| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
И я открыла портал.
Глава 23.
— Я тебя не узнаю, Лавиния! — Равашаль расхаживал по кабинету, и его каблуки, казалось, вколачивали в мою голову каждое слово. — Такое впечатление, что действовала не ты, маг с... охрененным стажем, а твой сопровождающий, который Академию-то закончил пять лет назад. Показалась на глаза первому помощнику противника, дала себя бездарно стукнуть по голове, не поставила метку на экипаж этой, извините за выражение, баронессы. Ничего не выяснила в итоге — ни то, где теперь искать Яначека, ни какие у него планы, ни как он собирается действовать. Где ждать следующего удара? Какого Темного он вообще это затеял? А мы ведь понимаем, что следующий удар будет, не зря он на карте города обозначил!
Равашаль сел, в кресло, отдышался и налил себе в стакан вина. Посмотрел на меня и налил мне тоже. Я пристыжено молчала: прав ведь мой начальник, прав на все сто сорок шесть процентов. Старая я ворона, так была уверена в том, что я круче всех на этой полянке, что упустила почти все.
Спасибо, что выволочку эту мне устраивали с глазу на глаз, не было никого из нашей команды.
Тем временем, слегка успокоившись, Равашаль продолжал:
— Нет, я не спорю, девочку ты вывезла, и это отлично. Такой потенциал! — он закатил глаза. — Но вот когда, когда вы все научитесь понимать, что магия — не все в этой жизни? Любого мага можно ударить топором, скинуть на него кирпич с крыши, выстрелить из арбалета, отравить, наконец. Ты же знаешь, что вовсе не все яды определяются магически!
— Ладно, я поняла, — не выдержала я. — Ну, давай я подам в отставку, буду только преподавать. Или вообще уеду к внукам в Нью-Зееланд, виноград выращивать и аква-виту гнать.
— Ну, конечно! — фыркнул Равашаль. — А расхлебывать ситуацию кто останется? Не обижайся, Лавиния, я, как услышал твой отчет, думал, поседею. Ведь наши противники ничем не погнушаются. Представляешь себе, что бы с тобой было, попади ты в руки Яначека?
— Бррр, — содрогнулась я. Воображение у меня живое.
— А какую силу бы он получил от ритуалов с использованием крови архимага? Ладно, — Равашаль прихлопнул ладонью самую высокую стопку бумаг на его столе. В воздух взметнулась пыль. — Твои предложения?
— Во-первых, искать Макмердок. Разослать всем коллегам по Союзу королевств портреты ее и Панайотиса, поставить сторожевые маячки возле всех домов, которые так или иначе с ней связаны.
— Это сделано. Нигде не появлялась.
— Во-вторых, продолжим искать контакты Яначека. Сокурсники, родственники, какие-то близкие люди... Не очень верю в успех, но отработать это нужно. Я — в архивах Академии, ребята Брихсдорна — во всех остальных местах. Кстати, надо бы в Прагу наведаться.
— Согласен.
— В-третьих, у нас есть лоскут с его кровью. Я не очень сильна в магии крови, но у орков есть специалисты такого класса, что наш злодей им на один зуб.
— А захотят ли они нам помогать? — недоверие в голосе Равашаля можно было намазывать на хлеб, такое оно было густое.
— Думаю, не откажутся. Я все равно собиралась в Степь во время каникул, потренироваться в ментальных практиках, вот заодно и часть этого лоскутка с собой прихвачу.
— Хорошо, принято, — Равашаль снова поднялся и прошелся по кабинету. — Интересно, каким образом Лавалю удалось обрести такую ценность, как кровь мага? Яначек должен бы за каждой каплей следить.
— Боюсь, что достоверно нам этого уже не узнать никогда, — я пожала плечами. — Но могла быть ситуация, что Лаваль присутствовал при каком-то эксперименте Яначека? Допускаю, что, например, гримуар активировался только собственной кровью мага.
— Так там капля нужна! А тут, чтобы платок промочить, немало понадобилось.
— Знаешь, я как-то раз в один эликсир каплю собственной крови должна была добавить. Руки замерзли, я палец уколола — не идет. Кольнула в другом месте, и, видно, попала в сосудик. Так у меня чашка крови вылилась, пока я перевязку искала и зачаровывала. Всякое бывает.
— Да, понимаю... Ладно, давай работать. Когда ты отправишься в Степь?
— Через неделю — дней десять. Я предполагаю, что в ближайшее время Яначек не ударит, все-таки у него осталась только Макмердок из помощников. Да и без подготовки следующий шаг он не сделает. Так что пара месяцев у нас должно быть.
— Твоими бы устами, да мед пить, — проворчал Равашаль, окончательно склоняясь к бумагам.
Я устала настолько, что портал в собственный дом открывала, словно заржавевший замок — медленно и со скрипом. Бесценный мой Бакстон ждал меня с горячей едой — не поняла, был это завтрак или уже ужин, горничная приготовила ванну с хвойным экстрактом, Марджори молчала, как онемевшая, трубка и графин с аква-витой стояли возле любимого кресла. Даже Марсиана, коротко мявкнув, уступила мне место. Это что, я ТАК выгляжу, что мне кошки место уступают? Ну, все, хватит приключений, немедленно спать!
И, только уже вытянувшись под прохладным одеялом, я вдруг сообразила: я же ушла из Службы магической безопасности еще когда, несколько месяцев назад! И Равашаль мне никакой не начальник! А я вот уже не первый день ношусь, как мотылек, именно по делам магической безопасности.
Похоже, меня подвел условный рефлекс, въевшаяся привычка влезать во все пробегающие мимо неприятности. Ну и ладно. Зато мне никогда не бывает скучно, подумала я, и провалилась в сон.
Хоть я и собиралась встать на час раньше, чем обычно, но еще до сигнала коммуникатора разбудил меня Бакстон.
— Мадам, вас ожидает посыльный.
— От кого? — мне захотелось протереть глаза. Удивительный все же у меня дворецкий: нет еще семи утра, а он одет по форме, выбрит и не ведет бровью.
— Он говорит лишь, что у него срочное сообщение. На форме нет знаков какой-либо почтовой службы, так что, скорее всего, это младший слуга, которому велели не афишировать принадлежность к какому-то дому. Отдать послание мне отказывается.
— Где он, в приемной?
— Да, мадам. Камеры включены.
Да, лет десять назад я оборудовала свой особняк в Лютеции скрытыми камерами наблюдения во всех "общих" зонах. Не все время я бываю дома, да и к чему мне тратить магический резерв только для того, чтобы увидеть, что делает незнакомый посыльный, когда его оставили одного?
Ничего не делает, как показала камера. Сидит на стуле, держа на коленях пухлый конверт, смотрит вперед, на пустую стену. Зачарован, что ли?
— Скажите ему, что я выйду через пятнадцать минут, — я сунула ноги в домашние туфли и отправилась в ванную.
Ну, не через пятнадцать, а через двадцать минут, но все же в самое короткое время я вышла в приемную. Посыльный сидел ровно в той же позе. Заметив меня, он вскочил и с коротким поклоном протянул мне конверт. Я не торопилась его брать.
— От кого это?
— Мадам, мне приказано лишь доставить конверт, я не могу отвечать ни на какие вопросы.
Точно зачарован. От него прямо веет магией подчинения. Снять, что ли? Или не вмешиваться?
— Что в нем? — я перенесла внимание на послание. Как ни странно, на конверте не было ничего, магии не чувствовалось даже остаточной. Просто большой бумажный конверт, ничего более.
И все же я медлила. Мне не хотелось вскрывать письмо, и я не понимала, что это — интуиция мага, или просто обычное женское предчувствие неприятностей? Ладно, уступлю своей паранойе. За последние пару-тройку сотен лет мы с ней сроднились.
— Бакстон, приготовьте мне чашку кофе и пару тостов, а я пока уберу ... это.
— Да, мадам. Противоударные боксы в холодной кладовой, прикажете подать?
— Пожалуй. Да, Бакстон, вы правы, именно противоударный бокс.
Через минуту передо мной на перчаточном столике лежал небольшой металлический чемоданчик. Формулу, по которой такие чемоданчики зачаровывали от любого воздействия изнутри и извне, ввел мой дед, упоминавшийся уже Мэтью Коркоран. Долгое время считалось, что ее невозможно использовать практически, хотя красотой сплетения формулы восхищались многие знаменитые маги. Пьер Ферма, бывший более теоретиком математики, чем теоретиком магии (хотя лично я именно его учебник теормага рекомендовала своим студентам в первую очередь) посвятил этой формуле три катрена, воспевавших ее красоту и изящество.
А совсем недавно юный аспирант Люнденвикской Школы магии неожиданно предложил вариант применения формулы Коркорана для защиты неживого материального предмета, имеющего полость. И вот такие чемоданчики, названные противоударными боксами, стали производить в немалых количествах. Моя семья получает с этого производства крохотный процент, выливающийся к концу года в увесистую прибавку к семейному бюджету.
Я открыла чемоданчик, положила в него конверт, активировала формулу и аккуратно закрыла крышку.
Посыльный стоял, не меняя позы и глядя в стену прямо перед собой. Я щелкнула пальцами возле его лица, снимая подчинение. Он вздрогнул, удивленно оглянулся и сделал шажок назад, к входной двери.
— Здравствуйте... А... простите... я где? Как я сюда попал?
— Бакстон, — попросила я, глядя на молодого человека с сочувствием, — дайте молодому человеку крепкого чаю, и пусть он посидит в вашей гостиной, придет в себя. Если будет плохо себя чувствовать, позовите меня. Слышите, молодой человек?
Он медленно кивнул, и я продолжила:
— Если будет кружиться голова, тошнить, дрожать руки, пропадать голос или забывать начнете, как вас зовут — попросите господина Бакстона, я вам помогу.
Позавтракав, я заглянула в гостиную для персонала. Посыльный, похоже, вполне пришел в себя. Во всяком случае, на стоявшем перед ним блюде уцелела единственная булочка, а щеки вылетевшей мне навстречу горничной полыхали очень уж ярко. Предприимчивый, судя по всему, молодой человек!
Увидев меня, он вскочил и поклонился.
— Итак, — я оглядела его внимательно и проверила ауру, — никаких неприятных явлений?
— Нет, госпожа Редфилд!
— Где вы служите?
— Я помощник камердинера у его светлости герцога Казоля. У меня выходной сегодня, и я... вот...
— Подработать решил?
— Нет, что вы! Я думал прогуляться, посмотреть, где стоят карусели, а вечером сводить туда Мари, мою девушку. На Площади Звезды самая лучшая карусель, я стоял и подсчитывал, на сколько кругов нам хватит денег, чтобы и на мороженое осталось, а потом вдруг оказался у вас.
— И ничего, конечно, не помните? — собственно, у меня не было в этом сомнений. Хорошо зачарованный одноразовый амулет, сработал, передал молодому человеку приказ и самоуничтожился.
Посыльный только развел руками.
Ладно, я все равно собиралась сегодня и в Академию, и к Равашалю. Посмотрим, где вскрыть послание. Начну с Академии, и первым делом в библиотеку. Нужно попросить Либера подобрать всю информацию по Яначеку, и что там мы еще обсуждали касательно личности его учителя? Взятие крепости Мауштвиц, Сафирский каганат и неизвестное оружие массового поражения, примененное там и там. И Марию заодно навещу, посмотрю, как ее устроили. Завтра встречусь с Сирилом и Джаледом, посмотрю, что удалось извлечь из дневника Лаваля. Значит, на послезавтра можно назначать Прагу. Три-четыре дня там — и Степь!
Оказывается, я соскучилась по золотому ковылю, тягучим песням орков и их непритязательной еде...
Глава 24.
Навстречу мне по коридору второго этажа главного здания Академии летел небольшой вихрь. Я поморщилась: всегда считала дурным тоном манеру передвигаться по помещениям, используя магические вихри, потоки или иные проявления чистой силы. Во-первых, негигиенично, пыль-то оно тоже с собой несет. Во-вторых, если у тебя нехватает сил на создание короткого портала, ходи ногами или покупай портальные камни. Не такие на территории учебного заведения расстояния, чтобы задержка одного из преподавателей привела к катастрофе. И, в-третьих, во всех соседних аудиториях от вихря создаются такие помехи, что можно изрядно промахнуться с самым простым заклинанием. Последствия наложения магических потоков — исключительно неприятная и непредсказуемая штука. И неважно, что занятий сейчас нет, и аудитории пустуют. Вот уверена я, что маг, пылящий вихрем по коридору, делает точно так же и во время учебного года.
Подлетев ко мне, вихрь рассыпался и явил миру высокого красавца-блондина в фиолетовой мантии. Тьфу, хажууханд"нь цөөвөр! Что ж меня никто не предупредил, что магистр Каритиэль приехал?
— Лавиния, прекрасная! — блондин почти выпал из вихря к моим ногам. — Скитаясь по лесам, я мечтал о встрече с вами, и боги были милосердны! Молю, подарите мне несколько мгновений вашего бесценного времени! Поужинайте со мной в "Жанетт"!
— Простите, магистр Каритиэль, — в панике пробормотала я, выдирая из его рук свою обслюнявленную ладонь. — Простите, но у меня уже подтверждены встречи, в этот раз никак не могу. Может быть, в следующий приезд...
Не глядя, я открыла портал и прыгнула в него. В схлопывающиеся портальные ворота вслед за мной полетела роза и шипами больно оцарапала мне правое ухо.
Вот что ему от меня надо, а? Ну какой, к Темному, из меня объект романтических чувств? Ужин в "Жанетт", да там за месяц надо столик заказывать! А потом выберешь что-нибудь со сложносочиненным названием, тебе принесут огромную тарелку эдакой формы, а на ней пара кусочков чего-то неопределенного и картина вокруг соусами нарисована. Или это он так издевается? Ну, не может же быть, чтобы взрослый эльф, магистр и все такое, разыгрывал нежные чувства к женщине-архимагу вдвое себя старше, вот уже больше года, на пари. Он же не студент -третьекурсник. Или может?
Ладно, удрала, и слава богам. Вот разберемся с Яначеком, и я проверю, что он такое и зачем ему я. А сейчас посмотрим, куда это меня занесло?
Удивительно, проходя в столь поспешно открытый портал, я попала в совершенно незнакомое мне место. Причем, несомненно, на территории Академии, привязку к местности я чувствую неплохо.
Солнечные лучи с трудом проникали сквозь чудовищно грязные окна. То есть, по первому впечатлению, их не мыли едва ли не со времен дедушки Коркорана.
— Poita hielle tin! — сказала я, и пальцем очертила зал. Пыль и вековая грязь собралась в кучу и спрессовалась в компактную плитку. Размером примерно с хороший платяной шкаф. Ну что же, зато теперь можно разглядеть, что же тут у нас такое.
Высокие стрельчатые окна, как оказалось, были витражами, и явно сделанными давным-давно очень хорошим мастером. Дивный синий цвет, сияющий алый, светлый желтый... Интересно будет отследить, что за сюжет здесь изображен, но это потом, потом. Разноцветные потоки света ворвались в зал, и засверкала позолота лепных карнизов, зеркала по стенам, хрустальные подвески люстры. Справа от меня на небольшом возвышении стояло кресло, обитое темно-вишневым бархатом. Я сделала несколько шагов по направлению к нему, и что-то показалось мне неправильным. Вон там, в зеркале. Зеркало? А почему, интересно, оно отражает цветное стекло витражей, хрусталь и позолоту, а вот меня отражать не желает?
Подойдя ближе, я дотронулась пальцем до зеркального стекла, и оно, словно вода в чаше, пошло кругами; я отдернула руку, зачарованно наблюдая, как в глубине стекла начинает проявляться отражение. Или не отражение? Нет, это вовсе не я. Мужчина — черноволосый, худощавый, высокий. Стоит у высокой конторки и читает бумаги, перекладывая листы по мере прочтения из одной стопки в другую. В черном камзоле, шитом серебром, и штанах буфами — лет четыреста назад, как раз при дедушке Коркоране, такие были в моде.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
