— Фух, — облегченно выдохнула я и открыла глаза, приняв эту ситуацию с такой стороны. — Даже немного жаль, что я ничего не помню, — пробормотала, представляя, сколько бы я еще припоминала эту ситуацию в качестве анекдота.
Кея моего видения ситуации не разделял. Он весь аж посерел.
— Тебя абсолютно не смущает произошедшее? — спросил он.
— Если ничего страшного не произошло, то о чем переживать? — пожала я плечами. — Предлагаю просто забыть случившийся казус.
Хибари продолжал задумчиво рассматривать мое лицо и молчать. Он изначально собирался сделать то же самое. Немного успокоившись, подняла на него глаза и решила спросить:
— Тебе хоть понравилось?
Он как сидел, так и продолжал сидеть, не отреагировав. Просто смотрел на меня несколько секунд, а затем его лицо медленно начало темнеть.
— Раз уж ты все равно все видел, я просто хотела спросить считаешь ли ты меня красивой? — замахала я руками. — Ответь, как парень.
Лицо Кеи приобретает весьма оскорбленное выражение. Затем оно становится привычно не читаемым, а в серых глазах — злость.
— Ни стыда, ни совести, — цедит он. — Я никогда не опустился бы до подобных низостей.
— Ну, Кея, — протянула. — Я же ничего подобного не хотела сказать. Просто я переживаю, что недостаточно фигуристая. Сам посмотри, уже тринадцать, меня замуж хотят выдать, а фигура все еще детская. До сих пор с Тсуной могут перепутать. Не уверена, нормально это или нет.
Хибари втянул носом воздух, закрыл веки и секунд через десять снова их открыл. Едва это произошло, серые глаза вновь остро уставились на меня.
— Я не считаю нужным отвечать на подобные вопросы.
Заметив, что он сжимает кулаки так сильно, что они побелели, я вопросила:
— Чего ты злишься? Вообще-то это я тут пострадавшая сторона. Зачем ты вообще это делал?
Кея фыркнул и с вызовом ответил:
— Тебя не было ни слышно, ни видно полчаса. На зов не отвечаешь. Что я должен был думать?
Это меня смутило и заставило ответить колкостью.
— Хочешь сказать, это я ранила твою нежную психику?
— Мое терпение не бесконечно, — быстро поднялся он на ноги, развернулся и вышел, резко захлопнув раздвижную дверь, которая не выдержала такого издевательства и искривилась.
Кажется, я снова где-то накосячила. Да что ж такое? Прям одно за другим. Сначала ляпнула чего не следует при Занзасе, теперь вот Кея...
Я посидела еще немного и вынуждена была признать, что действия Хибари в данном случае были оправданы, а я, вместо того, чтобы признать свою оплошность, его выбесила.
Выйдя наружу, я увидела Кею в окружении трех деревянных столбов. Точнее того, что от них осталось — так он их успел избить тонфа за эти полминуты. Признаюсь, наблюдала за его тренировкой не без опаски, но все же тихо присела у края веранды, свесив ноги на землю. Давно заметила, еще с наших тренировок с пламенем, что Кея успокаивается, когда я выпускаю пламя в спокойном состоянии. Только он перенимает мое спокойствие или же это действует на всех, я не уверена. Доказательств у меня пока нет, и никто не желает помочь мне разобраться.
Минут через десять Хибари замер, тяжело дыша. Мне к этому времени стало совсем боязно рассматривать манекены для битья, так как я ясно представляла на их месте реальных людей и то, что мог с ними сделать Кея. В принципе, представить несложно, ведь манекены превратились просто в ломти деревяшек.
Кея убрал тонфа в крепления и двинулся обратно в дом. Он подошел совсем близко и остановился в метре от меня, рассматривая сверху. То ли дыхание у него совсем не сбилось, то ли он успел его восстановить — но Кея был так же холоден и бесстрастен, как и всегда. Он держал лицо, и мне было сложно предугадать, о чем он думает и что собирается сделать.
— Кея... — позвала я, смотря ему в глаза. Я глубоко вдохнула, собираясь с силами, и быстро выдохнула: — Прости, я так больше не буду.
— Это все? — резко выдохнул, как ударил. — Помни, что от применения необходимых воспитательных мер меня останавливают только твои трещины в ребрах.
Я почувствовала, что начинаю нервничать по не совсем понятным даже для меня причинам. Нет, понятно, что Кея практически прямо сказал, что мог бы меня попытаться побить, но мы-то оба знаем, что этого не произойдет. Мне удалось донести до него мысль недопустимости подобного. Правда, он все еще считает допустимым применять более легкие методы воздействия, но я над этим работаю.
— Все, — подтвердила я.
Хибари нехорошо прищурился.
— Я съеду сегодня же, — все поняла я и поднялась на ноги, собираясь идти за вещами.
— Стой, — остановил меня Кея, не успела я закрыть за собой раздвижную дверь в дом.
Когда я обернулась и взглянула на него, Кея выглядел абсолютно так же, как обычно. Да и голос его тоже был бесстрастен. Но я понимала, что даже находясь у него гостем по необходимости, я все равно приношу проблемы. Хибари не любил людей на своей территории. Он не любил шум. Его раздражали все, кто приходил ко мне. В конце концов, Мукуро был более тактильным — для него прикосновения нормальны и даже желанны; Кея, кажется, прикосновения и нарушения личного пространства ненавидел. А я, как что-нибудь случается, бегу к нему.
Пауза затягивалась. Он продолжал молча смотреть на меня.
— Я не это имел в виду, — сказал, наконец, Хибари. — Ты можешь остаться.
Мои брови удивленно поползли вверх, и тут он разрушил очарование момента:
— За тобой, как за маленьким зверьком, все еще надо присматривать, а это сделать проще, если ты будешь находиться рядом.
— Я не маленький зверек, — нахмурившись, возразила я.
— Нет, ты маленький зверек, — с нажимом повторил он, также сведя брови к переносице. — Маленький зверек совершает глупые необдуманные поступки. Маленького зверька нужно учить, как правильно делать.
Шумно втянув носом воздух, я сделала глубокий вдох, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не сказать, что это его нужно учить подобным вещам. Не нужно, я и так уже накосячила, не хватало мне еще сейчас с Кеей в очередной раз получить выяснение отношений. И так не вовремя. Поэтому я ограничилась тем, что с большим нажимом повторила:
— Я не маленький зверек. Я — хищник.
— Хорошо, ты маленький хищник, — неожиданно согласился со мной Кея, но лицо у него при этом стало таким... почти умиленным.
— Я тебя укушу! — пригрозила я, ощущая, что закипаю.
А на его лице появилась легкая полуулыбка, с которой он обычно смотрел на Хиберда. Мне оставалось только возмущенно пыхтеть, хотя хотелось много чего сказать или хлопнуть дверью, как он немногим ранее.
— Мне пора, — сказала я, решив отложить его убеждения в сторону. — Надо еще в отель вернуться.
— Мы уже почти опоздали, — заметил Хибари, напоминая, что встреча назначена к четырем, а я потеряла время из-за Вендиче и больницы. — Что ты собираешься делать?
— Продолжать, — пожала я плечами. — Уж точно нельзя сейчас останавливаться.
Мы как-то оба замолчали. У меня действительно больше не было права отступать. Мне тринадцать, в Японии — это первая планка, позволяющая вступать в отношения. В Японии брак разрешен с шестнадцати, но ведь отец наверняка приедет после окончания этих боев и попытается забрать меня в Италию, как обещал. При том стоит учитывать, что мафия плевать хотела на законы. Максимум Емитсу будет руководствоваться привычными для меня нормами морали, то бишь японскими. Итого — ждать мне нечего, надо действовать. Другого шанса может и не быть. Более того — лучшего шанса нечего ждать.
— Перед тем, как отправимся, нужно обработать синяки, — привлек мое внимание Кея, судя по упрямому выражению, собиравшийся стоять на месте и никуда меня не пускать, пока этого не будет сделано.
— Я попрошу Хром мне помочь, — предложила я альтернативу.
— Нет, — упрямо сжал губы Кея. — В этом случае это будет делать не она, а хохлатый.
Понимая, что на Мегуми он второй раз не согласится (да я сама буду против), вздохнула и пошла в дом, где нашла и развернула к себе спинку стула. Сев на него, сняла кофту с футболкой и корсет. Уперлась в спинку стула и обхватила его руками, разрешив Хибари зайти.
— Твои моральные нормы не пострадали? — не удержалась я.
— Они в полном порядке, — ровным, недрогнувшим голосом заверил меня.
— Ну, да, — усмехнулась я. — На мне ведь еще и штаны.
Подошедший Кея несильно ударил ладонью мне по затылку и ничего не ответил. В полном молчании открыл коробочку и намазал мне всю спину, а затем, кажется, так же невозмутимо вышел собираться в дорогу, пока я обрабатывала все остальные синяки.
Рыжий терпеливо поджидал у ворот, и судя по количеству окурков на земле, ждал долго. Стоило мне выйти, как он тут же тенью пристроился справа. Выглядел он не в пример лучше: все еще мрачный и какой-то поникший, но спокойный и менее бледный. Вопросами о самочувствии я его не стала мучить, представив реакцию. Подумает еще, что я усомнилась в нем. Для него важно чувствовать себя сильным и кому-то полезным. В какой-то степени, возможно, таким образом он ощущал свою важность. И даже если я сделала вид, что он хорошо держится, Кея наглядно и с презрительным взглядом дал понять обратное.
Хром, как всегда, испуганно отступила и слова не сказала, сразу же позвав Мукуро. Разноглазый Туман выглядел каким-то слишком уж собранным и серьезным, рассматривая меня без привычной ехидной улыбки и расслабленности. Кея остался ждать у лестницы, сказав, что не желает 'видеть хохлатого'. Сейчас я поняла, что он имел в виду. И Конрад, видимо, разделял его мысли, так как смотрел на иллюзиониста с плохо скрываемым раздражением.
— Не вини себя, я сама решила связаться с Вендиче сейчас, — сказала я.
— Ты не понимаешь, Кира-чан, — Мукуро едва заметно дрогнул, а его взгляд изменился. — Я знал, что подобное произойдет, и мог остановить тебя. Но я слишком желал того, чтобы ты это сделала.
— Думаешь, меня бы остановило это, если бы я знала, что все так закончится? — приподняла я брови.
— Он мог убить тебя, — заметил иллюзионист. — Без личных интересов, если смотреть непредвзято, то я даже удивлен, что все так легко для нас обошлось.
— Мукуро, я знала, что Вендиче захотят бой, — с нажимом повторила. — Они не знают меня, они обо мне ничего не слышали. Я для них никто. Их главный захотел доказательств, хотя могли бы запросить больших денег, которых у меня также пока что нет, или ответной услуги, которую я, скорей всего, не смогла бы выполнить с текущими моими возможностями. Я знала, что сейчас у меня ничего не выйдет, но я хотела, чтобы они согласились освободить тебя и сказали, что хотят взамен.
Мукуро слушал и долго смотрел на меня непонятным взглядом, пока не отвел глаза, улыбнувшись:
— Все-таки ты невероятна.
— Невероятна в каком смысле? — уточнила я. — Все-таки есть разница между 'невероятно хороша' и 'невероятная идиотка'.
Вместо ответа он тихо рассмеялся и поторопил меня, чтобы все-таки успеть к назначенному времени встречи. А когда я повернулась, то заметила, что рыжий смотрит на меня непонятным взглядом и даже каким-то... восхищенным. Я не поняла, чем тут можно восхищаться, когда я действительно сглупила, связавшись с Вендиче сейчас и получив ранения так не вовремя. Но сформулировать вопрос к рыжему так и не смогла — разноглазый торопил меня двигаться дальше, если я не хотела опоздать.
В отеле, над которым появилась иллюзия, царило непривычное оживление. Скуало после разоблачения Гола Моска уже не скрывался и практически непрерывно кричал на носящихся по открытому пространству рядовых Варии, Леви-а-Тан их же муштровал, а Бельфегор подгонял ножами. Причем Принц-Потрошитель не переживал на счет того, что его ножи ранили рядовых, не успевших среагировать, ведь Луссурия их быстро подлечивал и отправлял обратно на растерзание.
Скуало отвел нас к Занзасу, сквозь окно рассматривавшего все, что происходило на площадке перед отелем.
— Что тут происходит? — задала я мучавший меня вопрос.
— Подготовка, — ответил мне Скуало, не собираясь нас покидать. — Ночью поднимем бунт.
Занзас отошел от окна и кивнул Скуало, который выудил за тесемку массивный сверток, лежавший в одном из кресел, и протянул его в мою сторону. Кея возник перед ним, забрав сверток. Он внимательно прощупал его, а затем развернул и передал Конраду. Рыжий также сунул нос внутрь и сказал:
— Это ткань, босс.
— Одежда, — поправил Скуало. — Специальная одежда для пользователей пламени и обувь, которую должен был босс.
Настроение стремительно поползло вверх, и я едва не потерла руки от удовольствия. Занзас сел на массивное кресло у письменного стола и перешел к делу:
— В прежних боях Червелло загоняли зрителей в специальные смотровые площадки. Все лишние будут заперты там. Мы возьмем твоего брата и всех его хранителей в плен и выманим Девятого на бой.
Простой и понятный план, имеющий наверняка кучу деталей, которые он мне не озвучил, но это и не важно. Ведь хранители по большей части мои и брат тоже мой. Допустим, хранителей я уговорю особо не усердствовать и поддаться, но Тсуна... черт. Занзас просто его изобьет, пока не исчезнут попытки к сопротивлению. Я не могу позволить, чтобы босс Варии превратил его в расплывшуюся лужицу.
— А что, если Девятый тебя заморозит Прорывом Точки Нуля? — уточнила я, думая над решением задачи.
— У меня есть предположение, — неожиданно прозвучало откуда-то с правого верхнего угла просторного кабинета. Там завис Мармон, которого я до этого не замечала. — Я думаю, нам помогут кольца Вонголы. На месте, где ты был заключен, босс, согласно отчетам, которые мне удалось найти, было семь выжженных отметин... Я все еще не уверен, но у меня есть гипотеза. Отметины были слишком малы, но их число... Нам нужны семь колец Вонголы и если пробудить их силу...
— Чушь, — резко отрезал Занзас и Мармон заткнулся. Босс Варии даже не смотрел на него. — Нам не нужны кольца.
Хм, кажется, происшествие с кольцом Неба заставило его пересмотреть некоторые вещи... Но я тоже припоминаю что-то такое. Вокруг восьмилетней меня и лежащего раненым Занзаса действительно были небольшие круглые выжженные пятна. Я думала, это опоры или еще что, потому что они располагались ровным кругом, в центре которого находились мы. Но что, если это подсказка от моей будущей версии? Не уверена насчет первопричин и процессов, но могу построить теорию. Лед — это прочнейшее застывшее пламя, отражающее любое воздействие. Но если воздействий много и они все разные, то связь между пламенем Дождя и Неба разрывается.
— Но босс, — возразил Бельфегор, протиснувшийся в приоткрытые двери, — нет никаких других идей, как сопротивляться этой технике. Эта теория единственная.
— Заткнись, — повысив голос, прикрикнул на него Занзас.
В помещении стало ощутимо больше сползавшихся варийцев. Единственное, похоже, Леви-а-Тану и Луссурии пока никто ничего не сказал. Вообще, не похоже, чтобы Занзас хотел что-то предпринимать по этому поводу, но и Бельфегора с Мармоном не прогонял. Интересная у них в Варии политика.
