— Почему ты не вылечишь его? — тихонько спросила я, после небольшой паузы, когда каждый из нас думал о своем.
— Зачем? — спросил Брэйдан.
— Потому, что ты можешь, — так же просто ответила я.
— Во-первых, это урок отца сыну, я не имею морального права вмешиваться, если никто из них не просит, во-вторых, я бы и сам, откорректировал ему и второй глаз, вот только на это, у меня опять нет права, — хмыкнул Брэйдан.
— Всё же обошлось, зачем копить злобу?
— Это не злоба, — сквозь зубы процедил Брэйдан. — Я, просто, не понимаю, как он мог быть столь..., — тут северянин замолчал, отвернувшись от меня в другую сторону.
В такой вот странно возникшем молчании, мы ехали до самой границы Аира. И не сказать, чтобы молчание тяготило, скорее даже наоборот. Мне нравилось молчать рядом с ним, это было просто. Хотя, чувство определенной недосказанности, так никуда и не ушло.
У самой границы, мы на какое-то время остановились. Было решено, что несколько телег лучше всего отправить в обратный путь, потому, как содержимое их повозок было в основном съедено, а то, что оставалось, можно было с легкостью перераспределить среди остальных. Мне кажется, возницы, которым было разрешено отправиться в обратный путь, неустанно восхваляли Бога Солнца, счастливо улыбаясь, и косясь на виновника неслыханной удачи! Это обстоятельство задержало нас ещё на несколько часов. В результате, когда мы смогли продолжить путь, полдень уже миновал, и в скором будущем нам пришлось бы подумать о месте ночлега.
Северяне уверенно вели за собой караван, потому, многие решили, что чужаки наверняка знают, что делают и куда нас ведут.
То, что мы покинули гостеприимный Аир, лично для меня стало очевидным, практически сразу. Аир и впрямь был Империй Солнца, там чувствовалась защищенность, словно земля сама оберегала тех, кто там проживал. Умир же, казался, притаившимся воином. Всем своим естеством я ощущала скрытую опасность, словно тысячи взглядов пристально наблюдают за продвижением неспешной вереницы повозок и всадников, только и ждущие удобного момента, чтобы напасть. Эта энергетика враждебности повисла в воздухе, заставляя постоянно сосредоточенно прислушиваться к окружающему пространству. Казалось, стражники Аира не замечают нависшей угрозы, вот только северяне все как-то разом подобрались. Неслышно было больше шуток на их гортанном наречии, стих смех и непринужденные беседы и только скрип колес и нервное похрапывание лошадей, резало гнетущую тишину вокруг.
Окружающая природа также изменилась. Лес превратился в непроходимые джунгли, растения стали выше, а воздух ещё более влажным. Было такое ощущение, что мы находимся в какой-то парилке, дышать было практически нечем. Каждый вздох, казался, огненным шаром, который застывал где-то в легких. Дышать было очень трудно. Наверное, особенно сложно было мне и северянам, мы к такому точно были непривычны.
Где-то через час пути, плохо себя почувствовал один из 'колдунов'. Предсказатель, который почему-то не сумел предсказать для себя опасности в этом путешествии, начал задыхаться и почувствовал боль в сердце. Лекарь Аира тут же поставил диагноз:
— Сердечная несостоятельность, — с самым умным видом, изрек лучший лекарь Аира. — Он умирает.
Мне же подумалось, что не зря в Империи все стараются обращаться за помощью к травникам, эти люди передают свои знания из поколения в поколение, и если травник ошибается или оказывает халатное отношение к подопечному, то его бреют на лысо, и с позором выгоняют из селения. Забирая все нажитое в качестве компенсации пострадавшим. Такие случаи редки, потому как о профессионализме этих людей ходят легенды.
— Чего? — нахмурившись, переспросил Рик. — Я не понял, что он сказал.
Сереброволосый северянин искренне полагал, что просто не понял значения иностранного слова.
— Er wist mort er sagt(Говорит, что он умрет), — пробурчал Бьерн на ухо товарищу.
— Это я понял, — отмахнулся Рик, — Почему он умрет?
Лекарь Аира воззрился на северянина, как на святотатца:
— Потому, что сердце его не в состоянии справится с тяжелым путешествием! — серьезно вызверился мужчина, а Рик все так же непонимающе продолжал смотреть на этого, с позволения сказать, лекаря.
— Breidan, halp einer man, Ich keine weist was er sage!( Брэйдан, помоги человеку, я ничего не понимаю, что говорит этот дед). — обернувшись к моему давешнему целителю, сказал Рик.
— Warum Ich?(Почему я?) — спросил Брэйдан, тем не менее спешиваясь с лошади и подходя ближе.
— Потому, что ты лучший, — уже на моем языке, сказал Рик, подмигнув Брэйдану.
— Отойди, — совсем уж как-то не почтительно, сказал темноволосый северянин подходя ближе к больному предсказателю.
— Что? Да, как вы смеете...
— Смею, — коротко прервал возмущения лекаря Брэйдан, бесцеремонно распахивая шелковое кимоно больного, и кладя руку ему на грудь. Какое-то время ничего не происходило, потом я отчетливо ощутила, как стягиваются к северянину потоки силы, как скручиваются они забавными спиралями и то, как проникают сперва в тело Брэйдана, а потом и в самого больного. Предсказатель ощутимо напрягся, застонал и как-то разом обмяк.
— Готово, — сказал северянин, отнимая руку от груди пациента.
— Что ты наделал? — чуть вскрикнул лекарь, но Брэйдан и тут его перебил.
— Проспит до вечера, сегодня не тревожить его.
Весь процесс исцеления занял не более десяти минут. Лекарь, совершенно запутавшийся в происходящем, испуганно переводил взгляд то на своего коллегу, мирно посапывающему на подушках внутри повозки, то на Брэйдана, что невозмутимо запрыгнул в седло и велел всем разойтись и продолжить путь. Должно быть, сегодня, у нашего целителя все жизненные ценности перевернулись с ног на голову, потому, как он, совершенно механически переставляя ногами, с каким-то пустым взором, поплелся внутрь повозки и аккуратно присев рядом с больным, будто бы отстранился от окружающей его действительности.
По мере продвижения вглубь страны, мне все больше и больше становилось не по себе. И, как я не старалась, не могла понять, в чем же причина? Я прислушивалась к себе, к окружающему пространству, но все было тщетно. Ощущение неправильности витало вокруг. Все казалось каким-то покореженным, на энергетическом плане, даже деревья выглядели странными, необычными. Дело было не в том, что растительность вдруг стала расти корнями к небу, а кронами к земле. Нет, конечно. Но, стоило начать смотреть на энергетические токи дерева, любого, даже самого маленького растения, небольших животных, у которых почему-то у всех были ярко алые глаза, и становилось совсем жутко. Выглядело это так, словно кто-то, а именно какой-то мясник, поработал с естественными энергетическими токами этих существ и растений. Может, конечно, и природа их такими задумала, но выглядело это страшно, уродливо, не правильно.
— Что? Не по себе? — спросил Брэйдан, должно быть, заметив, мой тяжелый взгляд из под бровей.
Я хмуро взглянула на северянина. Говорить не хотелось, отвечать не имело смысла. Казалось, отвлечешься на что-то другое и пропустишь самое важное.
— Сам не пойму, — односложно ответила я.
— Жаль ты не видишь того, что вижу я, — ответил северянин, также как и я прислушиваясь к окружающему пространству.
'Ну, с этим можно и поспорить', мысленно хмыкнула, а вслух ответить уже не решилась.
— Так бывает, когда вмешиваются в естественный баланс всего сущего.
— Что ты имеешь в виду?
— Проклятые земли, — весомо обозначил он. — Похоже на то, что пытались сделать с нашими...
Я промолчала. Не стал продолжать разговор и северянин.
На ночлег мы остановились засветло. Аирцы, как обычно поставили шатер для принцессы и чуть меньше для колдунов, после чего принялись разводить костер. То, что делали северяне, сначала было мне не совсем понятным. Брэйдан, Рик и Дэйм в задумчивости обошли поляну по кругу, прислушиваясь к чему-то им одним понятному, после чего рассредоточились, образуя идеальный треугольник. Вот тут-то и началось самое интересное.
Трое мужчин, высоких, статных, таких разных, воздели руки к небу. Казалось, они просто стоят. Но, это только, если смотреть на происходящее взглядом обычного человека. Я же видела, как стягивается к их фигурам витающая вокруг энергия. Как заставляет трепетать их волосы несуществующий ветер, а на самом деле, невероятной мощи поток силы. И, словно, морозные узоры на стекле, сплетается энергетический купол над нашей стоянкой. Голубовато синие узоры, цепляясь друг за друга, уходят куда-то в небо, чтобы соединиться точно в центре. Как только последние узоры соединились, внутри купола ощутимо похолодало. Стоило мне несколько ошарашено выдохнуть, как изо рта тут же вырвался клуб пара.
Мужчины обменялись довольными взглядами, опуская руки и дали команду своим землякам обустраивать лагерь.
— В чем дело?! — грозно нахмурив брови, за моей спиной возникла хрупкая фигурка невесты.
— Принцесса? — глубоко поклонившись, сказала я, не совсем понимая, что происходит и с чего бы вдруг эта девушка решила отринуть все положенные традиции, вылезти из шатра, да ещё начать говорить в таком неподобающем женщине тоне.
— Я, кажется, спросила! В чем дело? — уже прорычала она мне в лицо.
— Устраиваемся на ночлег, — сказала я, очевидное на мой взгляд.
— За кого ты меня принимаешь, раб? — зло прошипела она. — Я, что не знаю, как обустраивается лагерь на стоянку? Что сделали эти чужаки, и почему стало так холодно?
— Откуда же мне знать? — опустив взгляд, тихо говорила я.
— Потому, что ты единственный, с кем они общаются.
— И, что же? — должно быть, мой ответ означал дерзость, не уверенна. Но, вот принцесса, достаточно медленно замахнулась, должно быть, прицеливаясь, как использовать свои длинные ногти более эффективно. И уже начала опускать ладонь, когда неожиданно крепкие пальцы сомкнулись на её запястье, не дав завершить удар.
— Это ещё что? — довольно грубо, спросил зеленоглазый северянин, возникнув рядом с нами.
Принцесса в неподдельном возмущении воззрилась на Брэйдана и зло зашипела.
— А, ну, отпусти меня! Только я вправе решать, как поступать со своими рабами!
Брэйдан и не думал отпускать девушку, и казалось, вовсе не замечал, какими глазами та смотрит на него.
— Вы должно быть ещё не поняли, — очень вкрадчиво заговорил он. — Но, в наших землях рабства нет. А, Вы, как будущая жена Властителя, должны принимать наши законы и устои.
На этот раз, принцесса дернула рукой по сильнее, Брэйдан же не стал удерживать её, пальцы его разжались и Иоле без особого труда удалось освободиться от его хватки. Но, уходить она вовсе не спешила, напротив, повернулась лицом к Брэйдану и заговорила, с совершенно невозмутимым видом.
— Сегодня мы пересекли границы Империи к которой я принадлежу, но до ваших земель нам ещё далеко, потому я не намеренна придерживаться правил, которые мне чужды. Это, — выразительно ткнув пальцем мне в грудь, — мой раб, — очень четко произнесла она последнее слово. — И я буду решать, как себя с ним вести. Что же касается моего будущего супруга, то я даже не уверенна в том есть ли он, а вы просите уважать его законы и нравы, — горько усмехнулась принцесса.
Сейчас она больше всего казалась маленькой девочкой, которая злиться, не зная, кто именно виноват в её бедах. И даже думать не думает, что останься она дома, разве была бы её участь более завидной? 'Любовь' и 'женщина' в Аире понятия редко совпадающие, в том смысле, что браки по любви возможны крайне редко, только, если 'любовь' весьма удачно совпадет с другими обстоятельствами, по которым будет принято решение о заключении брака. Даже в самых бедных семьях, женщина выдается замуж только по договоренности между родителями и с условием, что у неё есть хорошее приданное, что уж говорить, когда речь идет о принцессе...
— То есть, вы считаете, что подобное поведение Вам дозволено? — Вкрадчиво спросил Брэйдан, каким-то потемневшим взором оглядывая принцессу.
— Да, — прямо ответила она.
— Нет, — возразил он. — И терпеть подобное, лично я, не намерен.
— Да, кто ты такой, чтобы диктовать мне условия? — едва не засмеявшись в лицо северянину, спросила она.
— Будущий муж, — коротко и ясно, ответил он.
Должно быть, в первые, с моего знакомства с принцессой, наши эмоции были примерно одними и теми же. Обе мы ошарашено уставились на Брэйдана, и нам обеим было горько от услышанного, вот только, если я прекрасно понимала, почему расстроилась принцесса, то точно так же не могла понять, почему эта новость стала такой неприятной для меня.
— Es tantum zweilich (Ну, это ещё спорный вопрос), — хмыкнул на родном языке Рик, который как-то не заметно подошел ко мне со спины.
— Das it (Уж точно), — подтвердил Дэйм, коротко усмехнувшись.
— Es Irre nicht werde, Es Irre kleine ferst.(Ну, она-то не знает, пусть помучается немножко), — легко улыбнувшись, сказал Брэйдан. — Ступайте к себе, — уже более холодно обращается он к принцессе. — Эта ночь обещает быть долгой.
Принцесса, за этот короткий миг вновь преобразилась. Лицо её превратилось в непроницаемую маску, спина чуть ссутулилась, взгляд опущен в пол, лишь пальцы нервно подрагивая, сжимают складку шелкового кимоно. Новость о будущем супруге, должно быть, оказалась совершенно неожиданной для неё и Иола, просто не знала, как себя вести теперь. Думаю, от полученного шока она оправится быстро, главное, чтобы никто из служанок не пострадал.
— Да, конечно, — едва слышно шепчет она, и маленькими шажками, спешит к своему шатру.
— Что это с ней? — ошеломленно интересуется Рик. — Тебя что ли испугалась в качестве супруга?
— Не знаю, я уже даже боюсь предположить...
Сегодня и впрямь ночь обещала быть долгой. Не смотря на то, что я развела огонь и устроилась к нему поближе, было очень холодно. Я надела на себя все, что только можно было, правда одежда из меха так и осталась нетронутой. Хотя я и постаралась 'почистить' её, прикасаться было все равно неприятно. Остаточный след ещё оставался, не говоря уже о том, что мне просто противно носить на себе кожу и волосы некогда живого существа. Даже не так, мне это дико. Задействовать резервы организма, тоже было нельзя, почему-то я была просто уверенна, что северяне это тут же заметят.
Вот так, свернувшись калачиком на тонком одеяле, под не менее тонким покрывалом, сотрясаясь всем телом, я смотрела на нежно голубые сплетения узоров северян на черном фоне беззвездного неба. И думала, о том, что предстоит нам впереди. Вспоминала прошлое, почему-то вспомнилось, как Сэ'Паи Тонг привез из, тогда ещё далекого и загадочного, Каишим сладости. Мне было, где-то около десяти лет, когда я впервые попробовала сладкие булочки с нежной кремовой начинкой, присыпанные сверху орехами и сахарной пудрой. Мастер вез их очень бережно, потратил много сил, чтобы они остались такими же вкусными, как в тот день, когда их испекли. А я, увидев его подарок, сказала, что даже пробовать не буду.
'— Почему?', несколько удивленно спросил он.
