья Рэбки. Двадцать два года, служит в гостинице пять лет. Начинала с младшего персонала, теперь относится к старшим. Отвечает за четыре номера и апартаменты на третьем этаже.
— Должно быть, весьма осведомленная барышня, — вернулась я за свой стол. Села, достала чистый лист бумаги, провела первую линию, облачая собственные мысли в рисунок. — И о чем ты молчишь? — подняла глаза на Вика, который застыл, пристально глядя на меня.
— Немного она знает, — вздохнув, 'очнулся' он. — Когда прибирала в комнатах, госпожа Ланская сидела в гостиной и читала книгу. На вопрос, есть ли у нее просьбы, всегда отвечала однозначно: нет.
— Книгу? — переспросила я, точно помня, что ничего подобного при осмотре обнаружено не было. — Какую книгу?
— Вот и я поинтересовался, — мотнул головой Ковальски, словно отгонял что-то свое, прилипчивое, — но ответа не получил. Настасья помнит лишь то, что книга была.
— Пусть ее посмотрит Сванетти, — сделала я пометку прямо под нарисованным мною цветочком. Если особо не придираться, то, похоже, это была ромашка.
— Портье. Лацлав Расбет. Двадцать шесть лет. В гостинице с четырнадцати. Сын Кирана Расбета, одного из служащих. Заносил в апартаменты вещи госпожи Ланской. Несколько раз по ее просьбе забирал покупки из лавок.
— Узнали, что именно?
Вик, ожидаемо, качнул головой. Просто не успели.
— Кучер. Николай Тэдов, — положив протокол допроса Лацлава, поднял он следующий. Пятьдесят четыре года. Возил госпожу Ланскую, показывая ей город. Было это на второй день после ее приезда. Сказал, что ее интересовал Черный район Марикарда, но внутрь они не попали. У магов в тот день что-то случилось, ворота были закрыты.
— Любопытно... — вновь оторвалась я от своего рисунка. Ромашек было уже три.
— Мне тоже так показалось, — задумчиво протянул Ковальски, качнувшись с пятки на носок и обратно. — Ларс обещал выяснить.
— Это хорошо, что обещал, — соглашаясь, что ясности пока не прибавилось, хмыкнула я. — Что-то еще? — спросила, отметив, что Вик не торопится потянуться за следующим протоколом.
— Нет, — поморщился он. — Все остальные отделались общими фразами. Видел, но ничего не знаю.
— Что и не удивительно, — вновь не стала я спорить с очевидным.
Ланская не отличалась общительностью. Вряд ли потому, что была такой по натуре, скорее уж, старательно скрывала причины своего появления в Марикарде, о которых могла случайно проговориться или дать понять о них каким-либо другим способом. Всего лишь предосторожность, намекающая, на серьезную подготовку.
— Понять бы, чего она боялась? — вспомнила я про колокольчики на шторах, остановившись в своих размышлениях, которые могли завести меня довольно далеко.
— И не только она, — обмахнувшись протоколом, как веером, заметил Вик. Потом улыбнулся... многозначительно. — Горничная рассказала, что за последний месяц несколько постоялиц жаловались, что проснувшись ночью, видели в своем номере мужчину.
— Что значит, видели? — отложила я карандаш. — И как он туда попадал?
— Про второе не скажу, а вот с первым... — Ковальски чуть дернулся, вроде как сдерживая смех. Потом еще раз.... — Я даже не знаю, как тебе об этом сказать, — отведя взгляд, все-таки засмеялся он. — Ты все-таки барышня....
— Ты еще добавь: нежная барышня! — зацепилась я за оговорку.
— Нежная барышня, — тут же поддакнул он. Посмотрел на меня жалобно: — Может, ты сама сообразишь?
— Да уж сообразила, — холодно ответила я, представив себя на месте тех женщин, которые, проснувшись, стали свидетелями подобного действа. — И что, никто его не узнал?
— Если бы! — уже серьезно отозвался Ковальски. — Он ведь все еще и обставлял соответствующе. Вокруг темно и только... Они видели только часть одежды, ладони и... — Вик, замявшись, махнул рукой. — Без магии не обошлось. Что произошло, барышни понимали лишь, когда он покидал номер.
— И хозяину гостиницы об этом известно, — соотнесла я поведение служащих, когда мы наведывались в Леар, с тем, что рассказал Ковальски. — И он это тщательно скрывает.
— Скрывал, — поправил меня Вик. — Я уверен, что у госпожи Ланской этот тип тоже появлялся.
— Мы бы его и так искали, — поднялась я, — а теперь....
Стук в дверь не дал мне закончить фразу.
— Войдите! — крикнули мы с Ковальски одновременно.
После такого самое время засмеяться, но вошедший в кабинет Северов вряд ли бы оценил наше веселье.
— Я не помешал? — посмотрел он на меня... на Вика.
Я последовала его примеру и перевела взгляд с одной кучки протоколов на другую. Потом — на часы. Начало пятого....
— Нет, не помешали, Ваше Сиятельство, — мягче, чем обычно в последнее время, улыбнулась я князю. Приглашающе указала на стул.
— Если ничего срочного... — Ковальски дождался, когда Северов, обойдя его, остановится напротив стола.
— Главное — Катарин, — напомнила я ему о допросе Елизаветы Николаевны. — Только...
— ... осторожно, — закончил он уже от двери. — И — поздравляю! — добавил, закрывая ее за собой.
— Спасибо, — фыркнула я, не без труда встретив взгляд Даниила. Вроде и обычный, спокойный, но не без пробивающегося из глубины торжества. — Я еще могу отказаться... — подняла я глаза к потолку.
— Ты уверена? — протянул он заговорщицки, наклонившись ко мне через стол.
— Предлагаешь поспорить? — вроде как удивленно вскинулась я.
На этот раз обошлось без стука:
— Эдгар Ками на рассвете покинул Марикард, — влетел в кабинет Сэм. Остановился. Склонился подобострастно. — Ваше Сиятельство....
— Вот как... — тут же подобралась я, моментально забыв о Северове и кривлянье Сэма. — А Катарин?
Вместо ответа Самюэль достал из внутреннего кармана несколько листов и, подойдя, подал мне.
Впрочем, в его успехе я и не сомневалась. У младшего Джакса, как и у его папеньки, получалось договариваться с барышнями.
Глава 10
— У меня допрос через двадцать минут, — попыталась я отстраниться, но Даниил не отпустил, продолжая прижимать к себе.
И ведь никакой страсти — мы просто стояли рядом... совсем близко, но именно вот это и вызывало смущение, вытягивая изнутри что-то столь щемящее, что на глаза невольно наворачивались слезы, а пальцы сильнее хватались за чужую одежду, не допуская даже мысли, что все может вдруг взять и закончиться.
— Ты уже говорила, — шепнул он мне прямо в волосы. По коже прошлось ознобом... тепло его дыхания, свежесть от открытого окна.... — Елизавета Николаевна просила тебя сегодня не задерживаться.
— Званый ужин? — дернулась я, но безуспешно, лишь жестче стали его лежавшие у меня на спине ладони.
— Будут Маркони и граф Шуйский, — не то подтвердил, не то просто поставил он меня в известность.
Ну и как тут быть нежной, когда все решают за тебя?!
— Прости, — опередил меня Северов, не дав ответить резкостью. И добавил, лишив возможности спорить: — Для Елизаветы Николаевны это очень важно.
Матушка....
Даниил был прав. Матушка неистово хотела видеть меня счастливой, считая, что для женщины подобное состояние возможно только рядом с мужчиной, способным стать верным другом, нежным возлюбленным и мужественным защитником.
Все другие кандидаты хоть по одному пункту, но не проходили испытание, что помогало справиться с ее матримониальными планами. Князь Северов не просто идеально им соответствовал, но и сумел доказать все это на деле, оставляя меня безоружной перед настойчивостью Елизаветы Николаевны.
Впрочем, ей и стараться сильно не приходилось. Меня тянуло к этому невозможному мужчине. Мне хотелось быть с ним... но не на тех условиях, которые он предлагал.
Огрехи воспитания. Я была слишком самостоятельна, научившись отвечать и за себя, и за матушку, которую безмерно любила.
— Неожиданно видеть графа Шуйского в нашем доме. После всего....
— У тебя допрос через пятнадцать минут... вроде как обиженно заметил он.
Я в ответ фыркнула ему в шею. Дипломатические навыки. Он и тут все вывернул в свою пользу.
— Да, — согласилась я довольно спокойно. — Саид Эль Каир....
— Кто?!
И ведь никаких рывков, выяснений отношений. Он просто отступил, посмотрел на меня недоуменно, словно не понимая, о ком идет речь.
— Саид Эль Каир, — мило улыбнулась я. — Свидетель покушения на Катарин Ками.
— Еще одно покушение? — вот теперь он меня отпустил. — Ты не....
— С нашим делом это никак не связано, — небрежно дернула я плечом. — Судя по всему, семейные разборки.
— Ты уверена? — нахмурился Северов.
Вот и вся романтика....
Я все еще чувствовала тепло его рук, ощущала силу и надежность, которую он для меня олицетворял, сердцем слышала его дыхание.... И от этого становилось только больнее. Трудно терять, то, что было, уже познав сладость и необходимость этого.
— Уверена, — кивнула я. Окинула его неторопливым взглядом. — Ты можешь пообещать, что это — не очередная серьезная проблема в межгосударственных отношениях, которую ты обязан решить? — хмуро поинтересовалась я, весьма к месту вспомнив характеристику, которую дал однажды Энгин Паррей этому господину с дипломатической неприкосновенностью.
— Ты о чем? — вполне искренне удивился он.
— Ни о чем, — отмахнулась я от Северова, возвращаясь к столу. — У меня десять минут....
— Звучит, как просьба покинуть кабинет, — склонил он голову к плечу.
— Допрос не имеет отношения к делу бывшей фаворитки вашего императора, так что — да, это просьба покинуть кабинет, — достав несколько чистых допросных листов и прибор для письма, ответила я. — И если увидишь Елизавету Николаевну, передай, что я постараюсь быть дома вовремя.
— А я ее увижу? — На его лице не было ни намека на удивление.
— Этажом ниже, — моя улыбка не отличалась радушием. — Допрос ведет Вик Ковальски.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
