Братец просто лежал на кровати, смотря в потолок. Реборна видно не было, даже его гамак пустовал, а ведь я хотела поговорить с ним, но раз уж тут Тсуна не спит, то надо кое-что выяснить...
— Почему ты хочешь сражаться? — сходу спросила я, опершись плечом о косяк двери и хмуро его рассматривая.
Меня злило то, что его заява о желании сразиться в бою за кольцо Неба стала для меня неожиданностью. Хотя еще больше меня раздражало то, что все мои усилия были насмарку и их можно выбросить в мусорку.
— Не всё же тебе вместо меня делать, имото, — неловко со смущением улыбнулся он, сев на кровати.
— Хорошо, поставлю вопрос иначе. Почему ты так хочешь победить, если отказываешься становиться Десятым Вонголой? — скрестила я руки на груди, желая все-таки услышать ответ.
— Это... — растерялся он. — Все надеются на меня. Сражаются за кольца. Даже если они не мои хранители, они согласились сделать это ради меня. Их травмы и старания не должны быть понапрасну.
— Ты мог отказаться еще в самом начале, — упрямо нахмурилась я, упорно игнорируя его оправдания, которые просто не вписывались в образ Тсуны, которого я знаю. Его мотивы обычно куда проще. — Ты мог остановить это все, пока не начались бои за кольца. Пока еще никто не пострадал. Но не сделал этого. Ладно, тогда ты боялся, что нас всех убьют, но сейчас ты не этим руководствуешься, верно? Почему ты не отказался от кольца Грозы, сказав, что у тебя нет хранителя? Почему сказал, что Хром — твой представитель, хотя ты ее впервые в жизни видел? Не надо мне рассказывать о ребятах, ради которых ты все это делаешь. Это сделано было только ради победы.
— Н-но мы так далеко зашли! — начал он от волнения слегка косноязычить и размахивать руками. — К тому же я действительно могу победить! У меня получилось изучить ту технику. Не хочу быть боссом мафии, но не хочу, чтобы им становился Занзас!
Опа.
— Почему? — поднялись в удивлении мои брови. — Разве он не подходит для этого?
— Он жестокий и беспощадный! — братец непроизвольно повышал голос от эмоций. — Он посадил своего отца в того робота! Он хотел убить всех нас!
— Ну да, — пожала я плечами. — Он — мудак, но, кажется, это никак не мешает ему быть боссом Вонголы. Так как это связано с тем, что ты хочешь победить его?
— Просто я могу это сделать. Я много тренировался и остановлю Занзаса, — прозвучало неожиданно решительно, с убежденностью в голосе.
Тсуна сжал свой правый кулак и посмотрел на него. А мне все хотелось спросить — сколько тренировался? Неделю? Много, в самом деле. Скорее, неделю надрывался, пытаясь успеть, а до этого ленился, даже когда Реборн выгонял на зарядку. И вообще, в голове не укладывается, чтобы человек вроде Тсуны, который всегда отступает, вдруг делал такие заявы. Это что же движет им, что раньше не могло? Чувство справедливости? Уверенность в своих силах после сражения с Базилем? Желание доказать, что он чего-то стоит? Я заметила, что он стал меньше бояться Занзаса, чем в самом начале. Но тогда он практически ничего не умел, даже в гипер-режиме себя не контролировал. Так почему он бросается из крайности в крайность? То ноет, что ничего не может, то, когда в руки к нему приплывает что-то хорошее, мнит себя героем. И я догадывалась об ответе. Он все еще ребенок, а какой ребенок не желал стать супергероем, как в манге или комиксах? Да еще и благодаря какой-то случайности, вроде объявившегося репетитора или укуса экспериментального паука, а не упорного труда.
— Ты готов убить его? — прямо спросила я.
— Я его остановлю, — твердо встретил мой взгляд братец, который не понимал, чем может обернуться заключение в лед для человека раненого и однажды уже пережившего такую кому.
Мне совсем не хотелось, чтобы братец становился убийцей. Это его сломает, не говоря уже про все эти интриги, в которых он увязнет. Пока что он не желает признавать, что собирается это сделать, просто не желает видеть реальность за обычным боем в игре один-на-один. Но я еще помню, в каком он был помешательстве, когда репетитор подстроил ненастоящее убийство. Не знаю, утешит ли Тсуну то, что Занзас 'зло'. В тот раз, Моретти, который был якобы грабителем, напугал его до ночных кошмаров. Те кошмарные сны прошли, но начнутся новые.
— То есть, — помассировала я переносицу и попыталась обратить его внимание на противоречивость его слов, — ты хочешь сказать, что не хочешь становиться боссом мафии и тебе не нужен этот титул, но готов бороться с Занзасом? Тебя, случаем, на тренировке Реборн по голове не бил?
— Не твое дело! — неожиданно раздраженно выкрикнул он, разозлившись. Теперь его слова звучали с обвинением: — Ты постоянно меня принижаешь! Начиная со школы и заканчивая ребятами!
— А? — опешила я, от неожиданности на какое-то мгновение растеряв дар речи.
— Да! — подтвердил Тсуна. — В школе меня постоянно тобой попрекают! Не было бы тебя, на мои оценки никто бы и внимания не обратил, а так я неудачник по сравнению с тобой! А затем, когда у меня появились крутые друзья, оказалось, они все твои! Ты подговорила их стать моими хранителями!
— Так значит, это я виновата в том, что ты плохо учишься и у тебя мало друзей? — почувствовала я подкрадывающееся раздражение. — Вовсе не потому, что ты лентяй и не желаешь прикладывать абсолютно никаких усилий к делу?! Вот поэтому Ламбо из-за тебя чуть не умер!
— Ты постоянно попрекаешь меня! — тут же перебил меня Тсуна, крича вовсю. — И сейчас тоже! Ламбо не из-за меня чуть не умер! Я его спас от Леви-а-Тана!
Я глубоко вдохнула и постаралась сдержать язык за зубами. Пожалуй, я, по обыкновению, слишком резко высказалась. К тому же, еще и бой хранителей Грозы вспомнила. Конечно, это я не забыла, пусть больше об этом не говорили. Вопрос о том бое спорный, и когда-нибудь он снова бы всплыл, но сейчас не лучшее время для этого. Ведь завтра решающая ночь.
— Послушай, — выдохнула я, продолжив спокойно, и попыталась вернуть разговор в прежнее русло: — Сражение с Занзасом не будет похоже на бои остальных хранителей. Это будет больно и смертельно опасно, если ты продолжишь в том же духе. Это как раз тот момент, когда действительно лучше всего отступить.
— Только давай мне не будет хотя бы младшая сестра указывать, что делать? — неожиданно для меня прозвучало. — У меня уже есть малолетний репетитор. Я впервые в жизни знаю, что могу что-то сделать и у меня достаточно для этого сил. У меня наконец-то начала получаться та техника, что учил меня Реборн. Не нужно забирать у меня это! А ты можешь оставаться дома! С Хибари-саном! — зло закончил.
Я стояла, нахмурившись и опустив глаза. На Тсуну не смотрела. Это было как-то... неприятно, что ли. Я ведь знала, что он желает стать лучше, но он никогда ничего для этого не делал, даже несмотря на легкие пинки в нужном направлении с моей стороны и мягкие незаметные наставления Наны. На курсы и дополнительные занятия он не желал ходить, лучше было поиграть в приставку. Школьные кружки прогуливал, так как там к нему плохо относились. Семпаи везде одинаковые и новеньких часто травят. Друзей долго не было, хотя очень хотелось, но подходить и общаться первым он никогда не спешил. А Иригая с Нэндо не стали ему настоящими друзьями, так как братец явно чувствовал, что не равен с ними, и подспудно соглашался с ними и во всем им уступал. А тут в противовес — ощущение силы и уверенности, которые приносит пламя. Ощущение единства с другими людьми, с которыми вместе за что-то борешься. Я пыталась не давить и не направлять его силой в нужную сторону, не заставлять, не принуждать ни к чему, а просто пыталась обращать внимание и показывала путь для решения. Я поступала так, как хотела, чтобы делали для меня, и, видимо, я делала не так, как следовало.
Видимо, надо было, как Реборн, силой навязывать свое мнение и бить каждый раз, как только он делает что-то не так, как считаю необходимым я. Унижать и оскорблять. Каждый день напоминать о всех недостатках и нарочито опускать его достоинство. Вести себя, как тиран, ни во что не ставя его мнение, втягивать его в жизненно опасные ситуации для закалки характера, подставляя при этом. Так надо было себя вести?!
— Хорошо, я не буду решать за тебя, и мой последний совет: если ее все-таки выучишь, не используй ту технику, что дал тебе Реборн, во время сражения с Занзасом, — сказала я и поступила не так, как должен был поступить взрослый человек.
У меня тоже были чувства, и в данный момент мной владела сильнейшая обида и злость. Я просто развернулась и ушла, не дав объяснения своим словам.
Позже мне хотелось вернуться и убедить его в своих словах, в том, что никто специально его способности не занижает, что эта не та ситуация, когда стоит лезть из кожи вон, строя героя, но что-то во мне противилось этому, будто я знала, что ничего не выйдет. Возможно, я сама хотела в это верить, но пока братец сам не убедится в моих словах, не набьет шишки или хотя бы пока не пройдет напряжение, все бестолку. По крайней мере, не сегодня. И я так и не вернулась. Обида сменилась разочарованием. Не в нем, в себе.
Но самое печальное — это то, что не мог вызвать эти чувства в Тсуне Девятый. Во-первых, он совсем недавно как-то повлиял на братца, во-вторых, чувство самосохранения должно было перевесить возможные иллюзии или внушения. Тсуна раньше понимал, что Занзас его убьет, и был в этом уверен на все сто. Сейчас он минимум процентов на шестьдесят уверен в обратном. Не на сто — он не считает себя бессмертным и неуязвимым, а внушение иллюзиониста, насколько я поняла пояснения Мукуро, сделало бы именно так. К тому же, Тсуна все еще чувствует, что обязан участвовать — это в него вдалбливали долго, но, похоже, одновременно он желает этого.
— Я вернулась! — снимая туфли, оповестила пустынные коридоры в особняке Хибари.
Кея появился неизвестно откуда и спросил спустя минуту:
— Что-то произошло?
Заверив его, что все в норме, я ускользнула в ванную. С него станется продолжать доставать, пока не расскажу, и чем больше я буду сопротивляться, тем упрямей он будет.
Ванная получилась что надо. У Кеи ванная была даже больше нашей, и я в который раз обзавидовалась тому, с каким комфортом он умеет устраиваться.
Горячая вода отлично расслабляла не только тело, но и мысли. Они становились вялыми и гораздо меньше терзали сознание.
Проснувшись по будильнику в своей кровати, я встала и застыла у окна, с недоумением смотря на рассвет. Не помню, когда я выставляла время будильника. Наверное, только в полудреме я могла поставить его так рано. Вчера, похоже, я едва доползла до кровати и сразу же заснула в полотенце. Не удивительно, после всего пережитого и того напряжения, которое сейчас лишь немного приутихло. Стоит мне вновь войти в колею и осознать, что сегодня все решится, как напряжение, сжавшееся внутри пружиной, вновь появится.
Проснувшись, снова я уже не засну. Пытаясь одновременно причесываться и застегивать кофту, я лениво выползла из своей комнаты, на ходу зевая.
Хибари обнаружился во дворе и нашла я его по звуку ударов тонфа. С самого раннего утра уже тренируется. Он отвлекается на мой зевок и останавливается. Пожалуй, ради вида Хибари, блестящего от пота и одетого в одни черные брюки стоило встать пораньше. Даже жаль, что в другой день я такой подвиг вряд ли совершу. Скорее уж рискну облить Кею водой. К слову, посмотреть действительно есть на что. Хибари не перекачан мышцами, их там вполне в меру, но он очень жилистый. Видимо, эффект каждодневных тренировок, и явно не силовых, как у Рехея.
— Как спалось? — поинтересовался он с непонятной интонацией.
— Не помню, — пробурчала сонно я. — Судя по состоянию, я спала часа четыре, не больше. Зачем я только поставила будильник так рано? Вообще, зачем я его поставила? В школу, что ли, собиралась?
Кея выслушал все мои причитания, окинул меня взглядом и, не дрогнув и мускулом, посоветовал:
— Если ты куда-то собралась, вначале нормально приведи себя в порядок.
Я осмотрела себя. Футболка смята под кофтой и поднята над животом, сама кофта застегнута только наполовину. С штанами все в порядке. Поправив футболку, я пригладила короткие волосы, которые уже могли обойтись без расчески и вынесла вердикт:
— Сойдет.
— Приведи себя в порядок, — повторил Кея с нотками появляющегося раздражения и отвернулся.
— Ты меня еще в школу начни собирать, — пробурчала я недовольно.
— Ты что-то сказала? — обернулся Хибари.
— Нет, ничего.
Чего это он с самого утра уже бесится? Вообще, если задуматься, не в первый раз уже у него нет настроения именно с утра, хотя еще ничего не могло ему его испортить. Правда, сегодня он раздражен сильнее, чем обычно.
— Что собираешься делать? — спросил Кея более спокойно.
— Пока не знаю, — честно призналась я и нахмурилась. — Сначала надо связаться с бандой и узнать, все ли они сделали...
— Уже, — прервал меня Хибари. — Я проверил. Запись размножена и спрятана в надежных местах.
Нет, он точно монстр. Монстр-трудоголик. Когда он только успевает?
— И никаких новостей... — сделала я паузу, — от твоей семьи или Вонголы?
— Нет.
Странно, хотя на что я рассчитывала — что они сразу штурмовой отряд убийц отправят? Да, на мгновенную реакцию я и рассчитывала.
— Девятого Вонголы в больнице Намимори нет, — продолжил Кея, указывая на возможную причину бездействия. — Каваллоне города не покидал.
— Значит, они все еще где-то здесь, — задумчиво продолжила я. — Прежде всего надо встретиться с Занзасом. Хотя и с Реборном надо увидеться, но это может подождать.
— Я соберусь за пару минут, — сказал Кея, отправившись в дом.
Сразу туда мы не смогли отправиться. У ворот особняка Хибари обнаружился рыжий, сидящий на асфальте с сигаретой. Он явно ждал меня, поощрённый прошлым успехом в моем обнаружении.
— Босс! — подскочив на ноги, оскалился он, разом взбодрившись.
— Ты ведь не собираешься преследовать меня тенью, рыжий? — вздохнула я.
— Е-е-ей! — взревел он, с готовностью опровергая данное предположение: — Конечно, собираюсь! Я же стану твоей правой рукой!
И посмотрел с вызовом на Хибари, что ясно говорило об адресате данного высказывания.
Кея просто пренебрежительно выдохнул в сторону, отвернув подбородок. Рыжий упрямо набычился, продолжая сверлить его взглядом исподлобья, но Хибари и это не проняло. Но Конрада девать было некуда, и я взяла его с собой.
Сначала мы посетили квартиру, где жили Кен, Чикуса и Хром. Девочка была дома у плиты, пытаясь что-то приготовить, а парни отсутствовали.
Открыв дверь, она едва в обморок не упала, увидев мое лицо на расстоянии меньше полуметра.
— Дыши, — напомнила я ей. — Мне нужно связаться с Мукуро, только и всего.
Хром кивнула, так и не сумев ничего вымолвить, и пропустила нас внутрь, где застыла на минуту. Появившийся Рокудо заметил:
— Ты что-то сегодня рано, Кира-чан. Хочешь опять сходить?.. — не закончил он, замолчав на полуслове.
— Да.
Еще через некоторое время, одну пятиминутную перепалку по поводу того, на каком мотоцикле сегодня поеду я и кто меня повезет, возмущения рыжего и его категорическое несогласие со всем вышеизложенным, короткую потасовку между Кеей и Конрадом, во время которой Мукуро успел откуда-то угнать автомобиль, — мы оказались в отеле.
