Майэ'раами - "Смерть несущая" .Часть вторая. (закончено)

— Как ты, мальчик? — тихо спросил Тарий, по старой привычке называя ученика так, словно обращался к ребенку.

— Учитель? — устало приоткрыв глаза, кое-как проговорил Орэн. — Плохо. Не знаю, сколько еще выдержу...

Тарий осторожно убрал прилипшую ко лбу мага прядь седых волос, что мешала ему взглянуть в глаза Орэну. Несмотря на то, что тот был в крайней ступени истощения, его взгляд продолжал оставаться ясным, незамутненным и невероятно проникновенным. Кожа на лице стала отливать странным желто-серым оттенком, превратившись из упругой в подобие иссохшего на солнце пергамента. Тарию даже показалось, что стоит ему провести пальцем по щеке мага, и кожа на ней осыплется, словно давно отмершая шелуха.

— Послушай меня очень внимательно, — сказал вампир, легко поправляя тело мага у себя на руках и кладя голову Орэна себе на плечо. — Я волью в тебя немного силы, не сопротивляйся, ладно?

— Я не возьму, учитель, — очень слабо запротестовал Орэн, еле-еле покачав головой. — Не надо, будет только хуже...

— Никак, на тот свет собрался, а? Не рано ли? — Тарий пытался сохранять невозмутимый вид, но и сам знал, как плохо у него выходит.

— Учитель, помните, когда-то давно вы говорили мне о необходимой пользе и вынужденном вреде?

У Тария в груди болезненно сжалось сердце, в то время как перед мысленным взором очень четко всплыл тот их разговор.

— Мой вынужденный вред в данной ситуации будет превышать необходимую пользу, вы же понимаете?

Тарий очень хорошо понимал, к чему ведет его ученик. И от этого ему становилось не по себе.

Иногда ректору МАМ казалось, что внутри него легко уживаются несколько личностей. Он мог быть разным: романтичным, жестоким и непреклонным, по-детски непосредственным, заботливым. Все зависело от ситуации и личного отношения. Он до сих пор помнил, как очень много лет назад встретил одного парнишку на пороге МАМ. Его серые лучистые глаза, казалось, могли объять весь мир, и, один раз взглянув в них, Тарий почему-то уже тогда понял, как будет относиться к этому человеку. Несмотря ни на что, он всегда будет на его стороне. Всегда поможет так, как сумеет. Ведь тот свет, что лился со дна этих глаз, нужно было сберечь...

— Не верь всему, что рассказывает такой старый маразматик, как я, — фыркнул Тарий.

Легко прокусив клыками кожу на своем запястье, он, более не слушая возражений Орэна, поднес руку к иссохшем губам мага.

— Пей, — скупо сказал он. — И помалкивай. Не так уж много я тебе даю, чтобы почувствовать себя плохо.

Смотря на то, как тонкие струйки темной крови стекают Орэну в рот, Тарий молил только об одном. Он надеялся, что еще не слишком поздно, что он все же сумеет помочь ему, поддержать его организм за счет силы своей крови. Конечно, эта мера была временной. И, в лучшем случае, действенной лишь на несколько часов, после чего Тарию придется повторить все еще раз. Но чем чаще он будет это делать, тем сильнее будет ощущать приступ непреодолимого голода. Сначала он почувствует, как скручивает его желудок тугой и болезненный спазм. Он знал этот первый симптом, при котором лучше сразу позаботиться о питании, потому как дальше будет только хуже. Если Тарий все верно рассчитал, то в запасе у них не больше пяти часов, прежде чем он ощутит первые признаки. После его состояние будет лишь ухудшаться, за спазмами в желудке последует боль уже во всем теле, каждый сустав будет словно выкручивать и выламывать. Настойчивые мысли о пище, после чего последует помутнение сознания и неминуемая смерть... Орэна. Тарий невольно поморщился, отгоняя неприятные мысли и сосредотачивая внимание на ученике.

Слово 'голод' для вампиров имело особое значение. Сложно себе представить, но мало кто из них хоть раз в жизни испытывал чувство абсолютного насыщения. И чем сильнее был вампир, тем важнее для него было следовать четкому расписанию в потреблении пищи, как эмоций, так и крови. Это была одна из немаловажных причин, почему Тарий выбрал для себя МАМ как лучшее место обитания. Во-первых, эмоций студентов и жителей человеческой столицы всегда было в достатке, и если брать понемногу у каждого, то это было даже полезно для самих людей. Нет, Тарий не страдал излишней степенью благородства, защищая бедных и страждущих. Скорее, он воспринимал людей, проживающий в Эдельвайсе, как часть его личного... мм... стада? Да, наверное так. Потому и питался в основном от тех, кто страдал агрессией или приступами меланхолии, забирая излишки и удовлетворяя свои потребности. Но сейчас перед ним был человек, к которому он всегда относился по-особому, и сама мысль о том, что он может навредить ему, находясь в беспамятстве и повинуясь инстинктам, заставляла его чувствовать себя очень паршиво.

— Лучше? — спросил он, видя, как на щеках старика разливается едва заметный румянец.

— Да, но, учитель... — сказал Орэн, самостоятельно приподнимаясь и всматриваясь в глаза Тария. — Я... Вы должны знать, что я все понимаю, и когда все, — тяжело вздохнув, Орэн вновь заговорил, — когда все станет плохо и вы не сможете удержаться... я понимаю.

— Не надо...

— Я хочу, чтобы вы это знали, вот и все.

— Я же сказал: не надо.

Они сидели во мраке камеры, и казалось, что тишина густым пологом обволакивает все вокруг. Тарий продолжал удерживать тело Орэна у себя на коленях, вслушиваясь в нестройный ритм его уже немолодого и уставшего сердца. Эта мелодия, словно спасательный круг, заставляла его держаться за ускользающую реальность. Его желудок болел уже несколько часов, но он продолжал вслушиваться в ритм сердца Орэна, отгоняя от себя мысли о том, как жажда начинает разгораться невыносимым пламенем в его горле, с каждой секундой охватывая все большие участки тела. Сколько еще он сумеет продержаться, Тарий и сам не мог сказать, но если все будет идти свои чередом, то совсем скоро...

— Орэн, — чуть слышно обратился он к магу.

— Да? — отозвался старик, по всей видимости, скользя на грани между реальностью и сном.

— Что я должен сказать тебе сейчас, малыш? — Голос Тария казался каким-то странно безжизненным.

— Скажите, что позаботитесь о моих детях...

— Ты же знаешь, что я сделаю все от меня зависящее.

— Да, знаю.

На краткий миг глаза вампира и человека встретились, словно говоря друг другу все то, что было недосказанным, что оставалось где-то глубоко в душе у каждого из них. Орэн смотрел на вампира, пытаясь донести до своего учителя, что понимает. Он хотел рассказать, как сильно устал от прожитых лет. Как долго пришлось ему жить и ощущать себя мертвым. Потеря ребенка, разочарование, презрение, которое в одночасье он получил от тех, кого некогда считал друзьями, — все это незримым грузом давило его к земле год за годом, столетие за столетием. Единственная радость жизни, вернувшаяся к нему так ненадолго, пришла к Орэну вместе с появлением двойняшек в его доме. Но сейчас...

— Ты кто? — Вопрос стражника за дверью камеры заставил Тария настороженно замереть и прислушаться. — Чего молчи...

Глухой удар от упавшего тела — и Тарий вмиг оказался на ногах, опустив Орэна на подстилку сзади себя, и замер, оскалив клыки.

Когда за дверью послышался странного рода шорох, небольшой перезвон (по всей видимости, так звенела связка ключей), а после — звук открываемого замка, Тарий уже был готов наброситься на любого вошедшего. Но то, что он увидел, заставило его растерянно замереть.

Стоило двери с протяжным скрипом открыться, озаряя камеру широким лучом желтоватого света, как на пороге возник мужчина, облаченный во все черное. Он был очень высок и широк в плечах, его фигура казалась невероятно массивной, но из-за света, что падал на него со спины, совершенно не получалось разглядеть лицо.

'Ну что? Отдохнули немного, пора бы и делами заняться', — знакомый голос раздался в голове у Тария, заставляя вампира помимо воли расплыться в широкой улыбке. Облегчение было таким сильным, что Тарий невольно опустился на колени и, запрокинув голову, засмеялся.

— Ты... — сквозь смех выдавил он из себя.

'Ну что с вами делать, одних оставить невозможно! Никакой самостоятельности!'

Прошло уже несколько дней после того, как Каа'Лиму удалось вызволить Орэна и Тария из 'Дома четырех смертей'. Орэн постепенно шел на поправку, во многом благодаря заботе о нем вампира и дэйурга, что капля за каплей отдавал свою силу, восстанавливая энергетический баланс мага. И все же пока еще старик с трудом поднимался с постели и много спал. Был вопрос, который встал перед ними теперь достаточно остро. Как найти Мару и Кима? Где их искать, если Мара совершенно закрыта даже от дэйурга, а Ким словно исчез из реальности? Пожилой маг очень часто спрашивал дэйурга о пропавших детях. Орэн сильно переживал, что даже Каа'Лиму не по силам их найти.

Они остановились на одном из постоялых дворов на границе человеческих земель. Если на юге Ирэми сейчас был самый что ни на есть сезон дождей, то на севере стояли поистине жестокие морозы. Скоро ласковое солнышко заставит людей и нелюдей в Эдельвайсе чаще выбираться на улицу, гулять и наслаждаться первыми днями весны. Север же, казалось, жил совершенно иной жизнью. Вместо теплого солнца — снежные метели и серые облака, заволакивающие небо от края до края. В комнате постоялого двора было прохладно, хотя хозяин заведения уверял, что еще пять лет назад обзавелся собственной котельной и теперь каждая комната отапливается одинаково хорошо. Собственно, дэйургу было жарко даже на улице, несмотря на смену ипостаси. Тарий в целом не ощущал особенной разницы между 'прохладно' и 'тепло', ему было нормально, значит комфортно. Но вот Орэн укрывался несколькими одеялами, когда ложился спать. Стоило ему встать с кровати, и дэйург замечал, как неохотно он ступает босыми ступнями на деревянный пол.

'Мне следует озаботиться теплой одеждой для тебя?' — однажды решил все же спросить Каа'Лим, смотря, как маг кутается в еще одно одеяло.

— Я не решался попросить, — вдруг отозвался Орэн, сжимая горячую кружку с отваром в руках, — но я еще очень слаб и не могу восстановить теплообмен тела. Должно быть, я очень стар и потому все время мерзну, — хмыкнул Орэн поднимая взор на стоящего у окна дэйурга. Каа'Лим часто так стоял, всматриваясь куда-то в мутную белую даль, словно пытался разглядеть что-то сквозь снежную пелену.

— Мы найдем их, — очень уверенно сказал Орэн.

Дэйург ничего не ответил на это магу, но спросил о другом.

'Твой друг дал мне немного денег, — сказал Каа'Лим, выуживая из кармана пухлый кожаный мешочек. — Сколько будет уместно потратить на теплую одежду? И что мне купить, чтобы ты почувствовал себя лучше?'

— Иди с Тарием, он хорошо в этом разбирается, да и отдохнете от мня немного, — хмыкнул Орэн, поправляя в ногах одеяло. — И Тарию будет полезно погулять по городу.

— Ори, просто скажи, что тебе хочется побыть одному, — фыркнул Тарий, откладывая давно прочитанную газету и поднимаясь с облюбованного им кресла. — Ладно, и правда, прогуляться не помешает. Пойдем, мой пушистый друг, устрою для тебя экскурсию по человеческим рынкам и магазинам.

'Не провоцируй меня, кровосос, — не зло огрызнулся Каа'Лим, оборачиваясь к Тарию. — Личину надень, поправь ауру — и вперед'.

— Я все же ректор МАМ, а не благородная девица на выданье, но мне приятно, что ты обо мне заботишься, — очень мило оскалился вампир, выходя из комнаты следом за дэйургом, который в тот же миг, как нога ректора переступила через порог, накрыл помещение защитным пологом.

Каа'Лим никогда не любил человеческих городов. Они казались ему слишком грязными, вонючими и суетливыми. Причем запахи выводили из себя больше всего. На втором месте шла суета, а уж потом грязь. Ему было сложно понять людей, которые жили, так тесно соприкасаясь друг с другом. На центральных улицах всегда слишком шумно, неприятно. И сейчас Тарий вел его на центральную улицу, где именно в это время проходила ежегодная торговая ярмарка.

Тэймир, город, в который они прибыли несколько дней назад, казался дэйургу настоящей помойкой. Люди ели, рядом ходили в туалет, потом смотрели уличные представления, выбирали одежду, торговались, ругались, кокетничали, улыбались и плевались друг другу вслед. Это был настоящий калейдоскоп безумия.

— Не нравится? — довольно расплываясь в улыбке, спросил Тарий. — А мне так этого не хватало... — счастливо зажмурившись, вампир буквально проурчал: — Благодать...

'Заканчивай с едой и давай уже займемся тем, за чем пришли', — скупо сказал дэйург, недовольно отводя взгляд от счастливой физиономии Тария.

— Ты зануда, — ответил ректор МАМ, тем не менее, продолжая получать истинное удовольствие от происходящего вокруг. Сейчас вампир чувствовал себя зажравшимся котом, которому заботливая хозяйка то рыбку сунет, то сметану поднесет, а он, бедный-несчастный, не знает, что и выбрать.

'Если ты окосеешь под конец прогулки, я тебя домой не потащу', — заметил Каа'Лим, потому как прекрасно знал, что от такого переизбытка эмоций вампир и впрямь мог несколько 'опьянеть'.

— Я свою норму знаю, — отшутился Тарий, а про себя вспомнил окончание этой поговорки.

'Ты какой-то ненормальный, — неожиданно заговорил дэйург, косясь на Тария. — Знаешь, как мы смотримся со стороны? Я же просил тебя не привлекать внимания. А ты мало того, что сияешь, как фонарь в безлунную ночь, да еще и с личиной учудил!'

— А что не так? — Вампир замер прямо посреди улицы, поворачиваясь лицом к стеклянной витрине магазина.

Зеркальная поверхность отразила две весьма примечательные фигуры. Сам дэйург казался невероятно высоким и крепким мужчиной. Каа'Лим был все в той же одежде, что подобрала ему Айрин, отчего выглядел еще более брутально. Его пепельные локоны несмело развевались на стылом ветру. Каа'Лим, не скрывая раздражения во взгляде, смотрел на своего спутника, а точнее, спутницу... Высокая блондинка в черном собольем полушубке, кокетливо надув губки, придирчиво изучала собственное отражение.

— Ты неблагодарный, — фыркнула она, кривя пухлые губы и хищно прищурив голубые глаза, — посмотри, какая женщина рядом с тобой! Тебе все завидуют, а ты этого совсем не ценишь! — Она поправила выбившуюся из высокой прически прядь светлых волос. — Идем, — не скрывая повелительных ноток в голосе, сказала она, подняв изящную ручку, затянутую в черную кожаную перчатку, и уверенно указав необходимое направление.

Тария провожали сладострастными или завистливыми, тут все зависело от пола смотрящего, взглядами. Дэйург со стороны казался мужчиной, который полностью подвластен своей стервозной спутнице. Блондинка счастливо улыбалась то одному, то другому прохожему, и, по всей видимости, именно из-за ее чрезмерного кокетства лицо ее спутника становилось все мрачнее и мрачнее.

— Чем я заметней, — шептал Тарий чуть слышно, — тем мы на самом деле менее заметны, мой волосатый друг.

'Тарий, хватит паразитировать, тебе будет плохо', — наставительно твердил дэйург, видя, что вампир и впрямь становится чрезмерно возбужденным.

— Чего изволит юная эсса? — Немолодой торговец изделиями из овечьей шерсти заметно приободрился, увидев, как к его лотку подходит столь интересная пара, и старался произвести наилучшее впечатление. Он стоял на морозе весь день, торговля из-за утреннего снегопада шла неважно, но видя, с каким интересом подошедшая девушка осматривает представленный на витрине товар, он надеялся, что еще сумеет получить неплохую выручку. Да и, судя по ее спутнику, надежда эта была вполне оправданной.