Слушаю и повинуюсь

— Дай мне, — ввинтился в уши голос Валида и вожделенный напиток вырвали из мгновенно ослабевшей руки.

Амин страдающе смотрел, как по-хозяйски развалившийся на подушках мальчишка сначала принюхивается, потом делает пробный глоток.

На этом месте юноша наконец-то проснулся.

— Ты с ума сошёл! — выдохнул он, пытаясь дотянуться до мальчика. — А если там яд? Забыл, как...

— Вот именно, — хмыкнул мальчишка, ставя чашку на стол и подвигая к Амину. — И, в отличие от тебя, на меня не действует большая часть человеческих ядов.

— Скорпионьи, значит, действуют, — многозначительно промолчал юноша, вспомнив, как тащил маленького паршивца по пустыне.

— Это была досадная случайность, — с достоинством отозвался Валид. И кивнул на чашку. — Пей спокойно, не бойся... А вообще, я удивляюсь: как ты без меня выжил? И как при таком раскладе додумался отправиться в такую даль? Сидел бы в своей лавке, торговал сладостями... Чего тебе неймётся?

Амин с наслаждением закрыл глаза. Горячий кофе бодрил, да и сварен он был хоть и не так, как в Иляфе, но всё же вполне сносно.

— Чего ты хочешь? — настаивал между тем Валид. — Стать султаном? Так только скажи, я тебе и так трон достану. Какой хочешь?

— Что это ты расщедрился? — усмехнулся Амин, подвигая к себе остатки сладких рулетиков. — Не нужен мне трон. Забудь.

Валид и правда притих, какое-то время молча смотрел из-под слипшейся чёлки на юношу, но потом, точно не выдержав, спросил:

— А ты знаешь, если ты загадаешь мне желание, оно исполнится?

Амин вскинул брови.

— Помня, как ты относишься к фразе "я хочу"? Я загадаю желание, ты его переиначишь, и вместо исполнения мечты у меня будет что? Хорошо, если жив останусь.

Валид нахмурился и очень серьёзно произнёс:

— Знаешь... твоё я бы исполнил в точности. Честно. Клянусь... Чем хочешь, чтобы поклялся?

Амин удивлённо посмотрел на него. Потом потянулся, потрепал мягкие тёмные кудряшки.

— Желание? — протянул он. — Хм... Ты что, птица-хумай, чтобы их исполнять?

Валид вздрогнул, но Амин, потянувшийся за последним рулетиком, не заметил.

— Не шути с этим, — скрипнул мальчик, и юноша поперхнулся от звука его голоса.

— И не думал, — ответил, откашлявшись. — Скажи лучше, ты узнал, что там с царевичем и его судьбой? Мы можем сделать хоть что-нибудь, чтобы нам дали отсюда уплыть?

— Что-нибудь — можем, — хмыкнул Валид. — Закажи ещё эти забавные сладости, у меня в горле пересохло.

Амин со вздохом поднялся и поплёлся к хозяину полупустой по случаю раннего утра чайханы.

— В общем, — отправляя в рот сразу горсть рулетиков, сообщил Валид. — Царевичу, когда он родился, предсказали, что он умрёт. В десять лет. День рождения у него через две недели, а ещё ни один колдун так и не смог сказать, от чего всё-таки умрёт царевич, и как этого избежать. А поскольку сынок он у папочки единственный, а значит, наследник, царь очень, очень не хочет его смерти.

— Ясно, — успев всё-таки ухватить один рулетик, пока поднос не опустел, вздохнул Амин. — И как нам узнать, что же убьёт царевича?

Валид облизал липкие пальцы — по очереди, сосредоточенно — и только тогда соизволил ответить:

— Я в принципе и сейчас могу предложить парочку вариантов, но царю их, скорее всего, тоже предлагали, так что он не поверит.

— Ты же вещий, — покосился на него Амин. — И не знаешь?

— Ну, вещий, — фыркнул Валид. — Я вещий один, а вас, людей, много. Вы для меня, как песчинки, я вас вижу, я про вас знаю, но только если пригляжусь. Мне надо увидеться с царевичем.

— То есть нам надо попасть к наследнику, — протянул Амин, — которого стерегут, как зеницу ока... Валид, у тебя есть там знакомый джин?

— А у тебя есть там знакомый убийца? — огрызнулся мальчишка. — Давай маленького негодника сами прихлопнем и смоемся, тогда они точно порт откроют... через годик. Может быть.

Амин криво усмехнулся.

— Другие идеи?

Валид пожал плечами и как само собой разумеющееся сказал:

— Ты пойдёшь к царю и уговоришь его пустить нас к сыну. Скажешь, что ты великий мудрец из какой-нибудь Аиши...

— Я похож на мудреца? — рассмеялся Амин.

Валид скептично оглядел его с головы до ног.

— Побольше, чем большинство "мудрецов", которых я встречал.

Амин вздохнул, поняв, что нечеловеческая логика иногда крепче дубовых ворот.

— А давай ты просто превратишься в старика, и тогда царь нам точно поверит, — предложил он, про себя добавив: "А если ты ему ещё что-нибудь наплетёшь про: "А при твоём предке...", то его вера станет твёрже гранита".

— Превращение, — назидательно подняв грязный палец, ответил Валид, — отнимает уйму сил. Не хочу просто так их тратить... Поэтому мы сейчас достанем тебе накладную бороду и объявим пророком... Например...э-э-э... Вадда! О, точно, пусть его стерва-сестрица похихикает...

Амин, бессильно закрыв глаза, постарался представить, что всё это сон, и на самом деле они уже плывут в Гарибу.

Даже не обладая пророческими способностями, он уже давно понял: идеи Валида хорошо не заканчиваются.

По крайней мере, для людей.

* * *

— А при твоём предке.., — радостно бубнил Валид, уткнувшись носом в пол слева от Амина.

И юноше стоило огромного труда его в таком положении удерживать.

— ... который был тем ещё мерзавцем...

Амин, задыхаясь от лезущей в рот накладной бороды, скрипучим "старческим" голосом желал великому солнцеликому и ясноокому царю всех благ и долгой-долгой жизни. А про себя радовался, что прижатый к полу маленький негодник не орёт на весь тронный зал.

— ...баловался молодым вином, зёрнами мака и даже, сволочь, пару раз пытался ухватить меня за хвост со словами: "Ну куда же ты, прелестная птич..."

Амин, чей велеречивый, обкатанный годами "тренировки" словесный поток всё-таки иссяк, сжал шею мальчика сильнее. Валид пискнул что-то отдалённо и при хорошем воображении напоминающее вежливое обращение и зашептал уже более полезные вещи.

Так царь, грозно взирающий на недостойного, именующего себя мудрецом из Аиши, и его сына с золотого трона на вершине пирамиды на четырёх слонах, на трёх китах... в общем, где-то под потолком — как и полагается царю — с удивлением узнал, что его младший и не так давно почивший брат на самом деле его...хм... ну да, очень любил, конечно. А что отравить пытался — ну так с кем не бывает! А виноват на самом деле садовник. Да вы сами спросите эту гни...э-э-э... этого уважаемого сайеда. Неспроста он всё время ходит в юбке выше колен и глаза подводит по-женски. И кошек любит. Нормальный мужчина, а тем более садовник никогда не любит этих мохнатых тва...э-э-э... (Валид снова пискнул, но быстро зачастил дальше). А ещё духи...м-м-м-м... ветра сообщают, что засухи в этом году так и бы... э-э-э... не будет. А великий шакал Суинаби требует, чтобы крышу в храме, наконец, починили, ибо его оскорбляют сквозняки и... Дальше шла такая нецензурная фраза, что Амин не выдержал, оглянулся, а Валид умудрился даже в положении ниц пожать плечами — мол, я чего, это шакал так сказал.

Царь сдался на жалобе от духов воды о том, что река слишком грязная, а сайед водоносчик на самом деле и вовсе творит на берегу непотребное в свободное от работы время.

Амину и примолкшему Валиду задали последний вопрос: сколько у царя жён? Амин подавился вдохом — царский гарем (а жёны здесь вполне приравнивались к наложницам) назубок знали только евнухи, и уж точно не какой-то мудрец из богами забытой Аиши...

— Двести восемьдесят три, — без запинки оттарабанил Валид — так, будто лично их ночью считал.

— Двести восемьдесят три, — повторил Амин, — о, мудрый и любимый богами...

— Двести восемьдесят две, — фыркнув, поправил стоящий на ступеньку ниже трона визирь. — Что подводит под сомне.., — начал он, но глянул на царя и осёкся.

— Сам вчера женился, лишь бы девственницей нахаляву разжиться, чистой и красивой, — пробубнил Валид, — а ей, между прочим, всего пятнадцать! А её родителям соврал, что солдат, и нагло вылакал у них всё молодое вино. Ну прямо как его папаша!

Тихое, но назойливое бурчание мальчика перебил сам царь, подскочивший с трона, как ужаленный, и слишком поспешно для недосягаемого божества объявивший, что мудрецу из Аиши позволено встретиться с царевичем и даже жить с ним — до дня рождения царевича. Но если до этого мудрец не узнает, что или кто проклял его сына...

Амин поспешил рассыпаться в благодарностях — знать подробности своей казни ему совершенно не хотелось.

— Сейчас побежит свою зазнобу перепрятывать. От визиря, — бурчал Валид, помогая "отцу" подняться, когда они, не вставая с колен, доползли до дверей зала.

Амин толкнул его вперёд и, слепо нашаривая клюкой дорогу, дождался, когда их окружат стражники, и только тогда облегчённо вздохнул.

— Кажется, получилось, — удивлённо шепнул он мальчику.

— Ха! — фыркнул тот. — Да я всю эту царёву семейку...

Один из стражников подозрительно оглянулся, и "слепец", отвесив "сыну" подзатыльник, с силой сжал плечо мальчишки, якобы чтобы идти стало удобнее.

"Сын" непочтительно скривился, но послушно побрёл в окружении стражников к высокой башне в центре сада.

* * *

Стража в башню не пошла, осталась снаружи. Насколько Амин понял, в личные покои царевича теперь даже слуг не пускали, чтобы не дай боги несчастье какое не приключилось...

И, похоже, уже довольно давно. Потому что даже будучи мастером, такой беспорядок создать в одночасье очень, очень сложно.

Луноликому наследнику однозначно грозила смерть от грязи. И духоты. И неприятного — Амин поспешно зажал нос — запаха.

Сам царевич, удивлённо выглянувший к гостям, выглядел вполне пристойно. Пристойней того же Валида. "Но носить охотничий костюм в комнатах...", — подумал было Амин, однако спохватился и бухнулся перед царским отпрыском на колени.

— А вы кто? — требовательно поинтересовался царевич, спокойно подходя к Амину. — Вас отец прислал? Отвечайте!

Ответ и так был очевиден, но Амин всё равно завёл трогательную речь о маленьком любимце богов и великолепной надежде Нури.

У Валида имелись свои методы знакомства с будущими царями.

— Привет, малой! Слушай, ну у тебя тут и свинарник! Ты, случаем, сам-то ещё не завшивел? Я вшей страсть как боюсь, — заявил мальчишка, уворачиваясь от руки Амина и спокойно подходя к царевичу.

Наследник уставился на него, точно на джина из бутылки.

— Ты... кто такой? — выпалил он, наконец.

— Я — твой новый сосед, — радостно сообщил Валид, "по-дружески" толкая царевича в плечо. — И я тут буду жить, если ты ещё не понял. Две недели. Значит так! Объясняю правила проживания со мной. Два раза не повторяю. Ясно?!

Царевич остолбенело таращился на него. Амин подполз ближе к детям и попытался схватить Валида за руку, но тот снова увернулся.

— По утрам ходить на цыпочках, я сплю, — вещал маленький негодник. — Отдавать мне сладости доб-ро-воль-но... Амин, да встань ты уже, наконец! Что ты прямо как не родной? Нормальный же царевич, видишь: понимает, кто тут главный. Да?

"Нормальный" царевич наконец ожил, но стражу звать почему-то не стал. Он просто с размаху попытался заехать нахальному пришельцу по носу. Валид снова увернулся, но в долгу не остался — очень скоро дети сцепились и с остервенелым писком, прерываемым не менее остервенелым рычанием, покатились по полу.

Амин, оцепенев, в панике смотрел на них, не зная, что ему делать с разбушевавшимися детьми, один из которых — царевич, а другой вообще не человек.

Но мальчишки неожиданно решили всё сами. В какой-то момент они замерли: Валид верхом на царевиче. Пару мгновений стояла тишина, прерываемая разве что тяжёлым дыханием. Потом наследник, восхищённо глядя на Валида, выпалил:

— Ух ты! Это было... весело! Со мной ещё никто...

— Я тебя ещё и не такому научу, — самодовольно усмехнулся Валид, вставая и помогая встать мальчику. — Хочешь, покажу, как иголку в щёку втыкать, а из второй вытыкать?

— Хочу! — воодушевился царевич, и Амин похолодел.

— Валид...

— А это мой друг, — вспомнил про юношу Валид. — Он очень устал, за ним всю ночь бегали убийцы с во-о-от такенными саблями, — у царевича снова восхищённо заблестели глаза. — Мы вместе долго скакали по крышам, а потом он один всех убийц перебил и теперь хочет спать. У тебя тут вроде безопасно — так что, Амин, отдыхай.

Царевич закивал, сообщив, что он не против посмотреть, как бородатый батыр разделывается одной левой с убийцами, вооружёнными во-о-от такенными саблями.

— А борода у него ненастоящая, — подмигнул Валид, и царевич восхитился ещё больше.

Бороду пришлось отдать — мальчишки цепляли её на себя по очереди, а то и вместе.

— Валид, пожалуйста, — украдкой шепнул Амин, на что мальчишка только оскорблённо хмыкнул, гаденько пожелал спокойного сна и утащил царевича в другую комнату.

Амин, и впрямь валившийся с ног, позволил себе стереть "морщины" с лица, лечь, подтащить под голову ближайшую подушку с пола и закрыть глаза — чуть-чуть, на пару мгновений.

Но даже шумные игры веселящихся мальчишек его в итоге не разбудили.

* * *

Амин проснулся на закате. Было тихо — странно тихо, Амин было испугался, не случилось ли что с мальчиками. Но произойди с царевичем беда, сюда сбежалась бы вся царская стража, и так тихо уж точно бы не было.

Амин откинул тонкое шерстяное покрывало, удивлённо его скомкал. Юноша точно помнил, что раньше никаких покрывал в комнате не было. Рядом обнаружился кувшин с водой и чаша для омовений. Очевидно, слуги сюда всё-таки приходят, решил Амин. Ни царевич, ни тем более Валид не стали бы за ним так ухаживать.

Тёплые ало-золотые лучи нитями прошивали изящные оконца, мимо которых Амин проходил, ища детей. Башня оказалась просторней внутри, чем он думал, и Амин скоро умудрился запутаться в ярусах и переплетении комнаток. У неё совершенно точно было две винтовые лестницы, и они-то и сбивали с толку, периодически пересекаясь и раздваиваясь в самых неожиданных местах.

На верхней террасе, куда юноша выбрался совершенно случайно, было ветрено, тепло и очень солнечно. Последние закатные лучи ласково гладили бурые плиты, точно Аллат, ласкаясь, задумчиво изучала человеческую игрушку.

У Амина захватило дух, когда он выпрямился. Вокруг, несдерживаемое ни стенами, ни даже малюсенькой оградой, многослойным покрывалом развернулось небо. Пронзительно-алое, с золотыми и сиреневыми блёстками облачков, оно было со всех сторон и, Амин был уверен, глянь он вниз, там тоже будет небо.

Лучи ласково окутали юношу, и Амин широко, радостно улыбнулся, распахивая руки. Свобода... сейчас она не была пустым звуком. Она была здесь, в небе, бескрайнем, волшебно-красивом, в свистящем ветре — настоящая свобода, как в детстве, когда он верил, что может полететь над океаном, как летают птицы...

Амин расслабился и представил, что ветер уносит его вверх, в алую прозрачную вышину, что земля проплывает у него под ногами, что его тело лёгкое, как пёрышко.

И видением в разгорающемся небе блеснула лазоревая тень.