переправиться войска Чжао Юня и Вэй Яня.
Ма Дай удалился. Чжугэ Лян подозвал к себе Чжан И.
— Когда мое войско перейдет на тот берег, оставьте в покинутых лагерях как
можно больше горящих факелов, чтобы Мын Хо не сразу заметил наш уход.
А потом, когда он бросится нас преследовать, вы отрежете ему тыл.
Чжан И отправился выполнять приказание.
Вслед за войском Чжугэ Лян в сопровождении Гуань Со ушел на северный берег.
В пустых лагерях горели факелы, и маньские воины приблизиться к ним не
посмели.
А наутро сам Мын Хо подошел к лагерю Чжугэ Ляна и увидел, что там нет ни
души! То же самое обнаружилось и в двух других лагерях. Видимо, войска
уходили так поспешно, что даже бросили несколько сот повозок с провиантом.
— Мне кажется, что Чжугэ Лян неспроста оставил нам эти лагеря, — высказал
предположение Мын Ю.
— Не может этого быть, — возразил Мын Хо. — Скорей всего в их
государстве что-нибудь случилось: то ли Сунь Цюань напал на них, то ли вэйцы
вторглись. А факелы они выставили для отвода глаз, чтобы обмануть нас и
незаметно уйти. Скорее в погоню! Не теряйте времени.
Но когда Мын Хо подвел свой передовой отряд к месту переправы, он увидел,
что в неприятельских лагерях на северном берегу по-прежнему развеваются
знамена, поблескивая в лучах солнца, словно серебристые облака. Вдоль берега
высится стена. Маньские воины остановились, не смея двинуться вперед.
— Чжугэ Лян, должно быть, предвидел, что мы будем его преследовать, и
решил временно задержаться на северном берегу, — сказал Мын Хо своему брату
Мын Ю. — Подождем, дня через два он уйдет.
Войска Мын Хо расположились на самом берегу. Они рубили бамбук и вязали
плоты. Часть войска Мын Хо держал в полной готовности, не зная, что враг уже
перешел границы его владений.
Так протекло несколько дней. И однажды утром, когда дул сильный ветер,
внезапно загремели барабаны, и войска Чжугэ Ляна, зашедшие в тыл маньцам,
стремительно бросились в бой. Все смешалось. Часть маньских воинов,
набранных из племен ляо, в неразберихе кинулась на своих. Растерявшийся Мын
Хо, увлекая воинов своего дуна, бежал к старому лагерю, но там уже стоял
отряд Чжао Юня. Тогда Мын Хо повернул в сторону реки Сиэрхэ и стал уходить в
горы, где сразу же натолкнулся на Ма Дая. После тяжелого боя у Мын Хо
осталось всего лишь несколько десятков воинов. Им не было пути ни на запад,
ни на север, ни на юг — там слышались крики, клубилась пыль, мелькали огни.
Мын Хо помчался на восток, но едва обогнул склон торы, как увидел на опушке
леса небольшую колесницу, в которой, выпрямившись, сидел сам Чжугэ Лян.
Громко смеясь, он воскликнул:
— Вон до какого поражения дошел маньский князь Мын Хо! А я его давно здесь
поджидаю!
— Этот человек трижды меня опозорил! — крикнул Мын Хо, обращаясь к
сопровождавшим его воинам. — Хватайте его, рубите на мелкие куски!
Мын Хо первым бросился вперед. Но вдруг раздался сильный грохот, и он со
своими людьми провалился в яму. Из чащи выскочили воины Вэй Яня. Одного за
другим вытащили они маньцев и крепко скрутили их веревками.
Вернувшись в лагерь, Чжугэ Лян приказал привести к нему пленных и, угостив
их вином и мясом, успокоил их ласковым обращением и приказал отпустить по
домам.
Вскоре Чжан И привез в лагерь Мын Ю.
— Неужели ты не можешь образумить своего глупого брата? — с укором сказал
ему Чжугэ Лян. — Ведь он уже в четвертый раз попадает ко мне в плен! Какими
глазами Мын Хо будет смотреть на свой народ?
Мын Ю покраснел от стыда и, упав на колени, запросил пощады.
— Я сохраню тебе жизнь, — пообещал ему Чжугэ Лян. — Но иди и уговори
брата покориться мне.
Мын Ю освободили от пут. Он со слезами поклонился Чжугэ Ляну и ушел.
Вэй Янь привел в шатер князя Мын Хо.
— Вот и опять ты в моих руках! — гневно вскричал Чжугэ Лян. — Что же ты
скажешь теперь?
— Случайно попался я на твою хитрость! — смело отвечал Мын Хо. — Ну что
ж, умирать так умирать!
Чжугэ Лян приказал страже вывести Мын Хо и отрубить ему голову. Но тот
ничуть не испугался и, обернувшись к Чжугэ Ляну, сказал:
— А если бы ты еще раз меня отпустил, я отомстил бы тебе за все сразу!
Чжугэ Лян, громко смеясь, приказал развязать пленника и усадить его рядом с
собой.
— Ведь ты уже в четвертый раз попадаешь ко мне в плен! — промолвил он. —
А все еще не хочешь смириться!
— Я человек невежественный, — закричал Мын Хо, — но зато и не такой
коварный, как ты! Не могу я тебе покориться!
— Хорошо, я тебя отпускаю, — сказал Чжугэ Лян. — Будешь снова сражаться?
— Если ты еще раз возьмешь меня в плен, я отдам твоим воинам в награду
все, что есть у меня в дуне, и принесу клятву никогда больше не
сопротивляться, — пообещал Мын Хо.
Чжугэ Лян и на этот раз отпустил его. Мын Хо с поклоном поблагодарил и
уехал.
Собрав несколько тысяч воинов из людей своего дуна, Мын Хо, не делая
привалов, повел их на юг. Вскоре он повстречался с Мын Ю, который успел
собрать войско и шел мстить за брата. Они со слезами обнялись и рассказали
друг другу о своих злоключениях.
— Против Чжугэ Ляна сейчас не устоять, особенно после наших поражений, —
сказал Мын Ю. — Лучше всего на время укрыться в каком-нибудь отдаленном
дуне. Они сами уйдут — не вынесут здешней жары.
— А где, по-твоему, можно укрыться? — спросил Мын Хо.
— Пойдем на юго-запад к великому князю Досы, — сказал Мын Ю. —
Властитель дуна Тулун очень добр ко мне и не откажет нам в покровительстве.
Мын Хо послал брата вперед, предупредить великого князя о своем приезде.
Досы с войском вышел встречать гости. После приветственных церемоний Мын Хо
рассказал о своих злоключениях.
— Можете не беспокоиться, князь, — отвечал ему Досы. — Если даже войска
Чжугэ Ляна и придут сюда, домой они больше не вернутся! Все они, вместе с
Чжугэ Ляном, найдут здесь свою могилу!
Обрадованный Мын Хо спросил, как это может произойти.
— В мой дун ведут только две дороги, — сказал Досы. — Одна — с северо-
востока, по которой пришли вы. Местность там ровная, земли плодородные, вода
пресная. Люди и кони могут свободно передвигаться по этим местам. Но если
завалить эту дорогу камнями и бревнами, никакие полчища не пройдут! Другая
дорога, с северо-западной стороны, лежит в суровых, неприступных горах.
В тамошних местах водится несметное множество ядовитых змей и скорпионов; в
сумерки по земле стелются ядовитые болотные испарения, которые рассеиваются
лишь во второй половине дня. Воду там пить нельзя, передвигаться тяжело.
На пути есть четыре источника, но и они полны отравой. Первый источник
называется Яцюань — источник Немоты. Вода в нем сладкая, но стоит человеку
напиться, как он лишается дара речи и через десять дней умирает. Второй
источник носит название Мецюань — источник Уничтожения. Вода в нем бурлит,
как кипящий котел, и если этой водой брызнуть на человека, кожа его начинает
гнить, мясо отваливается от костей, и человек погибает. Третий источник —
источник Черноты, или Хэйцюань. Вода в нем черная, и от нее у человека
чернеет кожа, и он тоже умирает. Четвертый источник, Жоуцюань, источник
Слабости. Вода в нем холодная, как лед. У того, кто глотнет ее, горло
застывает, а все тело становится дряблым и бессильным, как тряпица, и
человек угасает. Ни птицы, ни насекомые не водятся в тех местах. Лишь один
ханьский полководец Фу-бо — Покоритель волн — Ма Юань прошел там когда-то.
Нам надо только закрыть северо-восточную дорогу, и тогда можно будет
чувствовать себя спокойно. А если войска царства Шу захотят добраться сюда
второй дорогой, они вынуждены будут пить из ядовитых источников! Мы даже в
руки не возьмем оружие. Пусть врагов будет хоть несметное множество, ни один
из них не вернется!..
Обрадованный Мын Хо приложил ко лбу руку и воскликнул:
— Наконец-то я обрел убежище! — и, указывая на север, добавил: — Пусть
теперь мудрый Чжугэ Лян попытается поймать меня! Воды четырех источников
отомстят ему!
С тех пор Мын Хо и его брат Мын Ю все дни напролет пировали у великого князя
Досы.
Выждав несколько дней и не обнаружив присутствия противника, Чжугэ Лян отдал
войску приказ перейти реку Сиэрхэ и двинуться на юг. Это было в разгаре
лета. Стояла знойная пагода, воздух был раскален. Об этой нестерпимой южной
жаре кто-то из потомков сложил такие стихи:
Озера и горы как будто хотят тебя сжечь,
И маревом зыбким колышется воздух нагретый.
Найдется ли место за гранью земли и небес,
Где было бы жарче, чем здесь в это страшное лето?
Существуют еще и другие стихи:
Бог огня властелин в этой необоримой жаре.
Нет ни тучки, ни облачка в небе безмолвно-спокойном.
Даже рыбы — и те задыхаются в теплой воде,
Даже аист — и тот задыхается в воздухе знойном.
Если странник-аскет ищет тени в прибрежье ручья
И пустынник спешит под зеленую чащу бамбука,
То бойцу-чужеземцу, что доспехом тяжелым покрыт,
Продолжать свой поход непомерно великая мука.
В пути к Чжугэ Ляну примчался дозорный с известием, что Мын Хо отступил в
Тулун, но дорогу туда уже перерезали и теперь по ней не пройдешь. А горы в
тех местах крутые и суровые, там не проберешься.
Чжугэ Лян решил посоветоваться с Люй Каем.
— Я слышал, что в Тулун можно пройти и другим путем, — сказал Люй Кай, —
но как это сделать, не знаю.
— Я полагаю, что после четырех пленений Мын Хо не посмеет больше выступить
против нас, — вмешался в разговор советник Цзян Вань. — Жара сейчас
страшная, люди и кони изнурены. Не стоит идти в наступление — никакой
пользы от этого не будет. Лучше всего возвратиться домой.
— Хотите попасть в ловушку Мын Хо? — проронил Чжугэ Лян. — Вы только
повернете назад, он вас догонит. Нет, раз уж мы пришли сюда, отступать не
будем!
Чжугэ Лян приказал Ван Пину вывести вперед отряд всадников и дал им в
проводники пленных маньских воинов.
Когда отряд подошел к первому источнику, люди, изнемогая от жажды, бросились
к воде. Напившись, они сразу онемели. Ван Пин поспешил вернуться к Чжугэ
Ляну, но онемевшие воины только жестами показывали, что с ними произошло.
Чжугэ Лян понял, что они отравились, и сам в небольшой колеснице отправился
на разведку. Он увидел источник с темной водой, в котором не видно было дна.
От воды веяло холодом, и воины боялись пробовать ее.
Чжугэ Лян вышел из колесницы и поднялся на холм. Со всех сторон высились
суровые отвесные горы, кругом стояла мертвая тишина, не слышно было даже
пения птиц. Чжугэ Лян не знал, на что решиться. Вдруг он заметил в горах
древний храм и, цепляясь за лианы, взобрался наверх. В каменном зале стояла
высеченная из камня фигура воина, а рядом с ним лежала каменная плита. Это
был храм ханьского полководца Фу-бо — Покорителя волн — Ма Юаня. Когда-то
он покорил здешние земли, и местные жители, построив в честь его храм, до
сих пор приносят ему жертвы.
— Покойный государь оставил на мое попечение своего наследника и повелел
мне привести к покорности маньские племена, — произнес Чжугэ Лян,
почтительно кланяясь каменной статуе. — После того, как этот край будет
покорен, я собираюсь идти походом против царства Вэй, а затем и против
Восточного У. Этим я хотел укрепить власть правящего Ханьского дома. Воины
мои, не зная здешних мест, напились воды из ядовитого источника и онемели.
Я надеюсь, что высокопочитаемый дух великого полководца проявит милосердие и
справедливость и защитит мое войско, которое служит династии.
Совершив молитву, Чжугэ Лян вышел из храма разыскать местных жителей и
расспросить их о здешних местах. Вдруг он увидел старца, который приближался
к нему, опираясь на посох.
Чжугэ Лян пригласил старца в храм и, усадив его против себя на камень,
спросил:
— Назови имя свое.
— Я давно слышал о тебе, — заявил старец, не отвечая на вопрос, —
и счастлив тебе поклониться. Многие из наших людей восхваляют твою милость:
ты даровал жизнь маньским воинам...
— Какая вода здесь в источнике? — спросил его Чжугэ Лян.
— Вода, которую пили твои воины, называется водой Немоты, — ответил
старец. — От нее немеют и вскоре умирают. Дальше на юго-восток есть еще
один источник с ледяной водой, которая поражает человека бессилием, и он
умирает в ознобе. Это источник Слабости! Ты сам видел источник Черноты, от
воды которого люди тоже гибнут. Есть здесь еще источник, который называется
источником Уничтожения. От яда, скопившегося в этих источниках, нет
лекарств... Кроме того, болотные испарения, подымающиеся в этих местах,
губительно действуют на людей, и ходить здесь можно только от полудня до
заката...
— Так, значит, маньские земли невозможно покорить? — спросил Чжугэ Лян.
— Но если мне не удастся покорить этот край, то я не смогу победить ни
царство Вэй, ни княжество У! Нет, лучше умереть, чем нарушить волю государя!
— Не печальтесь, чэн-сян! — сказал старец. — Я проведу вас туда, где вы
разрешите все свои сомнения!
— Куда же ты поведешь меня, старик? — спросил Чжугэ Лян.
— Пройдите несколько ли на запад и увидите горную долину, по которой
протекает река Ваньаньци — река Десяти тысяч спокойствий, — сказал старик.
— Там давно живет великий мудрец, который также прозывается мудрецом Десяти
тысяч спокойствий. Позади его хижины есть родник Спокойствия, и стоит
человеку, отравленному ядом из источника, выпить этой родниковой воды, как
он выздоравливает. Возле хижины мудреца растет трава, которая называется
ароматным листом Се, и если человек съест такой лист, болотные испарения
становятся для него безвредными. Отправляйтесь к нему, чэн-сян, и просите
помощи.
— Почтенный старец, я глубоко тронут твоей милостью и прошу тебя, назови
свое имя!
— Я — бессмертный дух здешних гор! — отвечал тот. — Полководец Фу-бо
повелел мне дать тебе указания!
Тут каменная стена храма раздвинулась, и старец исчез. Чжугэ Лян был
поражен. Он еще раз поклонился духу, затем отыскал свою колесницу и уехал в
лагерь.
На другой день Чжугэ Лян приготовил благовонные курения и, сопровождаемый
онемевшими воинами, отправился на поиски места, которое ему было указано
горным духом. Вступив в долину и пройдя двадцать ли, он увидел высокие сосны
и кипарисы, густой бамбук и необыкновенные цветы вокруг небольшого селения.
