За изгородью виднелось несколько хижин, и оттуда доносился аромат
благовоний, щекотавший ноздри.
Чжугэ Лян подошел к воротам и постучался. Навстречу ему вышел мальчик. Чжугэ
Лян хотел спросить его имя, но мальчик отступил в сторону, и на его месте
появился рыжеволосый и голубоглазый человек в плетеной бамбуковой шляпе,
соломенной обуви и белом одеянии.
— Пришелец, ты, должно быть, ханьский чэн-сян? — осведомился неизвестный.
— Как ты узнал меня, великий мудрец? — спросил Чжугэ Лян.
— Я давно знаю, что ты выступил в поход на юг, — сказал человек. — Так
неужели ты думаешь, что мне не известно твое имя?
И он пригласил Чжугэ Ляна к себе в хижину. После приветственных церемоний
Чжугэ Лян сказал:
— Император Чжао-ле, умирая, оставил на мое попечение своего преемника и
дал мне священный приказ покорить маньские земли. Никак не ожидал я, что Мын
Хо скроется, а воины мои напьются воды из источника Немоты! Вчера
чудодейственный дух здешних гор по повелению полководца Фу-бо сказал мне,
что вы владеете целебным источником и можете излечить моих воинов. Смиренно
прошу вас — дайте мне святой воды! Спасите жизнь людей!
— Я уже давно живу в глухих горах, — ответил старец-отшельник. — Незачем
вам было утруждать себя поездкой ко мне! Источник рядом с моей хижиной —
идите и пейте!
Мальчик повел Ван Пина и его онемевших воинов к ручью. Воины напились воды,
и у них началась рвота; когда вся ядовитая слизь вышла, они снова обрели дар
речи. Тогда мальчик провел их к речке Десяти тысяч спокойствий, и воины
омылись в ней.
Отшельник принес кипарисовый чай и предложил его Чжугэ Ляну.
— В этом маньском дуне много ядовитых змей, — сказал он, — а ивовые
сережки, падая в источник, отравляют воду. Только из колодцев вода пригодна
для питья.
Чжугэ Лян попросил у отшельника ароматных листьев Се. Старик разрешил воинам
сорвать каждому по листку и съесть. С тех пор болотные испарения перестали
вредить им.
Чжугэ Лян почтительно поклонился отшельнику и спросил его имя.
— Я — Мын Цзе, старший брат Мын Хо, — ответил тот.
Чжугэ Лян был потрясен.
— Не удивляйтесь, чэн-сян! — воскликнул отшельник. — Сейчас я все
объясню. Нас было три брата: старший — я, второй — Мын Хо и третий — Мын
Ю. Родители наши умерли, а два моих брата, завистливые и злобные, не
захотели находиться под властью государя. Я пытался их убедить, но они и
слушать не стали. Тогда я переменил имя и с тех пор живу в уединении. Мой
недостойный брат своей непокорностью заставил вас предпринять поход в эту
бесплодную землю. Но вы взяли его в плен и пощадили; за это я вам
благодарен!
— Вот сейчас я убедился, что действительно возможны такие вещи, какие
некогда случились с Дао То и Ся Хуэем!(*1) — промолвил Чжугэ Лян и,
обращаясь к Мын Цзе, добавил: — О вашей заслуге я доложу Сыну неба, и вы
получите титул вана! Согласны?
— Я бежал сюда от богатства и славы, — сказал Мын Цзе. — Мне ли думать о
почестях!
Чжугэ Лян предложил ему в дар золото и парчу, но Мын Цзе отказался.
Потомки сложили об этом такие стихи:
Жил мудрец одинокий средь гор и стоячих болот,
И во время похода его посетил Чжугэ Лян.
Там деревья доныне стоят, как в пустыне, одни,
И над горной вершиной клубится болотный туман.
Возвратившись в лагерь, Чжугэ Лян тотчас же приказал копать колодцы. Воины
рыли землю и дошли до глубины в двадцать чжанов, но воды не обнаружили.
Копали и в других местах, но также безуспешно. Воины сильно встревожились.
Ночью Чжугэ Лян воскурил благовония и стал молиться небу:
— Слуга Чжугэ Лян благоговейно принял в свои руки счастье великой Ханьской
династии! Покойный император повелел ему покорить маньские земли! Но в
походе войску не хватило воды, и люди страдают от жажды. Небо, если ты не
хочешь конца Ханьской династии, даруй нам пресную воду! А если судьба
династии свершилась, мы здесь умрем!
На рассвете все колодцы наполнились пресной водой.
И потомки об этом событии сложили такие стихи:
Он возглавил войска и повел их на маньские земли.
С верным дао-путем сочетал он свой ум навсегда.
В беспокойстве большом, он смиренно пред небом склонился,
И в награду за то появилась в колодцах вода.
Воины Чжугэ Ляна, запасшись питьевой водой, двинулись вперед. Пробравшись к
Тулуну, они расположились лагерем. Маньские разведчики донесли об этом Мын
Хо.
— Болотные испарения на них не действуют! Жажда не иссушает их! Они не
пили из ядовитых источников! — воскликнул он.
Великий князь Досы сам отправился вместе с Мын Хо на разведку. Он увидел,
что шуские воины спокойны и прекрасно себя чувствуют. Они на коромыслах
носили воду, поили коней и готовили пищу.
При виде такой картины у Досы волосы поднялись дыбом, и он сказал, обращаясь
к Мын Хо:
— Ведь это войско духов!
— У нас с братом смертельная вражда с Чжугэ Ляном, — воскликнул Мын Хо.
— Мы лучше умрем, но не станем ждать, пока нас свяжут и выдадут врагу!
— Если потерпите поражение вы, то и моим женам и детям конец! — вскричал
Досы. — Надо напоить вином наших воинов и поднять их на битву. Только так
мы сможем победить.
Досы уже собирался выступить, когда ему доложили, что Ян Фын, старейшина
соседнего дуна Сиинь, идет ему на помощь с тридцатитысячным войском.
— Теперь-то мы обязательно победим! — обрадовался Мын Хо.
Великий князь Досы вместе с Мын Хо выехал навстречу Ян Фыну.
— Я привел тридцать тысяч воинов, — сказал ему Ян Фын, — и все они одеты
в железные латы. Мое войско пройдет любой дорогой и одолеет любого врага.
Мои сыновья также готовы служить вам, князь!
Ян Фын велел сыновьям поклониться Мын Хо. Вперед вышли двое юношей, сильные,
как тигры. На радостях Мын Хо устроил в честь Ян Фына пир.
— Нам надо развлечься, — сказал вдруг слегка опьяневший Ян Фын. —
Я привез с собою девушек, которые прекрасно танцуют с мечами. Хотите
посмотреть?
Довольный Мын Хо выразил согласие.
Вскоре вошли маньские девушки с распущенными волосами, в руках у них были
мечи. Они танцевали, а маньские воины вторили им песней.
Ян Фын велел своим сыновьям наполнить кубки и поднести их Мын Хо и Мын Ю. Те
приняли кубки и хотели выпить вино, но в этот момент раздался крик Ян Фына,
и его сыновья схватили Мын Хо, а маньские девушки, встав у входа в шатер,
преградили путь страже.
— Когда убивают зайца, лисица тоже скорбит, ибо всему звериному роду
наносится рана, — промолвил Мын Хо, обращаясь к Ян Фыну. — Ведь мы с тобой
правители соседних дунов и никогда не враждовали. Почему же ты хочешь убить
меня?
— Мы желаем отблагодарить Чжугэ Ляна за его милости, — ответил Ян Фын. —
А ты враждуешь с ним, и мы тебя выдадим!
Узнав об этом, воины, бывшие под началом Мын Хо, разбежались по родным
местам, а Ян Фын повез Мын Хо, Мын Ю и Досы к Чжугэ Ляну. Представ перед
ним, Ян Фын сказал:
— Господин чэн-сян, мои сыновья и племянники глубоко тронуты вашими
милостями и в благодарность за них доставили вам Мын Хо и его
единомышленников!
Чжугэ Лян щедро наградил Ян Фына и велел привести в шатер Мын Хо.
— Ну, как, теперь покоряешься мне? — улыбаясь, спросил Чжугэ Лян.
— Нет, это не ты взял меня в плен, мои люди выдали меня, — отвечал Мын
Хо. — Я умру, но не покорюсь!
— А ты обманом завлек меня к четырем ядовитым источникам, — сказал Чжугэ
Лян. — Но видишь, воины мои остались невредимы! Разве это не воля неба?
И зачем ты упорствуешь?
— Мои предки жили в горах Инькэншань, — отвечал ему Мын Хо. — Путь туда
прегражден тремя реками и двумя заставами. Если тебе удастся схватить меня
там, весь мой род от сыновей до внуков покорится тебе...
— Хорошо, — согласился Чжугэ Лян. — Я тебя отпущу и в этот раз. Собирай
войско, будем снова сражаться! Но смотри, попадешься, уничтожу тебя и весь
твой род!
Он приказал приближенным снять с Мын Хо веревки и отпустить его. Мын Хо
поклонился и вышел из шатра. Затем Чжугэ Лян освободил князя Досы и угостил
его вином, чтобы рассеять его волнение. Но Досы и остальные пленники все еще
дрожали от пережитого страха и не смели смотреть в глаза Чжугэ Ляну. Тогда
он велел дать им коней и проводить из лагеря.
Поистине:
Выйти в местность неприступную трудно было Чжугэ Ляну,
Но не зря же он обдумывал удивительные планы.
Если вы хотите узнать, как Мын Хо снова собрал войско и кому на этот раз
досталась победа, загляните в следующую главу.
ГЛАВА ДЕВЯНОСТАЯ
в которой повествуется, как маньские войска были разгромлены в шестой раз,
как сгорели воины ратановых лат,
и как Мын Хо попал в плен в седьмой раз
Чжугэ Лян отпустил князя Мын Хо и тысячу других пленников. Ян Фыну и его
сыновьям он пожаловал титулы, а воинов его дуна щедро наградил.
Мын Хо со своими людьми ушел в дун Инькэн. На границах этого дуна протекали
три реки: Лушуй, Ганьнаньшуй и Сычэншуй, которые сливались в одну реку,
называвшуюся Саньцзян. В северной части Инькэна на равнине, раскинувшейся на
двести ли, водилось множество диких зверей; в западной части дуна,
тянувшейся тоже на двести ли, были соляные колодцы. На юге Инькэн граничил с
дуном Лянду, а на юго-западе дуна на двести ли граница его тянулась по рекам
Лушуй и Ганьнаньшуй.
Дун Инькэн был окружен горами, где добывали серебро, и они назывались горы
Серебряные — Инькэншань. В этих горах было гнездо маньского князя, здесь
находились его дворец и храм предков Цзягуй. В этих местах существовал
обычай четыре раза в год резать коров и коней для жертвоприношений. Обычай
этот назывался "гаданием о духах". Кроме того, было принято ежегодно
приносить в жертву духам пленных воинов или людей из чужих деревень.
Больные здесь лекарств не принимали, а обращались к жрецам, и считалось, что
они приносят молитву духам лекарства. В этих местах не существовало никаких
законов, за преступление предавали смерти.
Девушки купались в реке вместе с юношами, и если они соединялись, родители
не протестовали. Это называлось "обучение искусству".
Когда шли дожди, местные жители сеяли рис, а в засуху урожаев не бывало,
тогда люди ели змей и слоновое мясо.
Дун возглавлялся правителем племени, за которым следовали старейшины.
В городе Саньцзянчэн дважды в месяц, в первый и пятнадцатый день, бывали
ярмарки, где шла бойкая торговля.
Таковы были нравы и обычаи в этих местах.
В дуне Инькэн князь Мын Хо собрал более тысячи человек, приверженцев своего
рода, и сказал им:
— Несколько раз терпел я позор по вине чэн-сяна царства Шу и поклялся
отомстить ему. Что вы посоветуете?
— Я назову вам человека, который может разбить Чжугэ Ляна! — вдруг
воскликнул один из присутствующих.
Это был младший брат жены князя Мын Хо, глава восьми племен и правитель дуна
Дайлай.
— О ком ты говоришь? — заинтересовался Мын Хо.
— О правителе дуна Бана, великом князе Мулу, — ответил правитель дуна
Дайлай. — Мулу — волшебник, он выезжает в бой верхом на слоне и умеет
вызывать ветер и дождь. Его всегда сопровождают тигры, барсы, шакалы, волки,
ядовитые змеи и скорпионы. Под его началом тридцать тысяч на редкость
храбрых воинов! Напишите ему письмо и пошлите подарки, и он вам поможет.
Я даже сам готов поехать к нему. Если он приведет свое войско, тогда нам не
страшны враги!
Мын Хо набросал письмо и велел своему зятю отвезти его великому князю Мулу.
Великий князь Досы оборонял Саньцзянчэн, первую крепость на пути врага.
Императорское войско подходило к Саньцзянчэну. Чжугэ Лян издали увидел, что
город с трех сторон окружен рекой и можно подойти с одной стороны к нему по
суше.
С этой стороны он и послал отряд войск во главе с Чжао Юнем и Вэй Янем
штурмовать город. Со стен города посыпались стрелы. Местные воины были
искусными стрелками и могли сразу выпускать из лука по десяти стрел;
наконечники они смазывали ядом, от которого раненый умирал в страшных муках.
Чжао Юнь и Вэй Янь, не добившись успеха, возвратились к Чжугэ Ляну и
рассказали об отравленных стрелах. Чжугэ Лян в небольшой коляске сам поехал
к месту боя. Он приказал войскам отступить на несколько ли и расположиться
лагерем.
Маньские воины поздравляли друг друга с победой и смеялись над противником.
Они были так уверены, что враг больше не посмеет наступать, что даже ночью
не выставили дозоры.
Войско Чжугэ Ляна пять дней не выходило из лагеря. И только на шестой день,
когда подул легкий ветерок, чэн-сян отдал приказ:
— Всем надеть длиннополую одежду и быть готовым к выступлению. Никому не
опаздывать! Отставших предам смертной казни!
Воины быстро приготовились, но никто не мог понять замысла Чжугэ Ляна. А он
отдал второй приказ: набрать землю в полы одежды.
Когда все было готово, Чжугэ Лян отдал третий приказ: высыпать землю под
стенами города. Тот, кто первым взберется на стену, будет награжден.
Воины, обгоняя друг друга, бросились к стенам, и там в одну минуту выросла
высокая земляная насыпь. Тут же был дан условный сигнал, и воины Чжугэ Ляна
очутились на городской стене.
Маньские воины не успели еще схватиться за свои луки и самострелы, как были
перебиты, а уцелевшие бросились со стены в город. Великий князь Досы погиб.
Воины Чжугэ Ляна неудержимым потоком разлились по улицам города, истребляя
всех, кто попадался им на пути.
Овладев Саньцзянчэном, Чжугэ Лян роздал войску все захваченные ценности.
Остатки разбитых маньских войск бежали к Мын Хо и принесли ему печальную
весть о гибели великого князя Досы.
Мын Хо растерялся. А тут еще доложили, что неприятельские войска перешли
реку и расположились лагерем на земле самого дуна Инькэн. Мын Хо не знал,
что ему делать.
— Ты мужчина, где же твой ум? — вдруг послышался из-за ширмы женский
голос. — Я — женщина, но готова вместе с тобой пойти в битву!
Эти слова произнесла Чжуюн, жена князя Мын Хо. Она была уроженкой юга, ловко
владела мечом и так метко стреляла из лука, что из ста стрел все попадали в
цель.
Мын Хо разрешил жене выйти в бой, и она повела за собой самых свирепых
воинов. Едва они вышли из дворцовой крепости, как на пути их встал
военачальник Чжан Ни.
Маньские войска быстро изготовились к бою, и Чжуюн, подняв над головою
копье, выехала вперед на огненно-рыжем быстроногом мохнатом скакуне; на
