Герцог всея Курляндии

Однако чем ближе я подходил к телу твари, тем отчетливее понимал, что я представления не имею, что это такое. Длинная узкая голова (немного похожая на крокодилью), зубы круглого сечения сантиметров по 30, причем впереди торчащие из пасти "розочкой", длинное узкое тело, относительно короткий, сжатый с боков хвост и четыре... ласта, по-другому это никак не назовешь. И с обычными плавниками точно не спутаешь.

Сверху шкура неизвестного существа была темной, а на животе более светлой. И чем больше я смотрел на это недоразумение, чем отчетливее понимал, что я попал. В смысле, попал даже больше, чем представлял изначально. Не знаю, как называется то, что я видел, но оно вымерло! Совершенно точно вымерло, причем задолго до 17 века. Надо же... я никогда не верил в рассказы о всяких Несси, но сейчас передо мной лежит явное доказательство того, что в океане юрский период не закончился. Не то, что это было большим открытием — латимерию-то выловили же. Однако согласитесь, небольшая рыбка и 13-тиметровый плиозавр — это очень разные вещи*.

* Описанное существо называется лиоплевродон. Данный поворот сюжета понадобился, чтобы было понятно, что Главный Герой оказался в альтернативной истории, где некоторые моменты пошли не так, как в истории реальной.

Покупатели на экзотическую зверушку нашлись быстро, а я смотрел на все это действо, и думал, какой же я дятел. С чего я решил, что попал именно в ту историческую реальность, что мне знакома? Только потому, что вокруг известные мне лица и главные события вроде бы совпадают? А чужой мир не хочешь? Такой, в котором все мои знания будущего выеденного яйца не стоят?

Очередное подтверждение того, что я оказался далековато от своей реальности, мне повезло получить на собственный день рождения. Поскольку Митава все еще была в руинах, торжественный прием проводили в Гробине. Матушка сердилась, что я так и не отрастил "прекрасные локоны", но мне хватало другой официальщины. Длинные волосы — это даже в 21 веке не слишком удобно, поскольку они требуют постоянного ухода. А уж в 17-м, где нормальных условий не было, тем более.

Нудная церемония и тошнотворный бал компенсировались кучей замечательных подарков: я получил арабского скакуна, кучу оружия (и пятизарядную пищаль от московитов в том числе), статую рыцаря в железных доспехах, попирающего цвайхандером череп неизвестного монстра, и несколько книг. Поскольку окружающие уже знали, что я увлекаюсь наукой, литературу мне дарили специализированную. И разбирая вечером свои подарки, среди печатных изданий я обнаружил изданный в 1650 году в Амстердаме труд некоего Казимира Семеновича под названием "Великое искусство артиллерии". К счастью, я уже достаточно хорошо знал латынь, чтобы ознакомиться с этой книгой.

Изначально я хотел просто ее пролистать, чтобы понять, о чем идет речь. В конце концов, был уже поздний вечер, и мне пора было ложиться спать. Еще раз перебрать подарки меня заставило только любопытство. Изучать их я планировал несколько позже. Но ознакомившись с содержанием книги, я просто выпал в осадок. Книга, помимо прочего, рассказывала о ракетах! Причем не о какой-то примитивной ерунде, а о вещах, от которых у меня челюсть рухнула в одеяло.

На страницах этого труда были представлены стандартные конструкции ракет, зажигательных снарядов и других пиротехнических приспособлений. Каково, а? На дворе 17 век, а передо мной лежит книга, автор которой выдвигает идею использования реактивного движения в артиллерии! Я лихорадочно начал листать это сокровище.

Калибры, конструкция, строение и характеристика ракет меня уже не удивляли. Но когда я дошел до многоступенчатых ракет, ракетных батарей и ракет со стабилизаторами, то захлопнул книгу, отложил ее подальше, погасил свечи и решительно забрался в постель. Завтра. Я подумаю об этом завтра. Потому что если я прочитаю в одной из глав, что ученые этого мира планируют в скором времени запустить человека в космос, у меня крыша поедет. Мне срочно нужен специалист по артиллерии, который объяснит, что тут, черт побери, происходит. А потом я буду делать выводы и думать, как поступать дальше.*

* Как ни фантастично это звучит, такая книга реально была выпущена. И долгое время служила учебным пособием по артиллерии.

С утра книга действительно стала восприниматься спокойнее. Есть в этом мире ракеты? Значит, нужно разобраться, кто и в каких количествах их делает, как применяет, и наладить выпуск подобного оружия в Курляндии. Хотя, конечно, хреновый местный огнестрел и ракеты у меня в голове не сочетались. Никак. Так что я решил отложить книгу и заняться более срочными делами. Так сказать, "переварить" сведения.

Пока меня не было, Гюйгенс, наконец, выдал первые карманные часы. Ну как карманные... носить их в кармане камзола было, конечно, можно, но не очень удобно. Скорее, они напоминали небольшой будильник — тяжелую шайбу толщиной четыре сантиметра и диаметром десять сантиметров. Однако это уже был прогресс. И на мои чертежи с прялкой ученый отвлекся с удовольствием. Видимо, ему тоже надоело ковыряться с одной темой.

А вот Глаубер меня не порадовал. Несмотря на то, что его здоровье берегли, а в лаборатории сделали вытяжную трубу, у него все-таки начали отказывать ноги, и он стал медленно угасать. Причем, я больше чем уверен, не столько из-за болезни, сколько из-за того, что не мог активно работать. Я еще в прошлой своей жизни с такой ситуацией сталкивался. Некоторые пенсионеры ведут активный образ жизни, а стоит слечь — и быстро угасают. Однако меня такая ситуация не устраивала совершенно.

Естественно, вылечить Глаубера не могли. Это и в моем родном мире было бы малореально — человек отравил собственный организм, и только железное здоровье не позволило ему до сих пор загнуться. Но я вполне мог сделать Глаубера более подвижным. Просто вспомнил об инвалидном кресле. Разумеется, это будет упрощенный вариант, но ученому поможет.

Между прочим, мне даже ничего не придется создавать "с нуля", данный девайс был изобретен еще почти сто лет назад для испанского короля Филиппа II. Кресло, правда, было полулежачим, и больше напоминало детскую коляску, но, по крайней мере, это не будет необычным открытием, которое привлечет внимание. И это было даже срочнее, чем прялка, поскольку ученого нужно спасать в первую очередь.

К работе я привлек всех, кто только попался под руку — и колёсника, и каретных дел мастера, и плотника, и кузнеца, и даже Гюйгенс поучаствовал. Вместо ступенек в лабораторию и к жилью ученого соорудили деревянный пандус, два дюжих деревенских парня были приставлены специально, чтобы помогать Глауберу перемещаться, и вскоре проблема была решена. Кресло, конечно, оставляло желать лучшего, но ученый, дорвавшийся до своего любимого дела, был счастлив. Он быстро отживел, и к нему вернулось вдохновение.

Да уж. Химические опыты — это в принципе небезопасно, а уж в 17 веке — и подавно. Как я ни старался поставить дело так, чтобы соблюдалась хотя бы элементарно доступная техника безопасности, эксцессов избежать не удавалось. Один из учеников Глаубера сильно нас напугал, когда начал пошатываться. Учащение пульса, рвота, синюшность губ, ушных раковин, ногтей... где-то я об этом читал. Точно! Отравление анилином! Кажется, пострадавшего срочно нужно было удалить из очага отравления и обмыть теплой водой.

Оказалось, что ученик повторял опыты Глаубера с незначительными изменениями. Ученый еще десять лет назад описал бензольные смеси, образующиеся в результате перегонки каменноугольной смолы. Потом Глаубер отвлекся на другие изобретения, и тема осталась недоработанной. Но здесь ее подхватили ученики, которые извращались над каменноугольной смолой всеми возможными способами. И похоже, один из них оказался счастливчиком, получив анилин.

Надеюсь, он записывал все, что делал. Потому что если мы сумеем повторить опыт, то значит, у нас будет еще один источник денег. На основе анилина можно получить органические соединения, обладающие яркой и разнообразной окраской, и пригодные для окрашивания. И это в 17 веке, когда круг природных красителей, дающих прочную красную и синюю окраску цвета, считавшиеся во все времена драгоценными, невелик. Лучшими по красоте и долговечности были два красных красителя животного происхождения: пурпур, добывавшийся из средиземноморских моллюсков до 19 века, и кармин, который экстрагировали из насекомых двух разных видов — червеца на территории Европы и Азии и кошенили в Южной Америке.

С синим цветом все было еще хуже — единственным в своем роде красителем был индиго, и получали его из растения, произрастающего в странах с теплым климатом — Индии, Юго-Восточной Азии. Ну а желтый краситель извлекали из тропического растения куркумы и корней барбариса. Понятно, что ткани, окрашенные в такие яркие цвета, были поистине драгоценными. И доступными далеко не каждому.

Планировал ли я сбить цену? Ровно настолько, чтобы никто не мог с нами конкурировать. Яркие ткани не станут общедоступными, но приобретать их будут в Курляндии. Да, парню определенно повезло сделать это случайное открытие. Теперь с ним будет заключен договор, он начнет получать свой авторский процент (меньше чем Глаубер, но в итоге все равно прилично выйдет), и довольно скоро станет богат. Думаю даже, что возглавит отдельную лабораторию, которая будет работать над получением различных цветов.

Ну а пока неуемные энтузиасты экспериментировали, я вплотную занялся прялкой. То, что Гюйгенс создал по моим чертежам, вполне себе работало и походило на макеты, которые я видел в музеях. Однако ученого результат не устраивал, и началась модернизация. Вот что значит — человек механик, с соответствующим стилем мышления. Сразу увидел, где и что можно улучшить. И результат радовал. Полученный механизм, судя по результатам выработки, мог заменить человек 10, а то и 15. Так что деревянных дел мастера получили дополнительную работу.

Поскольку я не хотел, чтобы прялку быстро повторили, то для соблюдения секретности пришлось прилагать определенные усилия. Мало того, что каждый мастер делал только несколько деталей, так еще нужно было проследить, чтобы созданы все они были нужного размера и подходили друг другу. Доводку, конечно, все равно приходилось делать, но не критично. А результаты радовали.

С ткацким станком было сложнее. Я очень приблизительно помнил изобретение Картрайта, а наворотов там было множество. И над этим нужно было работать, поскольку вскоре ткачи просто не будут успевать перерабатывать пряжу, которая изготавливается на прядильных машинах. Мы на пару с Гюйгенсом изучали, как работает станок, чтобы понять, в каком направлении нужно двигаться.

Даже на первый взгляд вырисовывалась куча проблем. Нужна была механизация всех основных операций ручного качества: прокидка челнока, подъем ремизного аппарата, пробой бердом уточной нити, сматывание запасных нитей основы, удаление готовой ткани и шлихтование основы. Мда. Теперь я понимаю, почему ученые этого времени становились специалистами во множестве областей. Иначе было просто нельзя. Все открытия еще впереди, и нужно самому напрягать мозги, чтобы получить необходимый результат.

Кстати, работа над ткацким станком подала Гюйгенсу какую-то идею, и он срочно метнулся обратно к карманным часам. Я даже возражать не стал. Гениям мешать не стоит. Пока есть вдохновение, нужно работать. А к станку и позже можно будет вернуться. Со свежими силами и свежим взглядом. Мало ли. Вдруг, в свою очередь, часы тоже натолкнут ученого на какую-нибудь интересную мысль. Насколько я помню, самолетный челнок первым изобрел именно часовщик. Так что... нет преграды патриотам.

С ракетами я тоже постепенно разобрался. Все оказалось не так страшно, как я себе напридумывал. Существовали проблемы и с дальностью полета, и с точностью. Впрочем, с этим можно было работать. Время было. Опробовав несколько видов огнестрельного оружия из самых разных стран, я постепенно вооружил свой отряд мальчишек самыми лучшими экземплярами. Влетело мне это в копеечку, но и эффект был. Учебные бои проходили неплохо, но чтобы окончательно понять, чего мы стоим на самом деле, нужно было реальное сражение.

Как вы понимаете, пока что я не собирался так рисковать. Мы еще были слишком мелкими для таких развлечений. И пусть некоторым моим мальчишкам уже исполнилось 13, это все равно был не возраст для сражений. К сожалению, среди них я не нашел никого, кто мог бы стать моим другом. Толи дело было в том, что я — сын герцога, толи просто не подвернулось подходящего человека, но отношения складывались в рамках "начальник-подчиненный". Я не выделял никого из мальчишек, да и они держали со мной дистанцию. Кажется, я впервые понял, почему Петр I так лояльно относился к Алексашке Меньшикову, несмотря на все его выходки и безудержное воровство. Быть для кого-то просто другом, невзирая на происхождение — дорогого стоило.

Встретиться с Артамоном Матвеевым оказалось не так просто, как я рассчитывал. С моим отцом вели дела вполне себе официальные представители русской власти, и если я хотел сделать подарок царю, то мог бы передать через любого из них. Но мне нужен был определенный человек, через которого потом можно будет поддерживать связь непосредственно с Алексеем Михайловичем. В результате, мне пришлось активно общаться со всеми русскими, кто только попадался под руку, расспрашивая и о стране и о самых известных людях.

Узнал, кстати, много нового и интересного. И примерно начал представлять внутренние московские расклады. Хотя разобраться в этом серпентарии бояр, чтобы понять, кто с кем и против кого дружит, было проблематично. Борьба за власть шла такая, что только перья летели. Хотя некоторым, помимо длинной вереницы предков, и похвастаться больше было нечем. Но я предполагал, на какую лошадку нужно ставить, и готов был рискнуть.

Несмотря на мои подозрения, что оказался я в альтернативной реальности, планов я решил не менять. Толку-то. Те факты, о которых я помнил из истории, не отличались от происходящего в реальности. Так что пока я не столкнусь с чем-то, что будет явно противоречить знакомой мне картине мира, будем считать, что все идет должным образом. И все мои ставки, рано или поздно, сыграют. Не может такого быть, чтобы русские политиканы не постарались повлиять на сына герцога, увлекшегося их культурой!

А там, если все пойдет так же, как и в реальной истории, у меня будет шанс повлиять на события в нужную сторону. Сделать Россию действительно союзной страной. Зачем Петру I по всяким Голландиям шляться, набираясь опыта? Курляндия ничем не хуже. А если учесть, какие проходимцы с ним рядом ошивались, понятно, что втереться к нему в доверие довольно легко. Тем более, если удастся окопаться при дворе засланному казачку, который сможет влиять на Петра с детства.

Впрочем, все это в далеком будущем, если оно вообще наступит. А пока мне следовало налаживать связи. И знакомство с Матвеевым оказалось как нельзя кстати. Артамон Сергеевич произвел на меня впечатление. Во-первых, я почему-то думал, что он старше, а ему даже 40-ка лет не было. Во-вторых, он вообще ничем не напоминал бояр. Обычный европейский дворянин. Только наличием бороды отличался. Но если бы он побрился, его бы в столице не поняли. Устроенный по европейским традициям дом уже выбивался из традиций, но борода — это святое.