В техническом отделе меня встретил щуплый парень в очках, с погонами старшего лейтенанта. Он провёл меня, в фотолабораторию, окинул взглядом мои плечи и вышёл. Вернулся он, неся в руках китель с погонами лейтенанта и петлицами нашего ведомства, защитной рубашкой и галстуком, протянул всё это мне. Я натянул это добро на себя, сел на табурет перед белым экраном. Парень повозился со светом, повертел меня, щёлкнул фотоаппарат. Пара щелчков и парень попросил меня погулять минут десять, указав на столик с журналами.
Через минут пятнадцать я расписался в журнале. Парень на моих глазах уничтожил негативы и вручил мне три фотографии. Молодое лицо серьёзного лейтенанта было мне знакомо. Одна фотография 5х6 сантиметров, для анкеты в личное дело. Две 3х4 для удостоверения и карточки учёта. С ними и направился в отдел кадров, через полчаса я вышел из кабинета отдела кадров, помахивая новеньким коричневым удостоверением. На лицевой стороне обложки красовался герб нашей страны, под ним было написано название нашей конторы, ниже большими буквами было написано название документа. Все это было написано золотыми буквами. Смотрелось классно!
Тушь просохла, я спрятал в карман свою драгоценность и пошёл дальше. Конечно, направился в финансовый отдел, где получил деньги. Подъёмные, пайковые и месячное содержание, в соответствии с моим новым званием.
Вернувшись в кабинет, Павла Васильевича, я доложился, представившись по новому званию. Что меня заставило сделать такое предложение, малознакомому человеку, да ещё и своему начальнику? Не знаю! Радостью от своего нового звания поделиться в силу секретности ни с кем не мог, а хотелось очень! Поэтому сказал просто так, без каких-либо задних мыслей и надежды на положительный ответ:
— Не сможет ли товарищ подполковник составить компанию молодому лейтенанту скромно обмыть его первые маленькие звёздочки?
Павел Васильевич усмехнулся, внимательно посмотрел на меня, мои глаза встретили его изучающий взгляд. Это продолжалось какое-то мгновение, потом приняв какое-то решение, он посмотрел на свои часы, махнув рукой, решительно произнёс:
— Не уважить просьбу молодого человека, только что ставшего офицером, плохая примета! Тут у меня намечалась встреча, да ладно совместим. Надеюсь, никто не будет против дополнения...
Он снял трубку внутреннего телефона. Коротко переговорив, он прошёл в небольшую дверь в стене его кабинета, велев мне подождать в кабинете. Я остался ждать его, заняв место у окна и созерцая улицу Владимирскую. Вскоре он вышёл, уже переодетый в гражданский костюм, вместе мы покинули здание управления, по пути отметились у дежурного об убытии. При выходе из здания я предъявил постовому своё новенькое удостоверение, улыбнувшись, он отдал честь, так поздравив меня.
На улице напротив входа стояла чёрная "Волга" заместителя начальника управления. Я был новичком, ещё не знавший многого из жизни и нравов нашей конторы. В силу этого я ещё не знал, что этого молодого, для своей должности, полковника с серьёзным строгим лицом мягко сказать, боялись все. Он был ровесник Павла Васильевича но, не смотря на небольшое звание, занимал, генеральскую должность. Моё незнание не позволяло мне тушеваться или испытывать неловкость в присутствии грозного чина, вслед за Павлом Васильевичем я спокойно нырнул на заднее сиденье машины.
— Где Борис?
Спросил мой начальник тогда ещё не знакомого мне человека, сидящего на переднем сидении рядом с водителем. Тот бегло окинул меня цепким взглядом, и вновь отвернувшись, спокойно ответил:
— На месте сбора обеспечивает секретность нашему торжественному обеду. Проводит пробу блюд, рискуя своим желудком.
Спокойно ответил страшный человек и рассмеялся. О ком они говорили, я не понял. Обо всём узнал позднее, окунувшись в жизнь и интриги конторы моей тайной службы. Борисом они называли полного, круглолицего с постоянной улыбкой на лице человека, который подчинялся лично начальнику управления. Его отдел осуществлял контроль за всеми, работниками передового отряда партии, не зависимо от должности и звания. Теперь такая служба называется управлением собственной безопасности, но суть её работы осталась та же.
О дружбе этой странной троицы мне приходилось слышать краем уха в мою стажёрскую бытность, но тогда значения этим разговорам не придал, они мне были не интересны, да все и обсуждать её опасались.
Позже я узнал историю этой дружбы, этих отношений, столь разных людей. Дружили они с раннего детства, росли вместе в одном дворе, ходили в один класс. Вместе поступили в училище, избрав один общий путь в жизни. Я завидовал такой преданной дружбе даже принятый ими на правах младшего друга. Сейчас я понимаю, что и мне достались не менее преданные друзья, Зина и Виталик, не смотря на наши запутанные странные отношения ...
Знания и сравнения пришли позже, а тогда ..., через полчаса мы вышли из машины, отпустив водителя на три часа, возле ресторана "Ветряк" стоящего на отшибе Киева. Тогда. Теперь Киев разросся, но этот ресторан так и стоит одиноко, за украинской ВДНХ.
Поднявшись по ступенькам, мы вошли в фойе ресторана и прошли в зал. Народа в ресторане было немного, ресторан считался на окраине, почти за городом и посещали его в основном вечером. Я следовал за своими спутниками, немного отстав от них. Они сориентировались быстро, шли, не останавливаясь, к накрытому столу, у которого суетился полный мужчина. На нас он внимания не обращал, был занят, жевал кусок колбасы. Мои спутники переглянулись и рассмеялись, мужчина обернулся на их смех, махнул рукой и присоединился к смеющимся моим спутникам. Я чувствовал себя неловко в этой компании, рассчитывал на обед с Павлом Васильевичем, а оказался в компании чужих людей, но постепенно осваивался. Павел Васильевич представил меня и объяснил причину моего присутствия, позже узнал, что случайно попал на чужой праздник. Друзья отмечали очередную годовщину своей совместной службы. Павел Васильевич был самый младший из них по должности и значимости в нашей системе, но оба товарища никогда не оспаривали его решений. Поэтому к тому, что он привёл на их торжество молодого незнакомого парня, отнеслись спокойно, без вопросов и возражений.
Хочу сразу заметить, что ещё более полугода они настороженно и внимательно наблюдали за моим поведением и моими поступками, хотели понять, что я за человек. Смотрели, не буду ли я козырять нашими отношениями, злоупотреблять ими. Но к субординации я относился очень строго. Лишнего не болтал, на их предложения перейти на "ты", сразу ответил отказом, упрямо называл их по именам и отчествам, даже когда мы находились наедине. Это они начали, не только находясь со мной наедине, а и при посторонних обращаться ко мне по имени. От них это подхватил даже начальник управления, хотя он не входил в наш коллектив. Понятно, что это породило много догадок и предположений наших любознательных и наблюдательных сотрудников. Так был причислен к близкому кругу высокородных особ, хотя честно говоря, на эти разговоры мне было наплевать, своё место знал.
... Между тостами о службе и дружбе, прозвучал и тост в честь молодого лейтенанта. Я немного освоился и просто поведал о своём новом семейном статусе. Говорил с юморком, описывая это, но за столом возникла тишина. Прервал её, как старший по должности, заместитель начальника управления.
— Везёт же людям!
Второй грозный человек тоже вздохнул, с завистью посмотрев на меня. Расстроился только мой непосредственный начальник.
— Может всё ещё наладится?
Произнёс он, посочувствовав мне.
Позднее, сойдясь ближе с моими старшими товарищами, я бывал у них дома и понял причину их разных отношений к моей утрате тогда.
У грозного заместителя начальника управления жена была начальником восьмого отделения, политотдела МВД УССР. Властная женщина, такой она была на работе и дома, поэтому он отдавался работе полностью. Встречался с нами, бывал у каждого в гостях, когда его и не приглашали. В управлении был постоянным ответственным на все праздники, просто стараясь не бывать дома. Детей у них не было.
Начальник страшного отдела был женат на рослой красивой женщине директоре городского дома торговли. По ошибке и молодости она родила ему дочь, серьезная, полная девочка была точной копией отца. Воспитанием дочери он и занимался, любил её и боготворил. Она также любила отца и холодно воспринимала мать. Мать от этого отношения дочери не страдала, она жила своей цветной, праздной жизнью. В дальнейшем девочка оправдала надежды отца, выросла и стала медицинским гением хирургии, попасть к ней на приём было очень сложно. К товарищам отца она относилась с любовью и уважением. Только со мной, как самым младшим она иногда расслаблялась, шутила, предлагая сделать мне операцию по удалению гена холостяка. Я в долгу не оставался, опустив глаза, сообщал ей как врачу, что дело не в гене, а в полученной мной когда-то травме. В годы моей ранней молодости, превысивший дозволенную скорость велосипедист, врезался в меня, повредив моё мужское достоинство. Вот теперь я и несу тяжёлый груз этого события. Но она не сдавалась. Подумав, отвечала, что я ошибся, велосипедист повредил мне голову. Вот такая умная и добрая девушка, была дочерью моего старшего друга!
Единственным счастливцем в семейной жизни был мой начальник. Его жена миловидная, стройная блондинка любила и боготворила своего худого длинного мужа. Это было не понятно, ибо посмотрев на его лицо, красавцем назвать его, не поворачивался язык ни у кого, но его жена имела своё мнение. Она воспитывала их сына, вела дом и радостно принимала нас, его друзей, а мы, обнаглев, часто отдыхали в кругу этой счастливой семьи ...
Обед закончился и мы разъехались. Я после долгого спора таки добился своего и заплатил за обед по теперешнему времени смехотворную сумму. Шестьдесят пять рублей! Вообще счёт был на шестьдесят три рубля сорок три копейки. Рубель пятьдесят семь копеек оставил на чай официанту. Это были королевские чаевые.
С тех пор мы часто обедали, ужинали, выезжали "на пенёк", распить бутылку водки на природе вместе.
На следующий день меня вызвал заместитель начальника управления по кадрам и быту, он вручил мне ордер на однокомнатную квартиру в кирпичном пятиэтажном доме в Электротехническом переулке. Через день я прописался по указанному адресу. Позже получив доступ к документам паспортного стола, я прописал по этому адресу одного человека. Очень похожего на меня, практически близнеца, но с другими паспортными данными. Точнее фамилией. Это и многое другое, о чём расскажу позже, я сделал это тогда, просто повинуясь какому-то импульсивному порыву, особо не думая, зачем так делаю.
Но вам об этом своём незнании не скажу. Лучше восхваляйте меня! Называйте провидцем, увидевшим уже тогда, это будущее нашей великой и дружной страны. Страны, разъехавшейся на отдельные страны, по разным комнатам, когда-то большой коммунальной квартиры. Мы забили все имеющиеся двери и теперь по приставным и верёвочным лестницам мы лазили в окна своих комнат нашего когда-то общего дома. В своих комнатах успешно развиваем свой национальный язык и забытую нами национальную культуру. Увы, не в первый раз.
За всеми этими хлопотами наступила суббота. Перебрав свой не богатый гардероб, я оделся как можно приличней и с опозданием в пять минут вошёл в зал ресторана гостиницы "Мир". Осмотрелся ...
В углу за тремя сдвинутыми столами гуляла, как теперь говорят компания лиц "кавказской национальности". Тогда к ним, да и ко всем другим "инородцам" относились иначе. Да и они все вели себя скромнее, не было понятия "правоверные и неверные", нищие и избранные богатые. Их широкие души, кавказское гостеприимство и непосредственность привлекали людей, ведь все мы были братьями. А уж те, кто жил от чаевых были просто от них без ума. Деньгами они швырялись, не глядя, прогнуться перед ними было нормальным явлением. Вот все и прогибались. Возле их столика суетились тучей мух, вальяжные официанты, ресторанный оркестр щедро знакомил всех посетителей с кавказскими песнями и мелодиями. Ближе к выходу у окна, за столиком сидела моя бывшая жена, а теперь мой друг! Красавица была одета, в шикарное платье, смотрелась она на пять баллов. А вот рядом с ней ..., сидел сюрприз!
В пухленьком человеке, одетом в шерстяной серый костюм, белую рубашку и серый галстук, я узнал Виталика! Знал, что он работал в зубном отделении нашей поликлиники, был хорошим протезистом. Из этого соседства понял всё сразу, преуспевающий зубной врач был наградой за муки и не равный брак моей бывшей супруге.
Это было нормально.
Виталик благодаря своей специальности занимал довольно высокое положение в глазах людей. С ним было не стыдно ходить в гости к подругам, отвечать на вопрос где и кем работает муж, раздавать обещания о том, что он кого-то примет вне очереди на протезирование зубов. Вот всё и стало на свои места, как и должно, было быть с самого начала. Равный брак двух представителей успешного класса нашего общества. Пусть и с опозданием Зина показала свою практичность. Новый муж всегда был под рукой, был уважаемым человеком, имел побочный доход не меньше, чем она, да и нужными знакомствами располагал. Зубы в разном количестве и соответственно проблемы с ними имели все. То, что Виталик давно обожает Зину и мечтает о ней, я знал. Хотя разговора на эту тему никогда у нас с ним не было. Изобразить безразличие, мне было не трудно, действительно ничего не чувствовал. Ни досады, ни сожаления, ни зависти ...
Я подошёл к столу, галантно поцеловал руку прекрасной молодой женщине, ободряюще хлопнул по плечу, почему-то сжавшегося друга. Наверное, хлопнул сильно, ибо его перекосило. Но ведь треснул его от большой радости!
— Поздравляю! Поздравляю! Счастья Вам друзья желаю! Пусть детским криком полнится ваш дом и семеро козлят живут в нём. Деньги пусть текут рекой и подарок вам за мной! Детки быстро пусть растут и внучат вам принесут! Старость встретить поскорей в кругу внуков ...
Начал петь я пожелания громким голосом Отелло, но закончить не успел. Мой новый друг, бывшая жена, не выдержала моих добрых пожеланий.
— Дурак, забацаный! Шут гороховый ...
Взвизгнула она, добавив несколько слов не могущих исходить из нежных уст девушки-красавицы.
Я поднял руки и нормальным голосом сказал:
— Не психуй, дорогая, злость портит красоту твоего лица, я действительно рад за вас, моих самых близких друзей-товарищей!
Обнял их обоих и поцеловал целомудренно в лоб. Ответных эмоций Зины опасался, поэтому тут же добавил:
— Мы снова вместе, как когда-то в уже ушедшей беззаботной юности ...
Зина подозрительно посмотрела на меня, увидев, что я серьёзный она шмыгнула носом и прижалась ко мне. С другой стороны моей груди ко мне прижался пухленький Виталик. Мир и покой снизошёл в наши души. Или сердца? Или нужно сказать не так? Ладно. Проехали! Главное, что они шмыгали своими носами, а у меня почему-то повлажнели глаза. Разомкнув тёплые объятия, мы уселись за стол и от души выпили за дружбу и за счастье. Холодные закуски, салаты и нарезки уминали дружно, Зина заботливо следила за наполняемостью тарелок, моей и Виталика, по её знаку, официант принёс горячее. Моя любимая котлета по-киевски! Это был знак внимания со стороны Зины ко мне, знала мою слабость. Но отведать моё любимое блюдо мне спокойно не дали ...
